Эпиникион отца Сергия Правдолюбова

Храм Живоначальной Троицы в Голенищево. Сергий Правдолюбов протоиерей в соловецкой епитрахили своего деда. Фото: foma.ru Не знаю, у всех ли случается такое, что Господь вдруг извещает о людях, над судьбой которых ты когда-то задумался и внутренне попереживал. У меня такое происходит регулярно.

Помню, перечитывая произведения Владимира Карпова (очень, надо сказать, заидеологизированные), я не раз раздумывала над тем, что, сложись судьба его по-другому, и такой искренний идеалист был бы замечательным христианином. Потом я об этом и думать забыла, но в 2010-м году вдруг вспомнила и решила посмотреть, что пишут об этом писателе в Интернете. Я была уверена, что он давно умер – из тех, кто провел 2 года войны на самом переднем крае, мало кто сподобился долголетия, – и испытала настоящее потрясение, увидев, что он умер... 40 дней назад.

Или еще бывает, что на встрече со школьниками пересечешься с каким-то подростком, заметишь, что у него есть определенные, неявные для окружающих проблемы, и потом время от времени где-то на периферии памяти всплывает переживание: как он поживает, как справляется с давлением жизни?.. А спустя несколько лет в случайном разговоре со случайными собеседниками узнаю о судьбе именно этого человека. И – да – справляется он с трудом...

Но бывает и так, что помнить о ком-то надо, а я не помню. И Господь напоминает.

Вот, 24 августа подруга и сокурсница по Свято-Тихоновскому институту написала, что умер о. Сергий Правдолюбов. Умер один из любимых преподавателей... а у меня в голове лишь ремонт и необходимость справлять престольный праздник в катакомбах. И выходка строителей, которые сперва клятвенно заверяли, что закончат ремонт к нашему юбилею, а теперь преспокойно говорят, что не успевают.

Иерей Иоанн Новиков. Фото: kadilo.info В общем, к стыду своему, признаю, что об отце Сергии я за последующие 6 дней если и вспоминала, то крайне эпизодически. Но мы отслужили Успение, справили Чин погребения, ловко пробравшись с Плащаницей по заваленной лесами территории, вчерне подготовились встречать гостей на день рождения настоятельницы... и наступило затишье. И тут приехал в гости один из наших самых любимых священников – о. Иоанн Новиков.

В общем, мы все – матушка, сестры и о. Иоанн – сидели в трапезной, и батюшка рассказывал о жизни храма, куда его недавно поставили настоятелем. О том, как удивительно Господь устраивает все отношения между людьми, и о самих этих людях.

Рассказал, как с прихожанами, местными жителями и представителями природоохранной организации, сняв два метра грунтов, откопали местный источник, на который до революции ходили крестными ходами.

Рассказал о фотографии святителя Тихона Московского с одного из таких крестных ходов. О том, что село, рядом с которым построен их храм, было летней загородной резиденцией Московских митрополитов. О святителях (Алексии, Киприане, Ионе и других), любивших уединяться там. О тишине этого места.

Рассказал, как однажды, будучи за рулем, ответил на звонок с незнакомого номера, пообещав перезвонить... а приехал в храм – и закружился-забыл. Как перезванивал уже совсем вечером и выяснил, что говорит с главой района. Как пригласил его зайти в храм, а тот неожиданно пришел знакомиться со всей своей командой. И как именно в этот момент хозяин ресторана неподалеку – незнакомый человек – вдруг прислал в храм угощение.

Рассказал и смешно показал, каким первоклассником чувствует себя рядом с интеллектуалами, которых собрал в храме прежний настоятель...

А я сидела, слушала и отдыхала. Голова была перегружена своими заботами, потому в рассказ я сильно не вникала, выхватывая из него лишь то, что дарило ощущение заботы Божественного Промысла. Однако какое-то слово в услышанном тревожило где-то на краю сознания...

Мосфильм! Храм находится рядом со студией Мосфильм. И я совершенно бездумно сказала:

– На той неделе умер отец Сергий Правдолюбов. Он упоминал на лекциях, что служил где-то рядом с Мосфильмом.

– Эээ... да, – немного растерянно от моей неосведомленности сказал батюшка. – Он же и был настоятелем нашего храма! Храм Троицы в Голенищево.

Храм Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве. Фото: moseparh.ru

***

– Когда меня назначали туда, – начал батюшка, – многие говорили мне, что отец Сергий строг и крут. Даже сочувствовали. А он встретил меня с такой любовью, что просто не хватает слов, чтобы пересказать.

Многие говорили мне, что отец Сергий строг и крут. Даже сочувствовали. А он встретил меня с такой любовью, что просто не хватает слов, чтобы пересказать

Тут я укромно улыбаюсь, помня по его сообщениям, что отцу Иоанну для выражения благодарности всегда не хватает слов. И потому он десятками использует восклицательные знаки.

А батюшка продолжает вспоминать про отца Сергия, и тема естественным образом смещается на вопросы благолепия службы и храма. И тут я, как бывший уставщик и действующая ризничая, слушаю уже очень внимательно, к каждому воспоминанию отца Иоанна добавляя свое.

Отец Сергий был знатоком литургики и вместе с тем человеком очень харизматичным и просто эмоциональным. Делаю тут своего рода противопоставление, потому что два других настоящих знатока Устава, которых я знала, были людьми очень сдержанными. Велик ведь соблазн склониться в одну из крайностей: либо скрупулезного следования Уставу, доходящего до законничества, либо злоупотребления той свободой действий, которую Устав предоставляет.

Зная историю Устава и гимнографии, отец Сергий, конечно, не мог уйти в первую крайность. Но, при всей своей пылкости, счастливо избежал и второй – потому, думаю, что был послушным человеком и ничего не делал без совета и одобрения авторитетных людей. Помню, на лекциях он не раз упоминал о том, что поверяет и проверяет свои догадки с духовными наставниками. И хотя со стороны могло казаться, что он расширял некоторые элементы богослужения и вводил на приходе какие-то старинные практики смелой рукой, но на самом деле он делал это с благоговением и страхом Божиим. А потому и получалось все хорошо: «благообразно и по чину».

Как ризничую меня заинтересовала такая особенность, как служба на Рождество в зеленом облачении. Заинтересовала, но ни капельки не смутила – я-то знаю, что в старину на приходах не было никаких уставов о цвете богослужебных облачений. Эти уставы были в огромных кафедральных соборах или старинных монастырях (причем разные), а на приходах служили в том, что Бог послал. И по сей день, забив в поисковик запрос «старинные облачения», можно увидеть самые невообразимые сочетания цветов.

Наверное, единообразие, которое во второй половине XX века установилось на приходах в цвете богослужебных облачений, вещь неплохая... но пугает, что этот вопрос вносится уже и в приложения к Богослужебным указаниям, и в задания олимпиад по ОПК – с единственным вариантом ответа! И, помню, когда я писала на портале на эту тему, немало людей смутились на самые невинные разницы в практиках.

Когда мы сталкиваемся с разнообразием практик, не должно формулировать вопрос, сходу меча молнии: «Что это вы там навыдумывали?!» И не только потому, что Православию чужда зацикленность на обряде, но и потому, что так можно выплеснуть пренебрежение на традицию, освященную авторитетом по-настоящему духоносных людей. Помню, в 1990-х мне рассказали, что в Караганде на Троицу служили в белом... Почему? Потому что так служил преподобноисповедник Севастиан Карагандинский.

Когда мы сталкиваемся с разнообразием практик, не должно формулировать вопрос, сходу меча молнии: «Что это вы там навыдумывали?!»

И здесь на мое заинтересованное «Почему?» ответ оказался схожим:

– Отец Сергий сказал, что так сложилось на приходе у его папы: на Рождество надо было служить в самом красивом облачении, а самым красивым было зеленое...

Дальше мы заговариваем одновременно, и отец Иоанн говорит:

– А мой папа всегда служил в белом...

Я же не менее уверенно заявляю:

– Была традиция в золотых...

Мы переглядываемся и смеемся.

***

– Мосфильм, Мосфильм... а отец Сергий рассказывал вам про эпиникион?

– Нет.

– Это слово присутствует в анафоре. «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще...». Вот, победная песнь – по-гречески «эпиникион». Отец Сергий нам так разжевал эту тему: русские воины, наступая, кричали «Ура!», штрафники, устрашая противника, скандировали «гу-га!», а древние греки, как нация, особо ценившая словесность, запевали победную песнь.

Правда, тут же батюшка и пошутил. Сказал, что при передаче Церкви их храма Гостелерадио СССР никак не желало освобождать здание. Противостояние дошло до угроз, так что одна прихожанка совершенно серьезно предложила купить батюшке бронежилет. Так и подумала, что придется идти под пули...

На что отец Сергий посмеялся и предложил спеть эпиникион. Изложил прихожанам концепцию, и они спели:

«Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое! Победы православным христианам на Гостелерадио даруя, и Твое сохраняя крестом Твоим жительство!»

А – добавлю от себя – через несколько недель Комитет был упразднен.

***

Помню, как услышала от знакомого семинариста снисходительный отзыв об отце Сергии. Молодой человек был благочестив и достаточно кроток, но, имея склонность к серьезной научной работе, он со всем юношеским максимализмом воспринял деятельность батюшки как дилетантизм.

Популяризаторство – это особый дар. И очень ценный в добросовестных руках

А лет 10 спустя другой знакомый, известный в своей области ученый, доброжелательно пояснил мне, что не всякий популяризатор обязан быть серьезным исследователем. Вопрос в том, как он сотрудничает с настоящими учеными. А вообще, популяризаторство – это особый дар. И очень ценный в добросовестных руках.

С тех пор прошло еще почти 20 лет, в которые мне постепенно открылась и дополнительная сторона вопроса: а много ли те отцы могли себе позволить заниматься каким-либо предметом глубоко? Много ли последнюю четверть века я сама могла углубляться в какие-либо темы? Все время сваливаются принципиально новые задачи, все время приходится решать их наскоком. И пока наспех – поверхностно, дилетантски – решаешь одну, следующие три уже наступают на пятки.

Жатвы было немыслимо много, а делателей – ничтожно мало. И я благодарю Бога за то, что в самом начале своего христианского пути видела таких делателей, которые устремлялись на дело Божие, совершенно забывая себя.

Лекции о. Сергия на магнитофонных кассетах Отец Сергий смог провести нам за семестр только 8 лекций. Иногда он сам не мог, по множеству раздирающих на части дел, иногда у института просто не было помещений. Где только ни скитались с нами наши отцы – эти 8 лекций были прочитаны в четырех разных местах!

Только 8 лекций, 7 из которых я храню на магнитофонных кассетах.

Да, я знаю, что теперь полно информации, но храню их бережно, потому что по сей день воспринимаю эти записи как какое-то откровение в гимнографии. Дело ведь не в информации... Труд наших преподавателей открыл нам глубину жизни Церкви.

Упокой, Господи, новопреставленного протоиерея Сергия и помяни все его труды и болезнования сердцем!