Полторы сотни метров до Бога – или в обратную сторону

Пашка явился задумчивый, молчаливый. «Не зря в Сахаре наводнение, – изрекла супруга, поставив чайник. – В чем дело?» – «В метрах, – вздохнул приятель. – Всего в нескольких несчастных метрах». Повздыхал еще пару минут, потом объяснил свою нетипичную задумчивость – сухари с изюмом сделали свое дело.

– На днях встретил в храме пожилого дядьку. Не то чтобы унылый – грустный. Седой, но крепкий еще. Как осенний белый гриб. Литургия закончилась, а он сидит себе на лавочке, никуда не уходит. Ну, я подсел, спрашиваю, все ли в порядке. Понемногу разговорились. Смотрит на меня сочувственно так и говорит:

– Я, молодой человек, обнаружил, что «вступил в возраст дожития», о как! Пенсионные свои дела устраивал, так мне девица в МФЦ возьми и брякни, что нынче я нахожусь в этом самом «возрасте дожития». Романтика, приключение – Жюль Верн обзавидуется. Психологическая поддержка нашего брата пенсионера на высшем уровне. Я, как услышал про свой новый возраст, чуть пораньше не «дожил» – едва со стула не свалился. Говорю этой, в амбразуре: «А у вас когда он наступит, барышня?» Та смутилась, поняла, что сморозила что-то не то, начала мне рассказывать про пенсионное счастье, новые возможности, обкатывала программу, в общем. Порадовала, одним словом.

Выхожу из конторы, и первая мысль, знаешь: «Отметить». Дай, думаю, зайду в любимую пивнушку, где все время сижу, с друзьями мировые дела обсуждаю. И повод, главное, есть: не каждый день тебе о «дожитии» объявляют. У меня все измерено: от подъезда до кабачка – ровно 150 метров, миллион раз выверено-проверено, в самых разных состояниях. Так вот, дай, думаю, зайду, поделюсь с друзьями новостью. Хотя, признаюсь, ноги подгибаться начали.

От подъезда до кабачка – ровно 150 метров, миллион раз выверено-проверено, в самых разных состояниях

Пашка встрепенулся: «Может, вам помочь до дома дойти? У нас тут и дежурная коляска инвалидная есть – если совсем плохо, могу и довезти. Вам куда, далеко?»

«Вот тут дядька вздохнул и даже всхлипнул», – сказал Пашка.

– Так, мил человек, вот в чем дело: от подъезда до храма ровно то же самое расстояние, что до кабака. Только в другую, как ты понимаешь, сторону. Ровно те же 150 метров, это я тоже проверил. Ходил ведь, бывало, на службы, и не только, по большим праздникам. Может, ты меня и видел. («Может, и видел, только не запомнил», – про себя ответил приятель. И правильно сделал, что смолчал). А теперь я хожу на каждую службу. Страшно стало, видишь ли.

– Чего такого страшного? – говорит Пашка. – Наоборот, радоваться надо.

– А страшно оттого, юноша, что мне сделалось не всё равно, где я подохну (так и сказал: «подохну») – в кабаке, на диване, в больнице от похмелья под капельницами – или, например, в храме. Или на том же диване, но после молитвы. Понимаю, запросы мои серьезные, но сколько моих покойных друзей-приятелей предпочли бы выбрать второй вариант! Это очень ясно чувствуется, когда ты «вступаешь в возраст дожития». Когда тот, настоящий мир становится ближе, ты начинаешь понимать, что лучше бы тебе вступить в него в трезвом виде. Имею в виду не только пьянство, но вообще любые грехи, как ты понимаешь.

– Это вы про меня? – спросил приятель, который, по его собственному признанию, не отличается кротким нравом.

– Какое мне дело до ваших грехов, молодой человек! Это я про себя. Только про себя. Хорошо, кстати, будет, если мы именно своими грехами займемся...

Пашка покраснел, по его словам.

– Так вот, расстояние от дома до храма и до кабака одно и то же – те же одинаковые 150 метров. Пройти их ни малейшего труда не составляет – сколько же раз я выбирал неверное направление, а? И это милость, действительное чудо от Христа, что Он послал мне встречу с этой барышней в амбразуре МФЦ, которая сообщила мне о «возрасте дожития». Можно усмехнуться, возмутиться недостатком воспитания сотрудницы, а можно и призадуматься, как считаете, юноша?

«Юноша» (нам с Пашкой под «полтинник») сидит, пьет мой чай с сухарями с изюмом и говорит:

– Слушайте, мы ведь тоже седеем! – Вовремя уклонился от поварешки супруги – аккурат влепила мне по лбу. – Сколько у нас таких вот метров, километров, миллиметров, которые уводят от Бога, а? Казалось бы – смени только курс на правильный, и все в порядке. Так ведь нет: настойчиво премся куда-то не туда. До тех пор, пока кто-то добрый и воспитанный не напомнит о том, что мы здесь не навсегда. Что есть у нас настоящий дом.

– Ладно, живи пока, – сообщила супруга, убирая поварешку.