Повели мне прийти к Тебе по воде

Иисус и Петр на воде. Художник: Густав Брион, 1863 г.

А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю.
И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали.
Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь.
Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди.
(Мф. 14, 24–29)

Евангелие лишено пространных детальных описаний – местности, погоды, обстановки, того или иного человека, его характера, поведения… Евангельское повествование энергично, целенаправленно и потому лаконично – ничего, кроме того главного, что необходимо донести до людей; на лишнее, необязательное времени нет. Но – удивительное дело: своими скупыми средствами Евангелие дает нам поразительную зримость всех отраженных в нем событий и ситуаций. Эта зримость – свидетельство достоверности: мы верим, что было именно так, потому что видим, как это произошло.

И вот здесь, в 14-й главе Евангелия от Матфея, – так всё зримо, так ощущаемо! Ночь, огромное пространство воды, лодка, которую бьют волны – я просто брызги чувствую на своем лице, скрипы корабельные слышу… И вижу возникшую вдруг в предрассветной мгле фигуру. Я пугаюсь: мне не раз рассказывали о призраках, бродящих по водам…

– Это Я, не бойтесь, – говорит Учитель, но мы, похоже, не можем сразу в это поверить.

– Если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде.

Нет, это не я произношу, это Симон Петр говорит. Я не такая храбрая, не такая твердая, как он…

Но, какова бы я ни была, – мне тоже придется идти к Нему по воде. Не в буквальном, конечно, смысле. В переносном. В смысле отказа от привычных и, как представляется, необходимых земных опор.

Ни за что не держась, ни на что не рассчитывая, ничем земным себя не успокаивая, ни к кому, кроме Него, не взывая…Только так и можно к Нему прийти

Ни за что не держась, ни на что не рассчитывая, ничем земным себя не успокаивая, ни к кому, кроме Него, не взывая…Только так и можно к Нему прийти, на самом деле.

Это не говорит, конечно, о том, что нам нельзя получать помощь от ближних, если мы в тех или иных обстоятельствах в этой помощи нуждаемся. Помощь – это действующая любовь, ее нужно уметь и дарить, и принимать как дар. Нельзя другое: ставить свою веру в зависимость от того, получишь ты в трудной ситуации помощь от окружающих или нет. Пошлет тебе Господь через них пособие, исцеление, защиту, вразумление, наконец – хорошо; нет – значит, иная она сейчас, Его о тебе воля. Почву под ногами искать не нужно. К Нему идут по воде.

…Именно к Нему, в том-то и дело. Заметим, Петр не говорит «Научи меня ходить по воде, как Ты». Нет, он говорит другое: повели мне прийти к Тебе. И идет по крутым волнам – не просто в пространство, а именно к Учителю…

Мы народ немощный и уязвимый. Мы постоянно ищем у Бога помощи в наших житейских скорбях и испытаниях, просим исцеления в болезнях, защиты в масштабных катастрофах. И будем просить – до конца собственного нашего срока или до конца времён. И не о том речь, конечно, что просить нельзя, а о том, что в просьбах этих наших легко завязнуть, до Самого Христа не дойдя. И тогда молебен будет важнее литургии, а вера окажется зависимой от земных надежд – надежд на лодку. Находясь в лодке, можно верить, можно молиться, но чтобы вера была живой, чтоб она росла, чтоб молитва наша была свободной и радостной – нужно идти к Нему Самому. Значит, нужно ступить на воду.

«И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня.

Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?» (Мф.14, 29–31).

Не знаю, как к другим – не спрашивала, – а ко мне часто приходит (верней сказать, от меня никогда не отходит) страх – холодный, безликий, темный, как сама преисподняя… и тихий, как заброшенное кладбище:

– Ты смысл жизни своей из этого делаешь, всю себя пытаешься этому подчинить… А что, если это всё неправда? Миф?.. Что, если все изменения в тебе, которым ты так радуешься, все эти твои, как ты утверждаешь, духовные обретения – не более чем самовнушение, то есть явление чисто психологическое?

Я пытаюсь как-то ответить этому голосу, что-то противопоставить этому страху. Например, напомнить о благоухании мощей, мироточении икон, прозорливости святых. Возможно, я ищу для себя какой-то спасательный круг. Но этот круг почему-то не поддерживает. Поддержать меня в такие минуты может только Тот, Кто протянул руку Петру. Его упрек в маловерии переживается совершенно непосредственно и исцеляет, как горькая, но эффективная таблетка. Я вспоминаю свои собственные слова, записанные в дневнике – давным-давно, на первых моих шагах к Нему:

«Вера в то, что Бог есть, следует из того, что Он есть, и больше ни из чего. Все прочие ее обоснования либо слишком сложны, что подрывает к ним доверие, либо слишком уязвимы».

Сомнения – они всегда будут, на самом деле. Потому что они – нормальная работа рассудка. К кому из нас не приходил вопрос, почему на этом свете столько горя, столько беды, почему люди так страдают, ради чего столько жизней обрывается до срока – где здесь любящий Бог?.. Все теоретические ответы на этот отчаянный вопрос уязвимы – даже если внешне правильны. Но есть ответы практические. Это опыт людей, вера которых переплавлена и закалена страданием; это опыт мучеников, благодарящих Господа за всё. Я много цитат здесь могла бы привести – из писем, дневников, воспоминаний… Ну, вот, хотя бы это – запись в дневнике архимандрита Никиты Чеснокова (он же протоиерей Петр Чесноков, 1883–1963):

«Благодарение всемогущему Творцу, сегодня мне исполнилось 70 лет! От самого рождения до сего часа я вижу дивный Промысл Божий в моей жизни. Всякими путями влечет меня Господь ко спасению…»^[1].

Меж тем жизнь этого удивительного человека вместила в себя столько скорбей и катастроф, что впору не благодарности ждать, а отчаянного вопля: «Господи, за что мне всё это?..».

Я далека от того смирения, от той духовной стойкости, которую стяжал архимандрит Никита, но я знаю, что буду теперь каждое утро и каждый вечер, как молитву, повторять слова рыбака Симона: «Господи, повели мне прийти к Тебе по воде».