Священник-миротворец

Блаженны миротворцы, ибо они будут
наречены сынами Божиими.
(Мф. 5: 9)

Истинно говорю вам:
что́ вы свяжете на земле,
то́ будет связано на небе;
и что́ разрешите на земле,
то́ будет разрешено на небе.
(Мф. 18: 18)

Священник Александр Иоаннович Иванов родился^[1] 16 ноября^[2] 1871 года в хуторе Валуй^[3] (Селезнев) при реке Валуя (приток реки Оскол) Бирюченского уезда Воронежской губернии, в семье священника. В Святом Крещении наречен в честь благоверного князя Александра Невского (1263; день памяти – 23 ноября / 6 декабря).

В Святом Крещении он был наречен в честь благоверного князя Александра Невского

Окончил^[4] полный курс Воронежской духовной семинарии 24 июня 1893 года по первому разряду с присвоением звания студента^[5] . Определен^[6] с 1 сентября 1893 года на должность учителя церковно-приходской школы для девочек в хуторе Нижне-Журавском^[7] (при реке Северский Донец) Нижне-Кундрюченской станицы, Первого Донского округа области Войска Донского (Константиновское благочиние Донской епархии). Учителем состоял до рукоположения в священнический сан.

Вскоре Александр вступил в брак^[8] с Любовью Тихоновной, родившейся 29 июля 1877 года.

Спустя два года учительской деятельности, 22 мая 1895 года, Высокопреосвященнейшим Афанасием (Пархомовичем)^[9] , архиепископом Донским и Новочеркасским, Александр был рукоположен^[10] во священника и назначен настоятелем одноклировой деревянной церкви^[11] в честь Покрова Пресвятой Богородицы в хуторе Нижне-Журавском. По штату^[12] , причт церкви состоял из одного священника, одного диакона и одного псаломщика. Однако с первого дня существования прихода, по недостатку местных средств на содержание причта, диаконская вакансия ни разу не замещалась. Поэтому отец Александр Иванов служил вдвоем с псаломщиком Александром Иоанновичем Федоровым^[13] .

Кроме того, с 11 июня 1895 года о. Александр состоял^[14] заведующим и законоучителем церковно-приходской школы для девочек и одновременно местного приходского министерского училища в х. Нижне-Журавском. А с 1 сентября 1908 года батюшка дополнительно исполнял^[15] должность законоучителя приходского министерского училища в соседнем хуторе Авиловском, расположенном^[16] в 2-х верстах от места его служения и относившемся к тому же Покровскому приходу.

В 1897 году, 23 ноября, в семье Ивановых родилась^[17] старшая дочь Екатерина; в 1900 году, 13 июня, – вторая дочь Елена; в 1901 году, 16 августа, – сын-первенец Димитрий; в 1904 году – третья дочь Ольга, а в 1908 году, 17 августа, – второй сын Александр. В 1908 году семья о. Александра понесла тяжелую утрату: четырехлетняя дочь Ольга заболела и умерла…

За отлично-усердную службу по духовному ведомству 13 января 1904 года отец Александр был награжден^[18] набедренником, а 8 января 1907 года – скуфьей. По сведениям^[19] благочиннического надзора, сообщаемым епархиальному начальству, иерей Александр Иванов, его супруга и дети поведения весьма хорошего (отличного), что соответствует оценке по поведению 5 (пять) баллов. По службе батюшка исправен, после совершения богослужения проповедует среди прихожан: например, в 1908 году произнес девять устных поучений и семь печатных^[20] .

Деревянная Покровская церковь в х. Нижне-Журавском, где служил отец Александр, 11 декабря 1905 года полностью сгорела

Деревянная Покровская церковь в х. Нижне-Журавском, где служил отец Александр, 11 декабря 1905 года полностью сгорела^[21] . По времени это событие совпало с революционной смутой^[22] в области Войска Донского, разжигаемой марксистами-богоборцами^[23] из РСДРП^[24] : вооруженное Темерницкое восстание^[25] в Ростове-на-Дону, забастовка^[26] железнодорожников на станции Морозовская и забастовка^[27] металлургов на заводах в Сулине и Таганроге, крестьянские волнения^[28] в Ростовском, Таганрогском, Донецком и Усть-Медведицком округах. Случайно ли это совпадение?!..

На месте сгоревшей церкви 19 марта 1906 года на пожертвования прихожан из досок был возведен^[29] временный храм (барачного типа), где продолжил пастырское служение батюшка Александр. Впоследствии в х. Нижне-Журавском к 1914 году по ходатайству и на средства прихожан будет возведен новый каменный Покровский храм^[30] , сохранившийся до наших дней.

Покровская церковь в х. Нижне-Журавском: слева – в 1914 г., справа – в наши дни

Возглавляемый о. Александром Покровский приход состоял^[31] из казачьих хуторов Нижне-Журавского, Суходольского, Таловского, Верхне-Журавского, Авиловского, общей численностью (1908): 3426 прихожан (в т.ч. 1745 мужского пола и 1681 женского пола). Покровский храм располагался^[32] в 8-ми верстах от юртовой Нижне-Кундрюченской станицы, в 9-ти верстах от Усть-Быстрянской станицы и в 15-ти верстах от окружной Константиновской станицы. Кафедральный город – Новочеркасск – находился на расстоянии девяноста верст.

Священник Александр Иванов с семьей проживал^[33] в подцерковном деревянном доме, крытом железом, построенном на юртовой земле. Никаким недвижимым имуществом семья не владела. На содержание причта жалование не выплачивалось, поэтому жили на доходы от прихожан за исправление церковных треб. Например, в 1907 году денежного дохода по братской кружке получено^[34] 857 руб. 77 копеек, зернового хлеба собрано 27 четвертей^[35] . В течение 1907 года было крещений – 176, браков – 51, погребений – 45.

Особо отмежеванной церковной земли (пахотной и сенокосной) в Покровском приходе не было, батюшка Александр и его псаломщик Александр Иоаннович Федоров^[36] пользовались по одному казачьему паю наравне с казаками^[37] .

По прошению о. Александра Иванова 27 мая 1909 года он был переведен^[38] священником в Свято-Никольскую церковь станицы Николаевской^[39] (при реках Кривой и Лихой) Константиновского благочиния, в 33-х верстах от станицы Константиновской. В станице Николаевской (4705 жителей: 2346 мужского и 2359 женского пола) существовало^[40] две церкви, молитвенный дом и несколько учебных заведений: двухклассное приходское училище, женское 3-го разряда училище, церковно-приходская школа, школа грамоты. Иерей Александр продолжал совмещать пастырское служение с учительской деятельностью, преподавая Закон Божий детям своих прихожан.

О. Александр продолжал совмещать пастырское служение с учительской деятельностью, преподавая Закон Божий детям своих прихожан

31 июля 1913 года отец Александр был переведен^[41] настоятелем каменной одноклировой трехпрестольной Свято-Евдокиевской церкви в крестьянской слободе Маньково-Березовской^[42] (при реке Березовой) Милютинского благочиния Донецкого округа.

Церковная летопись Маньково-Березовской слободы гласит^[43] :

«В настоящее время в слободе Маньково-Березовой выстроен каменный храм, трехпрестольный, только не на месте старого храма, а на горе за слободою, так как грунт земли для каменного храма оказался слабым. Кирпичный храм, начата постройка в 1868 году, а окончена в 1874 году, и освящен 19 мая 1875 года. Главный престол во имя преподобной мученицы Евдокии, а боковой престол во имя святителя Николая. Левый же не освящен, потому что землевладельцы Бобриковы выразили желание на свой счет, а потом уклонились».

В сл. Маньково-Березовской: здания приходского училища (слева)^[45] и женской церковно-приходской школы (справа)^[46]. Современный вид

В новом приходе насчитывалось^[44] (1915): 4375 прихожан, в т.ч. 2205 мужского и 2170 женского пола. В сл. Маньково-Березовской располагались волостное и сельское правления, ссудно-сберегательное товарищество, почтово-телеграфное отделение, двухклассное приходское училище и женская церковно-приходская школа, где законоучителем состоял батюшка Александр.

Через три года, 1 июня 1916 года, иерей Александр Иванов был переведен^[47] к своему последнему месту служения, которое находилось на расстоянии пяти верст, в соседнем приходе того же благочиния, – деревянной одноклировой Рождество-Богородицкой церкви^[48] хутора Петровского^[49] (при реке Березовой) Милютинской станицы: о. Александра поменяли местами со священником Иаковом Солдатовым, служившим^[50] с 28 апреля 1914 года в х. Петровском.

Свято-Евдокиевская церковь в слободе Маньково-Березовской, 2022 г. В 1990-е годы переосвящена^[51] во имя свт. Николая Чудотворца

Рождество-Богородицкая церковь^[52] , построенная на средства прихожан-казаков и освященная в 1905 году, располагалась^[53] в 17-ти верстах от юртовой станицы Милютинской и в 53-х верстах от железнодорожной станции Морозовской. Приход^[54] состоял из казачьих хуторов Петровский (511 чел.)^[55] и Николаевский^[56] (549 чел.)^[57] , а также крестьянского поселка Щербаково-Марьевский (Марьевка)^[58] (606 чел.)^[59] , Маньково-Березовской волости, общей численностью (1915) 1666 прихожан.

В хуторе Петровском имелись^[60] паровая мельница и церковно-приходская одноклассная школа^[61] , где должность законоучителя исполнял отец Александр Иванов. Школьное здание^[62] – деревянное, на каменном фундаменте, светлое, крытое железом – рассчитано на 100 учеников, с квартирою для одного учителя. Школа находилась на содержании^[63] Петровского хуторского общества, оплачивавшего расходы на ее отопление и освещение: например, в 1912 году – 145 рублей, когда в ней обучалось 75 мальчиков и 18 девочек.

Кроме того, в Рождество-Богородицком приходе действовало^[64] войсковое (приходское) училище 3-го разряда, располагавшееся^[65] на расстоянии 3-х верст, в х. Николаевском, где батюшка Александр преподавал Закон Божий, за что получал 100 рублей в год^[66] .

Жалования^[67] причту на приходе положено не было, поэтому священник Александр Иванов и его псаломщик Александр Мудров^[68] получали содержание из братской кружки. Также причт пользовался^[69] тремя паями казачьей земли.

С началом революционной смуты Милютинский юрт оказался в центре вооруженного противостояния отрядов красногвардейцев и донских казаков

Семья о. Александра проживала в подцерковном деревянном доме в х. Петровском, построенном в 1905 году на средства прихожан-казаков^[70] .

С началом революционной смуты в стране (1917) и Гражданской войны (1918–1922) Милютинский юрт оказался в центре вооруженного противостояния отрядов красногвардейцев и донских казаков^[71] . На Светлой пасхальной седмице, во вторник (7 мая 1918 года), в х. Петровский после успешного боя с милютинскими станичниками вошел Каменский отряд красногвардейцев из сводной военной группировки под командованием профессионального (с 1904 года) революционера-большевика Ефима Афанасьевича Щаденко (1885–1951), члена Донского военно-революционного комитета и комиссара Донецкого окружного исполнительного комитета^[72] .

Один из организаторов и красных командиров Каменского отряда, член РСДРП(б)^[73] Иван Павлович Толмачев^[74] (1889–?) так описывает^[75] оказанный хуторянами прием:

«Так же радостно встретило красногвардейцев и население хутора Петровского. Бойцов нарасхват зазывали в гостеприимно распахнутые двери хат, охотно угощали. На хуторском собрании в честь разгрома большой группы белоказаков решили устроить угощение воинам. Зарезали трех быков, десяток баранов. И вот запылали разложенные на площади костры, засуетились гостеприимные хозяйки».

Однако, по свидетельству самих жителей х. Петровского, ставших очевидцами пребывания Каменского отряда в начале мая 1918 года, красногвардейцы развязали террор против местных казаков. Например, супруга о. Александра Иванова Любовь Тихоновна вспоминает, что

«10 мая сего года проходил красногвардейский отряд по хутору, на пути расстреливая казаков»^[76] .

На следующий день, 8 мая 1918 года, в х. Петровский приехал комиссар Е.А. Щаденко и провел военное совещание с командирами своих отрядов. Участник совещания И.П. Толмачев вспоминает^[77] , что Щаденко

«привез приказ К.Е. Ворошилова: взять станицу Милютинскую, разгромить крупную группировку белоказаков, которая готовится к захвату станции Морозовской, чтобы перерезать путь отхода отступающим армиям на Царицын. <…> Изложив на совещании командиров план наступления, Щаденко предложил пополнить Каменский отряд за счет местных иногородних бедняков и трудовых казаков. Вооружение предполагалось достать у Ворошилова».

В ту же ночь из х. Петровского на станцию Морозовскую за оружием и боеприпасами, с письмом Е.А. Щаденко к К.Е. Ворошилову, была отправлена группа красногвардейцев во главе с братом И.П. Толмачева – Петром^[78] . Вооружение в составе 500 винтовок, четырех пулеметов, гранат и десяти тысяч патронов было успешно доставлено в отряд, о чем свидетельствует^[79] И.П. Толмачев:

«Оружие доставили в отряд благополучно. Новенькие, смазанные маслом винтовки, вороненые пулеметы, отливающие латунным блеском обоймы патронов вызвали у бойцов бурю восторгов».

О. Александр с амвона предостерегал своих прихожан от участия в междоусобной брани и пролития христианской крови

Пока кровавый маховик Гражданской войны набирал обороты, отец Александр Иванов продолжал пастырское служение на своем приходе: шла Светлая седмица, и батюшка каждый день совершал Божественную литургию пасхальным чином в хуторской церкви Рождества Пресвятой Богородицы. Проповедуя после богослужений, о. Александр с амвона предостерегал^[80] своих прихожан от участия в междоусобной брани и пролития христианской крови.

Одновременно расположившийся в х. Петровском Каменский отряд красногвардейцев, готовясь к активным наступательным боевым действиям против милютинских казаков, объявил набор «добровольцев» среди местных жителей^[81] . Комиссар Е.А. Щаденко рассчитывал пополнить поредевшие в боях ряды своих бойцов за счет прихожан батюшки Александра.

Однако пастырское слово священника нашло отражение в людских сердцах. Вот как об этом свидетельствует^[82] один из командиров Каменского отряда И.П. Толмачев:

«Но запись добровольцев по-прежнему шла медленно. Истекали третьи сутки со дня объявления набора, а записались только единицы. Между тем близился час наступления. Надо что-то предпринимать. Собрали на площади митинг, кто-то из командиров выступил с яркой, зажигательной речью. Приняли нас очень хорошо, аплодировали вволю, кричали: “Правильно!”, но… в отряд не записывались. Каждый жался, оглядывался на соседа. Мы недоумевали: как быть? Не объявлять же мобилизацию?»

Но среди прихожан о. Александра нашлись и местные иуды, предавшие своего пастыря за щепотку табака. По воспоминаниям^[83] участника событий И.П. Толмачева:

«К концу митинга к нам подошел один из хуторян. Раскрыл кисет, закрутил козью ножку с пол-аршина, хитровато прищурил левый глаз.

– Так, хлопцы, у вас дила нэ пидуть, – заявил он категорически.

– Это ж почему? – раздались голоса командиров.

– Гуртом в отряд воевать нэ пидуть, люди запуганы разной брехней, яку скризь россказують брехуны. – Понизив голос до шепота, он сообщил такие новости, что волосы дыбом встали:

– Из казачьих станиц агитаторов подсылають, рассказують, що будто всих, хто запышецца в Красну гвардию, козаки вищать будуть. Усих: и батькив, и матырив, и дитей маленьких. А батюшка вчора с амвона говорыв, що, хто к красным пиде, комиссары антихристову печать будуть ставыть на лоби.

Мы удивленно переглянулись, и у каждого мелькнула одна мысль: “Враг опередил нас с агитацией”».

В реалиях революционного и военного времени сказанные крестьянином красногвардейцам слова о своем приходском священнике равнозначны для последнего смертному приговору…

Таким образом, батюшка Александр пострадал за свои миротворческие проповеди и поучения, в которых отговаривал прихожан от вступления в Красную гвардию и участия в Гражданской войне.

Он был зверски убит на церковной площади на глазах своей семьи в нескольких шагах от храма Божиего

Вот свидетельство^[84] матушки Любови Тихоновны Ивановой о расправе над о. Александром, учиненной красногвардейцами:

«10 мая сего года проходил красногвардейский отряд по хутору, на пути расстреливая казаков и вместе с ними, как сторонника казачества и известного агитатора против большевизма, что не нравилось крестьянам соседнего селения, был убит зверски мой муж священник Александр Иванов на церковной площади на глазах своей семьи в нескольких шагах от храма Божиего. Как иерей он был лишен не только священнического погребения, но даже мирского, и был отнесен на кладбище и погребен в братской могиле вместе с расстрелянными. После неожиданной смерти моего мужа и отца я осталась без всяких средств при многочисленной семье, которая состоит из шести детей, да к тому же еще отец мой старик парализованный и родственник калека старик. Ввиду сего изложенного покорнейше прошу Ваше Превосходительство разрешить перенести тело священника Александра Иванова в церковную ограду при участии ближайшего духовенства. Июня 23 дня 1918 года. Вдова священника Любовь Иванова» (из Прошения Л.Т. Ивановой на имя войскового атамана Всевеликого Войска Донского с Входящим № 1765 от 28 июня 1918 года).

Мобилизацию красные командиры все-таки объявили^[85] , но ожидаемого эффекта достичь так и не смогли: по данным казачьей разведки от 14 мая 1918 года, «мобилизация проходит крайне слабо». О нежелании местных жителей «мобилизовываться» в ряды красногвардейцев сообщают также из Северного казачьего отряда генерал-майора А.П. Фицхелаурова в донесении от 18 мая 1918 года^[86] : «Крестьяне приказания большевиков о мобилизации выполняют крайне вяло».

Архиепископ Донской и Новочеркасский Митрофан (Симашкевич; 1845–1933) Спустя пять дней после казни о. Александра Иванова, 15 мая 1918 года, в результате ожесточенного боя с милютинскими казаками Каменский отряд красногвардейцев понес большие потери и вынужденно оставил хутор Петровский, отступив^[87] на Юг, к станции Морозовской.

В ходе проведенного Донской духовной консисторией расследования^[88] было установлено, что группа крестьян из поселка Марьевского, входившего в Петровский Рождество-Богородицкий приход, участвовала в «выдаче и убийстве красногвардейцами 10 мая сего года приходского священника о. Александра Иванова»^[89] . За это злодеяние в сентябре 1918 года жители поселка Марьевского «Волею Высокопреосвященнейшего Митрофана^[90], архиепископа Донского и Новочеркасского, отлучены от церкви на неопределенное время»^[91] .

В выдаче и убийстве о. Александра участвовала группа его прихожан

По сути, владыка Митрофан (Симашкевич) вынес определение, что бывшие прихожане о. Александра Иванова из Марьевки своим соучастием в выдаче и убийстве приходского священника подпадают под действие анафемы «творящим беззакония и гонителям веры и Церкви Православной», которая была провозглашена в Послании^[92] Святейшего Патриарха Тихона (Беллавина) от 19 января (1 февраля) 1918 года.

Войсковой атаман генерал Петр Николаевич Краснов (1869–1947)^[93] 28 июня 1918 года удовлетворил^[94] прошение^[95] вдовы о. Александра Иванова Любови Тихоновны о перезахоронении тела батюшки из братской могилы на кладбище х. Петровского, где он был погребен вместе с другими жертвами красного террора, в ограду Рождество-Богородицкой церкви с совершением над ним отпевания по иерейскому чину.

Кроме того, решением^[96] войскового атамана № 1947 от 28 июня 1918 года вдове священника Любови Ивановой было выдано денежное пособие в размере 500 рублей.

На вакантное место настоятеля Рождество-Богородицкой церкви в х. Петровском был назначен иерей Гавриил Попов^[97] . Сохранилось свидетельство о. Гавриила Попова и псаломщика Александра Мадурова о том, как повлияло на приходскую жизнь архиерейское отлучение от Церкви жителей поселка Щербаково-Марьевского за выдачу ими на расправу красногвардейцам своего настоятеля – батюшки Александра Иванова^[98] :

«В Донской Епархиальный Совет.

Прошение причта Рождество-Богородицкой церкви хутора Петровского, Милютинского благочиния.

Приход Рождество-Богородицкой церкви хутора со времени основания состоит из 2-х казачьих хуторов численностью последнее время 1500 душ обоего пола и крестьянского поселка Марьевского в 350 душ обоего пола, приблизительно.

В сентябре месяце сего года жители поселка Марьевского за причастность к выдаче и убийству красногвардейцами 10 мая сего года приходского священника о. Александра Иванова волею Высокопреосвященнейшего Митрофана, Архиепископа Донского и Новочеркасского, отлучены от церкви на неопределенное время.

Числом душ приход наш сразу уменьшился приблизительно на 350 душ; кружечная доходность также значительно понизилась; осенний сбор хлеба также не мог быть произведен в отлученном поселке, что вместе с денежными доходами даст сумму недополучения приблизительно в 400–500 рублей для всего причта.

Ввиду полной своей непричастности к совершенному злодеянию, причт считает себя вправе всепокорнейше просить Донской епархиальный совет при распределении, отчисленного войсковым правительством пособия, принять во внимание как малочисленность прихода Рождество-Богородицкой церкви (1500–1600 душ обоего пола, приблизительно), так равно и материальный ущерб причта, произошедший от уменьшения прихода, и ходатайствовать о добавлении к пособию, следуемому по разверстке, недополученной причтом суммы 400–500 руб. из остаточных сумм.

Рождество-Богородицкой церкви хутора Петровского Милютинского благочиния

Священник Гавриил Попов (подпись)

Псаломщик Александр Мудров (подпись)

15 декабря 1918 года (печать храма)».

Подробности мученической смерти иерея Александра Иванова изложены также в опросном листе^[99] с входящим № 871 от 9 сентября 1919 года причта Рождество-Богородицкой церкви х. Петровского:

«Опросной лист причта Рождество-Богородицкой церкви хутора Петровского станицы Милютинской

не позднее 9 сентября 1919 года

1) В 1918 году 10 мая зверски убит священник сей церкви Александр Иванов. Убит на церковной площади выстрелом из винтовки в упор, в затылок; убит красногвардейцем без всякой причины, за то, что о[тец] Александр – поп!!!

2) У псаломщика Александра Мудрова похищено и разграблено имущество по приблизительному подсчету на 15000 (пятнадцать тысяч) рублей, по современной оценке. Совершенно разграблена и увезена библиотека. Метрические книги за 1918–19 год изорваны.

3) 7 февраля 1919 года в храме похищено красногвардейцами церковных свечей и муки для просфор 4,404 рубля.

4) Настаивали красногвардейцы жить гражданским браком, над церковью и таинствами смеялись (документов не имею), передаю со слов прихожан.

7 февраля 1919 года озверевшим большевиком-красногвардейцем в притворе храма была расстреляна икона Божией Матери

5) 7 февраля 1919 года озверевшим большевиком-красногвардейцем в притворе храма была расстреляна икона Божией Матери (три выстрела), именуемая «Знамение Пресв[ятой] Богородицы», замок в самый храм красногвардейцы не поломали, а потому средняя часть храма уцелела.

6) Занятия в школах не велись. Почти все прихожане были в беженцах. Ввиду того, что и причт был в числе беженцев, служба не совершалась в церкви; на храм смотрели красные как на будущий театр или народный дом».

Таким образом, по свидетельству о. Гавриила Попова и псаломщика Александра Мудрова, а также прихожан Рождество-Богородицкой церкви в х. Петровском, отец Александр Иванов принял мученическую смерть от рук красногвардейцев за свой священнический сан.

А, как следует из материалов^[100] Дела Донской духовной консистории № 209 по 4-му столу «Об убийстве священника церкви хутора Петровского Александра Иванова и о замещении сего места», а также согласно Выписке^[101] из «Дела № 42 Особой комиссии^[102] о священнике Александре Иванове Рождество-Богородицкой церкви хутора Петровского (не позднее октября 1919 года)»:

«Расстрелян 10 мая 1918 г. проходившими через хутор красноармейцами по подстрекательству нескольких крестьян соседнего поселка Маровского того же прихода. Расстрелян среди дня, на церковной площади, в глазах семьи и прихожан, как сторонник казачества и противник большевизма, который в проповедях и беседах всегда горячо осуждал (см. Дело № 42. 1919. С 14)».

Как именно крестьяне-малороссы из поселка Марьевского подстрекали красногвардейцев из Каменского отряда к расправе над о. Александром Ивановым за его миротворческие проповеди, подробно описал^[103] один из их командиров и соучастник казни священника И.П. Толмачев, процитированный ранее.

После окончания Гражданской войны И.П. Толмачев служил в советских органах государственной безопасности (ГБ) в Харьковской^[104] и Ростовской^[105] областях, перед войной занимал должность оперуполномоченного УНКВД^[106] по Ростовской области. Дослужился^[107] до звания капитана ГБ к началу 1945 года, имел правительственные награды^[108] .

Комиссар Е.А. Щаденко^[109] , которому непосредственно подчинялся Каменский отряд, расстрелявший 10 мая 1918 года в х. Петровском батюшку Александра Иванова, за годы Гражданской войны стал^[110] ближайшим соратником большевицких вождей К.Е. Ворошилова, С.М. Буденного и И.В. Сталина, что предопределило его карьерный взлет^[111] в межвоенный период: заместитель народного комиссара обороны СССР (1937–1943), член ЦК ВКП(б) (1939–1941), генерал-полковник (1942). В годы «большого террора» (1937–1938) Е.А. Щаденко активно инициировал и организовывал политические репрессии^[112] в рядах РККА^[113] .

Прошла без малого четверть века… В конце 1942 года, 26–27 декабря, прорвавшееся из Сталинградского «котла»^[114] сводное германско-румынское воинское подразделение вышло на поселок Марьевский Петровского сельсовета и принялось чинить в нем крутую расправу над местными гражданскими жителями, не избирательно и без видимых на то оснований^[115] . Были расстреляны целые семьи, включая женщин, детей и стариков, полтора десятка человек. К вечеру 28 декабря немецкие и румынские солдаты начали сооружать огромную виселицу, намереваясь казнить оставшихся жителей Марьевки. Вот как все произошедшее тогда описывает^[116] местный писатель-краевед Николай Иванович Приходько (1936–2009), очевидец и участник тех событий:

«Страшная казнь ожидала всех жителей Марьевки. К вечеру 28 декабря румыны привезли длинное бревно ко двору Степаниды Гавриловны Дехтяревой и стали сооружать “елку”, то есть мастерить на нем множество перекладин – виселиц. Жителей же всей улицы прикладами выгоняли на улицу и на морозе держали до ночи. Если же в какой семье начинал плакать ребенок, то всех ложили в снег лицом вниз, пока плач не прекращался. Быстро наступившие сумерки вынудили мучителей отложить массовую казнь на завтра… Можно представить адскую ночь для детей и их матерей. Тихая, звездная, трескучая от мороза была она. Говорят, только оставшиеся в живых собаки выли в левадах у речки.

Но эта казнь не состоялась. Уже на рассвете 29 декабря наши солдаты и партизаны в белых маскировочных халатах подползли по льду речки Березовой со стороны хутора Петровска и Павловки и открыли огонь по часовым. “Вояки” выскакивали из хат в чем попало и спасали свои жизни бегством в сторону хутора Николаевского, а затем по степи, побросав машины, двинулись на совхоз “Авангард”, где были все уничтожены».

Существуют ли духовные законы, объясняющие причинно-следственную связь между предательством жителями Марьевки своего приходского священника о. Александра Иванова и их соучастием в его жестокой казни (1918), а также последовавшим за это архиерейским коллективным отлучением от Церкви и учиненной спустя четверть века над ними самими (и/или их потомками) иноплеменными завоевателями массовой расправой (1942)? И если существуют, то для чего была дана отсрочка в четверть века? Как Марьевка прожила эту четверть века (1918–1942) без Церкви?

Однако 28–29 декабря 1942 года жителям Марьевки удалось избежать еще более страшной участи – массовой казни всех оставшихся в живых селян. Может, это чудесное избавление явлено по молитвенному ходатайству священника-миротворца о. Александра Иванова за своих бывших прихожан-отступников перед Престолом Божиим?.. Ведь еще во время земного служения батюшка сохранял жизни прихожан, удерживая их от участия в братоубийстве пастырским словом, за что и принял мученическую смерть.

Панихида по жертвам расстрела жителей Марьевки 26–27 декабря 1942 года. У Братской могилы на кладбище х. Нижнепетровский Маньково-Березовского сельского поселения (Милютинский район Ростовской области). 6 мая 2022 г.^[117]

Поселок Щербаково-Марьевский (Марьевка), насчитывавший в 1915 году 606 жителей, не сохранился как отдельный населенный пункт, исчезнув с географических карт. В настоящее время от Марьевки осталась лишь одна одноименная улица – Марьевка в административных границах хутора Нижнепетровского (бывший х. Петровский, где служил о. Александр Иванов).

Его имя включено в синодик Донской митрополии для поминовения в дни празднования Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской

Решением главы Донской митрополии, митрополита Ростовского и Новочеркасского Меркурия (Иванова), в августе 2017 года имя иерея Александра Иванова включено в церковный синодик Донской митрополии для ежегодного поминовения в дни празднования Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской, а также в другие поминальные дни^[118] .

В городе Пролетарске^[119] Ростовской области, на площади перед храмом святых мучеников Флора и Лавра, летом 2018 года попечением Фонда имени священника Илии Попова было завершено строительство мемориала «Всем за веру Христову пострадавшим на Донской земле в ХХ веке», где размещена также плита с именем священника Александра Иванова (1871–1918)^[120] из х. Петровского – ее хорошо видно на фотографии ниже (третья слева в верхнем ряду). А 29 октября 2021 года, накануне 150-летнего юбилея со дня рождения о. Александра Иванова, епископ Волгодонский и Сальский Антоний (Азизов) совершил панихиду возле данного мемориала^[121] .