Дорожка в рай

Художник: Мариуш Левандовский

Мы с Леной любили заходить в кафе «Оранжевый остров» возле кинотеатра «Победа». Удовольствие было в том, что это получалось нечасто, только когда мы встречались после поздней литургии. Лена обычно ходила на ранние.

Лена со своей мамой жила близко, на Белгородском Арбате, их четырехэтажный дом прямо за кинотеатром примыкал к Госбанку. Вера, мама Лены, тоже была давно мне знакома как прихожанка собора.

Лена – инвалид детства, она родилась с генетическим нарушением строения костей и суставов

Лена – инвалид детства, она родилась с генетическим нарушением строения костей и суставов. Ноги у Лены вообще не двигаются, она опирается локтями и всем туловищем на колесные ходунки и передвигается довольно быстро. Только по ровной поверхности, по ступенькам сложнее. Нужно, чтобы были перила с обеих сторон. Еще она полненькая из-за нарушения обмена веществ.

Но это не мешает ей всюду путешествовать. Каждое лето она ездит в Анапу, там у них родственники, и в Крым. А друзья у нее по всей стране, в том числе и за границей. В Крыму непременно Лена посещает парк-питомник «Тайган», обнимается и фотографируется с львятами и тигрятами.

Лена очень любит животных, отлично плавает в море, тогда ее ножки расслабляются, даже шевелятся, и почти не болят. Ей полезно море.

– И сколько прошло, как ты уехала из Белгорода в монастырь? – Леночка смотрит на меня, склонив голову набок.

Я замечаю, что в ее темных кудрявых волосах появилась седина.

– …Знаю, все новости знаю. И что мощи священномученика Никодима обрели, когда строили здание митрополии, и что несколько новых храмов воздвигли. Все знаю. И что на Святой Земле вы были.

– Не плати, я заплачу бонусами! У меня очень много бонусов, – кричит Лена и протягивает на кассе свой телефон.

Мы, расположившись за высоким столиком, пьем свежезаваренный чай с вафельными трубочками со сгущенкой.

С ее заболеванием вообще не ходят, а она ходит! Когда-то Лена смело признавалась, что «бегает к святителю Иоасафу каждый день».

Если она, опираясь на ручки, усядется на деревянную перекладину своих ходунков, то они превращаются в уютную машинку-коляску, только надо, чтобы другой человек катил ее. Тогда Лена сидит, вытянув ноги, и блаженствует.

Личико у нее детское, хотя в 2023-м году Лене исполнился полтинник, как говорили друзья. Умственно она совершенно нормальная. А ее маме уже шел 88-й год. Дома у них я бывала и раньше, поражали порядок и чистота в обоих комнатах. Большая, «зал», – комната Веры, а в маленькой размещалась Лена.

– Помнишь, как мы с тобой в Рыльск ездили? – щурится от солнца Лена. – Ночевали там в храме, на коврах…

Я не помню. В Холковский Свято-Троицкий монастырь, что в нашей Белгородской области, ездили, ходили там вместе по холмам. Но в Рыльске я была однажды – морозной зимой, в феврале. А Лена, наверное, раз триста. Она перепутала.

Раньше к ней домой ходили помогать семинаристы, сестры из Сестричества милосердия. Но она не сидела без дела, постоянно занималась каким-нибудь бизнесом. Продавала пищевые добавки на основе меда. А в праздничные дни, когда люди шли на площадь, Лена обязательно взвешивала. У нее были напольные весы, с которыми она садилась возле своего дома и радостно предлагала всем прохожим узнать свой вес. Брала за это копейки, но все-таки зарабатывала.

Лена может мгновенно привлечь несколько помощников. Она говорит с такими завораживающими интонациями, и так умилительно звучит ее голос, что вокруг тут же собираются несколько мужчин, готовых ее вместе с тяжелыми ходунками отнести, перенести и поднять, куда надо, в любой вагон или самолет.

Однажды в воскресенье, когда вышли из храма, нам вызвался помогать мужчина непростой. Православный воин, как он представился. Говорю ему «молодой человек», а потом смотрю – ему лет под шестьдесят. Лена взобралась на свою коляску. Он катил ее по улице, я шла рядом.

– До «Оранжевого острова», – скомандовала Лена.

Мужчина рассказал, что зовут его Александром – в честь главного русского воина, святого Александра Невского. Он из Питера, а здесь, в Белгороде, лежит в госпитале, небольшое ранение. Первая городская больница превращена в военный госпиталь. Скоро он выписывается и снова возвращается воевать.

И у него трое сыновей и дочь, все на войне, хотя нет, младший еще учится в военном училище.

Александр сбегал через дорогу, купил в киоске газету с телепрограммой по просьбе Лены. Он не остался с нами пить кофе. На фирменном чеке кафе быстро написал имена жены и детей. Договорились молитвенно поминать друг друга.

Когда он ушел, мы с Леной восхищенно переглянулись.

– Жена у него какая молодец! Кто-то и одного сына на фронт не пускает. Или ноет, ропщет. А тут – муж, трое сыновей и дочь! Молиться больше надо за жену, – заключила Лена.

В «Оранжевом острове» работали много молодых девушек и ребят, все доброжелательные, но они часто менялись, к сожалению. Всегда встречали нас приветливо. Потом кафе переименовали, интерьер переделали.

Лена спрашивает, я рассказываю ей о монастыре или о маме. Бывает, на духовные темы беседуем. Или просто веселимся. Я начинаю:

– Помнишь, как у Чехова? Радоваться, что я не лошадь конножелезки…

Когда-то мы с ней часто обсуждали перечитанные книги, и классику, и современные. Особенно русские.

Лена хохочет так заливисто, громко и безудержно, что заражает всех вокруг, хотя посетителей в кафе немного. Люди тоже начинают искренне смеяться.

Случалось, после рынка и магазинов иду по улице 50-летия Белгородской области и думаю – вот бы поймать Лену, спросить, какой батюшка служил раннюю литургию, а кто исповедовал. И обязательно ее увижу.

Как-то, в сильном душевном смятении, встретила Лену – в розовой футболке и черных бриджах – возле «Детского мира». Она воскликнула:

– Помоги мне до квартиры добраться.

У нас был час времени, чтобы поговорить. Потому что за час она поднимается по лестнице с высокими ступеньками в своем подъезде.

– Ты с мамой ругаешься? – спросила я.

– Конечно, ругаюсь.

– Из-за чего?

– А она в храм не хочет ходить.

Эх, тема бесполезная, меня совсем другое волновало.

– Лена, как терпению научиться?

Терпеть себя – тоже трудный подвиг. И, глядя на Лену понимаю, что каждый ее шаг – это вагон терпения.

Терпеть себя – тоже трудный подвиг. И, глядя на Лену понимаю, что каждый ее шаг – это вагон терпения

На ее примере я вижу не только образ терпения, а в живом воплощении те добродетели, о которых говорится в Священном Писании. Долготерпение – каждую минуту, когда она делает сверхчеловеческие усилия и опирается на толстые ручки своих ходунков. Любовь – потому, что Лена любит не весь мир, абстрактно, а всякого конкретного человека, встреченного на ее пути.

– Вы не боитесь войны? – спрашивает Лена. – Когда начинаются взрывы, мы с мамой садимся и читаем Псалтирь.

А как-то раз она заявляет:

– Я в аду буду гореть за то, что брюки ношу.

Мне хочется сказать: «Глупенькая. Ты уже в раю».

Она тоже ухаживала за своей матерью. Вера хоть и выходила из дома, но ориентировалась совсем плохо. Лена вызывала домой массажистов, всяких врачей, даже офтальмолога. Они не были одиноки, родственники и друзья постоянно присматривали за Леной с мамой. Дверь их квартиры днем редко закрывалась на замок.

Господь посылает испытания по мере наших сил. Перед Великим постом Лена дома уронила чашку и пролила себе на ноги кипяток. Печалилась, что теперь долго нельзя будет ей мочить ноги, ведь в воде она испытывает облегчение.

Несмотря ни на что, Лена затеяла печь куличи перед Пасхой, просила помолиться, чтобы получились. Она старалась из всех сил, и куличи вышли превосходными.

Придерживаю как-то Лену на ступеньках, и меня вдруг осенило:

– Почему вы с мамой не разменяете квартиру на другую, на первом этаже где-нибудь?

У Лены словно заранее заготовлен ответ:

– Батюшка Ипполит меня не благословил! Я давно у него спрашивала, а он сказал: «Это же твоя дорожка в рай».

Отец Ипполит – уже покойный духовник Рыльского Николаевского монастыря, известный старец. Но Лена одинаково исполняет благословения любого священника.

Наступило знойное лето. Такой аномальной жары не помнили давно.

Вера умерла в начале июня, моя мама – через месяц. Через некоторое время Лена звонит мне:

– Приходи, у нас будут поминки, устроим общий обед.

В назначенный день, а это было воскресенье, когда Вере исполнялось 40 дней, я купила в кулинарии пирожков и пришла к Лене.

В большой комнате за накрытым столом сидели две родственницы, и рядом на диване – молодая пара, то ли муж и жена, то ли брат и сестра.

Мне налили ароматной холодной окрошки, это было спасение в жару.

Поговорить нам с Леной не удалось, и я пообещала зайти к ней в другой раз. А сама уехала. Лена не могла поверить и осознать, что мы больше не увидимся.

– Как это, в монастырь? А домой когда вернешься? – в ее голосе слышались грустные нотки.

– Монастырь – мой дом.

– Почему? – огорченно вопрошала Лена.

Так нужно исполнить всякую правду (ср. Мф. 3, 15)! Каждый из нас по-своему зарабатывает Царство Небесное своей душе. И дорожка у каждого своя.