Ратное и пастырское служение протоиерея Димитрия Хмеля

Протоиерей Димитрий Хмель

Давно закончилась та война… Все меньше ветеранов с медалями и орденами тех далеких лет можно увидеть во время торжеств 9-го мая. Еще более редкое зрелище – боевые награды на черной священнической рясе. У покойного протоиерея Димитрия Хмеля, ветерана Великой Отечественной, их было немало: орден Отечественной войны І степени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга». А еще церковные награды – ордена Святого Владимира, Сергия Радонежского, Даниила Московского. И светские – лента Почетного гражданина знаменитого белорусского города Несвижа, где долгое время он был настоятелем Свято-Георгиевского храма.

С отцом Димитрием Хмелем мне довелось встретиться всего один раз – в 2004-м году. Вместе с творческой группой духовно-просветительской телепрограммы «Існасць» мы снимали сюжет, приуроченный ко Дню Победы. Наш маршрут пролегал через Несвиж и Барановичи в город-герой Брест. Встреча со священником-ветераном была довольно краткой – мы общались всего пару часов. Но в тот день отец Димитрий так много рассказал о своей жизни, о том, что ему довелось увидеть и пережить… Часть этого интервью вошла в программу «Церковь и армия», но что-то, как всегда, осталось за кадром. Чтобы сохранить эти ценные, неординарные воспоминания, написала еще и статью.

В судьбе ветерана, ставшего сразу после войны священником, слились воедино два служения – ратное и пастырское

Во время работы над материалом впечатлило то, как в судьбе ветерана, ставшего сразу после войны священником, слились воедино два служения – ратное и пастырское. Это показалось глубоко символичным. Ведь, по сути, армия и Церковь имеют нечто общее – они защищают людей от врагов. Только армия защищает народ и страну от внешнего, видимого противника, а Церковь оберегает свою паству от врага невидимого, духовного…

Отец Дмитрий родился и вырос на Украине, в небольшом городке Бершадь, неподалеку от границы с Румынией. Он был четвертым из восьми детей зажиточного крестьянина Петра Хмеля. Трудолюбивая и богобоязненная семья Хмелей немало горя и скорбей претерпела от советской власти. Но Бог миловал – до ареста дело не дошло.

Когда Дмитрий учился в Бершадской педагогической школе, началась война. Шестнадцатилетний юноша хотел вместе со старшим братом пойти на фронт, но остался – ради матери. Его час пришел в 1944-м, когда Бершадь, оккупированную румынами, союзниками немцев, освободила Красная Армия. Благодаря хорошим математическим способностям юноши его взяли в артиллерию наводчиком 76-миллиметровой пушки. В составе 5-й армии 3-го Белорусского фронта он сражался за освобождение Минска, Витебска, Орши, проходил с боями Лепель, Бегомль и Логойск.

Свадьба отца Димитрия и Елены. 14 мая 1949 г.

– Я видел, – вспоминает отец Димитрий, – что почти все солдаты не только кричали «за Родину, за Сталина», но молились. И так – с молитвой – рвались в бой. Немцы часто, видя такое наступление, отступали в страхе, потому что видели – это идут уже не простые бойцы, а мстители, защитники своей Родины. У нас при виде спаленных деревень, множества тел убитых мирных жителей сердце обливалось кровью, и месть каждому приходила на ум.

У нас при виде спаленных деревень, множества тел убитых мирных жителей сердце обливалось кровью, и месть каждому приходила на ум

И каждый старался, невзирая ни на что, отомстить врагу, выгнать его со своей земли. Даже офицеры наши носили крестики и иконки. У меня тоже была иконка святителя Николая Чудотворца, которую я пронес через всю войну и домой вернулся с нею. Так что у всех воинов было особое настроение, духовное.

Не раз убеждался молодой солдат, что на войне трудно остаться атеистом. Что там человек чувствует над собой Промысл Божий, который охраняет его даже в те моменты, когда выжить, казалось бы, невозможно. День 16 октября 1944 г. стал для Дмитрия Хмеля особенным. Тогда жизнь его висела на волоске, но, по милости Божией, он остался жив. Только фашистская пуля, застрявшая в позвоночнике, более 60 лет напоминала батюшке-ветерану, как тонка грань между жизнью и смертью.

Фашистская пуля, застрявшая в позвоночнике, более 60 лет напоминала батюшке-ветерану, как тонка грань между жизнью и смертью

Уже забылось название того населенного пункта в Восточной Пруссии, где немцы крепко держали оборону. Но помнится: таких дзотов понастроили, что ни один снаряд не брал. Когда после обстрела разрывными пулями погиб весь боевой расчет его орудия, Дмитрий взял противотанковую гранату и двинулся в обход, чтобы взорвать вражескую огневую точку в самом уязвимом месте. Он успел бросить гранату, но фашистский солдат, охранявший подступы к дзоту, тоже успел выстрелить. Тяжело раненного артиллериста засыпало землей и обломками взорванного укрепления. Только через сутки, совершенно случайно, его нашла похоронная команда. Вначале бойца приняли за мертвого. Только чуть заметное дыхание показало санитарам, что найденный ими солдат жив. Но об этом не знали его сослуживцы, и домой, к родителям, полетела похоронка...

Встреча членов экспедиции «Дорога к святыням» и лампады с Благодатным Огнем в Несвиже. 1997 г. Отец Дмитрий слева

А Дмитрий после лечения в госпитале, где врачи так и не решились достать злополучную пулю, снова... отправился на фронт. Еще немало боев выпало на долю молодого воина, но особенно врезался в память штурм Кенигсберга.

Будущий священник не раз становился свидетелем того, как перед лицом смерти в душах людей пробуждалась вера предков

Огромные силы были собраны фашистами на подступах к этой мощной цитадели Германии. Конечно, и командиры, и солдаты понимали, что «битва будет злая». Здесь будущий священник не раз становился свидетелем того, как перед лицом смерти в душах людей пробуждалась вера предков, молитва.

Он вспоминал:

– Я сидел тогда в углу штаба над картами и внимательно занимался своим делом – перед артподготовкой и штурмом города надо было сделать очень много вычислений. Но я заметил, что наши командующие Николай Иванович Крылов и Александр Михайлович Василевский, оба – сыновья священников, принесли Казанскую икону Божией Матери. Они поставили ее на стол, опустились на колени и, поклонившись Пресвятой Богородице, помолились. В этот момент в штабе находился также Иван Ильич Людников, командующий 39-й армией, который не становился на колени, но тоже склонил голову перед образом. Картина была поистине удивительной и волнующей. А на следующее утро, 6 апреля 1945 года, начался штурм Кенигсберга.

Война для младшего сержанта Хмеля закончилась 16 апреля 1945 г. на берегу Балтийского моря. Дмитрий Петрович надеялся продолжить службу в армии, но медицинская комиссия списала его в запас – слишком серьезное ранение он перенес. После демобилизации, в 1946-м, он вернулся на родину, поступил в Одесский технологический институт. Но бывшего воина ожидал иной путь, иная служба…

Отец Димитрий совершает таинство Крещения

То, что довелось услышать из уст батюшки о том, как он стал священником, – еще одно удивительное свидетельство особого Промысла Божия:

– Однажды, закончив работу с чертежами, я задремал за столом. И вдруг меня кто-то взял за плечо, и удивительный женский голос сказал: «Не для того Я хранила тебя все время, чтобы ты эти чертежи делал! Переходи вот в это здание». И показала рукой на длинное двухэтажное здание.

Женский голос сказал: «Не для того Я хранила тебя все время, чтобы ты эти чертежи делал! Переходи вот в это здание»

После этого случая Дмитрию вспомнился еще один сон, виденный им накануне войны:

– Я учился тогда в педагогической школе, – рассказал отец Дмитрий. – И однажды ночью увидел во сне Иисуса Христа, сидящего на величественном троне в окружении ангелов, рядом с Ним стояла Матерь Божия, чуть ниже – святитель Николай Чудотворец, который громко позвал: «Димитрий, иди к нам!» Я устремился: иду, иду, иду… Самое удивительное, что этот голос слышали все в доме – братья, сестры, мама, – а я так и не проснулся. После этого мама сильно расстроилась и почти три дня ничего не ела, потому что думала, что я скоро умру. Но на третий день мне опять явился святитель Николай Чудотворец и сказал: «Успокой маму, ты не умрешь, как она думает, а будешь священником. Мы призвали тебя к себе».

Но через год началась война, и сон вскоре забылся. Сейчас же новое видение не давало Дмитрию покоя:

С владыкой Филаретом (Вахромеевым). Поздравление отца Димитрия с восьмидесятилетием

– Спустя какое-то время я прогуливался со своим однокурсником по Одессе. Вдруг на улице Чижикова мне бросилось в глаза то самое длинное здание. Я резко оборвал разговор, остановился и рассказал другу все, что приснилось. Мы решили зайти туда. Снаружи никакой вывески не было. Когда мы зашли вовнутрь, нас встретила какая-то старушка дежурная. На стене была большая надпись: «Одесская духовная семинария». И я, и мой друг настолько были поражены всем, что даже не отреагировали на вопрос дежурной.

После этого, несмотря на негативную реакцию преподавателей и студентов, Дмитрий оставил институт и был зачислен на второй курс семинарии. Именно там начал он осваивать сложную науку пастырства душ человеческих. Но сдавать выпускные экзамены пришлось уже в Минской семинарии – сильная засуха и голод на Украине заставили уехать из Одессы. Приняв сан священника, Дмитрий Петрович решил остаться в Беларуси, чтобы служить тому народу, за освобождение которого он воевал.

Да, одной встречи слишком мало, чтобы хорошо узнать человека. Но все услышанное лично от священника Димитрия Хмеля и от тех людей, которые его знали, дает полное право сказать, что он всю свою жизнь оставался воином, воином Христовым, который, не щадя сил, сражался за спасение людских душ и вполне исполнил завет Спасителя: «Нет больше той любви, как кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13).