«В мире у вас гораздо больше друзей, чем вы думаете»

Хуан Мартин Рутинелли 15 лет служит на аргентинском лайнере, сейчас он старший механик. Атлантический океан, восточное побережье Южной и Северной Америки – знакомые места. Работа тяжелая, но и заработок достойный. Режим вполне устраивает: 3 месяца в море – столько же в отпуске. Многие, правда, недоумевают: вместо того чтобы «отдохнуть по-матросски» где-нибудь на островах с пальмами и прочим «баунти», Хуан берет билет и летит на другой конец планеты – в Россию. «В любимую Россию», – уточняет. В последние 3 года главная цель его поездок – не туризм, а труд добровольца в самых разных местах Донбасса: Центры помощи беженцам; ремонт домов; строительство; госпитали; доставка социальной помощи… Мы встретились в Свято-Успенском Васильевском Никольском монастыре, что неподалеку от Угледара. Обитель приходит в себя после почти трехлетнего нахождения на линии фронта: все это время здесь гибли люди; постоянные обстрелы разрушили многие здания, ни одно не осталось неповрежденным. Поэтому помощь в восстановлении монастыря необходима. И среди многих людей, стремящихся такую помощь предоставить, – аргентинский моряк Хуан Мартин Рутинелли. Вместе с Михаилом, другом из Таганрога, они трудятся на восстановлении Свято-Никольской женской обители.

Хуан Рутинелли, аргентинский моряк

– В Успенский монастырь я приехал впервые. Хотя в Донбасс приезжаю уже третий год. Почти с начала СВО я приезжаю на эту землю из Аргентины.

– Что приводит аргентинского моряка, человека с другого края света, в эти края?

– У меня нет русских корней, нет русских предков. Но с самого детства у меня был интерес, выросший в уважение, почтение, а затем и любовь к России. Это началось, когда мне было 12 лет – я посмотрел сериал о Второй Мировой войне. Сериал, надо сказать, качественный и раскрывающий значение России, ее роль в победе над фашизмом. Меня, помню, поразило, как русские смогли в прямом смысле слова в одиночку противостоять, а затем и победить такого сильного врага, хотя шансов на победу у страны, находящейся в полной изоляции, не было, без помощи Бога это невозможно. Это изумление и подтолкнуло меня к тому, что я стал дальше изучать Россию, ее культуру, историю, литературу, Православие.

Мои лучшие друзья в Военно-Морской академии в Аргентине все были русские, они или давно уже переехали, или потомки эмигрантов. 7 лет назад я впервые приехал в Россию – как турист: я хотел своими глазами увидеть, всем существом ощутить ту страну, о которой я так много слышал и слушал, читал, думал, которую заочно полюбил, в общем. И получилось так, что увиденное на месте заставило меня признать, почувствовать сердцем: вот это – мое место в мире. И та влюбленность, которая у меня уже была, превратилась в самую настоящую любовь. Поэтому ничего удивительного нет в том, что каждый свой отпуск, а они у нашего брата-моряка немалые – два с половиной месяца, я провожу именно в России, на Донбассе. Это хороший режим, я считаю: 2–3 месяца на борту – 2–3 месяца в России. Сначала я по 10 месяцев проводил на корабле, но потом скорректировал график. И постепенно туризм превратился в путешествия, а то и паломничества: да, я посмотрел страну, восхищался добрыми переменами, потрясающей природой, людьми, но потом грянула война. И где мне было еще находиться, как не в тех местах, где я могу помочь русским? Если я говорю, что люблю Россию, то словами не обойдешься: я должен доказать и показать свою любовь делом, это же логично.

То, что происходит сейчас здесь, меняет весь мир

То, что происходит сейчас здесь, меняет весь мир. Первой моей реакцией был шок, как и у многих, я думаю. Затем мы с друзьями успокоились, обдумали всё и пришли к выводу, что к этому всё, к сожалению, шло: слишком Россия и русские мешают Западу. И в первый же свой отпуск я ринулся сюда, на Донбасс, чтобы помочь хоть чем-нибудь. Я особо и не раздумывал – поехал, и всё.

– В чем состоит ваша помощь? Можно ведь помогать и делом, и словом, и доброй беседой, и сбором средств, и молитвой.

– Думаю, у меня получилось объединить эти способы. Разумеется, я молился и молюсь за Россию, но также я связался с волонтерскими организациями в Ростовской области и предложил сотрудничество. Признаюсь, я сначала здорово боялся, что мне вежливо ответят: «Спасибо за ваше стремление помочь, но, поскольку вы иностранец, у вас могут возникнуть трудности», и всё в таком духе. Но ребята ответили очень, знаете, по-русски немногословно и точно: «Хорошо. Ждем вас. Приезжайте». Я собрал вещи и приехал. О чем не пожалел ни секунды за все эти годы.

Свято-Успенский Васильевский Никольский монастырь Работа состояла, среди прочего, в доставке гуманитарной помощи в разные места, обеспечении беженцев всем необходимым – лекарствами, питанием, одеждой, – труде санитаром, по мере возможности; в обычных даже беседах. Должен сказать, что такие беседы важнее, чем могут показаться на первый взгляд: людям очень важен открытый дружеский разговор. До слез ведь иногда доходит.

– Каковы ваши впечатления о тех, с кем вы работаете? Кто живет на Донбассе, по мнению аргентинца?

– Во-первых, это, как я заметил, действительно открытые и доброжелательные люди, вне зависимости от возраста. С хорошим чувством юмора, несмотря на тяжелое время. Я побаивался, что на меня будут косо смотреть – иностранец все-таки. А получилось наоборот: «О, Аргентина – Ямайка: пять – ноль! Заходи, дорогой!» Во-вторых, люди много рассказывали о том, что им довелось перенести во время войны, и эти рассказы, по моему убеждению, достойны книг, фильмов, передач, чтобы весь мир знал, что происходит на самом деле, а не со слов западных СМИ. И южно-американских СМИ, кстати, тоже. И одна из моих задач каждый раз после возвращения домой, в Аргентину, – это рассказы о том, что я видел здесь своими глазами, слышал своими ушами, то есть просвещение в какой-то мере.

Люди рассказывали о том, что им довелось перенести, и эти рассказы достойны книг, фильмов, передач, чтобы весь мир знал, что происходит на самом деле

Для жителя Южной Америки Россия, несмотря на все достижения прогресса, очень далека. Международные новости не пользуются большим интересом людей, и очень многие не видят той взаимосвязи исторических, геополитических процессов в России, которые неизбежно влияют и будут влиять на жизнь в Латинской Америке, да и во всем мире. Я считаю, вижу, что всё происходящее в мире зависит от того, что и как происходит именно здесь, в России, как бы кто-то ни старался игнорировать это.

Если же брать реакцию моих сограждан на вести из России, то я заметил следующее: те, кто читает, размышляет, сомневается, либо нейтральны (это не значит безразличны), либо полностью поддерживают Россию. Те, кто поглощает пропаганду (она есть, и агрессивная), относятся негативно. Но чаще всего поддерживают. Друзья спрашивают, как я выдерживаю такие переезды, напряжение. Как-как? – Да вот так. Любовь к России – штука серьезная.

– Часто слышу, что, мол, «это всё русская пропаганда, которая безапелляционно заявляет, что на Украине есть нацизм». Вы много общаетесь с беженцами. По вашим наблюдениям, «это всё русская пропаганда», или нацизм всё-таки есть на Украине?

– Всё ясно, всё видно: судя по тому, что мне рассказывают беженцы, нацизм, фашизм на Украине есть. И есть он не только в быту, но и в государственной политике.

– То, что видит человек, переставший быть туристом, а всерьез окунувшийся в действительную жизнь страны, народа, сильно отличается от его первоначальных представлений. Как изменилось ваше отношение к России в течение трех лет?

– С уверенностью скажу, что любовь только увеличилась, окрепла, стала осознанней, что ли.

Повреждённый при обстрелах Казанский образ Богоматери – Несмотря на то что война – мерзкая вещь, и вам приходится видеть всякое?

– Абсолютно. Недавно мне сказали: «Говоря о русских, ты все время употребляешь местоимение ‟мы”, а не ‟они”. Почему так?» Я отвечаю: «Похоже, потому, что не вижу разницы между собой и русскими». То, что касается войны: как я увидел, никому, меньше, чем русским, эта война не нужна. Меньше всего ее хотят и хотели русские – им, честное слово, есть чем заняться, кроме нее. Им работать надо, они по природе строители, созидатели – зачем им сдалась война!

Я приехал в Москву в сентябре 2022 года, и через несколько дней началась мобилизация. Еду на поезде в Таганрог, и по пути встречаются поезда с мобилизованными солдатами – ровно то же самое, что было три поколения назад! И я смотрел на ребят уже не глазами любопытного зрителя сериала про войну, а глазами своего человека, если так можно сказать. Того человека, которому вы не чужие, и вам он не чужой, а переживает и молится за вас.

– Почему вы приехали в этот раз поработать именно в православный монастырь? Окна вставляете, стены укрепляете – католик в православном монастыре!

– Мы, во-первых, все христиане, так почему я не могу помочь православным? Во-вторых, мне интересно Православие – где я его узнаю лучше, чем в монастыре, который почти 3 года был прямо на линии фронта, где монахи и монахини жили все время в подвале, некоторые из них погибли, весь монастырь разрушен? В-третьих, здесь с благодарностью относятся к нашей посильной помощи.

– Откуда у вас такой хороший русский язык?

– Я его начал учить лет 20 назад (спасибо русской классике), потом была практика в Военно-Морской академии с друзьями; затем на корабле, где много говорящих по-русски матросов; после – активная практика уже здесь, на Донбассе. Не захочешь, а выучишь – а я хочу! Вообще, вам нужно знать, что в мире у вас гораздо больше друзей, чем вы, может быть, думаете.