Пять тонн железа на храм и другие истории

Протоиерей Василий Зубрицкий, настоятель Зосимо-Савватиевского храма села Коршик Вятской епархии, поделился воспоминаниями из своего детства, связанными с приобщением к вере в родительской семье на Украине, рассказал о начале своего служения на приходах в Чудиново и Коршике, участии в официальном возрождении Великорецкого крестного хода и крестного хода на «Усову Мельницу», о жизни прихода Зосимо-Савватиевской церкви, неравнодушных верующих жителях села, которые помогали в восстановлении храма, и традициях празднования на приходе Рождества Христова.

Протоиерей Василий Зубрицкий с семьей в храме

В родительской семье

– Отец Василий, расскажите, где и как проходило ваше детство и каким образом встали на путь веры?

– Родился я 1953-м году в верующей семье, у меня прадеды были священниками. Моё детство проходило на Западной Украине, в Львовской области, под Карпатами.

Семьи деда и отца были богаты – детьми и материально. У моего отца 8 сестёр, он – девятый в семье. Родители были богатыми людьми, но при этом верующими. У отца было много земли, которую требовалось обрабатывать, а также конюшня, ферма, полная скотины, поэтому у него трудились работники. Обычно приходили работать люди, не имеющие жилья. Отец платил хорошо, поэтому человек, отработав в хозяйстве отца год, имел возможность на заработанные деньги приобрести лес и построить собственный дом. Сумев приобрести жилье, человек имел возможность трудиться на себя, отдельно, или продолжал работать в хозяйстве отца.

Нас в родительской семье было десятеро: 8 братьев и 2 сестры, правда, в молодом возрасте один брат и сестра умерли. Отец был строгий человек, но добрый и справедливый. Нас, детей, с малых лет приучал ходить в церковь. Как верующий человек, сам каждое воскресенье и каждый праздник был в храме, нес служение пономаря, звонил в колокола, подавал священнику кадило.

Мы с братьями и сестрой ходили всей «кучкой» в церковь на службу. Ребятам в школе это, конечно, не нравилось, нас называли «больными на голову». Смеялись. Но я благодарен отцу за то, что он был настоящий мужчина, сам продолжал служить в церкви и нас с собой водил в храм.

Проблема была большая, порой в школе попросту издевались. Но родители не отступали и продолжали нас воспитывать в вере

– Какие это были годы?

– 1960-е. Ходить на службы – проблема была большая, порой в школе попросту издевались. Но родители не отступали и продолжали нас воспитывать в вере. И я хотел после армии поступать в духовную семинарию, но не получилось, потому что отец заболел и скоропостижно умер. К тому времени у меня уже подрастала старшая дочь, 2 годика ей было. При этом отцовское хозяйство в тот период легло в том числе и на мои плечи.

Конечно, не все и в советское время на Украине были атеистами. Старшее поколение в основном продолжало хранить веру. И когда в стране повсеместно закрывали храмы, собирались закрыть и у нас – в селе было два храма, – ни один не закрыли. Думаю, в этом была заслуга верующего народа.

Поразительно и непонятно, почему проживающие на Западной Украине, потомки искренне верующих людей, пошли в духовном плане «по наклонной» и разные веры понапридумывали. Я знаю семью, в которой люди разделены на три вероисповедания, из-за чего друг друга ненавидят. Думаю, что в этом не виноваты ни американцы, ни коммунисты – народ просто отошел от Бога и за материальными благами стал меньше замечать Христа.

Протоиерей Василий Зубрицкий

– Из всех братьев вашей огромной семьи вы один стали священником? Поддерживаете ли связь с родственниками на Украине сегодня, известны ли их судьбы, в связи с военными событиями?

– Все братья уже отошли в мир иной по возрасту. Только сестра осталась, она с 1956-го, младше меня на 3 года. Мы все были воспитаны в православной вере, но так сложилось, что священническим служением в отцовской семье Господь только меня наградил. Из моей родни никто не участвует в войне со стороны украинских войск. Племянники успели выехать в западные страны – кто в Германию, кто в Польшу, кто в Чехию, – а теперь уже у людей там такой возможности нет. Мои дети с ними иногда переписываются. Родственники и народы в целом оказались разделены – и это очень грустно. Жаль, что я не могу съездить на могилы родителей. Будем надеяться, что всё это скоро закончится.

Родственники и народы в целом оказались разделены – и это очень грустно. Жаль, что я не могу съездить на могилы родителей

Сейчас молюсь за сестру, переживаю за нее. Она просто подходит к храму, который раньше посещала, чтобы в душе помолиться, но в саму церковь уже не заходит, поскольку, к сожалению, настали такие времена, когда церковь отходит там от истинной веры. Как же православному человеку участвовать в таинствах?

На Украине архиереев и священство теперь в тюрьмы сажают. Какие бесчинства в Киево-Печерской лавре учинили – и как тех, кто это сотворил, Господь может помиловать? Если бы все это быстрее закончилось, и в стране сохранилась Православная Церковь, это могло бы стать духовным спасением для украинского народа.

Протоиерей Василий Зубрицкий с супругой Дарьей Ивановной

– Расскажите о своем пути к священству и о пути на Вятскую землю.

– Я женился, жил и трудился в Львовской области, и каждый год ко мне погостить в отпуск на неделю-две приезжали отец Стефан, брат моей супруги, священник, а также ныне покойный протоиерей Михаил Ильницкий, который служил в Кирове. И они оба меня, как человека верующего, склоняли к служению в Церкви, приглашали приехать к ним на Вятку, где они несли служение, и встретиться с владыкой Хрисанфом, Царствие ему Небесное, чтобы уже он, как архиерей, возможно, благословил бы меня на служение Церкви.

Когда не стало моей мамы, спустя несколько месяцев, осенью 1988 года, я решил съездить в Вятку. Сначала думал просто посмотреть, где и в каких краях живет отец Михаил. К тому времени мне исполнилось 35 лет, у меня уже было четверо детей. Отец Михаил пригласил владыку Хрисанфа к себе в гости, и владыка меня много о чем спрашивал. Я тогда не понимал, почему он задает мне все эти вопросы, но, поскольку историю Церкви хорошо знал, интересовался, читал, то отвечал на них. Он удивлялся тому, что я что-то знаю, а я бойкий такой был и сам ему вопросы задавал. Он ответит, улыбается. И в ту первую встречу мы долго сидели, общались по душам. И он спрашивает: «Куришь?» Признался: «Курю» (я тогда еще курил). – «Водку пьешь?» – Отвечаю: «Если ‟на дурняк” (то есть задаром) – могу, могу». Он говорит: «Ты шутник».

В марте 1989 года я принял диаконский сан, буквально через неделю меня рукоположили в иереи, и я стал одиннадцатым священником в городе Кирове

По окончании встречи пригласил нас с отцом Михаилом на следующий день уже к себе в гости на разговор. И говорит: «Езжай домой, советуйся с супругой, с родней, и, если не против, я тебя рукоположу во священники через 3 месяца». Так все и произошло: в марте 1989 года я принял диаконский сан, буквально через неделю меня рукоположили в иереи, и я стал одиннадцатым священником в городе Кирове. Полгода послужил в Серафимовской церкви, это был кафедральный храм, а потом меня ожидало служение на приходе в селе Чудиново.

На приходе Троицкого храма в Чудиново

Церковь Троицы Живоначальной села Чудиново

– Чем запомнились первые годы служения в священном сане, с чем пришлось столкнуться на новом месте?

– Между нами, священниками, приход в Чудиново называли «штрафбат», потому что там за 10 лет многие священники, которые несли служение, ушли за штат. Там при храме трудился один мирянин, вроде как старостой был, – он ходил на каждую службу, подмечал, что было, по его мнению, не так, и делал доносы на священников (говорят, часто несправедливо). Владыка его слушал.

Помню, после того как владыка Хрисанф меня направил служить в Чудиново, и я приступил к служению, мне еще выговор был сделан: «Почему колокола звонят, богослужения проводятся, когда разрешения не было?» Архиерей говорит: «Мне уже звонят представители власти!» Отвечаю: «Владыка, а зачем тогда храм стоит? Мы идем молиться, мы никому ничем не мешаем». Нужно внести ясность, что в то время в правительстве области был управляющий делами религии, без разрешения которого ничего в епархии не делалось. И, помнится, когда я пришел к нему подписывать разрешение о назначении меня на служение в Троицкий храм в Чудиново, он со злости разорвал бумагу и говорит: «Смотри, это тебе не на Украине». Отвечаю ему: «Бывали там, что ли?» Этот разорванный документ так и остался у меня на память.

– Получается, даже после назначения священника на приход архиереем последнее слово с подписью было за уполномоченным по делам религий?

– Хотя и подходил к закату советский период, но без решения уполномоченного ничего не обходилось, власти нельзя было прекословить. И владыка Александр (Могилев), который в то время был секретарем Вятской епархии, в следующий раз к представителю власти уже со мной пошел, и меня напутствовал, что нужно дипломатичнее общаться с уполномоченным, иначе он так и не выдаст разрешение. Сейчас, Слава Богу, все поменялось: и Президент ходит в храм, и министры, и губернаторы. Церковь, веру православную многие представители власти на разных уровнях поддерживают. Сейчас христианином быть почетно. А раньше смеялись, как над каким-то неполноценным человеком, были такие еще отголоски советского периода. Но, Слава Богу, Господь позволил нам вернуться в лоно Матери-Церкви, ко Христу.

И все же возвращение народа к православной вере происходит медленно. К примеру, на выбор родителей в школах введено преподавание уроков Основ православной культуры, я на них присутствовал и с сожалением отмечаю, что и программа, и преподавание далеки от научения детей вере, жизни с Богом, объяснения сути церковных таинств, практического опыта. Были же в советское время уроки атеизма, почему бы сейчас не ввести в программу уроки религии, а точнее, Закон Божий, как было в стране до революции, и преподавать их должен священник. Конечно, воскресные школы на приходах выполняют эту задачу – воспитания детей в вере, но какой процент населения они охватывают?

– Когда после советского периода начинал возрождаться Великорецкий крестный ход, паломники свой путь к берегам реки Великой начинали именно из Чудиново, не из Кирова. Вы уже служили тогда там?

– Мне довелось вместе с другими священниками открывать крестный ход на Великую реку в 1989-м году. До этого периода верующие старушки ходили с иконами, а мы уже официально начали организовывать паломничество. В первые годы возрождения   паломничества крестоходцы пошли с иконой до Великорецкого напрямую из Чудиново, там 12 километров. Директор хозяйства, директор школы, председатель сельсовета поддержали это начинание, помогли организовать людей, чтобы вырубить просеку, тем самым дать возможность пройти паломникам. Так, в 1989-м году я принял участие в открытии крестного хода, и в 1990-м еще ходил, а в 1991-м я уже служил в Коршике, и тогда уже начали совершать Великорецкий крестный ход из Кирова.

– Сколько лет служили в чудиновском Троицком храме? Супруга с детьми проживали вместе с вами в Чудиново?

– В Троицком храме села Чудиново я нес служение полтора года. И после меня постоянного священника снова не было много лет. Протоиерей Геннадий Сухарев ездил туда как командированный – окормлять приход, совершать богослужения, требы. Сейчас там служит настоятелем благочинный Орловского церковного округа иеромонах Никодим (Полушкин).

Тогда я был благодарен владыке за то, что он меня туда в свое время направил. На приходе уставщиком богослужения, псаломщиком и певчей трудилась пожилая женщина Фелицата, Царство Небесное. Ей тогда уже было за 80 лет, но человек она была грамотный, и мне, как недавно рукоположенному священнику, она многое объясняла, помогла вникнуть в Устав богослужения.

Позднее у меня сложились добрые взаимоотношения с директором школы, и учителя даже начали в храме читать Часы!

В Чудиново я служил один, семья на тот момент оставалась на Украине, дети там ходили в школу. Спустя несколько месяцев я перевез к себе младшего сына, уж очень мне их не хватало, тоскливо было одному. А затем владыка, зная ситуацию, предложил мне нести служение в Коршике, настоятелем храма в честь Святых Зосимы и Савватия. К тому же владыка осознавал, что перевозить семью мне все равно придется, а старшая дочь была астматиком с детства, в Коршике же была хорошая больница. Только спросил меня: «Потянешь?» Он имел в виду то, что храм был закрыт 30 лет, и мне предстояло много потрудиться над восстановлением церкви.

Священник в Коршике

Зосимо-Савватиевская церковь села Коршик

– Храм в Коршике, где вы несете служение настоятелем около четверти века, отличает архитектурная красота и уникальная история. Расскажите о нем. Почему он освящен в честь Преподобных Зосима и Савватия Соловецких?

– Вятские земли населял верующий народ, и история прихода уходит к началу XVIII века. В 1723-м году в Коршике был построен деревянный храм, чтобы местные жители и жители ближайших на тот момент 35 деревень могли собраться на молитву. Храм освятили в честь Преподобных Зосимы и Савватия Соловецких, считающихся покровителями пчеловодства, а бортничество было в Коршике одним из промыслов.

В 1777-м году на месте деревянного храма в селе воздвигли каменный. В 1875-м году достроили левый придел в честь Алексея, Человека Божия, а в 1907-м освятили правый придел в честь образа Божией Матери «Достойно есть», чтобы храм мог вместить всех молящихся.

После революции, когда атеизм стал государственной идеологией, Церковь подверглась гонениям. В результате великого разрушения 1930-х годов от множества храмов Вятской губернии полностью уцелело только 7 церквей XVIII столетия, в том числе Зосимо-Савватиевская. Однако в 1961-м году власти закрыли храм. То есть в годы самых гонений – в 1930-е – храм выстоял, и в Великую Отечественную войну, но в хрущевский период церковь закрыли.

За архиерейским богослужением в престольный праздник храма в честь Преподобных Зосимы и Савватия Соловецких в селе Коршик

– Закрыть-то – закрыли, но не разрушили. Были те, кто помог зданию храма сохраниться?

– Да, жил в Коршике директор «Хозяйства 50-летия СССР» Алексей Михайлович Окатьев. Он сказал: «Сделаю хозяйство миллионером!» И, несмотря на то, что он прежде отбывал срок в тюрьме, как говорят, по «экономической» статье, выйдя на свободу, он возглавил хозяйство. По тем временам это было неслыханное дело, чтобы человек после заключения стал директором хозяйства, но ему это доверили. Царствие ему Небесное! Это был человек слова и дела. Коршане в те времена хотели из полуразрушенной церкви сделать либо тракторный гараж, либо химсклад, а он был грамотный человек, верующий. Он принял решение в 1964-м году разместить в здании храма Дом культуры, в 1967-м – библиотеку, а в 1985-м – сельский Историко-краеведческий музей.

У нас на всех колоннах в храме еще в дореволюционное время при строительстве церкви написаны иконы, на сводах – фрески. В советское время их закрашивали в несколько слоев, а лики всё равно просвечивали. Алексей Михайлович решил использовать плиту ДСП, которой закрыли настенные росписи, благодаря чему все фрески сохранились.

Настенные росписи храма Преподобных Зосима и Савватия Соловецких села Коршик

Алексей Михайлович Окатьев за годы, что возглавлял хозяйство, сделал для села много хорошего, что сохранилось в Коршике и поныне: построил многоэтажки, сельсовет, детский сад, Дом культуры, заасфальтировал улицы, а до этого прежде даже тракторы в болотине увязали. Одним словом, навел порядок. Но Господь ему не дал долгой жизни. Когда я приехал служить на приход в Коршик, его уже в живых не было, но он оставил добрую о себе память, и местные жители мне о нем рассказали. И когда в поминальные дни я иду служить панихиду на кладбище, на котором покоятся трое священников и диакон, захожу всегда к Алексею Михайловичу на могилу и совершаю заупокойное богослужение о душе этого человека.

Реставрация ворот и церковной ограды храма в с. Коршик

Бог поругаем не бывает, времена запретов прошли, и, по молитвам преподобных Зосимы и Савватия, 1 августа 1990 года храм был передан верующим. И когда мы в начале 1990-х стали открывать храм, я предложил музею из здания храма переехать в церковный дом, который располагался через дорогу, и все экспонаты, такие как плуги и прочая хозяйственная утварь, туда были перенесены.

В 1992-м году мы начали храм реставрировать. Помнится, при начале ремонта верующие чересчур старательно приступили к работам: отрывали плиты и начали сдирать краску скребками. Когда я увидел, запретил это делать: хотелось сохранить старые фрески, и нам это удалось. Сейчас в теплом храме сделан ремонт – стены и своды покрашены, побелены, а иконы поновлены, но в основе своей они остались именно теми, которые были написаны на стенах изначально. В холодном храме восстановительные работы продолжаются, сделана половина иконостаса, восстановить всю иконопись пока нет средств, но мы   движемся в этом направлении.

За богослужением в храме

– Какими оказались первые годы служения в Коршике, на приходе, который требовалось возрождать после советского периода?

– В полуразрушенном храме не было отопления. Мы взяли 200-литровую металлическую бочку, приварили к ней ножки, топили дровами, трубу через окно вывели – и так отапливали. Постепенно вернули селу библиотеку, которая в советские годы располагалась в храме. Перебрались в то библиотечное помещение, где ныне летний храм, поскольку там был потолок, электроотопление, и начали там служить.

В церковном доме, где и сейчас живу, когда приехал, на первом этаже располагались участковый, ГАИ, зал товарищеского суда, на втором – сельсовет. Пришло время – перевез семью. Постепенно муниципальные власти помогли освободить церковный дом, организациям предоставили другие помещения, а церковный дом передали приходу и священнической семье для проживания.

Жалованья тогда не было, ни епархия, ни приход не могли обеспечить священнику зарплату

Само собой, жалованья тогда не было, ни епархия, ни приход не могли обеспечить священнику зарплату. И, чтобы семье с четырьмя детьми жить, мы завели хозяйство: двух коров, поросят, гусей, овец. И поскольку храм в Коршике освящен в честь Святых Зосимы и Савватия – покровителей пчеловодства, я решил освоить и это мастерство, поставил улья, до сих пор пчелки мед приносят.

– Поддержали вас в те непростые 1990-е годы местные люди?

– В начале моего служения в Коршике я пришел в райком партии выпросить 20 кубов леса, а затем попросил распилить выданные доски. Говорят: «Зачем тебе?» Отвечаю чиновникам: «Вы уничтожили, угробили все: храм, приходские дома. Вот, сейчас помогайте!» Первый секретарь райкома партии был коммунист до мозга костей, не хотел ничего давать. Зато второго секретаря райкома партии – Галину Федоровну (хорошая женщина, дай ей Бог здоровья, она верующая, сейчас живёт в Оричах) – я называл «мамой», потому что она ко мне по-матерински относилась.

Директором лесхоза работала Ольга Николаевна, она тоже по-человечески откликалась, даже с выбором участков помогала. Так в свое время местные власти приходу подсобляли, и у нас появилась возможность перекрыть крышу храма, сохранить историческое здание, дальше ремонт делать.

Протоиерей Василий Зубрицкий с семьей в День Победы в селе Коршик

– Каким образом проходили основные этапы восстановления здания храма?

– Во-первых, требовалось перекрыть крышу храма. В 1991-м году, несмотря на то, что в стране деньги поменялись, мы сумели сумму насобирать, чтобы заплатить бригаде за работу. Перекрыть крышу требовалось зимой, и строители выполнили работы в условленный период. Для этих целей мы приобрели 5 тон железа – две с половиной упаковки листового железа. И покойный директор хозяйства, Царствие ему Небесное, Борис Кузьмич Чирков, – мы были с ним в хороших отношениях, – помог в этом вопросе. Они тогда строили полукруглые ангары и закрывали их сверху листовым железом. Обратился к нему, говорю: «Кузьмич, мне бы рулон железа». Он отвечает: «Знаешь, сколько он стоит?» Отвечаю: «Так кто еще храму поможет?» Говорит: «Хорошо, что-нибудь придумаем». И вдруг смотрю: у моего дома рядом с церковной оградой останавливается машина, выходит Николай Тюлькин – снабженец хозяйства, а в машине большой такой рулон железа, тонн пять, и говорит: «Борис Кузьмич сказал, чтобы выгрузить каким-то образом железо здесь». Официально он вез его в совхоз, и чтобы оставить железо у храма, нужна была веская причина. Так сообща решили, что у машины якобы спустили колеса, и на спущенных колесах с таким грузом нельзя было дальше до ангара ехать, пришлось выгрузить здесь. Снабженец сам спустил колеса, железо выкатили, якобы само скатилось, а в машину со спущенными колесами его уже не загрузишь, – так и выгрузили у церковной ограды. После чего собрали в совхозе собрание, и уже сами люди стали просить руководство хозяйства: пожертвуйте на храм, раз крыша протекает, тем более так получилось, что оно оказалось у церкви. Так, сообща, работники совхоза сами решили пожертвовать железо на храм, благодаря щедрости и смекалке директора хозяйства.

Протоиерей Василий Зубрицкий с трудниками и прихожанами

– А почему директор не мог вам официально продать или подарить рулон железа на храм, как сейчас поступают предприниматели и благотворители?

– Приобрести железо у нас средств не было. А просто пожертвовать – люди боялись, что зашумят работники совхоза. В то время еще Церковь не признавали, как сейчас – нужно было проявлять благосклонность осторожно. А вот когда народ на собрании сообща принял такое решение – другое дело. Конечно, директор к этому работников направил: «Может, оставим железо церкви? Все-таки это достопримечательность села – а в каком виде стоит, даже стыдно смотреть...». Конечно, мнения разделились, но большинство людей захотели оставить железо для храма. Мы им тогда крышу и перекрыли. Хорошее железо, простоит сотню лет, если не больше.

Далее, если вкратце об этапах восстановления церкви, отмечу, что на колокольне храма пришлось заменить 3 тысячи штук красного кирпича. Затем – требовалось привести в порядок фундамент. В храме был частично выломан пол. Поскольку он был выложен из плиты опоки, я объезжал храмы, договаривался с батюшками, и если у кого-то оставались лишние части такой плиты – мне отдавали, я увозил и ремонтировал ими пробоины. Плита эта отличается плотностью, износостойкостью, и стоять на ней тепло, удобно.

Слово архипастыря. Митрополит Марк беседует с прихожанами в престольный праздник храма Преподобных Зосимы и Савватия Соловецких села Коршик

В 2012-м году в истории возрождения храма произошел знаковый момент, когда село Коршик согласно президентской программе газифицировали. По благословению и при деятельном участии владыки Марка к храму также подвели газ. Благодаря такой возможности в старинном большом храме стало возможным совершать богослужения и в зимний период.

(Окончание следует.)