Будет в монастыре непрерывная молитва – Господь услышит и всё устроит

«Молитва есть мать и глава всех добродетелей», – так говорил преподобный Макарий Великий, Египетский, совершавший подвиг молитвы и покаяния в далеком IV веке. И без глубокого понимания этих слов жизнь в современной монашеской семье неполноценна. С каким бы рвением сестры не выполняли то или иное послушание, как бы они не старались сделать все хорошо ради процветания монастыря, но если нет молитвенного настроя и постоянного призывания имени Божия, – значит, их души ни на шаг не приблизились к спасению. Только молитва способна стать сильным оружием в деле спасения молящегося, облагораживая при этом любой труд – убираешь ли ты навоз в коровнике или водишь экскурсию по ухоженным дорожкам родной обители. Эта тема стала одной из основных в беседе с игумениейВарварой (Третьяк) – настоятельницей Свято-Введенского Толгского женского монастыря. Первого женского монастыря, открытого на территории России после многих десятилетий разорения святынь. 21 августа 2014-го у древней Толги юбилей – 700-летие основания. Разговор с матушкой Варварой мы начали с того, с чего началась ее жизнь здесь – со второго рождения обители в 1987 году.

– Трудным было всё. Возглавлявший тогда Ярославскую кафедру митрополит Платон (Удовенко) так вспоминал о своем первом визите в Толгу: «Мы приехали и молчаливо стояли». А что скажешь, когда душу переполняет печаль при виде поруганных святынь? Первые благодетели монастыря, замечательные боголюбивые люди, с искренним сочувствием меня уверяли: «Ну, мать Варвара, тебе и за шестьдесят лет эту развалину не поднять!» Однако мы с сестрами не думали, сколько лет или десятилетий Господь судил нам жить на земле. Мы просто молились и трудились. Поначалу было много тяжелой физической работы (вплоть до того, что самим приходилось разгружать машины с кирпичом, пока не появилась возможность нанять рабочих), но такая радость нас охватывала, такую благодать мы чувствовали, осознавая, что Хозяйка древней обители Пресвятая Богородица незримо тут ходит, утешает нас! И хотя жили в сыром Никольском корпусе – десять кроватей стояло в одной комнате, – но, как я уже отвечала журналистам на их вопросы и еще раз повторю, ничто нас не пугало: ни развалины, ни огромность предстоящих трудов. Никакие материальные лишения не могли угасить той любви к древней русской обители, что объяла наши сердца.

– То есть – в назидание сестрам и братии возрождающихся нынче обителей – можно сказать, что главное – не испытывать страха перед трудностями, какими бы непреодолимыми они, на первый взгляд, не казались?

– Святые отцы говорят, что бояться надо только грехов. А любые житейские невзгоды, любые трудности преодолимы с Божией помощью. С Богом человек может все. Да, нам предрекали, что и за шестьдесят лет не поднять древнерусскую «развалину», но, как видите, случилось чудо: по молитвам ко Господу, Пресвятой Богородице монастырь удалось возродить, пять монастырских храмов – действующие. Господь в свое время столько благодетелей и помощников к нам привел: директоры заводов жертвовали кирпич и железо на крышу, оплачивали труд нанятых нами рабочих, а солдаты, студенты, школьники делали всё во славу Божию. Тогда люди из разных уголков России сюда приезжали и старались помочь, чем могли. Так что не будет преувеличением сказать, что Толгскую обитель мы поднимали всем миром.

– А сегодня, с высоты пройденного пути, какое из событий минувших десятилетий Вы бы назвали самым главным в жизни современной обители?

– Конечно, возвращение нам чудотворной Толгской иконы Божией Матери, явленной в XIV веке Ростовскому епископу Прохору (в схиме Трифону). Около 80 лет древний чудотворный образ хранился в фондах Ярославского областного художественного музея. Для того чтобы его вернули Церкви, было совершено множество молений, состоялось немало важных встреч с высокими должностными лицами. В возвращении иконы приняли личное участие Святейший Патриарх Алексий II и Президент России Владимир Путин, приснопамятный Ярославский владыка Михей (Хархаров) и возглавлявший в то время Ярославскую кафедру владыка Кирилл (Наконечный). И все же никакие человеческие усилия не могли бы совершить это без воли Божией и без благоволения Его Пречистой Матери. В тот наисчастливейший день – 21 августа 2003 года – Царица Небесная показала нам, как любит чад Своих, согрешивших и покаявшихся. Она возвратилась в Свой дом на Толге...

– Помнится, православные издания с ликованием писали: «Хозяйка вернулась домой!» Для паломников это поистине счастье, что чудотворная икона находится в обители и доступ к ней открыт в течение всего дня. Также, образно говоря, духовным магнитом для верующих является то обстоятельство, что в монастыре почивают мощи учителя современного монашества святителя Игнатия (Брянчанинова). Матушка, а молодые сестры, на Ваш взгляд, в полной мере осознают духовное величие возрожденной из руин обители, любят ее всей душой, или есть и такие, кто не может и не хочет забыть мир? Вспомним один примечательный факт: выслушав одну даму, заявившую, что трудно заниматься с молодежью, преподобный Амвросий Оптинский ответил поговоркой: «Не беда, что во ржи лебеда, а вот беды, когда в поле ни ржи, ни лебеды». Что Вы можете сказать о своей молодежи?

– То, что у нас есть и «рожь» и «лебеда». Стремящихся к монашеской жизни мы берем на испытательный срок и в течение года смотрим, любят ли они молиться, охотно ли ходят на богослужения или стараются увильнуть. И как относятся к труду. Некоторые спустя время оставляют монастырь, давая понять, что это не их путь. Из бесед с ними становится ясно: они ищут другой жизни, других радостей, которые можно получить, живя в миру. Мы никого не удерживаем, не увещеваем. Это их выбор, с которым нужно считаться. Немало же трудниц остается, переходя в разряд послушниц. Потом сестры принимают иноческий сан, монашеский. И на сегодняшний день из 120 насельниц у нас больше половины – молодые сестры. Откуда берется пополнение? Мы связываемся со священниками высокой духовной жизни и просим их направлять к нам тех, у кого есть интерес к монашеству. Они и направляют. Разумеется, современное общество с его страстями, соблазнами, лжеучителями накладывает какой-то отпечаток на молодежь, но непрестанная молитва «Господи, помилуй!» очищает ум от помыслов, сердце – от вожделений. Как сказал святитель Игнатий (Брянчанинов): «Молитва должна быть главным подвигом инока. В ней должны сосредоточиться и совокупиться все его подвиги; посредством ее инок прилепляется теснейшим образом к Господу, соединяется во един дух с Господом…»

Эти слова ложатся на душу многим нашим сестрам, они им следуют. Вообще у нас есть хорошая библиотека, и в минуты отдыха насельницы читают душеполезные книги, богословские труды. Причем очень часто и со мною, и с другими происходит удивительная вещь: возникает какой-то духовный вопрос, берешь в руки один из трудов святителя Игнатия, открываешь его – в начале ли, в конце или посередине, читаешь и видишь: вот он, четкий и ясный ответ на твой вопрос! Яснее не бывает! Я не устаю повторять сестрам: «Сестры, какое великое богатство мы имеем, какой дивный у нас духовник – святитель Игнатий!»

Теперь постараюсь ответить на вопрос, осознают ли молодые насельницы духовное величие обители, в которой они подвизаются, ее историческое значение в жизни Святой Руси и современной России. Одно из послушаний у нас – водить экскурсии. Приезжают в Толгу паломники отовсюду, нередко иностранные туристы бывают. Многолюдно, шумновато для монастыря, но разве откажешь тем, кто стремится увидеть православную святыню, помолиться у чудотворного образа Пресвятой Богородицы, поклониться мощам святителя Игнатия? Вот одна из сестер ведет экскурсию, рассказывает. По тому, как она выполняет это послушание, можно судить о ее духовном росте, ее врастании в монашескую семью. Уверена, что вряд ли кто-то из людей, любящих своих близких, уважающих предков, будет говорить об истории своего рода отстраненно, не вкладывая в рассказ частичку души. Так и об истории родной обители невозможно рассказывать механически, «сыпать» историческими фактами. Говоришь, и для тебя словно оживают страницы прошлого. Ты хочешь, чтобы люди, прибывшие сюда из Москвы и Санкт-Петербурга, Вологды и Рязани и других городов, сел, деревень, тоже увидели духовными очами значимость многих событий, свершавшихся в обители на протяжении минувших семи веков. Чтобы они, паломники и туристы, сумели понять, как горячо любили монастырь те, кому посчастливилось его возрождать в конце прошлого и в начале нынешнего столетия.

Недалеко от входа в кедровник, появившийся во времена Ивана Грозного (сам царь подарил тогда еще мужской обители саженцы сибирского кедра), находится современное монастырское кладбище. Если в усыпальнице под  соборным храмом покоятся почетные граждане города, которые при жизни своей вносили пожертвования в святую обитель, а также представители знаменитых древних боярских родов: Голицыны, Вяземские, Троекуровы, Мельгуновы и другие, то здесь, под сенью могучих деревьев, погребены насельницы Толгской женской обители, ушедшие в мир иной не так давно. Наши современницы. Вспоминая каждую, думаешь: какие это были труженицы и молитвенницы! Вот, к примеру, две из них каменные монастырские стены побелили. А ведь это колоссальный объем работы, с которым бригада штукатуров неизвестно за сколько бы времени справилась и сколько бы денег взяла! А сестры читали Иисусову молитву и белили… Простой, казалось бы, пример, незатейливый, но знаю, что многих берет за душу. Старшие монахини, пришедшие в монастырь давно, рассказывают об этом молодым, так что какая-то преемственность у нас в этом плане есть.

– Вот и прозвучало одно из ключевых слов Вашей жизни – «преемственность». На меня неизгладимое впечатление произвел тот факт, что в детстве Вы со старшей сестрой каждое воскресенье шли двенадцать километров по рельсам (!) к своему духовнику, отцу Никифору. Наверное, его окормление, его молитвы подвигли Вас избрать монашеский путь?

– Отец Никифор был великим молитвенником. Не скрою: вначале меня больше привлекали конфеты, которые он нам давал. В нашей многодетной семье, проживавшей на Черниговщине, конфет и в помине не было, а батюшка ими угощал. Шоколадными! Потом, взрослея, стала на клирос ходить и мечтать о четках и монашеском уединении. После окончания восьми классов отец Никифор дал мне четочки и подрясничек. Когда же я попала во Флоровский монастырь в Киеве, то всеобъемлющую радость вскоре сменила печаль: я тяжело заболела. Из последних сил ходила и молилась перед мощами святой великомученицы Варвары, которые находятся в кафедральном Владимирском соборе (к прискорбию, захваченном в 90-е годы прошлого века раскольниками во главе с расстриженным митрополитом Филаретом (Денисенко)). Я слезно просила святую великомученицу ходатайствовать перед Господом и Пресвятой Богородицей о моем исцелении. Горячо молился за меня отец Никифор, да и врачи помогали бороться с недугом, так что, слава Богу, его удалось победить.

Господь одарил меня великой радостью: семь лет я подвизалась в Горненском женском монастыре на Святой Земле и вот уже двадцать шестой год являюсь настоятельницей древнерусской обители на Ярославской земле. А моя старшая сестра Надя, с которой мы шли к старцу по рельсам, в такт шагам произнося молитву «Господи, помилуй!», тоже стоит во главе женского монастыря – только на Украине. Это Свято-Успенский Елецкий монастырь в Чернигове, один из самых древних монастырей Украины, основанный в XI веке князем Святославом Ярославичем. Игумения Нектария... Сколько раз было: звоню в обитель, чтобы поговорить с ней, а мне отвечают: «Матушка-игумения молоко сепарирует». Или: «Матушка-игумения котлетки рыбные жарит». Позже у нее спрашиваю, почему сама этим занимается, не дает сестрам за послушание. Отвечает: «Они устали, пускай немного отдохнут». А ей-то уже семьдесят пять лет исполняется в этом году!

– Матушка Варвара, какая сейчас там обстановка? Что рассказывает Вам игумения Нектария по телефону?

– Говорила, что вроде бы у них спокойно. В Киеве «майдановцы» летом пикетировали Киево-Печерскую лавру, стараясь прорваться внутрь, а в Чернигове, хоть он и недалеко от бурлящей столицы, пока такой угрозы православным святыням нет. Весной, по словам матушки Нектарии, сестры монастыря молились день и ночь, день и ночь. Как-то звоню ей поздно вечером, она сообщает: «Идем на акафист». Правящий архиерей благословил совершать крестные ходы, и они ходили крестным ходом. Прежде я каждый год ездила в Чернигов на могилку к маме, теперь из-за войны не смогла... Душа болит за Украину. У меня там и брат – архимандрит Феодосий, который служит в сельской церкви, и племянник с женой и тремя детьми – протоиерей Вячеслав. К тому же из шестнадцати игумений, вышедших из стен нашего монастыря, три уехали на Украину, возглавили там женские обители.

Как вы знаете, 17 июня 2014 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выступил с обращением к Полноте Русской Православной Церкви, в котором благословил во всех храмах совершать особую молитву о мире и преодолении междоусобной брани на Украине. Мы ее совершаем. Верю, что миллионы людей в России совершают эту молитву, взывая ко Господу, как, по словам Предстоятеля нашей Церкви, взывали к Нему во дни кровавого хаоса и гражданской войны святитель Тихон, Патриарх Всероссийский, и священномученик Владимир, митрополит Киевский...

Недавно мы решили взять к себе на подворье беженцев с юго-востока Украины. У нас там построен дом с неплохими бытовыми условиями – разместили в нем бегущие от ужасов войны семьи. Родителей работой обеспечили: и сено они косили, и липовый цвет собирали. (Ежегодно до тридцати мешков липового цвета мы собираем, сушим и добавляем в «толгский чай», где есть целебные травы, тоже собранные сестрами и трудниками). И ребятишкам с Украины там есть чем заняться: рыбалка, сбор грибов, ягод. Многие наши сестры любят ездить на подворье. Говорят: красота русской природы, открывающееся глазам раздолье умиротворяют душу. Понятно, что людям – и особенно детям, проводившим ночи из-за минометных обстрелов в подвалах, трудно на первых порах психологически. Но мы не оставляем их один на один с бедой. Стараемся окружить заботой и вниманием.   

– Многие из нас на примере собственной жизни, судьбы, биографии знают, что Украина и Россия неразрывны: у них единое духовное пространство, единая Православная Церковь. На Украине Вашим духовником был батюшка-молитвенник отец Никифор, прозорливо предвидевший, что две сестрички, приходившие к нему из другого села, станут игумениями. В России, в Толгской обители, Вы ни одного дела не начинали без благословения ярославского старца Павла ( Груздева), чье имя сегодня почитаемо на Валааме и на Афоне, в Москве и Петербурге, на Украине и в Сибири. Вас он называл «старинной игуменьей». Почему?

– Не знаю, почему, но то, что я ни одного важного дела не начинала без его благословения, это действительно так. Он очень любил нашу обитель и после ее передачи Церкви в 1997 году каждый год приходил сюда на Толгин день. Сестры видят: идет старчик с длинной белой бородой – и сразу за ним! Целый круг из сестер выстраивался. У каждой были свои вопросы, отец Павел на все отвечал. Причем не только на духовные. Спрашивали о сенокосе – он говорил, каким нынче будет сенокос. Спрашивали о коровках, и батюшка, не видя их, описывал ту, какая болеет и советовал, что делать. Мы ездили к архимандриту Павлу, когда он еще в селе Верхне-Никульское служил. Ездили и в Тутаев, куда он перебрался в возрасте далеко за восемьдесят. Один раз по пути в село чуть было не попали в аварию. Едем, а на нас – лоб в лоб – летит машина, за рулем которой сидел пьяный шофер. Наш опытный водитель сумел так крутануть руль, что мы избежали смертельной опасности. Но страху натерпелись! Собираясь обратно, попросили батюшку помолиться за нас. И он воскликнул: «Соловецкие преподобные! Помогите игуменье Варваре спокойно добраться домой!» Так вот представьте себе: сколько мы ехали, ни одной машины по пути домой не повстречали. Просто чудо какое-то! Соловецких подвижников благочестия старец почитал особо, часто к ним с горячей молитвой обращался...  

– Было ли у Вас какое-то внутреннее волнение в канун столь масштабного события – 700-летия обители?

– По правде, мне волноваться было некогда. Мы старались много чего сделать, в том числе – реставрировать здание дореволюционной воскресной школы, оно единственное оставалось не отремонтированным со времен той страшной разрухи. Известный ярославский поэт и писатель Евгений Гусев написал поэму «Обитель», в которой прослеживается вся история нашего монастыря. Монахиня Смарагда (Зыкова), закончившая филологический факультет университета и пришедшая к нам в начале 90-х годов, то есть в числе первых насельниц, тоже прибегла к стихотворной форме, чтобы рассказать о «жемчужине земли ярославской», как называют наш монастырь. Она тоже рассказывает о масштабных судьбоносных событиях минувших веков, в течение которых святая обитель то достигала своего наивысшего расцвета, то оказывалась разоренной. Словом, каждый старался внести какую-то посильную лепту.

– В завершение интервью хочу Вас, матушка, спросить: что бы Вы как первая игумения новой России посоветовали или пожелали настоятельницам, которые только приступили к устройству монашеской жизни в возрождаемых обителях – таких, как, например, Христо-Рождественский монастырь в Астраханской епархии, или Покровский Шиханский в Кузнецкой епархии и многие-многие другие?

– Советы мои просты. Желаю матушкам-настоятельницам, чтобы из сердца шла в Небо молитва, и чтобы они имели, согласно мудрой поговорке преподобного Амвросия Оптинского, терпения не воз, а целый обоз. Сейчас сестры приходят разные, нередко – из невоцерковленных семей. Каждая со своим характером. И надо всех терпеть. Терпеть, любить и жалеть. Не станешь жалеть, сестры поразлетаются. Возрождая обитель, монашескую жизнь, не следует суетиться, куда-то торопиться. Правило снова-таки простое, но золотое: будет в монастыре непрерывная молитва – соборная и келейная, Господь услышит и всё устроит. Я это вижу на примере некоторых наших монахинь, которые подвизались в Свято-Введенской Толгской обители, затем возглавили другие монастыри. Кто бывал в Переславском Свято-Никольском женском монастыре, тот знает, что там и внутренняя монашеская жизнь хорошо устроена, и хозяйство ведется образцово. Почему игумении Евстолии (Афониной), художнику по образованию, удалось вместе с сестрами воскресить из небытия Свято-Никольскую обитель, привести ее к благодатным переменам? Потому что в обители ни на минуту не забывают о молитве.

То же самое можно сказать и об игумении Миропии (Юрченковой) – настоятельнице Богоявленского Авраамиевого монастыря, игумении Еротииде (Гажу) – настоятельнице Николо-Сольбинского монастыря на Ярославщине. Этот список можно продолжить, он очень длинный. Но закончу я свой ответ еще одной цитатой из святителя Игнатия (Брянчанинова), повторившего в «Аскетических опытах» слова святого Макария Великого о молитве как матери и главе всех добродетелей. Наш великий учитель и духовник пишет: «Молитва – причащение жизни. Оставление ее приносит душе невидимую смерть». По нашим молитвам ко Спасителю, Пресвятой Богородице, великим угодникам Божиим и возрождаются сегодня российские обители.

Беседовала Нина Ставицкая

Фотограф: Владимир Ходаков