Миссия в обществе потребления

Этой публикацией мы завершаем цикл статей главного редактора нашей газеты игумена Нектария (Морозова), посвященных одной теме: «Как говорить о вере».

После я посоветовал ответственному за беседы священнику, чтобы он все-таки придал им характер именно бесед — живых, больше похожих на разговор, предполагающих возможность вопросов с обеих сторон, а в идеале — и дискуссии. Он принял совет к сведению, и дело пошло поживее. Но и только…

Особенности аудитории

И вот, пожалуй, именно это заставило меня всерьез задуматься о том, в чем причина таких проблем с восприятием современными людьми слова о вере и спасении. Я прекрасно помню, что в то время, когда я учился в школе или в университете, наши способности к усвоению предлагаемой информации были явно более высокими. Нельзя сказать, чтобы решительно все было интересно. Однако присутствовало какое-то изначальное доверие системе образования: если мне это преподается, значит, зачем-то оно нужно; значит, пригодится, если не сейчас, то потом. А почему? Потому, мне кажется, что была у нас в ту пору четкая установка на то, что долг каждого из нас — служение обществу, в котором мы живем. Относиться к этому долгу все мы могли по-разному, но общее представление о нем, безусловно, присутствовало. А сейчас… Сейчас мы живем в принципиально ином обществе — обществе потребления. Отсюда — характерные особенности аудитории, причем любой. И главная из них такова: человек общества потребления будет заинтересованно воспринимать только то, что ему, как он полагает, нужно. Беда только в том, что он не всегда правильно это нужно понимает. Но в данном случае, применительно к беседе о самом главном, это наша задача — убедить, что оно и правда главное. Не для кого-то, а вообще для всех, в том числе и для нашего собеседника.

Счастье как опорный пункт

С чего же начинать разговор?

Казалось бы, было бы уместно в первую очередь говорить о Боге. О Подателе жизни, Источнике бытия всего существующего, непрестанно пекущемся, заботящемся о нас. Но… Для потребителя свойственно вспоминать о Боге по-настоящему, неформально, только когда уже жареный петух, что называется, клюнул. А потом вновь переводить своего Создателя в область абстрактного. Противоестественно, однако — опытом проверенный и засвидетельствованный факт.

Тогда, может быть, стоило бы начать с того, что человеку надобно делать, чтобы спастись? Но и спасение — еще большая абстракция. Современный человек понимает, что такое спасение из-под колес автомобиля, от бандитов, от налоговой инспекции. Но вечное спасение… И вечность — что-то непонятное, и спасение в ней тем более.

Говорить о жизни церковной, о том, что она есть и как на нее настроиться… Тоже отклика не будет, скорее всего. Потому что тоже непонятно еще: зачем она, собственно, нужна.

С чего же тогда лучше начать? Лично мне кажется — с того, чего ищет каждый человек и чего практически никогда не может обрести. Со счастья.

И правда. Ведь ничто так не вожделенно, сколь оно, хоть и понимает его всяк по-своему. И всяк по-своему же тяготится его недостижимостью, тем, что, вроде и есть оно, да вот тут же исчезло, словно не бывало. Так что жизнь превращается в своеобразную цепь, в которой звено надежды сменяется звеном разочарования. И не может не мучить, не тревожить человека вопрос: почему это так?

И вот, мне кажется, что разговор на эту тему — почему? — лучшее начало.

А и правда — почему?

Прежде всего — по двум главным причинам. Во-первых, человек ищет зачастую счастья без Бога или даже вместо Бога. А во-вторых, ищет не то и не там… И это не так уж сложно доказать даже самому сомневающемуся. Счастье — это то, что не сиюминутно, то, что тебя не обманет, не покинет, не упорхнет, словно неуловимая жар-птица. Это то, что всегда с тобой, иначе какое же оно счастье? Только умножение страданий… Но что из земного постоянно?

Положение в обществе, служебная должность? — Что-то меняется в структуре, в которой ты работаешь, одна команда приходит на смену другой — и вот ты уже выпал из обоймы.

Материальное благополучие? — Сколько раз мы видели, как богачи превращаются в нищих! Или как умирают, а богатство их расхищают прямо у смертного одра. Или как мучаются, понимая, что деньги есть, а радости нет, и ничего не поделаешь с этим.

Верные друзья? — Человек так изменчив, так превратен, так слаб! И сплошь и рядом, сам не отдавая себе в том отчета, если не предает, то подводит. Или просто оказывается не в силах помочь. Или заболевает. Или уходит в мир иной, когда он нам всего нужней.

Любовь? — Как часто люди обманываются, принимая за нее что-то, лишь отдаленно на нее похожее! И как часто звучат слова: «Мне казалось, что это любовь, но я ошибся, прости…».

И под всем этим страшной жирной чертой ложится мысль о неизбежной смерти. Потому что даже если предположить, что все у тебя удалось и все ты обрел, то ведь придет она — неумолимая и неожиданная — и отберет у тебя все, что было тебе дорого, и тебя самого — у всех, кому был дорог ты…

…Нет ничего постоянного, все обманчиво, временно: стоит на него опереться, как оно рассыпается в прах, ввергая человека в бездну доходящего до отчаяния разочарования.

Единственный, Кто не обманет

Тому, кто уже обогащен знанием жизни, трудно будет поспорить с этими доводами. Того, кто жизни еще не знает, постепенно приобретаемый опыт в их верности рано или поздно убедит. Есть, конечно, люди, которые и видя не видят, и слыша не слышат… (Мф. 13, 13). Но их и встреча с Господом лицом к лицу не обратила бы и не изменила, что о них говорить!

А у всех прочих обязательно родится высказанный или невысказанный вопрос: «В чем же тогда счастье, да и есть ли оно? И ради чего вообще жить?».

Этот вопрос — и есть та цель, с которой мы затевали весь разговор о «недостижимости» счастья. Потому что у нас есть что на него ответить. Потому что счастье — Бог, и разговор о счастье был ничем иным, как необходимым предисловием к разговору о Нем.

Именно теперь, когда мы показали человеку всю суетность, обманчивость иных стремлений и надежд, когда подвели его к границе, за которой начинается область безнадежности, можно начинать говорить о самом главном — чаще всего, только увидев страшную пустоту безбожия, начинает искать человек удивительной полноты жизни с Богом.

И ведь Он лишь Один никогда не обманет, не подведет, не оставит ни в трудный, ни в радостный миг. Он — самый большой Дар, который может обрести на путях земного бытия каждый из нас, и вместе с тем — Раздаятель всех прочих даров, которые нам потребны.

Бог близок всегда. Но мы можем быть от Него далеки

Но надо сказать и о том, как жить, чтобы дар обретенный не превратился в дар утраченный. Объяснить, как легко потерять ту радость, которая сопровождает первое узнавание сотворенными Творца. Ведь если Господь и не оставляет нас, и ближе к нам, чем воздух к нашему телу, то мы можем оставлять Его и быть от Него по жизни, по расположениям своим сердечным бесконечно далеки.

Здесь-то и нужно рассказать о «правилах» жизни с Богом — о заповедях евангельских, об основополагающих принципах аскетики, о церковных таинствах и о Церкви как таковой. У нашего собеседника уже есть необходимая для этого разговора основа: он понимает, «зачем ему все это нужно». А если и не понимает, то мы, по крайней мере, сделали все, что могли. И нам остается возложить в прочем упование на Бога: семя, посеянное в сердце того, к кому была обращена проповедь наша, может прорасти и позже, во время, ведомое одному Господу. Главное — оно посеяно. И мы вложили в руки человека оружие к Богу ведущей логики, которым он сможет при желании воспользоваться, чтобы преодолеть царящие в мире эгоизм и равнодушие, победить в конечном итоге этот страшный, тлетворный, от Христа отвращающий дух — дух общества потребления.