Старец Клеопа (Илие)

Старец Клеопа (Илие) – один из самых почитаемых румынских подвижников. Еще при жизни он прославился обилием благодатных дарований и чудотворений, как и его великий духовник старец Паисий (Олару). Сейчас Румынская Церковь готовит материалы для прославления обоих старцев в лике святых. На родине отца Клеопы одна за другой выходят книги с описанием чудес, происходящих на его благодатной могиле. Приобщимся же и мы к этому великому явлению в истории Православия.

Старший чабан

Старец Клеопа Он сидел на простенькой лавочке из некрашеных досок, благостный старец с черными глазами и белоснежной бородой. Поверх монашеской рясы он всегда носил барашковый кожушок, в каких с незапамятных времен ходят наши пастухи.

Перед ним амфитеатром расселись и, затаив дыхание, слушали его сотни верующих. По большим праздникам они валом валили в монастырь со всех концов страны, старики и дети, здоровые и увечные, горячо верующие и скептически настроенные философы. И скапливались там, словно в чудотворной купальне, куда входишь с угнетенным сердцем, а выходишь счастливым, полным сил, благословленным.

Они слушали его как завороженные, ведь отец Клеопа говорил как никто другой. Его голос то гремел над головами у них, подобно грому небесному, то терялся в шуме лесных деревьев, обступавших келлию. И они часами сидели и слушали, а он рассказывал им о доблестных подвигах древних святых монахов, о церковных правилах или о своем богомолье на Святую Гору Афон.

Кто видел его хоть раз на зеленом пригорке у его келлии, тем не забыть теплоты, с какой он говорил: «Дорогие деточки!»

Кто знал его только по книгам, тем отец Клеопа казался грозным старцем-воителем, суровым к себе и окружающим. Но кто видел его хоть раз на зеленом пригорке у его келлии, тем не забыть теплоты, с какой он говорил им: «Дорогие деточки!», «Да поглотит вас рай, чада! Я бы так и собрал вас в котомку, чтобы выпустить только в раю! Матушка Божия, приведи их в рай!» Тогда он обращался ко Господу Богу и Пресвятой Деве Богородице как к своим присным, сидевшим рядышком с ним на тенистой веранде. Неземная любовь охватывала тогда собрание, и Матушка Божия, без сомнения, слышала его молитву…

Келлия старца Клеопы

Отец Клеопа всю жизнь вынашивал в сердце два желания: навсегда исчезнуть в лесах, погрузившись в кристальную чистоту молитвы, или остаться в братстве, передавая людям всё, что накопил в тайниках сердца, очищенного подвигами и благодатью. Эти два призвания перемежались в его жизни, и в конце концов победила любовь к ближним.

Посвященный Божией Матери

Отец Клеопа появился на белый свет 10 апреля 1912 года в уезде Ботошань в семье простых крестьян и в Святом Крещении был наречен Константином. В те годы духовная и нравственная жизнь румынского села была неразрывно связана со священником. Она протекала в ритме церковных праздников, начинаясь в крещальной купели и заканчиваясь под сенью креста после отпевания. И болезнь для этих простых, но глубоко умудренных крестьян была не только телесным недугом, но и отчаянным сердечным горем, разрешить которое полагалось тому же священнику. Поэтому когда крохотный Константин на втором месяце жизни тяжело заболел, Анна, его мать, горячо верующая женщина, поспешила с ним в скит Козанча к духовнику Конону (Гаврилеску), маститому монаху, прославившемуся способностью изгонять бесов.

Старый духовник постоял, помолился, глубоко задумался и, просвещенный Богом, изрек решение: мать должна отказаться от младенца! Разорвать связь, образующуюся с тех самых пор, как роса человеческая дает росток во чреве матери. Душой оторвать его от себя, чтобы привязать к Кому-то более сильному – к Божией Матери, Матери всего человечества.

Анна послушалась его совета, взяла маленького Константина и положила в скитской церкви перед иконой Пресвятой Богородицы со словами:

– Матерь Божия, я дарую Тебе этого больного младенца. Делай с ним что знаешь!

Мать положила сына перед иконой Богородицы со словами: «Я дарую Тебе этого больного младенца»

И затем трижды пронесла его под святой иконой, скрепляя тем самым этот священный завет.

С этой минуты младенец чудесным образом пошел на поправку и все долгие годы жизни был храним свыше. Это явилось необыкновенным началом исключительной судьбы, которой удостаиваются немногие смертные, – судьбы Духовного Отца.

Домашняя школа молитвы

– Он дома был для нас светочем! – так вспоминал отец Клеопа о своем отце, Александре, человеке праведном и рачительном.

Предки его были потомственными пастухами в Трансильвании, жили в Сибиуском селе Сэлиштя. Но еще в XVIII веке бежали в Молдову, в Ботошаны, от гонений греко-католиков.

Десять детей семейства Илие воспитывались в атмосфере молитвы и подвижничества. По распорядку, близкому к монашескому. По возвращении из школы детям нельзя было садиться сразу за стол:

– Я породил тебя с двумя глазами, читать ты умеешь, так вычитай сначала свои молитвы! – говорил им отец.

Затем в полночь, кода сон так сладок, а плоть неподъемно тяжела, вся семья вставала, чтобы совершить молитвенное правило.

– Я бил земные поклоны сотнями! – вспоминает отец Клеопа. – У меня ноги были как на пружинах. По 500 земных поклонов в час бил!

Мало-помалу, сначала с трудом, а потом уже с радостью дети навыкли подвижничеству и по собственному желанию стали его умножать. Михай, один из братьев, ни крошки в рот не брал, пока не закончит читать всю Псалтирь. А если мама запихнет тайком им в ученическую котомку кусочек мяса, они его подавали, наподобие милостыни, своим однокашникам, соблюдая наказ отца – ничего не есть до обеда.

Однако суровость такого образа жизни им впоследствии очень пригодилась. Пятеро из десятерых детей, четыре сына и одна дочь, стали монахами. Константин вместе с братьями Василием и Георгием взял курс на монастырь Сихастрия^[1]. А когда отец отошел ко Господу, тогда и старица Анна, оставшись совсем одна, тоже ушла в монастырь, в Агапию Веке.

Три исключительные судьбы

Родители Константина были людьми зажиточными. У семьи Илие было 20 коров, 150 овец и 30 гектаров земли. Смотреть за молодняком поручено было братьям Василию, Георгию и Константину. Весной отец сооружал для них овчарню в 5 километрах от села, неподалеку от скита Козанча, где подвизался духовник трех братишек, кроткий и смиренный схимонах Паисий (Олару).

Иеросхимонах Паисий (Олару) Годы отрочества образовали в суровой душе Константина ту таинственную ткань, которую может сплести только уединенная молитва на лоне природы. Здесь он научился слушать голос природы, утешаться звуками ночи, радоваться первому лучу солнышка, когда утренняя звезда садится за горизонт. Божие творение всегда было для батюшки путем к Творцу. В старости, когда епископы, исполненные благодати и отягощенные университетскими званиями, приходили в его смиренную келлию и спрашивали, где же он всему этому научился, батюшка отвечал просто: «У овец!»

Братья его тоже были сильны в молитве и для него, без всякого сомнения, стали подлинными наставниками. Вечером втроем они усаживались у костра и читали Псалтирь, а диавол то и дело норовил их напугать. То раздавалось зловещее, нечеловеческое рычание, то диковинные бестии начинали шастать на опушке леса, то среди ночи братья вскакивали оттого, что по чердаку овчарни с хрюканьем носятся толпы свиней, сотрясая ее до оснований. Константин, самый младшенький, пугался, но Василий, который был постарше и подуховней, спокойно говорил ему:

– Не обращай внимания на диавола! Он это только и может.

И они невозмутимо продолжали читать Псалтирь…

За годы, проведенные на овчарне у скита, в братьях выкристаллизовалась любовь к Богу. В миру они уже не могли совершенствоваться духовно, да и сам смысл пребывания в нем был для них непонятен. Как-то вечером мать, предусмотрительная женщина, пригласила к ним музыкантов-лэутаров, чтобы молодежь собралась и покружилась в хороводе, авось ребята выберут себе суженых. Но они, перепугавшись, попрятались кто куда, а Георгий даже вспорол себе ножом ботинки, чтобы его не заставили пуститься в пляс.

Наконец они открыли матери свое горячее желание посвятить жизнь единому Богу. Первым ушел Георгий. А когда и Василий с Константином собрались последовать за ним, Анна не выдержала. Дома оставался только один сын, Михай, который, впрочем, тоже стал потом монахом. Но этого уже было слишком для сердца матери. Хоть она и посвятила Константина Пресвятой Богородице, но, видимо, сочла этот завет утратившим силу, а клятву забытой Христом.

В защиту двух братьев выступил тогда суровый отец. Его давнишняя юношеская мечта сбывалась теперь в детях:

– Опусти их, женщина, пускай идут! Ну почему у нас с тобой не было их разума, когда мы были такими, как они? А теперь не сегодня-завтра отойдем ко Господу, и что толку было от нашей жизни?

И братья ушли.

Святой настоятель с доблестной общиной

Архимандрит Клеопа (Илие) в начале 1950-х годов Дело было зимой 1929 года, сразу после праздника святителя Николая Чудотворца. От Ботошань до Нямца Василий и Константин шли пешком (124 км). В котомке за плечами у них были только две иконы и молитвословы. Это было всё стяжание, с которым они покидали родительский дом. Мать, плача, шла за ними до конца села. А там братья запели «Заступница усердная…» и исчезли из виду на проселочной дороге.

Первую ночь они остановились в Козанче у своего отца Паисия (Олару), чьи рассказы об отшельниках Нямецких гор зажгли в их сердце любовь к скиту Сихастрия. Затем пошли в Сучаву, где приложились к мощам святого Иоанна Нового, а оттуда направились к ближайшему к Сихастрии городу Пятра-Нямц.

В скиту Сихастрия, заветной цели их путешествия, подвизался в то время настоятель святой жизни, отец Иоанникий (Морой). Родом из Трансильвании, из села Зэрнешть, он выбрал монашеский путь уже в зрелом возрасте, после богомолья на Святую Гору Афон, где провел долгие годы. Затем возвратился на родину и поступил в Нямецкий монастырь, а потом был назначен настоятелем Нямецкого скита Сихастрия, который практически возродил в 1909 году.

Он с нуля основал новую общину, которой отдал всю свою любовь и молитвы. В течение 20 лет с терпением Сизифа практически один служил святую литургию. Каждый день. Каждое утро ждал в храме монахов, и если кого-нибудь не хватало, то он не начинал богослужения. Всю неделю не вкушал ничего. Ему довольно было Тела и Крови Христовой вместе с просфорой, положенной священнику.

Годы текли и заметали всё снегом. В миру бушевали войны, внедрялись сатанинские идеологии, а он ни о чем не знал. Думал только о своем скиту, о котором заботился, как о собственной душе. И в конце концов его усилия принесли плоды.

Малая, но несокрушимая община несла молитвенную стражу в храме. Многие монахи знали наизусть всю Псалтирь и молитвы из Часослова. Они были простыми людьми, но жили в неприступном свете Божества. Поэтому неудивительно, что здесь совершалось много чудес.

Братья преселяются на небеса

Василий, Георгий и Константин были неразлучными с первых лет жизни и вместе открыли для себя молитву Иисусову и путь, ведущий к совершенству. И теперь все трое поступили в один монастырь. Василий и Георгий в скором времени достигли меры святости, и, может, поэтому Бог так рано забрал их к Себе. Они умерли очень молодыми. Обоим было всего по 26 лет, но любовью и усердием они превзошли многих старцев Сихастрии. Василий целый день читал наизусть Псалтирь и молитву Иисусову, а у Георгия имелся дар слез. Когда Василию настало время отойти на тот свет, Пресвятая Богородица явилась ему и сказала, что через три дня придет, чтобы забрать его на небеса. Видевшие это явление монахи сочли его диавольским наваждением, однако в предреченный день старший сын семьи Илие рясофорный монах Василий, любитель отшельничества и молитвы, предал душу в руки Христовы. И тогда братия поняли, какой богоугодный человек жил среди них. Подвизался на монашеском поприще всего два года, а достиг цели пути. Хоть он еще не был пострижен в монашество, но мог служить примером для монахов.

Василий, Георгий и Константин были неразлучными с первых лет жизни и теперь все трое поступили в один монастырь

Второй брат, Георгий, последовал за ним в 1933 году, когда не прошло и двух лет после кончины Василия. Он успел принести монашеские обеты и получил имя Герасим. Отец Клеопа, несколько лет живший с ним в одной келлии, так рассказывал о его неутолимой ревности к молитве.

Ночью Герасим спал не более 3–4 часов, да и те в гробу, который изготовил себе сам, чтобы не забывать о скоротечности здешней жизни. Он знал всю Псалтирь наизусть и читал ее по памяти непрестанно. Очень любил литургию и когда заболел, просил братию отнести его на богослужение на одеяле. К концу своей короткой жизни стяжал от Бога дар предвидения. Перед смертью оставил отцу Клеопе такую записку:

«Возлюбленный брат мой Константин, знай, что Бог сохранит тебя дольше в этой жизни. Поэтому прошу тебя: не забывай меня, грешного, в святых молитвах».

Слово Герасима сбылось в точности. Отец Клеопа стал единственным ребенком семьи Илие, дожившим до глубокой старости.

Лесная академия

Отец Клеопа почти всю молодость провел у овец. Там, в пустынном безмолвии, его душа, жаждавшая знаний, могла предаваться чтению святых отцов Церкви.

Юный послушник Константин закончил только 7 классов школы, но был одарен от Бога феноменальным умом и памятью. Писания, над которыми ломают голову выпускники богословских факультетов, он осваивал с изумительной легкостью. И был до того поглощен чтением священных книг, что не замечал, ел ли что-нибудь с утра или нет. Поэтому монахам-пастухам приходилось следить за тем, чтобы брат Константин не сидел голодным.

– Ребята, слушайте: всегда носите с собой книгу. Я читал святого Иоанна Лествичника, святого Исаака Сирина, святителя Василия Великого. Читал, сидя с овцами, а вставая закладывал веточкой шафрана страницу, на которой остановился. И видел, как наяву, святых, написавших это. Поэтому всё, что читал тогда, я уже не могу забыть, – говорил потом отец Клеопа.

Брат Константин пробыл на этом послушании 6 лет. Все это время он духовно креп, а его уникальный ум вникал в Божественные тайны, перешел за пределы видимого, вознесся к ангельским высотам, чтобы лицезреть Свет вседетельный. И когда брата Константина 2 августа 1937 года постригли в монахи, ему было всего 25 лет, а скитские отцы уже смотрели на него как на маститого наставника.

Настоятель Сихастрии

30 мая 1941 года. Лето вот-вот вступит в свои права. Паломники в ожидании великого праздника Вознесения Господня заполонили все уголки скита. Страшная засуха бушует по всей стране. Нанесла она огромный ущерб и братству настоятеля Иоанникия (Мороя). От искры вспыхнула деревянная келлия, пламя моментально перекинулось дальше, и в считанные часы все до одной келлии, часовня, трапезная и кровля каменной церкви сгорели дотла. Дело всей жизни старого игумена вмиг пошло прахом. Однако старец Иоанникий, привыкший взирать на вечное, а не на земное стяжание, не смутился. Он счел, что Бог испытывает его. И помощь свыше не замедлила.

Спустя год, когда он горячо молился о своих духовных чадах, ему было дивное посещение. В его келлию без доклада вошла Женщина. Сказала только и всего:

– Не тревожься, отец Иоанникий, о судьбе скита. Отныне Мы будем нести попечение о сей святой обители. – И исчезла.

Не сказала, кто же эти таинственные попечители святой обители, однако старец понял в душе, что его Посетительницей была Сама Пресвятая Дева Богородица, Которая будет опекать их вместе со Своим Сыном.

Так оно и было. В том же году братство собралось, чтобы держать совет о том, кого же сделать заместителем старца, ибо отец Иоанникий (Морой) был слишком старым и немощным, чтобы приступать к восстановлению скита. Престарелый игумен предложил сделать их наставником молодого монаха Клеопу, которому уже исполнилось 30 лет. И отцы радостно согласились.

Тогда они направились в горы, на монастырскую овчарню, чтобы сообщить ему эту неожиданную весть. Однако он не хотел повышения. Поэтому попросил об отсрочке, чтобы посоветоваться с отцом Паисием (Олару), своим духовником с самого детства, которому и написал письмо. Ответ пришел через несколько дней:

«Дорогое чадо, от меня, грешного: будь таким, как будто ничего не давал и ничего не принимал! Не радуйся, когда тебя сделают настоятелем, и не огорчайся, когда снимут с настоятельства! Окажи послушание собору отцов и положись на волю Божию».

Архимандрит Клеопа (Илие) вспоминает годы молодости

И отец Клеопа послушался. Со временем стало очевидно, что предложение старца Иоанникия (Мороя) было воистину вдохновлено Духом Святым. Под окормлением отца Клеопы смиренный скит Сихастрия станет одной из величайших лавр Румынии.

Старший пастырь монахов

Идеальный настоятель должен уметь сочетать строгость и кротость. У него должна быть и решительность отца, и мягкость матери. А что важнее всего, он должен быть человеком молитвы и подвига, мудрым наставником. Отец Клеопа обладал всеми этими дарованиями. Любил молиться в безмолвии и уединении, как привык с раннего детства, когда пас овец возле скита Козанча. Поэтому обычные искушения властью не привязались к его душе. Он не был ослеплен должностью, потому что никогда не хотел ее. Парадоксально, но это делало его идеальным настоятелем. И монахи будут следовать за ним, слушаясь его во всем. Факт тем более удивительный, что, когда его выбирали в заместители настоятеля, он не был иереем, а всего лишь простым монахом.

Он никогда не хотел занимать высокую должность. Парадоксально, но это делало его идеальным настоятелем

23 января 1945 года, за 3 месяца до окончания Второй мировой войны, он был рукоположен в иеромонаха епископом Галактионом (Кордуном), а потом официально наречен настоятелем скита Сихастрия. Однако для монахов начинались смутные времена.

Отшельничество и гонение

Отец Клеопа не боялся трудностей. Никогда! Может, потому, что в борениях с самим собой и диаволом понял, что трудности предназначены сделать тебя сильнее.

Так ему удалось сразу после окончания войны заново отстроить монастырь. Когда его ставили заместителем настоятеля, обитель являла собой груду пепла. Он в короткое время не только восстановил постройки, воздвигнутые отцом Иоанникием (Мороем), но и сумел увеличить число братии, которых в 1947 году стало уже 50. И это в тех тяжелых условиях, когда другие монастыри теряли насельников и страдали от нехватки средств. Не прошло и 6 лет после того сильного пожара, как Святейший Синод Румынской Православной Церкви решил возвести скит в ранг монастыря, а его достойного настоятеля – в сан архимандрита.

Однако новая власть, воцарившаяся в Бухаресте, не могла спокойно отнестись к этому повышению. Так за батюшкой установили слежку. 21 мая 1948 года он произнес проповедь в честь святых равноапостольных царей Константина и Елены. И не преминул в конце пожелать «нашим нынешним правителям быть как святые цари, чтобы Церковь поминала их вечно!»

Он еще не успел снять облачения, как был арестован. Его держали в подвалах города Тыргу-Нямц и допрашивали 5 дней, но потом вынуждены были отпустить. Однако один из верующих поспешил предупредить его, что на этом охота на него не закончилась. Его должны были арестовать опять и, может, навсегда. Тогда отец Клеопа решил скрыться в горах. Здесь, в лесных дебрях, он будет сражаться с красной бурей оружиями не мира сего, а иного, небесного. В одиночестве, с некоторыми перерывами, он проведет 8 лет.

Сначала батюшка выкопал себе землянку в местности, называемой Пичорул Кукулуй. Он прекрасно знал горы в окрестностях Сихастрии. Они служили ему домом все годы, проведенные у овец. Он по ним тосковал, и вот теперь, по таинственному Промыслу Божию, смог вернуться в уединение.

Землянка старца Клеопы

Потом, когда он опять удалился в пустыню, на этот раз с отцом Арсением (Папачоком), он скрывался в горах Стынишоарей, а на третьем этапе (в 1959–1964 годах) подвизался в горах в окрестностях нынешнего монастыря Петру-Водэ.

В горах он проводил по 10–15 часов в день за чтением Псалтири или Часослова, а остальное время было посвящено молитве Иисусовой

Все это время он молился. Непрестанно и непрерывно. Проводил по 10–15 часов в день за чтением Псалтири или Часослова, а остальное время было посвящено молитве Иисусовой. Под утро немного дремал и начинал все сначала. Впоследствии он скажет об этом опыте:

– Когда ум сходит в сердце, тогда сердце раскрывается и снова закрывается. То есть сердце поглощает Христа Иисуса, и Иисус Христос поглощает наше сердце. В этот миг Жених Христос встречается с невестой – нашей душой.

Неизреченные желания, неисчислимые слезы, всё текло, подобно тихой воде, через его душу, тогда как во внешнем мире все бурлило ненавистью. Он рассказывал, что однажды, когда он размышлял о красоте ангельских песнопений, ум его сошел в сердце. И столько радости излилось на него, что он воскликнул: «Господи, дай мне умереть в эту минуту!» И после этого переживания целый месяц его ум не сходил на землю.

Излияние к себе подобным

Батюшке никогда не хотелось возвращаться в монастырь. Уединение, наполненное Богоприсутствием, услаждало его душу, а возвращение в среду людей оборвало бы пламенный поток молитвы. И все-таки он вернулся. В первый раз, в 1948 году, его вызвал сам Патриарх Иустиниан, который услышал о святости его жизни и глубоких богословских познаниях. Он собрался вверить ему монастырь Слатина в Буковине, древнюю обитель, воздвигнутую господарем Александром Лэпушняну, чтобы отец Клеопа духовно возродил ее.

Архимандрит Клеопа (Илие) Батюшка отправился туда с 30 монахами из Сихастрии, практически с половиной братства. В Слатине собрал вокруг себя не только простых монахов, но и выдающихся людей, входивших в движение «Неопалимая Купина». Его послушниками были отец Петроний (Тэнасе), будущий настоятель Афонского скита Продрому; отец Арсений (Папачок); Леонид Плэмэдялэ (будущий митрополит Ардяльский Антоний, ученик отца Арсения (Боки)) и многие другие.

Однако органы безопасности прослышали о зарождающемся духовном центре и арестовали наиболее крупных монахов. После допроса они были выпущены, поскольку против них невозможно было найти обвинений. Тогда отец Клеопа принял решение снова уйти в леса, вместе с отцом Арсением. Там они пробудут с 1952-го до 1954 года. Затем его снова вызвал Патриарх Иустиниан, на этот раз поручивший ему миссию духовного укрепления нескольких монастырей в Банате.

В последний раз он уйдет в пустыню в 1959 году, когда в Румынии по новому закону станут изгонять монахов из монастырей, заставляя их вернуться в мир. Отец Клеопа возвратится в монастырь вместе со всеми в 1964 году, когда ослабнет коммунистический режим и будут амнистированы политзаключенные. С этих пор он больше не будет покидать монастырь Сихастрия.

Могилы новоявленных святых Клеопы и Паисия Румынских Монахи построили ему келлию повыше монастыря, ближе к лесной тишине, чтобы он мог время от времени вкушать сладость уединения в Господе. В течение 34 лет он делил свою жизнь между ночными молитвами и окормлением учеников в дневное время. Люди стекались к нему подобно реке. Они жаждали его мудрых слов, любви, света, сиявшего на его лице. Вместе с отцом Паисием (Олару), своим духовником с самого детства, тоже перешедшим в Сихастрию, отец Клеопа омывал грехи этого народа и очищал его помыслы. В эту духовную баню погружались все, от нямецких крестьян до президентов и премьер-министров Румынии, от простых монахов до патриархов Православной Церкви.

Когда он 2 декабря 1998 года отошел ко Господу, насыщенный годами и молитвой, его оплакивала вся страна, от владыки до последнего деревенского мужика.

Отец Клеопа был не только святым человеком, но и гениальной личностью, на века вошедшей в историю Православия. Ему удалось разорвать мрачную пелену коммунистического ада, чтобы открыть людям кусочек неба. Его жизнь еще раз доказала, что последнее слово остается не за ненавистью, а за любовью. На нем исполнилось слово, завещанное нам Валерием Гафенку:

«Любовь – самое сильное оружие человечества».