Как вскрывали гроб преподобного Серафима Саровского и другие истории протоиерея Серафима Гана

Икона преподобного Серафима Саровского, которая хранится в семье протоиерея Серафима Гана

Протоиерей Серафим Ган – настоятель Свято-Серафимовского храма в городе Си-Клифф, штат Нью-Йорк, рассказывает о святынях, которые хранятся в его семье. Другие беседы с отцом Серафимом Ганом – здесь:

• Как священномученик предупредил дочь о дне её кончины и другие истории протоиерея Серафима Гана
• «Если умру первым – обязательно дам тебе знать, есть ли Бог»
• «Старчество – это духовная гениальность»
• Лучшее лекарство от уныния
• Об одном необычном многолетии, «советских чудотворцах» и чувстве юмора

В нашей семье бережно хранятся несколько святынь еще дореволюционной Российской Империи. Хочу поделиться историей этих святынь, потому что она отражает историю Русской Православной Церкви и всей России.

Начало монашеского пути

Как я уже рассказывал, мой дед, протоиерей Ростислав Ган (1911–1975), с юности окормлялся у настоятеля Казанско-Богородицкого монастыря в Харбине, владыки Ювеналия (Килина), и был женат на его внучатой племяннице, дочери священномученика Софье Юминой (моей бабушке). Все мои родные – дед, бабушка, позднее и папа – постоянно посещали все монастырские службы, общались с известными подвижниками обители: схиигуменами Серафимом (Лысковец), Игнатием (Мелехиным), схимонахом Михаилом (Игнатенко).

Свой монашеский путь владыка Ювеналий (Килин; 1875–1958), мой двоюродный прадед, начинал в Белогорском монастыре. Он пришел на Белую гору в 1896-м году, когда там еще действовала просто небольшая монашеская община под руководством иеромонаха Варлаама (Коноплева; 1858–1918).

Прадед был тогда послушником Иваном Килиным. Через год к общине присоединился послушник Георгий Кузнецов. Все трое были очень молоды: Ивану Килину и Георгию Кузнецову – чуть за 20, а их наставнику, иеромонаху Варлааму (Коноплеву), который казался юным послушникам совсем взрослым, – 38 лет. Они были полны ревности и мечтали превратить свой только что учрежденный (в 1897-м году) Белогорский Свято-Николаевский монастырь в Уральский Афон со строгим монашеским уставом и горячей молитвой за всю Россию-матушку.

Братия росла не по дням, а по часам. Послушники Иван Килин и Георгий Кузнецов стали ближайшими помощниками любимого и почитаемого ими настоятеля монастыря, отца Варлаама: Иван – секретарем и келейником, а Георгий – письмоводителем.

Священномученик Варлаам Белогорский

Спустя годы

В 1900-м году послушник Иван Килин примет монашеский постриг с именем Ювеналий, в 1902-м году будет рукоположен в иеромонаха, позднее назначен настоятелем и строителем Фаворской Спасо-Преображенской пустыни от Белогорского монастыря, потом возведен в сан игумена, затем архимандрита, станет благочинным всех мужских и женских монастырей Пермской епархии, а спустя годы хиротонисан во епископа Цицикарского.

Владыка Ювеналий (Килин)

Его духовный друг, послушник Георгий Кузнецов, примет монашеский постриг с именем Серафим в 1903-м году, будет рукоположен в иеромонаха в 1905-м году, потом станет игуменом Серафимом, скитоначальником Серафимо-Алексеевского скита Белогорского монастыря.

Это тот самый игумен Серафим (Кузнецов), который в страшные годы Гражданской войны будет сопровождать гробы Алапаевских мучеников в Пекин и в труднейших обстоятельствах сумеет перевезти честные мощи преподобномученицы Великой княгини Елисаветы и ее келейницы, инокини Варвары, из Пекина в Святую Землю, где и сам проведет остаток своих дней.

Игумен Серафим (Кузнецов)

Гробы с телами Алапаевских мучеников в кладбищенском храме Преподобного Серафима Саровского в Китае

Епитрахиль Оптинского старца Амвросия

Но пока есть еще время, и они, все трое, – молодые, полные ревности по Бозе, – совершают несколько паломнических поездок – в 1898-м, 1903-м, 1907-м годах – в Валаамский и Саровский монастыри, а также в Глинскую, Софрониеву, Оптину и Тихонову Пустыни, Троице-Сергиеву, Киево-Печерскую и Почаевскую лавры.

Во время этих паломничеств белогорские иноки встречались со многими подвижниками благочестия, ныне прославленными в лике святых. Мой прадед имел счастье беседовать с Оптинскими старцами. В Оптиной пустыни им подарили епитрахиль преподобного Амвросия Оптинского.

Алексей Зеленин, Белогорский монастырь, 1913 год

Чудесная икона преподобного Серафима Саровского

В 1903-м году все трое участвовали в Саровских торжествах. Бабушка рассказывала мне, что владыка Ювеналий делился с ней, своей любимой внучатой племянницей, историей о том, как он принимал участие в поднятии из могилы гроба преподобного Серафима Саровского. Гроб перенесли в алтарь собора, там его вскрыли и совершили омовение мощей преподобного.

Владыка Ювеналий принимал участие в омовении и вспоминал: когда крышку гроба приподняли для омовения и переоблачения мощей – весь храм за считанные секунды наполнился сильнейшим благоуханием, так что его почувствовали не только священнослужители в алтаре, но и все верующие в соборе.

Возможно, во время этих торжеств, а может, и позднее, белогорские отцы получили в подарок большую икону преподобного Серафима Саровского, в которую вставлены частицы камня, на котором он молился, частицы от гроба, от шубы и мантии преподобного.

Саровские торжества, 1903 год

Царская семья на Саровских торжествах в 1903-м году

Крестный ход из Дивеева в Саров в июле 1903 года с иконой Божьей Матери

Камилавка святого праведного Иоанна Кронштадтского

Прадед сподобился несколько раз сослужить святому праведному Иоанну Кронштадтскому (1829–1909). Когда он сослужил ему в 1906-м году, отец Иоанн очень хотел подарить прадедушке что-нибудь на память, и, не найдя ничего подходящего под рукой, подарил ему свою камилавку.

Протоиерей Серафим Ган с камилавкой святого праведного Иоанна Кронштадтского

С камилавкой святого праведного Иоанна Кронштадтского

Переезд в Харбин

В 1918-м году по Пермской губернии прокатилась волна красного террора, были расстреляны многие монашествующие Белогорского монастыря и священномученик, архиепископ Пермский и Кунгурский Андроник (Никольский). В этом же году был зверски убит большевиками любимый наставник и духовный отец всей Белогорской братии, архимандрит Варлаам (Коноплев), прославленный ныне в лике священномученика.

Нескольким инокам из лесных скитов, и моему прадеду с его духовным другом, игуменом Серафимом (Кузнецовым), удалось спастись.

Будущий владыка Ювеналий переехал в 1919-м году в Читу, а в 1920-м году – в Харбин, где через несколько лет стал строителем и настоятелем Казанско-Богородицкого монастыря, о котором я уже упоминал в начале своего рассказа.

Крестовоздвиженский собор Белогорского монастыря на дореволюционном фото

Шмаковский монастырь, судьба его настоятеля и его риза

В Казанско-Богородицкий монастырь стекалась уцелевшая братия Белогорья, других русских монастырей, а также разоренного Ново–Валаамского Свято-Троицкого Николаевского монастыря в Южно-Уссурийском крае, близ станции Шмаковка.

Этот монастырь коротко называли Шмаковским, и братия подвизалась там в духе строгого подвижничества, по образцу Валаамского монастыря. Настоятель обители, архимандрит Сергий (Озеров), был делателем Иисусовой молитвы и благодаря молитве стяжал дары духовного рассуждения, горячей веры и любви Христовой. Несмотря на молодость, его почитали за старца, и обращались к нему за духовным советом даже те из пастырей, кто летами был много старше.

В 1924-м году большевики разогнали братию Шмаковского монастыря, а его настоятель, архимандрит Сергий (Озеров), был гоним, неоднократно подвергался арестам, отбывал срок в лагере, и наконец, в 1937-м году был расстрелян.

Иноки Шмаковской обители, перебравшиеся в Казанско-Богородицкий монастырь, спасли от поругания и вручили владыке Ювеналию некоторые святыни, в том числе ризу своего любимого настоятеля.

Братия Шмаковской Уссурийской обители

Архимандрит Сергий (Озеров), настоятель Шмаковского монастыря

Судьба святынь

Мой прадед, владыка Ювеналий (Килин), перед своим вынужденным отъездом в 1947-м году в СССР передал несколько хранимых у него святынь, в том числе епитрахиль преподобного Амвросия Оптинского, камилавку святого праведного Иоанна Кронштадтского, икону преподобного Серафима Саровского и ризу Шмаковского настоятеля, моему деду, протоиерею Ростиславу Гану. Владыка передал это все отцу Ростиславу, как своему духовному чаду, родственнику, известному священнику и просто человеку, которому он доверял.

Была еще причина, почему владыка передал святыни – он хотел, чтобы они утешали русских людей на чужбине

Тогда никто не знал, что ждет тех, кто возвращался в СССР, а многих ждали лагеря. Была еще причина, почему владыка Ювеналий передал святыни – он хотел, чтобы они утешали русских людей на чужбине, и чтобы они чувствовали связь с Россией.

Дедушка остался служить в Китае, рядом со святителем Иоанном Шанхайским, а в 1953-м году вместе с матушкой и тремя сыновьями переехал в Австралию, где служил настоятелем Покровской общины, а потом Покровского прихода в Кабраматта (один из южных районов Сиднея) до конца своей жизни.

Протоиерей Ростислав Ган на III Всезарубежном Соборе в Джорданвилле, 1974 год

Большое счастье и огромная ответственность

Теперь эти святыни хранятся у меня. Это большое счастье и огромная ответственность – хранить такие святыни. Я приношу в храм епитрахиль преподобного Амвросия в день памяти Оптинских старцев, и мы служим молебен. Обращаемся за помощью к Оптинским старцам – они поддерживали народ в трудные времена, и сейчас как раз такие. К нам приезжали отцы из Оптиной пустыни, и они подтвердили, что это действительно епитрахиль из ризницы Иоанно-Предтеченского скита Оптиной пустыни.

Дедушка, протоиерей Ростислав, имел обыкновение навещать больных в больнице и на дому с камилавкой святого праведного Иоанна Кронштадтского. Брал он с собой камилавку и к людям, у которых случались какие-то скорби. Возлагал камилавку на головы и служил молебен. Проходило небольшое время – и больные выздоравливали, а скорбящие получали облегчение в своей скорби.

Когда я служил в приходе деда в Австралии уже после его смерти, ко мне пришел один священник, у которого тяжело заболела молодая прихожанка: ей поставили диагноз – онкология. Я дал ему камилавку – он поехал в больницу, и, как дедушка, возложил ее на голову больной и отслужил молебен. Его прихожанке в этот же день сделали операцию – и не обнаружили никакой опухоли. То есть до этого на всех снимках была огромная опухоль, а потом она просто исчезла. Бывшая больная пришла в себя после операции – и ее с миром отпустили домой.

До этого на всех снимках была огромная опухоль, а потом она просто исчезла

Когда мою семью просят о чем-то помолиться – мы всегда прибегаем за помощью к святому праведному Иоанну Кронштадтскому.

Во время Пасхального канона мой дед на каждой песне менял ризу: то есть под ризой священник остается в белом, а облачение меняет. Я тоже стараюсь продолжать эту традицию, и на первой песне канона надеваю красную бархатную ризу, которая принадлежала настоятелю Шмаковского монастыря, архимандриту Сергию (Озерову), пострадавшему за веру. Это очень тяжелое облачение, расшитое золотом, и я даже устаю от его тяжести.

Эта традиция символизирует для меня три вещи. Первая: в Евангелии от Луки, в 24 главе, говорится, что Господь явился ученикам по дороге в Эммаус – и они Его не узнали. Не узнали они Его также, когда рыбачили. То есть воскресшего Спасителя узнавали не сразу. Это первое значение.

Второе значение – это то, что Пасха – Праздников Праздник, она выше всех остальных праздников.

Третье – это то, что мы почитаем память архимандрита Сергия и братии разоренного Шмаковского монастыря.

Протоиерей Серафим Ган с ризой из Шмаковского Уссурийского монастыря

Для служения Русской Православной Церкви

Страшно подумать, сколько святынь – икон, риз, облачений святых подвижников, старинных богослужебных книг и ценнейших монастырских библиотек – были преданы поруганию, сожжению, разграблению и полному уничтожению в годы революции, Гражданской войны и правления богоборческой власти...

Мой дедушка, протоиерей Ростислав Ган, был аскетом, но он вкладывал много сил и средств в приобретение духовной библиотеки, церковной утвари, богослужебных книг. Дело в том, что люди Русского Рассеяния, которые были вынуждены покинуть Россию под страхом смерти, возводили везде, во всех странах мира, куда они только приезжали, православные храмы и создавали православные приходы. Но у них не было почти ничего – ни церковной утвари, ни богослужебных сосудов, ни богослужебных книг, – и они в них очень нуждались.

Люди Русского Рассеяния возводили везде, во всех странах мира, куда они только приезжали, православные храмы

И дед, как и многие другие пастыри, старался в первую очередь все это приобрести. Еще в Китае он собрал ценнейшую библиотеку и снабдил всех своих родных всем необходимым для служения, чтобы его сыновья, внуки, и другие пастыри могли служить Церкви.

В библиотеке протоиерея Ростислава Гана имелось несколько комплектов сочинений святителей Иоанна Златоуста, Василия Великого, Игнатия Брянчанинова, Добротолюбие, Четьи-Минеи, богослужебные книги – всего не перечислить. Наша Русская Зарубежная Церковь старалась издавать всё это, но у деда были ценнейшие, еще дореволюционные издания, библиографические редкости.

Будучи 17-летним юношей, я из Калифорнии ехал в Австралию только для того, чтобы поработать в архиве и в библиотеке дедушки. Митрополит Виталий (Устинов) и архиепископ Антоний (Медведев), зная, что я собираюсь ехать в Австралию, работать в библиотеке деда, просили: привези нам такую-то и такую-то книгу.

Вот такими историями о своих прадедушке, дедушке и сохраненных ими святынях я хотел сегодня с вами поделиться. Помощи Божьей всем читателям и создателям портала «Православие.ру»!

Архиепископ Антоний (Медведев) рукополагает отца Серафима Гана