«Ты сохранила ему жизнь, и у вас с ним будет такая встреча!»

– Иди на УЗИ! А то рожают тут уродов без рук, без ног, без головы… А так – сделаешь аборт, оздоровишь организм…

Это сказала мне когда-то врач-гинеколог. В тот день, только-только забеременев нашей старшей дочкой Варварой, я, счастливая до небес, пришла становиться на учет в женскую консультацию.

Понятно, что «оздоравливаться» я не стала – Варе уже почти восемнадцать лет. Но слова те я запомнила на всю жизнь. И до сих пор у меня не укладывается в голове отношение к убийству ребенка как к чему-то обыденному и даже полезному. Или что можно убить и забыть. И пойти себе жить дальше, как будто и не было этого маленького человека. Твоего сына или твоей дочери…

До сих пор у меня не укладывается в голове отношение к убийству ребенка как к чему-то обыденному и даже полезному

Но они были… И сын был у кого-то, и дочь была. Жизни, которые дал Господь. Иногда эти жизни кажутся нам странными, бессмысленными и не вовремя. Но Господь-то их дал. Значит, они нужны!.. А человек взял и отнял. И, разрушив божественную «конструкцию», решил, что все будет как раньше, даже лучше.

Но еще ни разу не видела я, чтобы аборт не оставил после себя шрамов. И на теле, и на душе. Понятно, что нет такого греха, который превзошел бы милосердие Божие. Но шрамы-то остаются. Даже если их стараются не видеть…

***

Я много думаю об этом… Иногда – пишу.

Недавно только я общалась с чудесной молодой женщиной. Осенью она похоронила новорожденного сына. Он умер через два дня после своего рождения.

Она знала, что так будет. У малыша был порок, с которым не живут. И главным ее желанием тогда было родить его живым (а такие дети часто гибнут еще во чреве), успеть покрестить и проститься. Все так и случилось. И сейчас у нее есть дочь на земле и сын – на Небе.

Зачем это было нужно, знает, наверное, только Господь. Но если хотя бы попытаться взглянуть на события с позиции вечности, то что-то можно понять. Или почувствовать.

– Ты сохранила ему жизнь, и у вас с ним будет такая встреча! – сказал ей батюшка. – Ох, какая встреча!

А какая встреча будет потом у тех, кто оборвал такую маленькую жизнь?

Собеседница моя рассказала, что всю ту беременность искала в интернете семьи, которые рискнули бы родить ребенка с подобным диагнозом. И находила только тех, кто не родил.

Но едва ли не больше, чем поголовные аборты, ее поразило то, что женщины, перервавшие свои беременности, годами потом лечатся от депрессии, страдают от панических атак, пьют горы лекарств и все равно убеждают себя и других, что сделали все правильно. «И вам тоже советую прервать», – написала ей одна из таких участниц тематического форума.

Они не спят ночами, не дышат полной грудью, не живут полной жизнью… Такое ощущение, что их души уже здесь, на земле, холодеют и сжимаются в предвкушении той самой «встречи»… И все равно в агонии, как за соломинку, хватаются за «правильность» такого своего решения.

С другой стороны, за что им еще хвататься?.. Лучше, конечно, за Бога, но для этого надо прийти к покаянию. Надо поверить, что есть та самая вечность. А это ох как сложно. И страшно…

***

Я знаю женщину, которая перестала ходить в храм, чтобы не думать о вечности. До этого была очень активной прихожанкой.

– А потом я разочаровалась в РПЦ! – говорила она мне как-то давно.

И приводила кучу аргументов о вредности и корыстолюбии попов, злобности бабушек и полном отсутствии любви у всех, кого «коснулся рпц-шный яд».

Но дело-то было в том, что больше пятнадцать лет назад, на пике воцерковления, забеременела она своим первым и единственным ребенком. Узи показало у плода пороки, несовместимые с долгой и благополучной жизнью. Паллиатив…

В женской консультации от нее едва ли не требовали тут же сделать аборт по медицинским показаниям и пугали жутким будущим, если ребенок ее умудрится родиться живым:

– Сколько там он протянет? Год? Два? Три? Но это время станет для тебя адом! А ты еще молодая, десять раз успеешь родить.

Когда она пришла с этим к священнику, тот, естественно, сказал, что аборт – это убийство. Даже по медицинским показаниям.

Все это стало для той женщины огромным испытанием. И вера в Бога, вчера еще, казалось бы, такая крепкая, рухнула, как карточный домик. Победил страх за себя. И, сделав в итоге аборт, она, чтобы хоть как-то с этим жить, начала убеждать саму себя, что Господь и вечность – это выдумки, в которые она по молодости и неопытности поверила. А Церковь наша – не более, чем коммерческий проект.

Все эти годы после ее «расцерковления» я с ней не встречалась, но читала ее в Фейсбуке. Весь свой оставшийся детородный возраст она безрезультатно лечила бесплодие. Несмотря на заверения про «десять раз родишь»… А еще – тяжелейшую депрессию. Но при этом в бесконечных интернет-спорах доказывала всем, что тот аборт был единственным и правильным выходом. А потом она вдруг исчезла из соцсетей, и года на три я потеряла ее из виду.

Пройдя весь этот ужас, оборвав одну маленькую жизнь и разрушив свою, она вернулась ко Господу, Которому она точно нужна. А это главное

Недавно она вдруг появилась у нас в храме. Я едва ее узнала. Когда-то ослепительная красавица, она была измученной и сильно постаревшей. Это была не «возрастная» старость, а какая-то душевная.

– Если бы я тогда родила, моя жизнь, наверное, сложилась бы иначе, – только и сказала она.

Забеременеть она больше так и не смогла. Муж ушел к молодой. Родители умерли. Даже собака умерла. И никому она стала не нужна. Да и не было у нее никого.

Когда пустота стала невыносимой, ноги сами привели ее в храм, из которого она когда-то ушла, обвинив во всем.

Она стояла перед алтарем и плакала. Долго, горько… Но я уверена, что рядом с ней невидимо стоял Христос и обнимал. Потому что в какой-то момент она повернулась, и во взгляде у нее была надежда. Ведь, правда, нет греха, который превзошел бы милость Божию…

Я не знаю, как сложится теперь ее судьба. Но, пройдя весь этот ужас, совершив непоправимое, оборвав одну маленькую жизнь и разрушив свою, она вернулась ко Господу, Которому она точно нужна. А это главное. Ему возможно все… А я буду за нее молиться!

***

Но кто-нибудь обязательно скажет, что далеко не все испытывают такие душевные терзания. Кто-то сделал – и, правда, забыл.

Но опять же, впереди нас ждет Господь и вечность. Верим мы или нет. И потом, неужели Божий замысел о нас может быть хуже, чем то, что мы сами для себя решили?

Недавно как будто в ответ на эти мои думы одна знакомая по имени Марина рассказала мне две истории.

Первая – о жизнь ныне покойной коллеги Марининой матери.

Началась эта история давно и страшно. Молодая и счастливая женщина (та самая коллега) внезапно овдовела. Муж у нее был человеком чудесным. Жили они душа в душу. Дочку маленькую растили. Так что это действительно был страшный удар. К тому же смерть была «глупой». Здоровяк и спортсмен, супруг пошел зимой на лыжах (а дело было на севере), повредил себе ногу и потерял сознание. Когда мужчину нашли, он уже насмерть замерз.

Но и это еще не все… Была молодая вдова в тот момент беременна.

– От шока и горя испугалась она, что не потянет двоих детей. И сделала аборт на позднем сроке. По «социальным показаниям» было можно. И знала уже, что была у нее девочка, – рассказывала Марина.

Хотела, как лучше, но жизнь ее пошла окончательно наперекосяк. Ради дочки вышла эта женщина второй раз замуж. Ребенку же нужен отец. Но отчим оказался таким, что не только ее девочке отцом не стал, но и собственные его дети от первого брака знать его не хотели.

– Приходили повидаться с мачехой и сводной сестрой, предварительно уточнив, что его дома не будет, продолжала Марина. – Дальше дочь выросла и очень долго была совсем одна. Вышла она замуж в том возрасте, когда у нас обычно на женщине уже крест ставят. Едва родила ребенка, как разошлась с мужем – из-за его агрессии и по его инициативе. А тот вскоре умер от сердечного приступа, правда, успев одуматься насчет ребенка и начав налаживать связь с ним. Со всеми этими невзгодами у маминой коллеги пошатнулось здоровье. Но она пропустила тревожные звоночки и оказалась у врачей уже с неоперабельной опухолью кишечника. Незадолго до ее смерти мама и еще одна коллега пошли ее навестить. И знаете, о чем она заговорила?.. «Какая же я была дура! Сейчас бы у дочери сестра была. А так она одна на всем свете с маленьким ребенком на руках остается».

Интересно, что женщина эта была врачом-стоматологом по профессии. И даже в голодные 1990-е без куска хлеба не осталась. Страхи ее про «не вытяну» на проверку были напрасными. Да и второго мужа именно она и тянула.

***

А вторую историю рассказала Марине знакомая монахиня. Сейчас уже очень пожилая.

Монахиня эта, будучи когда-то мирянкой, тоже овдовела. И тоже была она в тот момент беременна. Да еще и с двумя детьми на руках. Но ребенка она оставила, и родилась у нее девочка.

– Этот период она описала коротко: «Вроде не хуже других жили, сытые. И у меня одеты-обуты были не хуже остальных», – рассказывала Марина.

Выросли дети, родились внуки. И тут сын с невесткой одновременно заболевают. Онкология! Как врачи ни старались, вытащить их не удалось. Потом еще одна дочь умерла…

И вот осталась у матери только младшая девочка – та самая, которую она сохранила и которая родилась уже после смерти отца. А у всего поколения молодых и несемейных внуков заместо родителей – одна тетя. Кроме бабушки, конечно. Которая потом станет монахиней…

Вот такие две истории и два варианта развития событий…

…Сделав паузу, Марина опять начала рассказывать. И это была уже ее личная история…

– Почти шестьдесят лет назад моя бабушка собралась на аборт. Боюсь, очередной. Очень уж настрадалась в первых родах…

А как раз накануне запланированного аборта приехала к ней свекровь и очень удивилась, что невестка в середине недели собралась в баню. Тогда это делали в выходные.

– Завтра в больницу пойду, – объяснила та…

– А чего торопиться-то? – спросила ее свекровь.

– Как? Тут чем раньше, тем проще.

– Да ладно, погоди уж, – сказала вдруг свекровь. – Вот родится и убьешь. Какая разница когда. И ходить не надо. Ребенок-то один и тот же – что внутри, что снаружи…

Той же ночью, по словам Марины, бабушка ее увидела сон. Плывет она со старшей дочерью на лодке по пруду, а вся поверхность усыпана детскими абортированными трупиками. И вдруг видят – один малыш живой! И тянет к ним руки.

Получается, сделав тот аборт, бабушка убила бы большую часть своих потомков

– Бабушка его во сне выхватывает, заворачивает в подол и просыпается с мыслью, что это ее ребенок. Утром она никуда не пошла. Так родилась моя мама. Очень легко, кстати. Теперь у бабушки от старшей дочери трое правнуков, а от младшей – шестеро (пока, как мы с сестрой надеемся). И, получается, сделав тот аборт, она убила бы большую часть своих потомков. И именно моя мама – та из дочерей, кто приглашает к ней священника, с чьей помощью она пошла впервые на исповедь после тех абортов, впервые причастилась… Так что спасибо от того, кто мог не родиться из-за аборта, что пишете на эту тему, – закончила Марина…

И, знаете, последние ее слова меня просто потрясли. Не потому что меня поблагодарили… Хотя это, конечно, приятно. А потому что я вдруг осознала, что при «легком» отношении к абортам как к обычной медицинской процедуре большинство из нас – случайно выжившие. Страшно…