«Главное, чему учил нас отец, – любить и прощать всех, что бы ни случилось…»

Продолжаем публикацию воспоминаний о настоятеле храма Рождества Христова в Измайлове протоиерее Леониде Ролдугине. 9 января исполнилось 40 дней, как батюшка преставился ко Господу. Об отце рассказывает младшая дочь протоиерея Леонида Екатерина Леонидовна Рыжова.

Отец Леонид Ролдугин Сейчас, ближе к празднику, я начинаю вспоминать, как мы встречали Новый год и Рождество в детстве. Это было целое действо, когда отец доставал накануне елку, потом утром мы наряжали ее игрушками, которые остались еще от дедушки отца Николая. Запах старых игрушек, то, как мы наряжали елку, распутывали гирлянды, – это сказочные воспоминания, которые останутся со мной навсегда. Фотографий тогда, к сожалению, практически не было, а вот те самые игрушки и елка остались.

Целое событие было, как мы на Рождество или Пасху шли в храм. В храмы тогда не пускали, а мы проходили – вот гордости-то было! (смеется) Держишься за папин рукав – и отец тебя проводит. Это настольно яркие и сказочные впечатления… Ночь, свечки, елки… И несмотря на то, что без него очень сложно, елку я обязательно буду ставить. Кажется, что отец рядом. Скажет: «Ну как же ты это не поставила елку-то?» Обязательно и наряжать буду, и советоваться буду… Как всегда.

Отец Леонид с семьей

Конечно, у нас были свои семейные традиции. На Рождество мы всегда, еще начиная с бабушки Клавы, пекли агнцев. Сначала бабушка, потом мама. В семье всегда на Рождество были эти барашки. Во все Рождественские и Великие посты по вечерам у нас была совместная молитва, на которую вставали дети. Телевизора, конечно, никакого смотреть не давали. Посты соблюдали строго. Помню, что в школе постом сосиски всегда пахли особенно сочно (смеется). Но мы его не нарушали никогда. Очень ждали подготовки к празднику, когда запекали утку или гуся. И почему-то очень сильные впечатления остались именно от запахов…

Надпись на поздравительной открытке отцу Леониду от бабушек храма Воскресения Словущего

Когда бабушки не стало, отец взял ее молитвослов и Псалтирь и 40 лет ежедневно читал, как и она. Теперь эту эстафету приняла я, и сколько мне Господь отпустит, буду продолжать… Бабушкин молитвослов я подклеила, поскольку бумага его вся истончилась от того, что его изо дня в день листал отец.

Для него все были хорошие. Он мог немножко посердиться, но все всегда знали, что он всё равно всех простит

Главное, чему учил нас отец, – это прощать. Любить и прощать всех, что бы ни случилось. Для него все были хорошие… Он мог немножко посердиться, но это было совершенно немножко и настолько несерьезно (смеется). Все всегда знали, что он все равно всех простит.

В его служение и отношения с братией никто никогда не смел вмешиваться, но наверняка здесь так же, как и в семье, он любил и прощал. Что бы ни случалось, он всегда старался помочь. Он не учительствовал и не наставлял. Если совет какой-то спросят – даст, поделиться каким-то опытом попросишь – поделится, а чтобы наставничеством заниматься – этого не было. Его просто видели и воспринимали как пример.

Иподиакон Леонид Ролдугин со Святейшим Патриархом Алексием I (Симанским)

Люди, на которых он сам ориентировался, – это Святейший Патриарх Алексий I, Святейший Патриарх Пимен, Святейший Патриарх Алексий II. И те прихожанки-бабулечки, которые были еще в начале его служения в первом храме. Некоторые из них перешли за ним сюда. Отец говорил об этих бабушках, что они самые святые, самые искренние люди. Некоторых из них я знаю – и это действительно люди святой жизни.

Протоиерей Леонид Ролдугин со Святейшим Патриархом Алексием II (Ридигером)

Он очень любил читать… Читал постоянно, практически до последних дней. Даже когда было уже совсем тяжело, 150 страниц в день – это был минимум, который он прочитывал ежедневно. Слушал классическую музыку. У нас всегда была большая музыкальная коллекция. Ходил в театр, на выставки. Походы с ним по выставкам были всегда праздником, огромным впечатлением. А еще, если привозили какую-то выставку, он даже разрешал пропускать школу (смеется).

Подарки у нас были три раза в год: на день рождения, именины и Новый год. Был подарок мечты – велосипед, на котором катались по очереди. А еще мы ждали: поедем в следующем году на море или нет? Если будем себя хорошо вести, без троек закончим год, есть шанс поехать. Но главный подарок – это поход вместе с отцом в театр, на выставку. Это было целое событие! Я помню эти совместные походы, его впечатления. Даже в последние годы я брала нам билеты в Малый театр или куда-нибудь еще на классику. Ее осталось так мало! Как я радовалась в детстве, так и он потом радовался этим походам. Откуда у него была эта любовь к искусству? Возможно, осталось от общения в Троице-Сергиевой лавре, где был общий круг студентов, которые обменивались книжками, впечатлениями и т.д. Свою любовь к искусству он передал нам.

Протоиерей Леонид Ролдугин с дочерью Марией Из мест ему особенно дороги были те, где он служил и где родился. Он всегда старался туда поехать, посмотреть на них. Ему было, конечно, сложно, потому что все меняется, Москва меняется… Его любовь была связана не только с самими местами, но и с людьми, с которыми он был здесь знаком. А поскольку люди уходили, и мест таких оставалось меньше. Но в воспоминаниях они, конечно, останутся навсегда.

Конечно же, совершенно особым местом для отца была Свято-Троицкая Сергиева лавра. С ней связаны и наши детские воспоминания, когда он ездил туда преподавать. Выходных у него практически не было, выезжал отец в 5 утра на электричке, чтобы успеть к занятиям. А обратно приезжал с кучей тетрадок, сочинений… но самое главное – с пирожками! Все студенты и преподаватели знали о ларьке с пирожками у станции. Это сейчас они на каждом углу, а тогда… С кем я ни говорила, все вспоминали, что это были пирожки с капустой и с яблочным повидлом. Вот отец открывал свой портфель, где были тетрадки и пирожки (смеется). Как мы их ждали! Такие вот детские впечатления.

Мы понимали, что его служение для него – это основное. Он был постоянно в работе

Мы столько лет так мало видели его дома… Мы понимали, что его служение для него – это основное. Он был постоянно в работе. Все воспоминания: папа сидит и пишет. А вот на престольные и храмовые праздники мы видели его чаще и больше бывали с ним. И несмотря на постоянную работу и занятость, семья была для него святыней.

Трудно сказать о каких-то наиболее светлых воспоминаниях, потому что все воспоминания, связанные с ним, светлые. Он сам по себе настолько светлый человек… Боялся кого-то обидеть, сказать лишнее, нарушить что-то в человеке.

Отец Леонид с супругой Ларисой Николаевной и дочерями Марией и Екатериной

Он не был строгим папой. Да и с детьми ему повезло (смеется). У нас как-то все было четко, мы следили за учебой. А чтобы он сидел с нами делал или проверял уроки… Если только в самом начале. Мы учились самостоятельно, а потом приносили дневники на подпись, тогда он уже просматривал наши успехи. Мы очень не хотели его огорчать. Зато помню, в институте был у меня какой-то предмет, связанный то ли с религией, то ли с чем-то еще, я подошла к нему c тетрадкой, он ее открыл, посмотрел, начал ругаться, и я поняла: все-все-все, я сама, не надо, я пошла. Все этим закончилось, зачем ему нервничать (смеется).

…Недавно, когда я доставала елочные игрушки, то обнаружила домик под елку, который отец смастерил, когда мы были детьми. Такой домик я видела в детстве у отца Владимира Тимакова, и, видимо, видя мой детский восторг от игрушки, отец смастерил для нас такой же домик сам. Конечно, я его сохраню. Так же как кормушки, которые он делал на даче.

Конечно, папа для меня в первую очередь отец, а потом уже отец Леонид.