«Я хотел изобразить вечность»

Вчера, 16 мая, в день рождения своего Небесного покровителя – преподобного Сергия Радонежского, родился в вечность русский художник, основатель собственной школы и Академии акварели и изящных искусств Сергей Николаевич Андрияка (1958–2024).

Сергей Николаевич Андрияка, художник

Приближение

Он с детства часто бывал в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. Рядом с нею жила его бабушка, и вместе они ходили в обитель.

Отец, Николай Иванович, их походам на службы не сочувствовал, но и его как художника эта величайшая святыня влекла. Вместе они рисовали первые в жизни Сергея эскизы лавры.

Папа преподавал в художественной школе Московского художественного института имени В.И. Сурикова с момента ее основания в 1939-м году.

Выучившись у него, став профессиональным художником, Сергей потом уже, как-то подъезжая к Сергиевому Посаду на электричке, увидел, какой же открывается потрясающий вид с железнодорожного полотна… Тут же взобрался на насыпь – и ни грохот, ни отчаянный стук колес его уже не могли отвлечь. На листе он несколько «приблизил» лавру.

С отцом

Так он откроет соотечественникам и всему миру множество изумительных по своей исторической мощи и неповторимому обаянию русских городов, лирически упоительных просторов России.

В его излюбленной многослойной технике акварели будут обновляться, как весной после грозы и дождя, памятники древнерусского зодчества, открываться замученным суетой современникам бьющая сквозь листву и ветки стихия света…

Но он будет учить и других видеть ошеломляющую буйством цвета и мягкостью полутонов красоту этого живописного, созданного Творцом, чтобы любовались, мира.

Троице-Сергиева лавра. Художник: Сергей Андрияка, 2011

Мистическое проживание жизни и готовность к уходу

Мама, Этолия Рудольфовна, красавица, отнюдь не увлеченная богемным блеском света, пророчившего ей, при ее внешних данных, успех, с малых лет водила сына в Церковь.

Окормлялась она у архимандрита Сергия (Савельева; 1899–1977). Он и крестил, став сам восприемником, а после и духовником, ее мальчика. Сергей и в те богоборческие годы, будучи школьником, по нескольку раз в году исповедовался, причащался.

Признавался потом, впрочем, что подростком, юношей старца-тезку, конечно, не понимал.

– Я каждый день, каждое мгновение воспринимаю мистически, – делился тот.

«Как это?» – начинали ворочаться в душе вопрошания. Примечал и то, как даже сотрудники органов, приставленные для слежки, вдруг обращались, крестились, воцерковлялись...

«Пробивной был батюшка», – вспоминал после.

– Ты знаешь, я всегда готов к уходу, – доверял свои сокровенные переживания духовник.

Уже годы спустя Сергей Николаевич скажет:

– Теперь я его понимаю.

Портрет архимандрита Сергия. Художник: Сергей Андрияка

Дважды осиротевший

Старец преставится ко Господу прямо на Рождественской службе 7 января 1977 года. В этот же год уйдет и родной отец. «Ему перед самой смертью откроются вдруг вещи объективно вечные», – так радовался, вспоминая потом, за отца сын.

Сам он, осиротев в тот год дважды, станет лучше понимать, что значит – проживать каждый день мистически.

Каким-то парадоксальным в рамках земной прямой перспективы образом духовник, отойдя в вечность, вдруг становился ему всё ближе и ближе. Их общение укреплялось, становилось сокровеннее. Не раз чудесным образом разрубались неразрешимые узлы проблем. Отец Сергий реально влиял на события, решения его жизни.

Супруга Дарья Витальевна поняла всё это, когда преставился ее наставник – архиепископ Алексий (Фролов).

Как в этом мире можно «проживать мистически каждое мгновение», так и оттуда им видны все перипетии нашего продолжающегося здесь бытия.

Явление из того мира

Рисовать Сергей основательно начал лет с шести. Тренировал зрительную память – радовался, как схватывает виды, облики... А вот старца всё никак не мог нарисовать. У духовных лиц такое бывает – когда они «не даются», можно и стоя рядом, видя, почему-то не видеть.

Андрияка и сам еще студентом, после смерти в тот год отцов – родного и духовного, – начал преподавать, точно продолжая их дело. Именно так: их дело, потому что и духовный отец его тоже научил видеть мир преображенным.

В МГХИ имени В.И. Сурикова в 1982-м году Сергей защитил диплом, создав историческую панораму «Поле Куликово. Вечная память», обратившись к эпохе и благословению своего Небесного покровителя – преподобного Сергия.

А вот лик духовного отца, – все они тезки, он уже и Преподобному о помощи молился, – сколько ни корпел, всё никак ему не давался… И тогда архимандрит Сергий явился ему во сне.

…Сергей оказался в его кабинете, где писал этот, такой знакомый, образ себе в альбом. Каждая линия теперь была узнаваема и понятна. Проснувшись, он всего за два сеанса быстро изобразил явившегося.

«Получился образ человека, переживающего и страдающего о других, а с другой стороны – такая просветленность внутренняя, задумчивость и мудрость, – говорил он, глубоко удовлетворенный результатом, об этой работе. – Это один из немногочисленных масляных портретов, и он, конечно, мне очень дорог».

Приоткрывать присутствие в этом мире света

А еще вспоминал, как ему, буквально выросшему в музейных залах – в той же Третьяковке бывал каждый день, – именно в ветхом доме старца в Фирсановке, где ютилась тайная община – монастырь в миру, – открылась эта живительная оптика духовного отношения к миру: всё стало красиво! – на что ни посмотришь, внутри обнаруживает себя свет.

Этим созерцательным взглядом на мир, приоткрывающим в нем присутствие света, коим исполнено и обрадовано мироздание, и стал делиться. «Я хотел изобразить вечность», – скажет про тот момент откровения, когда осознал свой путь и задачу как художника.

«Без традиции не может быть жизни», – убеждал. Всё русское классическое искусство живоносно. Как, разумеется, и лучшие образцы мировой живописи.

Как мастер, на всё смотрел в ракурсе: как это нарисовать. И больше всего ценил в шедеврах эффект: вот смотришь и не понимаешь – как это сделано. Через этот зазор – воцаряется и хлещет жизнь.

…За рубежом так застыл как-то у полотна нидерландского автора Ян ван Эйка «Чета Арнольфини».

«…Беременная, в этом зеленом одеянии, как сама Жизнь, женщина… А после взглядываешься – зеркало, по краям которого – клейма Страстей Христовых… Непостижимо!!!»

Захватывали и портреты Ганса Гольбейна.

А вот о кумирах современного технократизма и новаторства сокрушался:

«Дали, Пикассо, Модильяни сами смеялись: ‟Мы обманули весь мир!” – они не несли в мир свет».

Соловецкие этюды

Святое озеро и Соловецкий монастырь. Художник: Сергей Андрияка, 2018

А тем, что ему самому на вершинах опыта так фаворски открывалось, хотел делиться и делиться, – и не только через свои работы, но и обучая самому мастерству видеть и передавать эту богозданную славу.

Он обладал такой энергетикой, что всех «заражал» искусством. Кто бы рядом с ним ни оказывался – начинали рисовать

В конце 1990-х создал свою школу, а после – и Академию акварели и изящных искусств.

Этот пассионарий, как про него солидарно говорят, обладал такой энергетикой, что всех «заражал» искусством. Кто бы рядом с ним ни оказывался – начинали рисовать.

В последние лет 10 так собирал арт-десанты на Соловки – вез туда на пленэры школьников, студентов, но не только, также – друзей, чиновников, силовиков, бизнесменов, военных... Писали с натуры, а еще – рыбачили там вместе с соловецким наместником, владыкой Озерским Порфирием, собирали грибы – он их своим художническим взглядом, как никто, ко всеобщему восторгу, подмечал…

После отдохновения – с еще более кипучей энергией бросался в свои столичные жизнетворческие труды. Записывал обучающие ролики – их показывали по телеканалу «Культура», народ их отыскивал на Ютубе. Этими видеоуроками он спасал людей…

Исцеление красотой

Сергей Андрияка в поезде «Акварель»

…В середине 2000-х на Арбатско-Покровской линии московского метро стал курсировать поезд «Акварель» – шагнув в него, ты внезапно оказываешься в мире, отрисованном Сергеем Андриякой.

Так, однажды, застряв в столичной пробке, в подземку спустилась бухгалтер «Норникеля», и… это ее вернуло, как она впоследствии признавалась, измученную, к жизни.

У нее был неизлечимо – раком – болен муж. Сама она была уже настолько подавлена и истощена, что света белого не видела, даже когда вместе с умирающим прилетели на залитую Солнцем Святую Землю – там израильские медики безуспешно пытались реанимировать-вылечить обреченного.

…А тут – эти солнечные, до боли родные и милые пейзажи, бликующие, сочно вбирая лучи, натюрморты душу разбередили.

– Давай я тебя с ним познакомлю, – предложил их, оказывается, общий с автором друг Павел Храмшин.

Сергей Николаевич был всегда фантастически – при его нагрузке – доступен и открыт к общению

А Сергей Николаевич был всегда фантастически – при его нагрузке – доступен и открыт к общению. Алексей Юрьевич Заров, главврач церковной Алексеевской больницы, ему даже выговаривал, чтобы так не растрачивал себя. Но такова была широта его натуры. Тем более – всегда был рад помочь.

…И вот она, с уже диагностированной депрессией, пришла в мастерскую… А потом и сама не заметила, как в руках у нее оказалась кисточка, – настолько ей органично стало это врачующее душу рисование. Вглядываясь и вникая в красоту, подражая через сотворчество, люди постигают и Творца.

Безнадежный больной исцелился. У них началась новая жизнь.

Боевой опыт и молитвенная помощь

У самого Сергея Николаевича тоже был чудесный врачебный случай. Про его Академию с годами стали уже говорить: «Он возродил Императорскую художественную академию», – столь поражали ее классическая основательность и масштаб проекта.

Со временем на входе появилась охрана. Эти накачанные ребята к художникам, при всем уважении, относились отстраненно – как к «ботаникам». Как вдруг до них стали доходить слухи…

Сергей Николаевич у друга – генерал-лейтенанта Романа Владимировича Кутузова (потом геройски погибшего на СВО) – на полигоне, едва взяв впервые в руки автомат, пистолет, со своим точным глазомером сходу выбил сразу «десятку»! А потом еще и про прыжки с парашютом услышали…

Все они, десантники, стали почтительно вставать, кланяться, чуть завидят мастера. 2 августа с Днем ВДВ «Серегу» уже поздравляли. И он их так крепко приобнимет, пожмет руки, – с радостью принимая поздравления.

А потом как-то причастились всей компанией в лавре – и в небо. Прыжок – и перелом в двух местах голеностопа...

Тут же в Склиф отвезли. Там обычно быстро справляются, а тут два месяца продержали, и ничего поделать не могут: нагноение, темнеет нога, и всё, – похоже, грозит гангрена, ампутация… «Ничего не можем сделать, организм такой…». Выписали на дачу.

А там сосед по даче, совсем еще тогда молодой хирург Алексей Юрьевич Заров, помолился – да и взялся помочь. Устроил в свою больницу, прооперировал – собственно, не применяя никаких сверхтехнологий или ультрановых запатентованных методов. «Я просто еще раз вычистил раны», – говорит.

Но главное: и до, и после операции вместе молились. Нога зажила!

Да зачем нам «Джоконда»

Потом, добравшись до Лувра, этот «ботаник» с чудом исцеленной ногой так бежал сквозь залы, что за ним не успевали спортсмены-друзья. Это он так хотел «Джоконду» Леонардо да Винчи увидеть. Всего-то один зал не добежал. Пунктуальные французы закрыли галерею.

– А, ладно! – махнул рукой – и больше не возвращался, влюбленный в красоту родных лиц России, ликов ее церквей, обителей.

Владыка Алексий (Фролов), наместник Новоспасского монастыря Москвы, где они с Алексеем Юрьевичем вместе со своими многодетными семействами окормлялись, советовал ему оживить, собрав в динамическую мультиленту, древнерусские миниатюры. Этот замысел остался нереализованным.

Хотя усидчивости и терпения, как признавался сам изумительно плодовитый акварелист, ему было не занимать. Этими, в основе своей духовными, качествами он также делился с учениками: «Ну, давай посидим еще, доработаем, чтоб радостно смотреть было!» – многим попутно с этими штудиями открывая и простор бытийной Родины духа – Православия.

Спасал самых беззащитных

Нынешняя выставка. Фото пресс-службы больницы Святителя Алексия

Будучи в Попечительском совете Новоспасской обители, вошел он в таковой и у церковной больницы Святителя Алексия.

– Нашей больнице всегда непросто, – рассказывает ее главврач и директор Алексей Юрьевич Заров, – но когда было совсем всё плачевно – так, что и на зарплаты врачам не было средств, – Сергей Николаевич организовывал благотворительные выставки своих работ. Подключались и его коллеги, друзья-художники, даже студенты! Это не были аукционы. Просто люди жертвовали от души – и сами были рады приобретенным картинам, и наша работа продолжалась.

Сергей Николаевич бросил все свои дела, примчался в Минфин к руководству, сумел добиться, объяснить – субсидию вернули

Был еще такой чрезвычайно трудный момент – нам урезали субсидию на Паллиативное отделение, а это самые беззащитные… – Алексей Юрьевич вспоминает, а у самого слезы на глазах. – Сергей Николаевич тогда бросил все свои дела, сам прямо с утра примчался, взял меня и повез в Минфин к руководству, сумел добиться, объяснить – субсидию вернули.

Красочная эпитафия. «Всех вас люблю»

Сергей Николаевич не только материально, но и самими своими работами все это время поддерживал и утешал врачей и пациентов Алексеевской больницы, устраивая выставки в ее коридорах. Скрашивая те дни, что часто уже наперечет, больным и в Паллиативном отделении. Помогая и им брать в руки кисти, цветные карандаши...

Таким ярким и обнадеживающим аккордом явилась выставка «Сестры Андрияки. Преемственность поколений», что проходит там сейчас. Это красочная эпитафия: жизнь и дело отца продолжается.

Сестры Андрияки. Фото пресс-службы больницы Святителя Алексия

Он буквально за неделю-другую до отшествия в лучший мир спохватился, что впервые в его руке за весь день нет ни кисти, ни карандаша… Тут, в Алексеевской, изящно – под старину – отреставрированной больнице уже просто любовался этой столь мистически волнительной по тону – вбирающему и небесный синий, и пасхальный красный фиолетовому – сиренью… Вдыхал ее пронзительно свежий, как вечная весна Рая, аромат…

Хотя еще до Страстной был деятелен, днями на ногах – пекся об Академии, проводил одну за другой встречи.

Страстная стала и личной Страстной…

На Пасху и Светлую седмицу был дома – в кругу своих столь любимых, родных: супруги Дарьи Витальевны, сына Федора, дочерей Анны, Елизаветы, Ксении, Софьи, Марии.

– Любите друг друга, будьте вместе, – завещал.

Все его последние слова о любви.

Он и в полночь, накануне кончины, последнее, что скажет:

– Всех вас люблю.

Забота земной и Небесной Церкви

По благословению Святейшего Патриарха Кирилла во время болезни каждый день Сергея Николаевича приобщали Святых Христовых Таин. Буквально и накануне преставления иеромонах Серафим (Кречетов) из родного в последние годы семейству Андрияк храма Преображения Господня на Болвановке вместе с врачом больницы – иереем Игорем Блиновым – его пособоровали, причастили.

Он был так светел и духовно бодр. Все боли и тяготы его отпустили.

Окруженный любовью и заботой будто не только земной, но и торжествующей Небесной Церкви, на память святых сестер здешнего покровителя святителя Алексия – преподобных Иулиании и Евпраксии – раб Божий Сергий тихо и мирно на рассвете 16 мая отошел ко Христу.

Весь вчерашний день с ним прощались в больничном храме Святителя Алексия, служили панихиды – фимиам сливался тут с запахом облака стоящей вокруг гроба его любимой сирени…

Сегодня в созданной им Академии акварели и изящных искусств прощаются с основателем.

18 мая в субботу, после литургии, которая начнется в 9:00, состоится отпевание на Болвановке, это близ Павелецкой, в полюбившемся ему храме Преображения Господня.