Иерей Георгий Бояринцев: «Мне сложно разделять жизнь на служение в Церкви и вне ее»

Иерей Георгий Бояринцев у храма в честь Рождества Иоанна Предтечи

Иерей Георгий Бояринцев – клирик храма в честь Рождества Иоанна Предтечи города Кирова и духовник детско-юношеского хора прихода. Мы поговорили с ним о его пути к вере; о миссионерстве среди детей, участвующих в хоровой деятельности, и их родителей; о всероссийских музыкальных проектах и об идее создания православной музыкальной школы.

Молитвами бабушки

– Отец Георгий, вы родились еще в советские годы. Когда вы уверовали в Бога?

– Сам факт моего появления на свет неразрывно связан с молитвами бабушки, поэтому в каком-то смысле вера в Бога сопровождает меня с младенчества. У мамы были сложные роды. В течение двадцати минут врачи меня, можно сказать, оживляли. И все это время бабушка Евдокия молилась на кухне преподобному Серафиму Саровскому, пока ей не сообщили, что ребенок задышал, закричал, что все хорошо. Все это я уже потом узнал, поскольку дома у родителей всегда стояла немножко спрятанная иконочка Серафима Саровского. А далее мой путь можно охарактеризовать известной фразой: мир, труд, май. И все же уже в детстве дорога привела к храму. Говорят, родители приводят в храм детей, а у нас получилось наоборот.

– Расскажите об этом.

«Мама, – спрашиваю, – а что это звучит?» – Мама отвечает: «Это колокола». – Я говорю: «Туда мне надо!»

– Мне было лет пять-шесть, в школу я еще не ходил. Однажды мы шли с мамой по Орловской улице, и я как-то услыхал, что где-то далеко-далеко звонят колокола. «Мама, – спрашиваю, – а что это звучит?» – Мама отвечает: «Это колокола». – Я говорю: «Туда мне надо!» И все. Она сначала сопротивлялась, что на работе ей за это попадет, но тем не менее под звук колоколов мы дошли до Серафимовского храма.

– Получается, Серафим Саровский снова духовно поучаствовал в вашей жизни?

– Да, именно так. Правда, тогда в самом городе храм был открыт только один, его колокола я и услыхал. Значит, мы шли на звук колоколов. Шли – и я увидал Серафимовский храм. Вот идут дома, дома, дома – и вдруг храм. Глаза у меня при виде собора стали большие, говорю: «Мама, а чей это дом?» И она, хотя была нецерковным человеком, правильно ответила (Господь ей, наверное, открыл): «Это дом Бога». – А я говорю: «Кто здесь живет?» – И слышу от нее: «Здесь живет Бог». Мама мудро ответила. Смотрю, люди заходят туда, как раз служба уже началась. Я не унимался: «Можно в гости к Богу пойдем?» Папа с нами тоже тогда был и, догнав нас после участия в параде, сказал: «Пойдем». И мы зашли в Божий дом. А там вечернее богослужение совершал владыка Хрисанф. Скорее всего, шла светлая седмица, потому что он был во всем красном. Как сейчас помню, идет, кадит, восклицает: «Христос воскресе!» И люди всем храмом громко отвечают: «Воистину воскресе!» Смотрю восторженно на него и говорю: «Мам, это Он – Бог? Мы к Нему в гости пришли?» Бабушки в храме зашикали на меня: «Тихо-тихо». Мама поясняет: «Это священник, это не Бог». Я так расстроился, говорю: «А где Бог?» Она ответила, что Бог в алтаре. И у меня с того момента появилась цель – попасть в алтарь. Позже бабушка, которая меня при рождении вымолила, рассказала, что когда меня крестили, то заносили в алтарь, и я пытался усиленно вспомнить, видел ли там Бога. Мне тогда было два с половиной года. Я уже разговаривал и помню, как она прежде меня спрашивала: «А что ты там видел?» И потом на основе моих рассказов спустя года два-три уже мне рассказывала, что я в алтаре видел. Вспоминается, что я к чему-то приложился. Вероятно, священник приложил поцеловать престол, хотя у нас на Вятке такой традиции нет. Возможно, в алтаре находился мощевик или Евангелие. И у меня появилось такое детское восприятие, понимание, что где-то в алтаре находится Бог, где-то там Его комната, и мне захотелось туда попасть. Позже, когда подрос, я в алтаре оказался.

Спрашиваю: «А где Бог?» Она ответила, что Бог в алтаре. И у меня с того момента появилась цель – попасть в алтарь

Из детства запомнился еще один момент. Был 1990-й год, я пошел в первый класс. Мы гуляли по набережной, дошли до вечного огня, а оттуда я увидел Успенский собор. На тот момент с лестницы открывался хороший вид на собор, и было ощущение, что оттуда съезжал архив. Видимо, как раз передавали монастырь Церкви. Ничего не сказав родителям, я побежал вниз по лестнице в сторону храма. Они за мной, поскольку понимали, что внизу проезжая часть, даже автобус там ходил. Добежал до территории монастыря, а там почти развалины, кустарники, кто-то что-то выносит… Позже узнал, что на территории братского корпуса еще жили люди. Родители меня догнали, пытаются отдышаться, а я к ним поворачиваюсь и так серьезно говорю: «Я буду здесь работать». Мама по старой памяти стала меня наущать: «Что ты, что ты, не говори больше никому такого». И через три с половиной года я уже в качестве архиерейского иподиакона попал в алтарь Успенского собора. Мне было тогда одиннадцать лет.

Отец Георгий в свою бытность иподиаконом у владыки Хрисанфа

«Пускай сын приходит трудиться в алтарь»

– Каким образом вы стали иподиаконом?

– Когда я сказал родителям, что хочу здесь работать, папа пошел узнавать, каким образом можно привлечь сына к жизни Церкви. Оказалось, что уже работала двухгодичная воскресная школа, и в 1992–1993 годах я в ней отучился. В 1993 году по успешном ее окончании вызывали родителей учеников, чьи дети закончили школу отлично, и предложили поучаствовать в поездке в Оптину пустынь и Сергиев Посад.

Но именно с тем, как я оказался в алтаре, связана отдельная история. Мама у меня была художником, работала на фабрике «Восьмое марта». Если ездили на поезде «Вятка», видели на шторах и скатертях вышитых петухов – это рисунок моей мамы. Настоятель Успенского собора с секретарем епархии тогда пришли на фабрику сделать заказ. Владыка Хрисанф, Царство ему Небесное, захотел на подсаккосниках внизу по краям облачения сделать уникальную вышивку разных цветов: красную на красном, голубую на голубом, на белом обыграть каким-то заметным образом… Для этого нужен был художник. И когда батюшки пришли к директору, руководство ответило: «Есть у нас одна тут православная». Было начало 1990-х, и к людям церковным после недавнего советского прошлого относились тогда еще своеобразно, а мама уже начала к тому моменту ходить в храм (я ее привел), интересовалась верой, читала литературу. По вышивке представители Церкви с фабрикой договорились, им посчитали сумму. А вот о рисунке нужно было договориться непосредственно с художником, моей мамой. Расценок не было, поскольку это творчество – можно сказать, интеллектуальная собственность. Мама сказала, что денег не возьмет. Оказалось, что у нее есть сын, который заканчивал воскресную школу, и она договорилась о «бартере»: пускай сын приходит трудиться в алтарь. Она сделала уникальные рисунки, а меня за это взяли иподиаконствовать.

Позднее с этими рисунками на подсаккосниках она вступала в Союз художников России, защитилась с первого раза. Интересно, что в качестве работ представлены были именно они, а не рисунки петухов на скатертях, которые участвовали во многих выставках России, занимали гран-при и прежде выкупались японцами. Благодаря такому чудесному стечению обстоятельств в 1993 году я попал в алтарь и стал архиерейским иподиаконом. Это целый отдельный период в моей жизни, поскольку иподиаконствовал я затем в течение пятнадцати лет. Не скажу, что меня ожидал какой-то тернистый путь, скорее это было добровольное служение и стремление больше узнать о православной вере. По окончании воскресной школы пошел учиться на богословские курсы, которые тогда открыл при епархии отец Александр Бахаревский. Жалею только, что во времена моего детства не было православной гимназии, у меня с обучением в светской школе связаны не самые светлые воспоминания.

Духовное руководство хором

«Тема музыки у меня неразрывно связана с церковным служением»

– Тем не менее по окончании школы вы сначала получили светское музыкальное образование…

– Так сложилось, что тема музыки у меня изначально и неразрывно связана с церковным служением. Однажды владыка Хрисанф спросил меня, учился ли я в музыкальной школе. Я ответил, что нет, и обратил внимание, что он понуро на меня посмотрел. Какие-то еще потом вопросы задавал, но было заметно: ему не понравилось, что у меня нет музыкального образования. И с пятого класса у меня было ощущение, что я не полноценный иподиакон, ведь мы в алтаре поем. Мне хотелось достичь большего совершенства в церковном пении.

В девятом классе обычной школы я пошел в первый класс музыкальной школы

Так получилось, что во дворе ребята начали играть на гитаре и однажды не могли ее настроить. Слушали-слушали и стали меня спрашивать, одинаково звук звучит или нет. «Нет, – говорю, – не одинаково». И по мне начали настраивать гитары. Один парень-скрипач однажды подошел и удивился: мол, как это вы так настроили гитару? Отвечают, что Георгий подсказал. Он говорит: «Тебе надо в музыкальную школу». И я снова вспомнил слова владыки. Подумал: наверное, неслучайно от разных людей слышу, что мне нужно заниматься музыкой более серьезно. В девятом классе обычной школы я пошел в первый класс музыкальной школы. Хотя обычно с первых классов начинают. Хотел идти на гитару, так как по мне ее настраивали. Но хорошо, что на гитару не попал, потому что кожа у меня не для этих струн. Пошел учиться на баяне.

За три года обучения с девятого по одиннадцатый класс в обычной школе мне нужно было пройти пятигодичную программу в музыкальной, поскольку там я выпускался как пятиклассник. Программу пришлось освоить экстерном. Одновременно заканчивая музыкальную школу, решил записаться на курсы и поступить на дирижерско-хоровое отделение училища искусств. Музыкальная школа располагалась в этом же здании, и продолжать обучаться музыке оказалось для меня совершенно логичным. В музыкальной школе слух проверили, оказался практически абсолютным, только надо было его оформлять. К заведующему отделением Нине Григорьевне Семишкур записался на курсы.

Была у меня, конечно, мечта поступать на врача. Химию и биологию сдавал в школе, но по оценкам мы, выпускники обычной школы, несколько проигрывали лицеистам, поэтому я принял решение поступать не в медицинский, а продолжать заниматься музыкой. К тому же всю свою сознательную жизнь я хотел служить при храме диаконом, а для этого нужны музыкальные знания, навыки.   

За три года обучения в музыкальной школе я научился петь. Владыка брал меня за руку, ставил рядом с собой и говорил: «Пой первым тенором». Я пел первым тенором. И все равно голос был не до конца поставлен, отточки мастерства не хватало. Соответственно, поступать на баян смысла не было, вокальное отделение уже было занято, и мне педагоги порекомендовали идти на дирижерско-хоровое, где также есть вокал, постановка голоса. Подошел к заведующей отделением, у которой обучался в хоре в музыкальной школе (Нине Григорьевне Семишкур), она меня к себе и взяла. Сейчас Нина Григорьевна прихожанка нашего храма.

Конечно, я был сложный ученик, постоянно выезжал на архиерейские службы с владыкой по всей епархии. Но она мне уже на первом курсе дала понять: либо учись, либо с владыкой езди. Вятская епархия тогда находилась в границах Кировской области, поездки были дальние: в Яранск, в Афанасьево с ночевкой на несколько дней, – и мне приходилось от них отказываться. Владыка подзывал, спрашивал, почему не езжу. Отвечал, что у меня учеба, на что слышал: «Учись тогда хорошо». Закончил дирижерско-хоровое и стал готовиться к принятию диаконского сана.

– Как вы встретили свою супругу?

– Мы однокурсники. Она также поступила на дирижерско-хоровое. Все четыре года мы учились вместе на одном курсе, смотрели друг на друга, воздыхали. На четвертом курсе поняли, что заканчиваем учебу, нужно дальше определяться в жизни, мы же не встречались. Она меня пригласила на день рождения, и мы начали встречаться. Месяца не прошло, я ей сделал предложение. Мы хотели расписаться еще зимой, но был закрыт на ремонт дворец бракосочетания, нам никто не подсказал, что можно расписаться в любом загсе города, и мы несколько месяцев ждали до его открытия, до апреля. Вовремя осознали, что после окончания учебы разойдутся наши пути – каждый пойдет своей дорогой дальше учиться или работать, и мы больше не встретимся, а как жить, если мы больше не сможем видеться? Поэтому поженились и повенчались.

Ангельская тема

Семья Бояринцевых

– У вас трое детей. Чем вы руководствовались, давая им имена?

– Мы решили смотреть по православному календарю, чтобы имя было близко к памяти святого. Первой родилась дочка. При выборе имени коллективно решили назвать Анной. Сына – Николай. В основном я называл. Когда ждали третьего ребенка, снова сына, все мои предложения имен не принимала другая сторона. Вариантов было много… И в какой-то момент я сижу и повторяю наши имена: Анна – А, Николай – Н, Георгий – Ге, а Люба – Любовь – Л… Получается ангел. У меня как-то так сложился пазл. «А давай назовем Ангелом», – в ответ тишина, матушка ничего не ответила. Обсуждали за ужином, когда я вернулся со службы. Господь так открыл, наверное. А на утро литургию отслужил, и супруга мне звонит такая счастливая: «Давай назовем Ангелом, такое имя есть, я посмотрела, это Вестник». Ну, раз такая реакция… Тем более ангельская тема сопровождает меня на протяжении всей моей жизни. Бабушка мне часто говорила, что ангел-хранитель меня спас, когда я родился, и ангел меня в храм привел, и ямочки у меня на щеках ангел поцеловал… Это ж гениально, думаю, сына Ангелом назвать. И назвали.

– Ребята в школе, наверное, удивлялись необычному имени Ангела?

– Он учился в православной гимназии, поэтому ему одноклассники в первом классе только сказали, что сейчас Ангел, а к десятому классу будет Архангелом. В этой школе не было как такового буллинга. Замечательно, что у нас есть православная гимназия. Хорошо, если таких школ в городе станет больше.

У нас с матушкой есть мечта, поскольку мы оба дирижеры-хоровики: хорошо бы организовать в городе православную музыкальную школу

У нас с матушкой есть мечта, поскольку мы оба дирижеры-хоровики (она преподаватель в музыкальной школе, а я тринадцать лет преподавал в колледже искусств), и мы пытаемся к этой мечте идти своими силами: хорошо было бы организовать в городе православную музыкальную школу. У нас есть православная гимназия, православный детский сад, а почему нет православной школы искусств или православной музыкальной школы? У нас есть небольшие воскресные школы, но они не имеют единой общей направленности: например, обучение детей музыке, искусствам с православным уклоном. Вспоминаю, как сам всегда после уроков в обычной школе рвался в воскресную школу, а когда был уже иподиаконом, спешил петь на клиросе и хотел развивать эти навыки. Все наши совместные поездки с воскресной школой в храм в селе Волково и другие были для меня настоящим праздником. Я даже с уроков сбегал, чтобы приехать попеть на диаконской литургии. А когда учился во вторую смену, стремился поучаствовать в каждой службе.

Школа духовного пения на Вятке

– Вы духовно окормляете детско-юношеский хор при храме Иоанна Предтечи, а руководит им ваша супруга Любовь Сергеевна Бояринцева. Каким образом удалось сформировать на приходе такой многочисленный хор?

– Сейчас хор насчитывает шестьдесят четыре человека, а начинали с двенадцати, и это еще не считая выпускников, которые к нам иногда приходят. Максимально полным составом стараемся принимать участие в службах архиерейским чином, когда владыка Марк совершает в храме литургию. Большим составом также первый раз ездили к Святейшему Патриарху Кириллу на торжественное богослужение. По благословению митрополита Вятского и Слободского Марка детско-юношеский хор существует с 2018 года, и за это время уже ощущается результат развития духовного пения.

Детско-юношеский хор. Регентует Любовь Бояринцева

Иногда на службе поют два хора с двумя регентами: взрослый хор под руководством Елены Горкиной (Новаш) с верхнего клироса спускается вниз, детским руководит матушка Любовь Бояринцева. В таком случае, когда в службе участвуют два хора – взрослый и детский, – начинается антифонное пение: в одном темпе, в одной тональности. И настолько слаженный профессиональный тандем получается, что у меня аж слезы проступают от умиления – какое это красивое духовное звучание! Конечно, надо отдать должное и акустике сводов старинного чарушинского храма. Часть службы поют маленькие дети своими чистыми звонкими голосами – «аки ангелы» славят Господа.

– Какие впечатления оставили у участников хора поездки на патриаршие богослужения?

– Первый раз мы съездили в 2024 году. Узнав о такой возможности, решили принять участие в проекте, подали заявку, учили песнопения литургии, записи делали в храме по вечерам, монтировали и направляли в Патриархию. Этот проект курирует матушка Варвара Волкова. Предварительно мы принимали участие в курсах регентов, на которые люди съезжались в столицу со всей России. Мы на курсах познакомились с матушкой Варварой, узнали подробнее требования и условия участия, выслали ей видео с пением детско-юношеского хора за богослужением. В мероприятии могли участвовать дети от десяти до восемнадцати лет. Старшим мальчикам было отказано в участии, поскольку их юношеские баритоны уже не соотносились именно с детским хором.

В нашем хоре поют дети, начиная с трех лет

У нас же в храме детско-юношеский хор поет на четыре голоса. В целом, в нашем хоре поют дети, начиная с трех лет. Ходила девочка, которая еще плохо выговаривала слова, читать не умела, но уже пела. И поскольку она была не одна такая, мы разделили хор на детей младшего, среднего и старшего возраста. Только на отдельных службах в некоторых песнопениях хоры объединяются.

В том году мы приехали большой делегацией в шестьдесят человек (у других хоров в среднем по восемнадцать певчих), и все в нашу сторону показывали: «Это вятские, вятские». В этом году группа состояла уже из тридцати человек, так как количество было ограничено в рамках проекта на основе гранта, хотя желающих было гораздо больше. К тому же для участия в этих проектах мы объединялись частично с хорами других приходов. Вспомним слова князя Владимира своим детям, когда он достал метлу, вытащил из нее одну веточку и сказал, что сломать ее не составит труда, а когда согнул метлу, сломать не получилось. Вместе мы сила. И тогда мы решили, что нам надо объединяться, вместе смотреть в сторону открытия единой православной музыкальной школы.

Для исполнения глобальной цели – принять участие в поездке на патриаршее богослужение – мы объединились с детско-юношескими хорами ряда приходов: Екатерининского храма (домовой церкви Вятской православной гимназии), Свято-Серафимовского собора города Кирова, подключились регенты хоров Успенского собора города Советска матушка Галина и Троицкого храма поселка Верхошижемье матушка Анна, которая также трудится в светской музыкальной школе. Делились опытом, нотами, вместе репетировали. И сейчас поддерживаем творческое взаимодействие, обогащаем новыми произведениями концертные программы к праздникам, разучиваем новые богослужебные песнопения, открываем в деятельности хоров новые горизонты и надеемся, что в рамках города Кирова в обозримом будущем все это приведет к созданию единой православной музыкальной школы.

Детско-юношеский хор на богослужении архиерейским чином. Регент – Любовь Сергеевна Бояринцева

– Чем обоснована необходимость создания православной музыкальной школы, ведь на приходах многих вятских храмов уже и так созданы детско-юношеские хоры?

– Мы столкнулись с ситуацией, когда хор состоит из детей разного уровня мастерства пения. Примерно половина детей в нашем хоре поют, можно сказать, профессионально: это хор «Звездочки» – учащиеся первой музыкальной школы, которых к пению в храме приобщила моя супруга, работающая в школе преподавателем. А вторая часть хора – ребята, пришедшие к нам по велению души, но не имеющие музыкального образования. Среди них дети священников, прихожан и даже просто знакомые и прежде незнакомые нам ребята, которых мы однажды пригласили, а они откликнулись и начали петь. К примеру, у меня матушка однажды шла по улице, увидела во дворе дома неподалеку от храма мальчишку и говорит ему: «Ты откуда?» Узнала, что он живет рядом, в доме на Пятницкой, 9. Говорит: «Приходи к нам в хор», – и с тех пор ребенок поет в храме.

Мы приняли решение не отказывать никому, принимать в хор всех желающих

Или однажды к какому-то празднику нам на приход привезли сладкие подарки – конфеты, печенье. Бегу раздавать их играющим рядом с храмом детям. А потом говорю: «Ну, раз подарки получили, приходите к нам петь в хор». Как тут отказаться? Приходят, начинают петь и остаются.

Ребята, попадая в хор, обретают друзей. По благословению настоятеля храма Иоанна Предтечи протоиерея Константина Варсегова мы приняли решение не отказывать никому, принимать в хор всех желающих. Просто при разучивании песнопений и во время пения за богослужением матушка применяет к детям индивидуальный подход: где-то одни поют потише, где-то, напротив, проявляются.

Но самим детям, учитывая их различные способности, не всегда комфортно заниматься совместно. «Звездочкам» хочется разучивать более сложные композиции, совершенствоваться в певческом искусстве, тогда как остальная часть детей поет, не зная сольфеджио, постигая певческое искусство непосредственно на практике. К тому же на спевки и репетиции отводится примерно час в неделю. Этого, конечно, недостаточно. Кроме того, часть детей – воцерковленные ребята, а другая часть – идущие к вере. Воцерковленные дети в воскресенье приходят сначала на раннюю литургию, принимают участие в таинствах, стараются исповедаться, причаститься. Те, кто живет рядом с храмом, затем идут домой немного отдохнуть, покушать и снова спешат в храм на позднюю литургию, в которой участвует детско-юношеский хор.

Стараемся также собрать хор на спевку к девяти часам в здании прихода, расположенном неподалеку от храма, по адресу Пятницкая, 9, чтобы перед службой пропеть основные песнопения. А затем ребята – все в праздничной форме, нарядные – идут на литургию. Примерно к 9:30, когда читают часы перед поздней воскресной службой, ребята уже заходят в храм и выстраиваются соответственно партиям, голосам.

Отец Георгий и его супруга Любовь с выпускниками хора «Ника» в Троицком храме села Чудиново

Для нас радостно наблюдать, как некоторые из выпускников хора, уже будучи студентами, продолжают петь в церковных хорах различных приходов города. Для них это и радость, и подработка, а для храмов – решение кадрового вопроса. Певчие всегда востребованы. Всем этим и продиктован назревший проект организации православной музыкальной школы в городе.

У моей матушки как опытного музыкального педагога есть видение по организации занятий, предметов, расписания. Помимо музыки, пения, сольфеджио, можно взращивать регентов, также преподавать детям Закон Божий, знакомить с ходом богослужения. Среди прихожан нашего храма есть ряд педагогов, готовых принять участие в данном проекте. Возможно, найдем благотворителей. А пока мы продолжаем учить детей пению в храме и движемся в направлении этой глобальной цели.

Просьбы о требе

– Отец Георгий, сегодня вы в храме дежурный священник. С какими просьбами люди обращаются чаще всего?

– Требы у людей бывают самые разные, и обращаются не только прихожане, но и, скажем так, околоцерковные люди и просто жители города.

Иногда просят освятить золотые крестики на цепочках, купленные в ювелирных магазинах. Когда только начинал служить, часто приглашали освятить квартиры, сейчас почему-то реже приглашают.

Священнику важно быть отзывчивым на людские требы, это своего рода миссионерство

Священнику важно быть отзывчивым на людские требы, это своего рода миссионерство. К примеру, пригласили батюшку освятить квартиру. Я прихожу, вместе с родителями меня встречает ребенок. Смотрю, у них дома стоит фортепиано. Спрашиваю мальчика: «Ты в музыкальной школе учишься?» – «Да, – говорит, – я учусь в музыкальной школе». – «Любишь петь?» – «Люблю». – «Приходи к нам петь в храм». Так и растет хор нашего прихода. Но вернемся к требам.

Люди порой спрашивают, мол, давно умершие родственники снятся, что нужно делать, квартиру освящать? Я обычно отвечаю, что вне зависимости от того, как вам приснился почивший человек, его душа просит молитв, важно помянуть его, по возможности заказать сорокоуст об упокоении. Верующие люди приглашают священника причастить Святых Христовых Таин своих немощных пожилых родственников, и какое для души человека бывает утешение пособороваться, исповедоваться, причаститься Самого Господа!

«Буллинг и подростковая жестокость – проблема серьезная»

– Верующие считают, что новое жилье или какое-либо помещение лучше освятить и тем самым призвать благодать Духа Святого. Этому мнению найдено подтверждение в вашей пастырской практике?

– Был случай, связанный с освящением одной школы. Номер ее называть не буду, поскольку учебное заведение светское, и директор боялась непонимания. Она ко мне обратилась, поскольку уже не знала, как еще можно решить проблему. В школе постоянно происходили какие-то неприятности. Кто-то назовет это мистикой, полтергейстом, верующие – бесовщиной. Освящали школу тайнообразующе, в свободное от уроков время. В коридорах горел свет, а в помещениях (например, в классах, подсобных, уборных) свет не включали, чтобы лишний раз не быть замеченными людьми даже через окна с улицы.

В общем, я зашел в одно из помещений, школьный туалет. Там было темно. Когда я открывал дверь, кропило висело у меня на правой руке, чаша со святой водой находилась в левой. И я, значит, открываю дверь, беру это кропило и смотрю – какой-то странный рисунок на плитке на стене, какие-то крапинки. Почему, думаю, такой необычный рисунок? Какое-то художество странное. И начал кропить. Беру кропило, по обыкновению размахиваюсь, и у меня чуть ли не с кистью это кропило дернуло какой-то неведомой силой, почти вырвало. У меня аж холод по спине пошел. Думаю: что-то странное происходит. При этом я видел, что в помещении никого не было, а за кропило меня будто кто-то схватил.

Я зашел в помещение, начал брызгать эту стену и чуть руку не вывихнул. Присмотрелся – и все равно не могу понять, что за точки какие-то на стене. Потом уже из разговора со школьным руководством узнал, что это детская кровь: взрослые парни устраивали разборки, вызывали туда тех, кто помладше, избивали их, и эта кровь настолько въелась в стену, что уже не смывалась. Это был туалет разборок, в котором происходила скрытая дедовщина. Сейчас это называют буллинг.

К сожалению, темные силы атакуют детей, разжигают между ними вражду

В девяностые у нас в школе тоже постоянно происходили разборки. Сначала были просто поединки, как бы один на один. А однажды в конце девяностых, когда я уже доучивался, у меня одноклассника утащили. Мы не заметили этого момента, и целая толпа его просто запинала. И здесь такой же туалет был. Когда у меня кропило неведомой силой дернуло, я прошелся уже по всем помещения, с молитвой их окропляя. А когда спускался по лестнице от дальнего разборочного туалета, ногу подвернул на ровном месте. Как узнал потом от директора, на этом самом месте с лестницы девочку столкнули. Она ноги переломала, шею не сломала чудесным образом. И потом многие стали на этой лестнице то ли спотыкаться, то ли подножки делать. Вот и я на ровном месте как будто обо что-то споткнулся и чуть не улетел с лестницы вместе со святой водой и кропилом. Видимо, это козни духов злобы поднебесной за приход священника. К сожалению, темные силы атакуют и детей, разжигают между ними вражду.

Потом, спустя примерно полгода, директор меня благодарила, что мы школу освятили: слава Богу, все стало хорошо. Со временем в той школе укрепилась охрана, появилась металлическая рамка, дисциплины стало больше. А сама директор ушла работать в другое учебное заведение, что для нее также было благополучным решением. Хорошо, что, будучи верующим человеком, она обратилась к силе Божиего заступничества посредством освящения помещения. Проблема школьной дедовщины, беспорядков всегда требует комплексного решения, в корне которого – духовно-нравственное воспитание детей, работа с ними педагогов, психологов, разговоры с родителями. Буллинг и подростковая жестокость – проблема очень серьезная.

Проявления духовного мира

– Можете вспомнить еще какие-либо случаи проявления духовного мира в обыденной жизни?

В алтаре храма Иоанна Предтечи

– Несколько раз был на грани смерти. Однажды пришел со службы, чувствую, что тяжело. Бывает, тревожит давление и сердце. Прилег отдохнуть.

Я словно уснул, но не спал, поскольку прекрасно слышал, как Ангел, тогда еще маленький, играл с Колей, ощущал, как они бегали по мне, прыгали вокруг. Но я не мог даже рукой пошевелить, ногой. И вдруг слышу звонок в дверь. Я вроде бы как будто иду открывать, но в то же время понимаю, что не открываю, а лежу без сил и думаю, почему дети бегают и никто не может открыть. И все же передо мной открылась дверь, а в ней образ бабушки в платке без четкого лица, и на месте ее головы сменяются очертания лиц ушедших в мир иной сродников. Сразу понял: смерть заглядывает, и осенил себя крестным знамением. Говорю ей: «Уходи, у меня ипотека, дети, рано еще». И начал читать молитву «Отче наш…» Вдруг в этом видении в дверях вижу, словно в коридоре, где лестницы, мимо проходит экспресс, наподобие метро, в котором много самых разных людей. И поезд этот проходит мимо… Открываю глаза. Я в своей комнате, дети рядом. А у меня пульс быстро-быстро стучит. Более 120 ударов в минуту.

Вскоре после этого видения мы с матушкой попали в аварию, когда ехали по Советскому тракту и влетели в грузовик, который там неправильно стоял. Машина, можно сказать, в щепки разлетелась, а на нас ни царапинки. Господь милостив, позволяет еще пожить. Конечно, каждый христианин должен стремиться к Царству Небесному, и хорошо, когда человек почил спокойно, приготовившись, причастившись Святых Христовых Таин.

Человеку не дано знать своего часа перехода в вечность, но у христианина есть возможность по мере сил приготовиться. Ведь даже в вечернем правиле есть молитвы, в некотором смысле напоминающие заупокойную службу: «В руце Твои, Господи Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой: Ты же мя благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй ми». А в других молитвах мы просим прощения у Господа за все злодеяния, которые совершили за день. А в утреннем правиле – благодарность, что не умерли ночью, что живем. Ведь и наша земная жизнь – дар Божий, данный нам во благо и радость.

«Батюшка подарил мне свою пасеку»

– У вас остается время для увлечений, хобби, которые приносят радость?

Отец Георгий с карпом

– Таких, как в футбол погонять, – бывает. Редко получается на рыбалку выбраться. Снаряжение готово, но времени не хватает. Но за сезон получилось выехать – карпа большого поймал! Хотя основное мое увлечение – пчеловодство.

Иерей Георгий Бояринцев на пасеке

В деревне стоит несколько ульев, переданных мне почившим иереем Владимиром Васильевых. Батюшка, будучи уже в почтенном возрасте и видя мой интерес к пчелам, подарил мне свою пасеку. Пришлось освоить непростую науку ухода за пчелами. Хотя, можно сказать, что они у меня самостоятельные. И все же, когда выдается погожий летний день, спешу к ним. Работа у ульев всегда найдется. Матушка и сыновья также помогают, когда требуется ассистент с дымарем, например.

Отец Владимир, помнится, говаривал про пчел: «Божьи твари». И это действительно так. Помимо добрых и полезных продуктов пчеловодства, неоднократно слышал и читал о таких их проявлениях: если они обнаруживают в природе оставленную кем-то икону, то залепляют ее воском или прополисом, словно проявляя таким образом свою заботу, благоговейное отношение к святыне, по-своему реставрируя образ. Пчелы не только приносят мед. Храмовые свечи изготовлены из воска, частицы мощей в иконах также помещены в воск. А насколько в их мире все премудро устроено! Такие вот пчелы создания трудолюбивые, божественные.

«Семья приобщается к храму…»

– Вы для себя разграничиваете служение в Церкви и семейные заботы?

– Так получается, что семья приобщается к храму… Мои дети пели и поют в церковном хоре. Матушка могла бы спокойно преподавать в светской музыкальной школе, но она не осталась равнодушной к церковному хору, и большая часть забот сейчас у нее связана именно с обучением детей пению в храме.

Служение в Церкви для меня является не просто частью жизни, а основной ее составляющей

Служение в Церкви для меня является не просто частью жизни, а основной ее составляющей. Ведь, когда я принимаю участие в поездках с участниками хора или отдыхаю на пикнике, я не перестаю быть священником. Стараюсь проповедовать Слово Божие, когда люди сами спрашивают. Причем спросит в неформальной обстановке один человек, а слушают и вовлекаются в беседу практически все собравшиеся. Особенно в этом плане показательны наши воскресные поездки в Чудиново. За храмом Иоанна Предтечи закреплен Троицкий храм села Чудиново, то есть священники служат в нем по выходным в соответствии с установленным графиком. Такие поездки, особенно летом, становятся для прихода настоящим праздником. Дети, поющие в хоре, с радостью принимают в них участие, как и многие родители. И там уже литургию детско-юношеский хор исполняет самостоятельно. А если поездка приходится на время, когда Петров пост уже завершен, то мы после службы выезжаем на берег реки Великой, которая как раз протекает в тех местах, и там для ребят устраиваем пикник с костром, эстафетами, играми и шашлыками. Конечно, кто-нибудь начинает спрашивать священника о вере, о Господе, а интересно послушать оказывается большинству. Поэтому мне сложно разделять жизнь на служение в Церкви и вне нее. Церковь стала частью моей жизни.

Семья Бояринцевых

– А есть книга, которая произвела на вас особое впечатление?

– Первая книга, которую я прочитал в своей жизни, была церковнославянская азбука. Мама ее купила, и книга не осталась без моего внимания. Затем оставило след в душе знакомство с Библией. И, конечно, самое сильное впечатление произвело чтение Евангелия. Когда я читал о Христе, о том, как Он воскресил Лазаря, уже в детстве начал задумываться над вопросами жизни земной и вечной.

В подростковом возрасте прочитал много литературы, которая не входила в школьную программу. В молодости увлекался фантастикой, детективами, но ничего из прочитанного как-то особенно не повлияло на мою жизнь, кроме Евангелия, церковнославянской азбуки, Библии, которую тогда так и не дочитал, к слову. А вот Псалтырь раньше много раз перечитывал. Многие псалмы при многократном прочтении запоминались наизусть. Но потом в моей жизни стало столько духовных текстов и молитв, обусловленных служением, что особое восприятие текстов Псалтыри, к некоторому сожалению, растворилось в общем объеме церковных текстов.

Храм Рождества Иоанна Предтечи

«Напоминая о нетварном Фаворском свете…»

– Что вы пожелаете читателям?

– Хочется сказать словами, которые были замечены на футболке известного современного миссионера и блогера отца Павла Островского: «Ной не ныл, и ты не ной». Вот такой каламбур, который вроде бы, с одной стороны, заставляет улыбнуться, а с другой стороны – задуматься. По крайней мере, людей, которые понимают, о чем речь, которые знают, какие были сложности у Ноя. А каламбурное словосочетание само по себе просто придает этой фразе определенный колорит, интонацию. Ведь одни и те же вещи могут восприниматься людьми по-разному. К примеру, мне приходилось слышать от священника: мол, служишь в темном храме? Да, какой он темный, я точно его таковым не считаю. Чарушинский старинный храм – белый снаружи, а внутри в нем столько арочных окон, и в разные часы в разные окна заглядывает солнечный свет, лучи которого храм просто пронизывают: луч освещает то престол, то лики святых на иконостасе, то образа, словно напоминая о нетварном Фаворском свете. Очень хорошо такие моменты запечатляет наш храмовый фотограф Павел Бурков. От кадила идет благовоние. Пение хора устремляется под старинные своды. И ощущаешь, как в этом храме молитва к Богу возносится не одно столетие. Поэтому всем людям желаю радоваться той жизни, которая есть.

Интерьер Иоанно-Предтеченского храма