«Русские православные люди для нас как зеркало»

Протоиерей Гавриил Макаров

– Во-первых, когда мы здесь кому-нибудь говорим о том, что мы приехали из Австралии, что мы православные, то все удивляются тому, что там есть еще русские люди, да еще и священник православный. Последняя статистика показала, что в Австралии проживает 25-30 тыс. русских. Конечно, далеко не все они верующие, посещающие церковь. По всей Австралии действуют 25-30 приходов – это довольно большая община, служат 20 священников, во многих храмах помогают дьяконы. Все приходы в подчинении одного архиерея – архиепископа Австралийского и Новозеландского Илариона. В Новой Зеландии действуют четыре прихода. Епархия очень большая, и владыке Иллариону приходится довольно много времени уделять посещению приходов.

Я обычно служу в Свято-Николаевском соборе города Брисбена, расположенного на северо-восточном побережье континента. Он замечателен тем, что это – старейший русский приход в Австралии, ему скоро исполнится 80 лет.

– Отец Гавриил, расскажите о том, как Ваша семья попала в Австралию.

– Мои деды с Забайкалья. Они уехали в Китай в годы революции. Мои родители родились в Северной Маньчжурии. Я родился в г. Хайлар. Это был второй по величине город после Харбина. Мне было всего три года, когда мои родители покинули Китай и переехали в Австралию. В то время, после культурной революции в Китае, всем иностранцам нужно было уехать либо на целину в Советский Союз, либо на запад. Можно было ехать в Канаду, США, Бразилию и Австралию. Так мы попали в Австралию. Я там рос и учился. Мы все по паспорту австралийцы. Русские моего поколения, мои друзья, воспитывались в русских традициях. Родители очень аккуратно старались воспитать нас в русском духе. Честь и хвала им, потому что в некоторой степени они это, конечно, сделали. Австралийское население не различало русских и коммунистов. В школе называли нас красными и коммунистами. А мы, будучи детьми, всего этого не понимали.

Несмотря на то, что я до 43 лет не нюхал Русской земли, я в душе всегда был русским и сердцем болел за Россию, хотел ее посетить, пообщаться с родственниками. Мы очень радовались, когда к нам приезжали русские моряки и забирали некоторых на Родину, даже когда это не было модно. Душа всегда тянулась к России.

– Отец Гавриил, расскажите, как Вы стали священником?

– Священство – это такая вещь, в которой нельзя без призвания. Я учился в Джорданвилле в Свято-Троицкой Духовной Семинарии. Больше нам, зарубежным, негде было учиться. Это был, конечно, серьезный шаг – уезжать на пять лет (на четыре года, если знаешь иностранный язык) в другую страну, быть в разлуке с родными.

– А вы не хотели получить светское образование?

– С 11 лет я смотрел на батюшку Ростислава, внук которого сейчас член нашей делегации. Это был святой жизни батюшка. Я рос в том приходе, где он служил. Я даже свою дипломную работу написал о его жизни и проповедях. Я смотрел на о. Ростислава и думал так романтично: «Как хорошо было бы стать священником, ходить в черном по амвону», – вот такие детские мечты. Но потом, тем не менее, я поступил в университет и начал учиться на инженера-строителя. Я три с половиной года проучился, но потом наступил такой момент, когда я понял, что если сейчас не поеду в семинарию, то потом никогда уже не поеду. Вот так – взял и поехал. Можно сказать, что я уже с 11 лет определился.

Когда я уже учился в семинарии и начал узнавать судьбы других семинаристов, то стал понимать, что Господь призывает каждого и ведет своим путем. Иногда эти пути очень похожи, а иногда совсем разные. Когда я сейчас вспоминаю свои юные годы, то вижу те толчки, которыми Господь мне указывал верный путь. Я не всегда был послушным, иногда противился, но теперь я понимаю, что тогда это нужно было совершить. Теперь, конечно, я очень благодарен Богу за Его милость, за возможность, которую Он предоставил мне.

– После окончания семинарии Вы вернулись в Австралию и Вас направили на приход, где Вы сейчас служите?

         – Получилось не совсем так. В предпоследний год учебы в семинарии на четвертом курсе владыка Лавр, тогда еще ректор семинарии, предложил мне стать иподиаконом, на что я согласился. На пятом курсе я стал диаконом там же, в Джорданвилле, а по окончании семинарии меня рукоположили во священника. В день Святой Троицы исполнилось 20 лет, как меня рукоположили во священника. Покойный Австралийский архиепископ Павел меня сразу предупредил: «Как только сможешь, вернись, потому что здесь есть приход, который нуждается в священнике». Все уже было предрешено. Уже на последнем курсе семинарии я знал, что вернусь в Австралию и буду поставлен на приход в городе Джилонге на юге континента. Это был мой первый приход, там я прослужил 14 лет. Потом владыка перевел меня в Брисбен, потому что там священник ушел на покой.

– Какие трудности встречаются Вам в пастырской деятельности?

– Нас окружает совершенно неправославная, нерусская среда. Конечно, обращаются в Православие взрослые люди, но главное – это проблема венчания. Мы не требуем, чтобы человек переходил в Православие, если это католик или англиканин. Мы не принимаем их таинства, но они хотя бы крещены во имя Пресвятой Троицы. В нашей епархии было такое распоряжение архиерея, что если человек не хочет, то не нужно заставлять переходить в Православие. Но все равно некоторые обращаются. Когда к нам обращается пара с просьбой повенчаться, то мы проводим курс катехизации, – многие священники так поступают. Предлагаем в течение, скажем, шести месяцев встречаться раз в две-три недели, и рассказываем им о Православной вере. Я всегда нахожу, что православный член столько же получает от этих бесед, сколько и неправославный. В конце этого периода я предлагаю объяснить, поняли ли они, что такое Православие и желают ли стать православными. Часто неправославные обращаются. Но, самое серьезное дело, которое предстоит каждому священнику – это сохранить и Православие, и русскость в каждом поколении, потому что каждое поколение что-то теряет. Говорят, что, в конце концов, все должны ассимилироваться, но мы постараемся этот процесс как-то задержать. Это главная задача – в наших детях сохранить нашу веру и нашу культуру.

– У вас ведется какая-то миссионерская деятельность среди местных жителей?

– Я думаю, что в каждом приходе ведется миссионерская деятельность. У нас в Австралии не так много печатается литературы. Что-то мы получаем из епархии, но главным образом литература приходит из Америки. В Джорданвилле издается журнал на русском языке. Когда к нам приходят на богослужение интересующиеся люди, мы всегда им даем какую-то брошюрку, предлагаем побеседовать со священником или диаконом. Из местных школ приводят детей и в порядке программы, учитывающей ознакомление с различными вероисповеданиями, просят побеседовать со студентами, ответить на вопросы. Мы надеемся, что какие-то плоды от этого, все-таки, могут быть. И, конечно, нам иногда приходится служить на английском языке. Например, нормальная практика для приходов, где паства двуязычная: мы читаем Евангелие на двух языках по большим праздникам, и проповедь говорим тоже на двух языках. Помимо того, люди приходят на крестины и просят провести их на английском, потому что родители уже не понимают русского, а на крестинах и венчании важно, чтобы знали, что происходит. Я часто служу отпевания, крестины и венчания наполовину на церковнославянском, а наполовину на английском языке.

– Это Ваш первый приезд в Россию, или Вы уже были здесь?

– Это мой третий приезд. Я в прошлом году приезжал в Россию с паломниками из Австралии. Это было первое официальное епархиальное паломничество. Всего было 60 человек. Мы были в Москве, в Петербурге, на Валааме. Еще покойный владыка Павел дал мне поручение организовать паломничество на Святую Землю. Там мы уже были семь раз. Но, конечно, было много запросов на поездку в Россию. Наконец-то, слава Богу, мы смогли это осуществить. Я должен сказать, что наши паломники были поражены. Мы не могли удержаться от слез. Посещая святые места, прикладываясь к мощам, вы должны понять, как это дорого, что они у вас здесь, дома. Вы не только читаете о них и молитесь, но можете посетить в любое время. Там мы всю жизнь служим преподобному Серафиму Саровскому, святителю Иоанну Шанхайскому, блаженной Ксении, Александру Невскому – все они самые настоящие русские святые, но для нас это что-то далекое географически. А духовно это – все наше, родное. 20 лет служить этим святым, на полиелее петь величания, петь тропари, в проповедях рассказывать об их жизни, вдохновлять людей, а потом получить возможность приехать и наяву встать перед гробницей этого святого – это что-то потрясающее. Мы стояли и просто рыдали, мы не могли удержаться от таких эмоций, потому что чувствовали, что это наши корни. Я надеюсь, что мы, с Божьей помощью, регулярно будем совершать такие паломничества, каждые два года. Хотя, знаете, очень сложно. Из Австралии лететь сюда самолетом целые сутки, а если пароходом, вообще три месяца нужно добираться.

– Делегация посетила в Екатеринбургской епархии святые места, связанные с убиением Царственных Страстотерпцев, преподобномученицы Елисаветы, инокини Варвары, которые в Зарубежной Церкви прославлены еще в 70-х годах. Каковы ваши впечатления?

– Царственные Мученики всегда занимали особое место в сердце зарубежного русского человека, поэтому наше прославление, на котором я сподобился Божьей милостью побывать – это очень знаменательное событие. А теперь посетить эти святые места – это, конечно, особая милость Божья. Такое там чувство духовности, святости. Когда мы приехали на место Ганиной Ямы, я подумал в стенах этого оплота, что внешний мир не существует. Здесь что-то таинственное, исконно русское. В связи с Царственными Мучениками здесь создается особая духовная атмосфера. Я сразу решил на том месте, что в будущем обязательно привезу паломников сюда. В Алапаевске, конечно, то же самое впечатление. Когда мы стали прикладываться к святыне, и когда запели Херувимскую песнь – это был особенный момент. Я сначала подумал, что это только на меня так повлияло, но потом, на следующий день другие батюшки говорили о подобных чувствах. Так что это было реальное ощущение благодати.

– Наверное, на этих святых местах особо чувствуется боль разделения, то, что у нас нет евхаристического общения?

– Конечно. Как было сказано неоднократно местными священнослужителями и архиереями, самые жестокие гонения начались там, началось лихолетье. Поэтому и процесс заживания этой раны тоже должен начаться оттуда. Мы смотрим на простых верующих, на священников, архиереев и видим, что это – такие же русские православные люди, а мы такими всегда считали себя. Мы видим это, как зеркало.

– Кроме Екатеринбурга вы побывали в Нижнем Новгороде, в Дивеево, где находятся мощи преподобного Серафима Саровского. Каковы Ваши впечатления от посещения этого святого места, обители, которую основал и которой руководил Преподобный?

– Я должен сказать сразу, что для русского зарубежного человека немыслимо приехать в Россию и не посетить Дивеево. Если дома у нас вы когда-нибудь подойдете к ребенку, который ходит в русскую школу, бывает на уроках Закона Божьего, и попросите его назвать двух-трех святых, то обязательно ребенок скажет: «Батюшка Серафим Саровский, тот, к которому медведь приходил», – блаженную Ксению назовет и Иоанна Кронштадского – это определенно. Мы чувствовали, что там – святое место, что не только духовенство, не только миряне, не только паломники, но и сам Батюшка Серафим ласкает нас. Идешь и чувствуешь, что он приголубил тебя, призывает поклониться мощам – это особая любовь. Не зря рассказывали те паломники, которые приходили к нему, что он всегда жил той Пасхальной радостью, которую и нам, грешным, дается ощутить в этот праздник. А значит, есть такое место, где этой радостью можно жить в течение года. Таким был преподобный Серафим, и когда приезжаешь в его обитель, как-то причащаешься этой радости.

– Вы упомянули Иоанна Кронштадского, блаженную Ксению. Вы впервые в Петербурге?

– Я в третий раз в Петербурге. Эти места мне знакомы. Я, может быть, уже не с таким трепетом иду к этим святыням, как в первый раз. Конечно, готовлюсь к этому, потому что знаю, что меня ожидает, стараюсь сосредоточиться, прийти с молитвенным настроением. Я знаю, что где в Петербурге находится, могу спокойно подойти и почувствовать душевный мир в себе. Но, не забудьте, что за рубежом блаженная Ксения и праведный Иоанн Кронштадский были прославлены раньше. И, если паломники едут сюда, то им необходимо посетить эти места. Паломнический маршрут я составляю сам, потому что знаю, что дорого для зарубежного русского человека. Немыслимо было бы приехать и не посетить эти святыни.

– Наверное, когда Вы вернетесь в Австралию, поделитесь впечатлениями со своей паствой?

– Я не просто буду рассказывать. Я тщательно, хотя это против моей натуры, все фотографирую. Спросите моих прихожан – они все знают, что с фотоаппаратом я никуда не езжу, не люблю этим делом заниматься. Но здесь я просто поставил себе такую задачу, потому что невозможно вернуться и не иметь этих снимков, чтобы всем как можно больше рассказать, передать впечатления от того, что мы здесь пережили. И, когда я вернусь, то точно у себя на приходе проведу беседу. Перед тем, как я ехал, провел дискуссию о предполагаемой поездке, и точно, когда вернусь, надо будет все рассказать. Пока мы здесь разъезжали по разным местам, я думал, как к этому подойти, как преподнести. Другие батюшки снимают и записывают. Мы уже договорились о взаимном обмене снимками и впечатлениями.

– Как Вы думаете, может быть, стоит отправить противников объединения сюда в Россию, чтобы они воочию, как сказал Митрополит Лавр, увидели все, что здесь происходит?

– Главная положительная сторона нашего приезда – это не только то, что будет обсуждаться великими людьми: Святейшим Патриархом, Митрополитом – это все скорым, или медленным темпом будет идти. Но, для меня лично – это возможность пообщаться с людьми, поделиться мнениями и посмотреть людям в глаза. Я имею в виду не только те ситуации, когда мы сидели за столом, когда звучали официальные поздравления, а то, что происходило экспромтом и неофициально. К нам подходили батюшки, дьякона, миряне, и у нас велись такие отдельные экспромтные разговоры, совершенно неожиданные, к которым невозможно было подготовиться, и мы видели, что люди переживают то же самое, горят той же самой верой. И это гораздо больше нам дало, потому что мы видим, что здесь есть та же самая Божья Благодать, которая, мы надеемся и у нас есть. Поэтому, когда буду делиться своими личными впечатлениями со своими людьми, я расскажу все, что происходило на официальном уровне, я покажу все снимки, разберу, куда мы ездили, – всю программу расскажу, но когда придет момент, когда нужно будет поделиться личными мнениями, я уверен, что в заключение скажу: «Знаете, я хочу чтобы произошло то, что произошло с самарянкой: она побеседовала со Христом, потом она пошла к своим соотечественникам и многое рассказала. Но был такой момент, когда они сами пришли к Господу, пообщались с Ним и сказали ей: «Теперь мы верим не потому, что ты нам сказала, а потому что мы сами видели, сами почувствовали». Поэтому я хочу всем своим прихожанам, тем, кто находится в Австралии то же самое сказать: «Не с моих слов, а сами приезжайте и посмотрите. И тогда вы поймете, что мы пережили. Здесь действительно есть что-то очень важное, что происходит на духовном уровне».

– Отец Гавриил, благодарим за беседу, до свидания.

– Спаси Господи. Благословенье Божье на всех.