Из грек в варяги

Икона «Чудесный улов рыбы» работы Георгия Кордиса. Фреска монастыря в честь Пресвятой Богородицы в Клейди.

Георгий Кордис — профессор Богословского факультета Афинского университета, автор многих книг по истории византийской иконы и по технике иконописания, приехал в Петербург со своими студентами по приглашению настоятеля Оптинского подворья иеромонаха Ростислава.

Греческие иконописцы в последние годы в Россию приезжали, и русские иконописцы тоже посещали своих греческих коллег. Контакты на уровне личных знакомств существовали, но на сей раз в Петербург приехала целая группа греческих иконописцев с целью познакомиться со своими русскими собратьями и, по возможности, наладить контакты для обмена опытом и установления более тесных профессиональных связей, но, главное, профессор Кордис хотел рассказать о византийских традициях и дать мастер-класс, во время которого можно было бы продемонстрировать некоторые технологические приемы и дать объяснения их применения.

О современных русских иконописцах в Греции практически ничего не известно. Слышали об архимандрите Зеноне и о том, что при обителях и некоторых духовных школах организуются иконописные мастерские. Но что происходит в этих мастерских, как и кто обучает начинающих иконописцев, в Греции не знают. Да и в России, откровенно говоря, даже в православной среде об этом мало что известно.

Визит начался с посещения иконописной школы Духовной Академии. Побывав во всех четырех классах, гости увидели, с чего начинается обучение и все этапы постижения иконописного мастерства. Их интересовало все: какими красками пишут ученики, как и из чего эти краски приготовляются, как готовится доска, как наносится рисунок, как проводится золочение, чем покрывается готовая икона. Выслушав разъяснения учеников, рассказывали, как то же самое делают в Греции.

Затем гости поднялись в мастерскую преподавателей этой школы. Валентина Жукова, Кристина Прохорова, Иван Кусов и Александр Стальнов давно организовали замечательное содружество. Их иконы можно увидеть во многих храмах и монастырях. Одна из самых заметных их совместных работ — это иконостас Блокадного храма на правом берегу Невы неподалеку от моста Александра Невского.

Они показали коллегам иконы, находящиеся в процессе написания, после чего продолжился профессиональный разговор, начатый с учениками.

Естественно, что гостям хотелось увидеть, как выглядят новые иконы в интерьерах храмов. Приложившись к мощам Александра Невского, они поехали в реставрируемый храм в честь иконы «Всех Скорбящих Радости» с новым иконостасом, написанным Георгием Гашевым. Работы этого талантливого иконописца произвели на них большое впечатление.

На следующий день они побывали в его мастерской. Мастерская Георгия заслуживает отдельного пространного описания. Это необычный симбиоз гостиной, этнографического музея и мастерской, дизайн которой выполнен с большим вкусом. Старые фотографии, запечатлевшие прекрасные, исполненные высокой духовности лица русских детей, девиц в национальных костюмах, молодых монахов и старцев, соседствуя с иконами, создают ощущение прикосновения к вечности. Под тихие византийские песнопения гости и хозяин вели беседу о тонкостях своего ремесла. Понять суть их разговоров неискушенному свидетелю было непросто. Поди пойми, почему наши иконописцы добавляют в яичный желток вино, а греки этого не делают. И в вине у них нет недостатка, а вот, не добавляют — и все тут. А на вопрос «почему?» лишь пожимают плечами. И с кальки рисунок на доску мастера не переносят. Рисуют по левкасу.

Через три дня, во время мастер-класса профессор Кордис покажет, как это делается. К удивлению огромной аудитории, он, что называется, с нуля, менее чем за три часа напишет икону Антония Великого.

Конечно, и у нас есть иконописцы, прекрасно владеющие мастерством рисунка. Но иконописцам, как начинающим, так и достигшим высокого уровня, было чрезвычайно интересно узнать о византийских технологиях.

Что бы там ни говорили скептики, уверенные, что греки нас ничем не удивят, (а они все же удивили), но у них многовековая традиция не прерывалась даже под гнетом турецкого ига. Мы же более полувека прожили под реальной возможностью быть либо посаженным, либо расстрелянным не то, что за написание иконы, а лишь за ее хранение.

А потом, когда реставраторы, работавшие для музеев, и появившиеся в двух монастырях иконописцы начали самостоятельный поиск, буквально по крохам собирая сведения о секретах старых мастеров, что-то компилируя, что-то открывая по наитию, возникла новая проблема. Те, кто шли за ними, восприняли их поиски, как древнюю традицию. Уважение к подвижникам, работавшим при большевиках, зачастую приводило к тому, что их, иногда далекие от совершенства находки, были возведены в догму. И для многих иконописцев потребовались долгие годы самостоятельной работы и поисков, чтобы избавиться от влияния чужого авторитета

Беседы наших мастеров с греческими оказались чрезвычайно интересными и полезными. Говорили не только о технологических приемах, но и о путях развития иконы в современном мире. При явном сходстве и одинаковом подходе ко многим вопросам обнаружилось и изрядное разномыслие. Супруги Богдановы — известные в Петербурге иконописцы — в дискуссии о возможных путях развития иконы, отвергли возможность почерпнуть новые идеи в древнерусской иконе. Они уверены, что лишь византийская традиция дает такие возможности. Профессор Кордис, напротив, полагает, что старая русская икона, не менее, чем византийская, таит в себе безграничные возможности нахождения новых форм.

Но при этом он полностью отвергает идеи Евгения Трубецкого и отца Павла Флоренского «об умозрении и богословии в красках», популярные в среде русских иконописцев, объясняя это тем, что византийская традиция подобных идей не имела.

Мне трудно судить, почему при разговоре о необходимости нахождения новых форм напрочь отвергаются оригинальные суждения о символике цвета. Россия, поучившись у греков, очень скоро стала искать свой собственный путь. Иконы русских мастеров стали отличаться от греческих. Достаточно сравнить работы Максима Грека и Андрея Рублева. И храмовое искусство у нас иное, и осмысление иконы у нас, совершенно естественно, несет печать национальной самобытности.

Разговор о том, как писать иконы, далеко не прост. Стоглавый Собор, например, постановил: «Писать, как Андрей Рублев». Поди, напиши! С критериями тоже далеко не ясно. В первые века, например, была известна полихромная скульптура Богоматери. Те, кому посчастливилось видеть Богородицу при жизни, говорили, что скульптура была очень похожа на Оригинал. Но не внешнее сходство стало главным критерием. Православная традиция вообще отказалась от скульптурного изображения Спасителя, Богородицы и святых и предпочла икону.

Трактатов о том, как писать иконы, очевидно, вообще не существовало. Мастер обучал учеников. Те смотрели на то, как он работает, и следовали за ним. И так продолжалось из века в век. Так появилась традиция, выработался канон. Если бы традиция прервалась, и стали бы писать неправильно, то тогда бы и возникла необходимость споров и поиска истины. Так, как это происходило на Вселенских Соборах. Появлялась ересь, и Церковь реагировала на нее. А поскольку в византийской традиции иконописания не было серьезных отступлений от канона, то и толковать было не о чем. Поэтому и нет трактатов…

Профессор Кордис рассказал о том, что школ в Греции много, пишут по-разному, и это прекрасно. Сам он начал свой мастер-класс с теоретического доклада. Рассказал о композиционных особенностях византийской иконы, о том, как на иконе возникает движение, о взаимосвязях света и различных ракурсов. О том, что композиция статична, когда в ее основе лежит прямой крест. Косой крест придает динамику, создает ритм. Он присутствует, как во всей композиции, так и в деталях.

Затем на листах ватмана он показал, как эти принципы реализуются в рисунке. Точными движениями углем по белой бумаге в несколько минут он нарисовал голову апостола, Богородицу, ангела. Когда быстрым круговым росчерком он изобразил крыло ангела, публика ахнула, и по аудитории пробежал восторженный гул.

Икону он писал четырьмя красками: белой, черной, желтой и красной, объяснив, что всегда так работает. Он быстро смешал черную краску с белой, оставив на стекле несколько серовато-зеленоватых лужиц разной степени интенсивности. И в конечном итоге икона получилась с доминирующим зеленым цветом. У некоторых слушателей возник вопрос «почему он является сторонником подобного цветового минимализма?». Ведь известны византийские иконы, на которых синий и голубой цвета очень яркие — лазурита не жалели. Да и радуга небесная дает нам убедительную подсказку того, какими вапами изображать реалии горнего мира.

Но поскольку в данной ситуации важно было не теоретическое обоснование использования цветов, а сама техника письма, то никто и не добивался ответа. А технику профессор продемонстрировал виртуозную. Передние слушатели обступили плотным кольцом стол, за котором писал профессор, а человек тридцать встали на стулья, да так и простояли без перерыва три часа, следя за каждым движением кисти мастера. Около десятка видеокамер не выключаясь ни на секунду, фиксировали появление каждого нового штриха.

Мастер-класс продолжался около восьми часов. Сам профессор сделал лишь один десятиминутный перерыв. Выпив чашку чая, он продолжил урок.

Самое удивительное — это то, что о сложных вещах он говорил невероятно просто. И держался он просто. С удивительной легкостью показал технику рисунка и написал икону. Словно это не представляло большого труда. Но когда присутствовавшим был показан результат, то опытные иконописцы признались, что им потребовалось бы раз в пять больше времени на такую работу.

Рисунки и икону профессор оставил в дар Православному институту при Оптинском подворье, а краски предложил иконописцам, с которыми познакомился накануне мастер-класса.

Несмотря на поздний час, никто не хотел расходиться, а реставраторы из мастерской при Владимирском соборе предложили заглянуть к ним.

Прощальная посиделка получилась душевной. Греки благодарили за гостеприимство, вспомнили свою поездку в Псков и путешествие с иконописцем Алипием по озеру, по которому проходил «путь из варяг в греки». Наши иконописцы наговорили грекам комплиментов. Сравнили профессора Кордиса с Максимом Греком, обучившего русских иконописанию. Теперь нам ничего не остается, как только ответить появлением нового Андрея Рублева. Заметили, что профессор обладает редким качеством — и говорит прекрасно, и пишет превосходно. Обычно, кто много говорит, сам писать не умеет. И чем лучше говорит, тем хуже пишет. Барышня, отснявшая весь урок профессора, сказала, что самый большой скептик, не ожидавший узнать ничего нового, попросил у нее переписать отснятую кассету. Сам он фотографировал все этапы написания иконы. Но, видно, захотелось проследить за каждым мазком. Все говорили о том, что такие контакты необходимы, и решили продолжить их. Вариться в собственном соку бывает полезно, но только до определенного этапа — пока вырабатывается свой почерк. Потом нужно знакомиться с работами коллег. Иначе закиснешь.

Приезд греков собрал всех иконописцев Петербурга. Такого до сих пор не было. Разные питерские мастерские отвергают многие моменты работы своих коллег. Необходимо стороннее лицо, способное непредвзято оценить как достоинства, так и просчеты. Необходимо соборное решение накопившихся вопросов.

Знакомство с живыми носителями византийских традиций может помочь нам разобраться и в наших внутренних спорах. При общем верном направлении нашим иконописцам рано или поздно все равно придется отходить от копирования старых мастеров и начать двигаться вперед. А вперед — значит вглубь. В древности икона не стояла. Канон не мешал поискам нового. И новое появлялось постоянно. Век от века отличался разительно.

Греки обещали повторить визит. В следующий раз урок будет не один. И пояснения к тому, почему нужно пользоваться тем или иным приемом, профессор Кордис обещал прислать. Сейчас уже переводится на русский язык одна из его книг. Придется подумать о переводе и других. А нашим иконописцам к следующему его приезду не худо бы было обсудить некоторые проблемы, чтобы быть готовыми к продуктивному диалогу. Нам ведь тоже есть, что сказать.