Кто убил Государя?

Юрий Карпенко. Гибель Империи

Девяносто семь лет тому назад в Екатеринбурге был расстрелян святой Государь страстотерпец Николай ΙΙ. Вместе с ним была зверски убита вся его семья — святая благоверная императрица Александра Федоровна, наследник — святой цесаревич Алексий и великие княжны — святые Татиана, Мария, Ольга и Анастасия. Определением Архиерейского собора 2000 года они причислены к лику святых страстотерпцев. К сожалению, этой чести не сподобились слуги, сопровождавшие царственных мучеников — доктор Евгений Боткин, горничная Анна Демидова, повар Седнев. Между тем, в отличие от Царской семьи, у них был выбор, была возможность спастись, отказавшись служить Царю. И однако они выбрали верность до смерти, явив пример жертвенного служения и подвига.

Кто же и почему убил святого Царя, его Семью и слуг? Казалось, ответ лежит на поверхности: они расстреляны по решению Уральского революционного комитета. Персональную ответственность за это взяли Белобородов, Голощекин и пр. Официальная мотивация — приближение чехословацкого корпуса и возможность освобождения Государя. Приговор приводили в исполнение Войков, Юровский и команда, частично состоявшая из австрийцев и латышей. Войкова позднее убил в Варшаве бывший белогвардеец Борис Коверда, убил из мести за убийство Царской семьи.

До сих пор к нашему стыду именем Войкова названы улицы и даже станция метро. Юровский дожил до 1940 г. и умер от тяжелой болезни. Говорят, перед смертью сильно мучился. Многие из тех, кто подписывал приговор Царской Семье, не пережили 1937 года. В их числе были Белобородов и Голощекин. Советское правительство задним числом одобрило это преступление в Постановлении от 18 июля 1918 года.

Павел Рыженко. Ипатьевский дом после цареубийства

Далеко не все в убийстве Царской семьи ясно до сих пор

Между тем, далеко не все в убийстве Царской семьи ясно до сих пор: и все его обстоятельства и судьба останков невинно убиенных. Причем до конца неясным остается главный вопрос: кому было выгодно убивать Царя и его семейство, кто в конечном счете его виновник?

Традиционное объяснение коммунистических историков, состоящее в том, что император Николай ΙΙ мог явиться знаменем Белого движения и поэтому был расстрелян, не выдерживает никакой критики. В политическом плане низложенный Государь в 1918 году не представлял никакой опасности. За ним не стояла ни одна политическая партия, ни одно движение. Если во время Французской революции за Людовика ΧVI французское дворянство худо-бедно пыталось бороться, для его освобождения организовывался целый ряд заговоров, то для спасения Государя Николая ΙΙ никто не пошевелил и пальцем. В Екатеринбурге находилась эвакуированная из Петрограда Академия Генерального Штаба, среди офицеров были смелые люди Первой мировой войны, с опытом диверсионной работы. Все разговоры в их среде об освобождении низложенного Царя так и остались разговорами: не было сделано ни одной попытки и даже движения к ней. И это неслучайно. В большинстве своем белые генералы, как и русское офицерство в целом, были антимонархистами, непредрешенцами, которые вели Белое движение в никуда. Основные идеи Белого движения — умеренный социализм и военная диктатура, прикрываемые лозунгами «России единой и неделимой». Более того, белые разведки активно боролись с монархизмом в своих тылах, особенно в армиях Врангеля и Деникина. Так что никаким знаменем никакой оппозиции Государь Николай ΙΙ быть не мог. Тогда зачем?

Следующий ответ, проистекающий уже из эмигрантской среды, — из-за мести. Большевики вообще и Ленин в частности питали к Царю и царской семье жгучую злобу. Ленин — по личным причинам: из-за казни его старшего брата Александра Ульянова, покушавшегося на Государя Александра IΙΙ. И он будто бы поклялся извести под корень всю Царскую семью. Однако подобное обвинение больше годится для Голливуда. Большевики и прежде всего Ленин, при всех своих отталкивающих качествах, были прагматиками и старались избегать тех действий, которые могли бы подорвать их власть. А бессудное убийство Государя, тем более с супругой и детьми, было именно таким действием. Неслучайно в официальном сообщении говорилось о расстреле только Государя, а о его семье сообщалось, что она якобы «вывезена в безопасное место».

Если бы мотивацией была месть, то, скорее всего, в Москве был бы организован судебный процесс с показательной смертной казнью

Если бы мотивацией была месть и желание уничтожить старого врага, пусть и безвредного, то, скорее всего, в Москве был бы организован судебный процесс с заключительным смертным приговором, наподобие того, что был проведен над Людовиком ΧVI, с показательной смертной казнью.

Между тем ничего подобного не было проведено и даже не готовилось. Как показал в своих работах Петр Мультатули, весной 1918 года Ленин тщетно требовал, чтобы Романовых привезли в Москву, причем вовсе не для суда над ними. Бывший Царь был нужен советскому вождю как заложник и предмет торга с немцами. А императору Вильгельму ΙΙ его «кузен Ники» был нужен для легитимации и санкционировании Брестского мира. При этом условии он был согласен предоставить ему и его семье убежище в Германии. Судя по ряду данных, святой император Николай отвергал подобную сделку: для него Брестский мир был позорным и преступным. Вероятно, это способствовало ослаблению интереса к нему в Берлине и отсутствию санкций со стороны немцев по отношению к большевикам за его расстрел.

Дом Ипатьева до после расстрела Царской Семьи

Далее произошли события, которые ускорили мученическую кончину Государя и его семьи. 6 июля 1918 года произошло убийство германского посла Мирбаха и мятеж левых эсеров, который был поддержан частью большевиков, в том числе (правда, достаточно скрыто) Яковым Свердловым. Ряд исследователей не без основания связывают этот мятеж с деятельностью английского посольства, заинтересованного в разрыве России и Германии и денонсации Брестского мира. Не исключено, что убийство святого Царя и Царской семьи было одним из элементов антигерманской и, в конечном счете, антироссийской игры, направленной на сталкивание Советской России и Германии. И вот здесь следует обратиться к такой фигуре, как Яков Свердлов.

Если Ленин был связан с Германией и с немецким генеральным штабом и приехал в Россию в пломбированным немецком вагоне, то Свердлова многие нити соединяли с Америкой и с американскими финансовыми кланами, прежде всего — с Яковом Шиффом.

Американский финансист Яков Шифф значительную часть своей жизни и средств положил на сокрушение Российской империи

Известный американский финансист, миллионер Яков Шифф значительную часть своей жизни и средств положил на сокрушение Российской империи. Перед Русско-японской войной он финансировал создание японского флота, а во время самой войны направлял денежные потоки на нужды японской армии и разведки и блокировал русские займы в западных банках. Шифф был одним из основных спонсоров революции 1905–1907 годов, а равно и русского терроризма. Яков Шифф требовал полной отмены «черты оседлости» и полного равенства в правах всех подданных Российской Империи, а после отклонения этого требования не без успеха организовывал вокруг России финансовую блокаду. Дело доходило до того, что во время Первой Мировой войны Америка давала Великобритании, т.е. союзнику России, займы с одним условием: чтобы они не попали в Россию (!). Яков Шифф мог быть заинтересован в физическом уничтожении Царя-мученика и Царской семьи. Причем не только из мотивов мести по этническим и религиозным мотивам, но и как финансист, закрывающий большой проект. Точкой в уничтожении Российской империи могла быть только гибель ее монарха, причем показательная и, разумеется, пресечение династии. Неслучайны слова, которые были написаны палачами на стене Ипатьевского дома: «В ту же ночь Валтасар был убит».

Яков Свердлов в значительной мере был человеком Шиффа и вместе с Троцким представлял в ЦК большевистской партии наиболее радикальное крыло, стремившееся к мировой революции и ради этой глобальной цели готовое уничтожить историческую Россию.

Для ее уничтожения требовалось истребить ее символику, а Государь Николай Второй, даже низложенный, оставался ее живым сакральным символом как помазанник Божий. Однако в контексте 1918 года была и более конкретная причина для убийства Царской семьи. Америка воевала на стороне Антанты и посылала войска на континент. Убийство последнего Царя могло осложнить российско-германские отношения, вместе с другими событиями привести к разрыву, денонсации Брестского мира и даже к войне, то есть к возобновлению второго фронта против Германии, а значит, и к ее поражению. Яков Свердлов контролировал Уральский Ревком, который и принял решение о расстреле. Ленин, у которого были, мягко говоря, не самые простые отношения со Свердловым, вначале из прагматических соображений не стремился к физическому уничтожению Царя и Царской семьи, однако, видя, что его переиграли, предпочел легитимизировать свершившийся факт, то есть преступление с юридической и нравственной точки зрения. То есть поступил как Пилат, по-своему умыв руки. В роли Каиафы выступили другие лица.

Кто виновен в смерти человека, привязанного в лесу к дереву, которого загрызли волки? Волки или привязавший его?

Однако, это лишь второй или третий уровень проблемы. Государь Николай Второй не был бы расстрелян, если бы не был низложен и заключен со своей семьей. И надлежит поставить вопрос о непрямых виновниках смерти Екатеринбургских страдальцев. Кто виновен в смерти человека, привязанного в лесу к дереву, которого загрызли волки? Волки или привязавший его? Кто повинен в гибели человека, сброшенного в бассейн к крокодилам? Крокодилы или тот, кто его сбросил? Ответ, думается, ясен. Спаситель, обращаясь к Пилату, сказал: «Посему более греха на том, кто предал Меня тебе» (Ин. 19:11).

Император Николай II в Ставке Главнокомандующего

Если уж начинать отсчет того иудина греха, греха предательства, которым болела и болеет Россия, то начинать надо с 1916 года, — с клеветы августейших салонов на Императрицу и Царя, с речи либерального профессора Милюкова («Глупость или измена?»), а затем с февральской трагедии, в которой в немалой степени был повинен генералитет и офицерский корпус^[1]. В феврале 1917 года Алексеевы, Красновы, Корниловы и Деникины едва не отняли у русских Россию, ибо сломали монархию — стержень, на котором держалась историческая Россия. Обо всем этом умалчивают, как о самой страшной государственной тайне, предпочитая вместо этого рассказывать душещипательные легенды о том, как Государь слишком любил семью и устремился к ней в Петроград. И как генерал Алексеев встал перед ним на колени, умоляя не уезжать в Царское Село^[2]. Невольно вспоминается вранье Шервинского, героя «Дней Турбиных» М. Булгакова, которое тот произносил с постоянным рефреном: «И прослезился!». Однако здесь мы видим не просто трогательные мифы, а явную апологию предательства, правда, весьма беглую и невнятную: «И когда Государь не внял мольбе своего начальника штаба о необходимости остаться в Ставке, генерал Алексеев обратился к армии, и армия в лице своих командующих фронтами призвала Государя отречься, и Государь, будучи главнокомандующим, предпочел подчиниться своим подчиненным. В чем здесь можно обвинить Алексеева? Только в том, что он не пленил Государя, чтобы заставить его остаться в Могилеве, но это был бы тоже отнюдь не верноподданнический акт. Поэтому для меня гораздо понятнее возмущение генерала Алексеева тем, что случилось»^[3].

Генерал Алексеев саботировал все приказы Государя, направленные на предотвращение и усмирение смуты

Не знаешь, что здесь страшнее: намеренное искажение действительности или понятия некоторых публицистов о верности и чести. Во-первых, Алексеев саботировал все приказы Государя, направленные на предотвращение и усмирение смуты: запасные полки из Петрограда выведены не были, отправка войск (гвардии) была сорвана. Как пишет Ольденбург: «Поздно гадать о том, мог ли Государь не отречься. При той позиции, которую заняли генерал Алексеев и генерал Рузский, возможность сопротивления исключалась: приказы Государя не передавались». Хуже того: они отменялись. Государь распорядился послать с фронта шесть кавалерийских дивизий и шесть пехотных полков. Приказ был сорван: генерал Рузский своей властью распорядился не только прекратить помощь генералу Иванову, но и вернуть в Двинский район уже отправленные эшелоны. Ставка именем Государя, но без его воли, запретила отправку войск с Юго-Западного фронта «до особого уведомления»^[4]. Затем генерал Алексеев сколачивает генеральскую коалицию своими телеграммами, а после требует отречения.

Ты давал воинскую присягу — так сохрани ее до конца!

Но допустим на секунду, что нам подана правильная информация. Однако если подданный (тем более — начальник штаба) видит, что суверен ошибается, что он должен делать? Неужели свергать своего Царя только потому, что тот не послушался доброго совета? Не является ли его задачей усердная служба суверену и ненавязчивое, незаметное корректирование его ошибок и всемерное содействие в трудной ситуации? Государь едет без войск — так обеспечь надежное сопровождение, пару дивизий и несколько железнодорожных команд! А если не в твоей власти исправить ситуацию, так иди до конца со своим Императором! Ты давал воинскую присягу — так сохрани ее до конца! Каким образом предательство может расцениваться лишь как возмущение неразумными действиями, как оно может так пониматься и приниматься?! Такие тексты свидетельствуют лишь о спутанности (если не сказать более) нравственных понятий у некоторых наших публицистов.

Даже епископ Штуттгартский Агапит считает нужным заметить: «Чтобы понять Белое движение, которое возникло как реакция на захват власти, большевикам нужно всегда помнить следующее: русские генералы из православных согласились на отречение Царя Николая II. И это мистически можно понимать как незаконный развод, нарушение брака. Поэтому и вину за отречение возлагать только на Царя-мученика несправедливо, поскольку оно явилось реакцией на измену русских генералов лично ему как монарху. Но в этом не только личная трагедия Царя-мученика как “плохого монарха”, но и залог будущей личной трагедии тех же его генералов, оказавшихся впоследствии бессильными в борьбе с большевиками»^[5].

Павел Рыженко. Прощание с конвоем

И действительно, что могли белые генералы противопоставить большевикам? «Вся власть Учредительному собранию!» после «За веру, Царя и Отечество!»? За какими лозунгами должен был пойти русский человек в 1917 году: за лозунгами «непредрешенчества» и «войны до победного конца» или лозунгом «Мир — народам, земля — крестьянам!»? Белые генералы сами дали урок предательства и революции. И страшная закономерность русской истории была в том, что обеляемого нашими либералами генерала Алексеева, одного из главных устроителей генеральского заговора, временщики из Временного правительства «рассчитали как прислугу», а генерала Рузского, призывавшего Государя «сдаваться на милость победителей», зарубили шашками большевики. В результате деятельности февралистов к октябрю 1917 г. Россия практически распалась, а фронт был безнадежно развален. Большевистская пропаганда сыграла здесь не первую скрипку — основная досталась знаменитому «Приказу № 1». По словам Солженицына, большевикам не надо было силой брать власть: она практически лежала на дороге, и они ее подняли. У Временного правительства был огромный потенциал Российской империи, который оно промотало за семь месяцев. У белых генералов временами тоже был значительный потенциал: увы, распоряжались им они не лучше Временного правительства.

Суть февраля 1917 года — заговор и мятеж знати против Императора

В чем же суть февраля 1917 года? По мнению ряда историков и публицистов, это был заговор и мятеж знати против Императора, лишь позднее переросший в народную революцию. Против Царя замышлялись заговоры с целью возвести на престол великого князя Николая Николаевича, об императоре Николае распространялись слухи как о слабом, безвольном Царе, «подкаблучнике» царицы-немки, терпевшем в своем дому развратного мужика Распутина благодаря внушению экзальтированной супруги. Эта сплетня сработала в роковые дни февраля 1917 года на все сто процентов. И неслучайно Пуришкевич, убивший Распутина, хвастливо заявлял: «Мы сделали первый выстрел революции». Заметим, что сплетню эту вырабатывали и несли обитатели великосветских салонов, те, кто били в спину Царю, а потом, когда он ушел с престола, растерялись, струсили и либо сбежали, либо покорно пошли на большевистский убой, или же интриговали в тылах белых армий, как некогда в петербургских салонах, чтобы потом в эмиграции заниматься «остроумием на лестнице», вернее — на парижских чердаках.

Февраль 1917 года вырастает из всей русской истории. Именно знать искони противодействовала монархии, всеми силами боролась против нее и в Смутное время, и после кончины Петра I. На руках русских дворян кровь Иоанна Антоновича, Петра ΙΙΙ, Павла Ι. Не русский мужик, а русский барин вышел против Царя 14 декабря 1825 года, когда «Николая Первого спас мужик в гвардейском мундире». А кто убивал Александра Второго? Дворянка Софья Перовская, губернаторская дочка. Шляхетству привычно было убивать своих царей.

Обратимся к судьбе Государя Николая ΙΙ и его Семейства.

Отречение императора Николая ΙΙ с нравственной и политической точки зрения понятно: это выбор полководца, желавшего своим отречением спасти фронт, армию и страну от немедленного развала. Его ли вина, что его отречение продлило агонию лишь на 7 месяцев, что «правящий слой сгнил» и никто не захотел спасать ни страну, ни армию? Это был великодушный поступок: страстотерпец император Николай не требовал ничего лично для себя. Дело чести и совести для Временного Правительства было обеспечить его безопасность и способствовать его выезду с семейством либо заграницу, либо в Крым. К сожалению, победители этого великодушия не оценили.

Семью Государя арестовывал будущий вождь Белого движения Лавр Корнилов

Почти сразу после отречения император Николай ΙΙ и его Семья были арестованы и заточены в Царском Селе. Отметим, что семью Государя арестовывал будущий вождь Белого движения Лавр Корнилов, погибший в марте 1918 года, через год после ареста Царской семьи. После ареста начинается гнусный фарс по подготовке процесса над низложенным монархом — создание Чрезвычайной Следственной Комиссии и поиск компромата на бывшего Государя. Как известно, он окончился ничем: Чрезвычайная Комиссия не обнаружила никакого состава преступления в действиях бывшего императора. Показательна и отправка еще при Временном Правительстве Царя-мученика в Тобольск, подальше от центров власти, подальше от границы. Это показывает, что вопрос о его освобождении никак не ставился, напротив, готовилось его уничтожение в глуши России.

Иными словами, февралисты объективно были теми каиафами, которые предали Царя на смерть. Большевики, подобно Пилату и римским солдатам, лишь выполнили чужой приговор. Владыка Василий (Родзянко) в свое время совершил глубоко нравственный поступок, когда принес покаяние за действия своего деда, Михаила Васильевича Родзянко, участвовавшего в низложении страстотерпца Николая Второго и косвенно подготовившего его мученическую кончину.

Святые Царственные страстотерпцы

В день страстотерпческой кончины святого Царя Николая надлежит осмыслить и его деятельность, и его мученический подвиг. К сожалению, даже в церковной среде встречается о нем представление как о «плохом монархе» и «человеке слабой воли».

Был ли человеком слабой воли Царь, двадцать три года ходивший под прицелом террористов?

Но так ли это? Был ли человеком слабой воли Царь, двадцать три года ходивший под прицелом террористов? Был ли им Царь, своей волей переместивший центр экономического и политического развития с Запада страны на Восток, строитель Порт-Артура, Владивостока и Транссибирской магистрали? Был ли таким Царь, преодолевший тяжелейшую революцию1905 года, при котором страна стремительно модернизировалась и прогрессировала, несмотря на мощные революционные и центробежные течения?

Был ли им Царь, взявший на себя ответственность за Армию в тяжелейшие разгромные дни 1915 года и остановивший ее развал, не допустивший широкомасштабного военного поражения и прорыва немцев к Киеву, Москве и Петрограду? Наконец то, что мы знаем о феврале 1917 года, также не дает нам оснований считать его человеком слабой воли. Государь делал все, чтобы задавить мятеж. Другое дело, что приказы его саботировались^[6].

В духовном отношении император Николай Второй являет нам образ Царя-христианина. Неслучайно преподобная Параскева Дивеевская говорила о нем: «Он выше всех царей будет». В обстановке безбожия, безверия, жажды насилия и крови, захлестывавших, увы, не только высший слой, но и все российское общество, последний Император стремился действовать как христианин на престоле. Показательно его стремление к миру, к более человечному обществу, выразившемуся в целом ряде мирных инициатив: участию в создании Гаагской конвенции, стремлению сохранять мир в Европе и во всем мире. Не его вина, что его благие начинания были сорваны силами, жаждавшими наживы, войны и крови.

Внутри страны Государь император стремился к примирению различных сословий и слоев общества, к общественной гармонии. Неслучайны те слова, которые он велел передать через С.Ю. Витте русским промышленникам: «Господа! Государя Императора не интересуют ваши прибыли. Его интересует благо всей Российской державы». Он действовал, как хозяин земли Русской и в своей государственной деятельности стремился к честному диалогу с общественными силами, стремясь направить их на благо государства и общества. Опять-таки, не его вина, а беда всей России, что как внешним, так и внутренним силам удалось ввергнуть страну в кровавый хаос революции и гражданской войны.

Жизнь Государя и его Семьи после отречения, благодушное перенесение обид, предательств, боль за Россию и подготовка к христианской кончине не есть нечто особенное и резко отличное от их предыдущего жизненного пути. Напротив, это венец того христианского крестоношения, служения Богу и Российской державе, которое свершал Царь Николай Второй и его близкие все предшествующие годы. И живой пример подлинно христианской жизни для всех нас.