Свт. Игнатий (Брянчанинов), клеймо. <br>Работа Алексея Козлова |
Вообще в аскетической традиции началом всех зол и началом самообольщения единогласно признается принятая ложная мысль, доверие всем помыслам и ощущениям, рождающимся в нашем испорченном естестве. Святитель Игнатий разъясняет это, опираясь на антропологию: «Ум наш имеет способность мышления и способность воображения; посредством первой он усваивает понятия о предметах, посредством второй усваивает себе образы предметов. Диавол, основываясь на первой способности, старается сообщить нам греховные помыслы, а основываясь на второй способности, старается запечатлеть соблазнительными изображениями»[1].
Итак, мир падших духов, хотя и невидим, реально воздействует на нас чрез приносимые нам помыслы, образы и сердечные ощущения. И очень часто падшие ангелы вкладывают в нас помыслы, мечтания и ощущения таким образом, что мы воспринимаем их как собственные. Будучи же приняты и усвоены душой, вражьи внушения постепенно лишают человека духовной свободы, оставляя душу без подлинного богообщения (и значит, напрасно думать, что можно быть христианином и не обращать внимания на то, что происходит внутри нас). «Греховные и суетные помыслы, мечтания и ощущения, – учит святитель, – тогда могут несомненно повредить нам, когда мы не боремся с ними, когда услаждаемся ими и насаждаем их в себя. От произвольного содружества с грехом и от произвольного общения с духами отверженными зарождаются и укрепляются страсти, может вкрасться в душу неприметным образом прелесть»[2].
В учении святителя Игнатия можно заметить такую последовательность воздействия на нас греховных обольщений. Вначале грех, прелесть укореняются в образе мыслей человека, извращают его, а затем распространяются и на сердечные ощущения. Впрочем, внимательный христианин может с самого начала распознать приносимые врагом помыслы и ощущения, поскольку с собой они всегда приносят смущение, недоумение или же высокоумие, тщеславную радость, самодовольство, мнимовысокие разумения. Эти внушения всегда отвлекают от внимательной молитвы, лишают душу покаяния[3]. Легкомысленное отношение к помыслам и чувствам способно привести к серьезным ошибкам и связанным с ними глубоким проблемам в личной духовной жизни.
Первая серьезная ошибка, которая может случиться, например, с молящимся человеком, есть доверие своему воображению. Конечно, нашему уму, как постоянно находящемуся среди предметов видимого мира, свойственно воображение. Предметы внешнего мира, все предлежащее телесному чувству зрения запечатлевается в уме посредством образов. И когда мы думаем о чем-либо земном, вспоминаем что-либо из когда-то увиденного нами, в уме естественно возникают образы. Но в том-то все и дело, что в жизни духовной, когда мы душой устремляемся в область нематериальную, в мир духовный, действие воображения бывает крайне опасным.
«Самый опасный неправильный образ молитвы, – пишет святитель, – заключается в том, когда молящийся сочиняет силою воображения своего мечты или картины, заимствуя их по видимому из Священного Писания, в сущности же из своего собственного состояния, из своего падения, из своей греховности, из своего самообольщения; этими картинами льстит своему самомнению, своему тщеславию, своему высокоумию, своей гордости, обманывает себя. Очевидно, что все сочиняемое мечтательностию нашей падшей природы, извращенной падением природы, не существует на самом деле – есть вымысел и ложь, столько свойственные, столько возлюбленные падшему ангелу. Мечтатель с первого шагу вступает в область лжи, в область сатаны, подчиняется произвольно влиянию сатаны»[4].
Итак, воображаемые и принимаемые в уме образы Спасителя, Божией Матери, ангелов, святых, всего, что относится к миру духовному, не есть на самом деле принадлежность духовного мира, а лишь наша субъективная мечта и иллюзия, не истина, а только личина истины. Более того, эти образы, впечатления становятся стеной между нашей душой и подлинным духовным миром, препятствуя уму молитвенно восходить к Богу.
Святитель поясняет, что сочиняемые изображения мира невидимого делают ум как бы вещественным, низводя его от истинного и духовного к лживому и вещественному. При этом сердце оказывается неспособным к покаянию, поскольку оно начинает услаждаться образами мнимодуховного мира. Если же человек укосневает в таком состоянии, «то являющиеся ему образы получают чрезвычайную живость и привлекательность. Сердце при явлении их начинает разгорячаться и наслаждаться беззаконно, или, по определению Священного Писания, прелюбодействовать (см.: Пс. 72: 27). Ум признает такое состояние благодатным, божественным: тогда – близок переход к явной прелести бесовской, при которой человек теряет самовластие, делается игралищем и посмешищем лукавого духа»[5].
В пример подобной прелести святой угодник приводит «духовные упражнения» Игнатия Лойолы, учредителя католического ордена иезуитов. Лойола, по собственному признанию, мог только захотеть и употребить некоторое усилие, как его взору тут же являлись ад или рай[6]. Святитель Игнатий (Брянчанинов) утверждает, что «истинным святым Божиим видения даруются единственно по благоволению Божию и действием Божиим, а не по воле человека и не по его собственному усилию, – даруются неожиданно, весьма редко, при случаях особенной нужды, по дивному смотрению Божию, а не как бы случилось»[7]. К сожалению, в духовной жизни не бывает безобидных оплошностей: неправильному действию ума всегда сопутствует действие падших ангелов, которые и сообщают человеческому воображению особую красочность. Такой вид самообмана, если человек в нем закосневает, может завершиться умалишением, крайним повреждением души, поскольку с самого же начала воображательная молитва не возводит человека к Богу, а погружает его в призраки, лжеобразы истины.
Другой ошибкой, малоприметной, но, пожалуй, самой опасной, является, по выражению святителя, мнение сердца. Нашему сердцу свойственно чувствовать, ощущать, и если, допустим, чувства сердца в молитве примут неправильный порядок и строй, то это повлечет за собой гибель души.
Подобная ошибка возникает тогда, когда человек стремится к высоким духовным ощущениям, намеренно настраивается и ищет в сердце ощущений святых, благодатных, божественных. Стремление насладиться этими чувствами когда-нибудь легко произведет в душе мнение, что благодатные ощущения уже достигнуты. Под видом благодатного чувства является тончайшее тщеславие, которое несет сердцу кажущееся утешение в наслаждении самим собой. Здесь действует наслаждение именно самим собой, поскольку мнимодуховное чувство создано самим неочищенным сердцем. Отсюда неправильное действие сердца и называется мнением, что «одержимый этою прелестию мнит о себе, сочинил о себе “мнение”, что он имеет многие добродетели и достоинства, даже что обилует дарами Святаго Духа. Мнение составляется из ложных понятий и ложных ощущений; по этому свойству своему оно вполне принадлежит к области отца и представителя лжи – диавола. Молящийся, стремясь раскрыть в сердце ощущения нового человека и не имея на это никакой возможности, заменяет их ощущениями своего сочинения, поддельными, к которым не замедляет присоединиться действие падших духов»[8].
Святитель Игнатий постоянно акцентирует внимание на том, что в нашем состоянии падения и удаленности от Бога единственно дозволенным сердцу чувством и должно быть чувство нашей падшести, то есть чувство покаяния, печали о грехах. Ошибочно отнимать «у сердца заповеданное ему Самим Богом, существенно и логически необходимое для сердца чувство покаяния и усиливаться раскрыть в сердце, в противность порядку, в противность установлению Божию, те чувствования, которые сами собою должны явиться в нем по очищении покаянием, но совершенно в ином характере»[9]. Да, сердце создано для чувств духовных, для того, чтобы быть обителью Бога, иметь к Нему непрестанную любовь. Но пока в нашем сердце живет грех, пока нашего сердца касаются хотя бы малейшие нечистые чувства, оно, как знакомое лишь с плотскими и душевными ощущениями, не имеет никакого понятия о чувствах духовных, благодатных. Поэтому «сердце, усиливаясь вкусить божественную сладость и другие божественные ощущения и не находя их в себе, сочиняет их из себя, ими льстит себе, обольщает, обманывает, губит себя, входя в область лжи, в общение с бесами»[10].
Зная окружающую действительность, святитель Игнатий свидетельствует: «Зараженные прелестию “мнения” встречаются очень часто. Всякий, не имеющий сокрушенного духа, признающий за собою какие бы то ни было достоинства и заслуги, всякий, не держащийся неуклонно учения Православной Церкви, но рассуждающий о каком-либо догмате или предании произвольно, по своему усмотрению или по учению инославному, находится в этой прелести»[11]. Поэтому святитель особенно много предостерегал от ложного действия сердца – мнения – как более распространенного и менее приметного. Этот вид прелести может обойтись без действия воображения, мнение «довольствуется сочинением поддельных благодатных ощущений и состояний, из которых рождается ложное, превратное понятие о всем вообще духовном подвиге»[12]. Мнение выражает себя в том, что человек, часто незаметно для самого себя, уверен в своем духовном достоинстве, мечтает о присутствии в себе добродетелей. Просто в человеке живет ложное ощущение себя добродетельным. «Насыщение самим собою и наслаждение своим мнимодуховным состоянием обличают гордость сердца»[13]. И наиболее удивительно, наиболее пагубно бывает то, что одержимый гордостью порой даже мнит себя смиренным, «ложное смирение видит себя смиренным: смешно и жалостно утешается этим обманчивым, душепагубным зрелищем»[14].
Мнение часто выражает себя в чувстве мнимодуховной любви к Богу. Нам дана заповедь о любви к Богу, к достижению ее направлена жизнь христианина. Но любовь есть венец, вершина всех добродетелей, она достигается после долгого пути очищения сердца покаянием, и Бога можно любить только сердцем очищенным, готовым к освящению Божественной благодатью. «Ощущение любви, которое приписывает себе грешник, не престающий утопать во грехах, которое приписывает он себе неестественно и гордо, есть не что иное, как одна обманчивая, принужденная игра чувств, безотчетливое создание мечтательности и самомнения»[15]. Поэтому святитель Игнатий предостерегает от усилия при своих молитвах и богомыслии искусственно развивать в себе особое чувство любви – нам никогда не достичь этого, покуда мы еще плотские или душевные, любовь – достояние святых, она – дар Божий, является не от наших усилий. «Напротив того, та любовь, которая принадлежит к числу наших естественных свойств, находится в греховном повреждении, объемлющем весь род человеческий, все существо каждого человека, все свойства каждого человека»[16]. «Единый истинный признак достижения любви, данный нам Самим Святым Духом, есть явное присутствие в нас Святаго Духа. Тот, кто не соделался храмом Святаго Духа, да не льстит себе, да не обманывает себя: он не может быть обителию любви, он чужд ее»[17]. Это значит, что недопустимо разгорячать в себе пламя вещественной любви к Богу, приводить в движение нервы, сочинять восторги. По наблюдению святителя Игнатия, многие, в особенности же подвижники католические, приняв естественную любовь за божественную, развили ее до состояния исступления и приняли это состояние за действие благодати и святости.
Подвижник, подверженный мнению, «постоянно сочиняет мнимодуховные состояния, тесное дружество со Иисусом, внутреннюю беседу с Ним, таинственные откровения, гласы, наслаждения, зиждет на них ложное понятие о себе и о христианском подвиге, зиждет вообще ложный образ мыслей и ложное настроение сердца, приходит то в упоение собою, то в разгорячение и восторженность»[18]. В этой связи святитель Игнатий подвергает строгой критике распространенную в его время в обществе латинскую книгу Фомы Кемпийского «О подражании Христу» именно за предложенное в ней мнение, будто бы истина может вещать в нас и наставлять нас сама собою, каким-то неопределенным и неясным действием. Здесь есть гордое нежелание признать, что мы глубоко повреждены грехом, что в нас нет истины. Истина тогда лишь будет вещать внутри человека, когда он после долгого пути очищения соделается обителью Духа Святого. До наступления же этого состояния всякое внутреннее вещание, тем более неясное, неопределенное, есть лишь действие утонченных тщеславия и сладострастия, сообщающих человеку наслаждение самим собой, и действие невидимого обольстителя[19]. «Ложь, хотя бы и облеклась в личину добра, познается по производимому ею смущению, мраку, неопределительности, переменчивости, развлечению, мечтательности; или же она только обольщает сердце – льстиво приносит ему довольство, упитательство собою, какое-то неясное, мутное наслаждение. И это наслаждение обольщенного сердца похоже на притворную тишину, которою прикрыта поверхность глубокого, темного омута – жилища чудовищ… Обольстительное наслаждение питается самомнением, которое рождается от тонко действующего тщеславия, ослепляющего ум и сердце»[20].
Святитель Игнатий видел особую вредоносность мнения в том, что мечтающий о себе как о достигшем духовных достоинств и благодатных даров тем самым полностью закрыл себе доступ к стяжанию действительных добродетелей и благодати Божией. Прельщенный считает, что уже все приобрел, он уже услаждается своим состоянием, чего ему еще искать? «Мнение не допускает быть мнимому»[21], – приводит святитель слова преподобного Симеона Нового Богослова. «“Мнение” состоит в присвоении себе достоинств, данных Богом, и в сочинении для себя достоинств несуществующих. Оно соединено с надеждою на себя, с хладным, поверхностным исповеданием Искупителя. Бог прославляется для прославления себя, как был прославлен фарисеем (см.: Лк. 18: 11). Одержимые “мнением” по большей части преданы сладострастию, несмотря на то, что приписывают себе возвышеннейшие духовные состояния, беспримерные в правильном православном подвижничестве; не многие из них воздерживаются от грубого порабощения сладострастию, воздерживаются единственно по преобладанию в них греха из грехов – гордости»[22].
Есть еще одна ошибка, о которой имеют представление очень немногие. Святитель Игнатий обращает внимание на то, как некоторые, ощутив расположение к духовной жизни, доброделанию, молитве, безрассудно предаются этому со всей ревностью и разгорячением, тогда как это, по выражению святителя, наиболее плотские и кровяные разгорячение и ревность. Речь идет о так называемой ревности не по разуму, которая производит в душе человека свои определенные чувства. Как усиленные умственные занятия, так и чрезмерно усиленная молитва способна производить телесный жар, разгорячение. Разгорячает кровь и совершение поклонов ради числа, вообще телесный подвиг, если все усердие обращено только к нему. Разгоряченная кровь производит внутри тела вещественное тепло, которое почти всегда представляется человеку приятным, утешительным, сладостным. Такое разгорячение возбуждает к деятельности ревностной, но беспокойной, которому непременно сопутствует тайное превозношение.
«Всякое разгоряченное чувство, – пишет святитель, – кровяное! Не сочти его усердием, ревностию по благочестию, любовию к Богу и ближним. Нет, это движение души, произведенное в ней нервами, кровию. А кровь приводится в движение душевными страстями, которые – орудия и цепи миродержца, его скипетр, держава. Храни себя в глубоком мире и отвергай все нарушающее мир как неправильное, хотя бы оно имело наружность правильную и праведную»[23]. Дело в том, что все греховные страсти, согласно учению святителя, оказывают определенное влияние и действие на кровь, а посредством страстей на кровь действуют падшие духи. И гнев, и блудное разжение, и печаль, и уныние, и сребролюбие, и прочие страсти, каждая по-своему, действуют на кровь, создают тем самым определенное греховное состояние внутри человека[24]. В особенности же тонко действует страсть тщеславия, являющаяся всегда с потерей сердцем духа покаяния, с потерей сознания своей глубокой падшести. «Тщеславие почти всегда действует вместе с утонченным сладострастием и доставляет человеку самое тонкое греховное наслаждение. Яд этого наслаждения так тонок, что многие признают наслаждение тщеславием и сладострастием за утешение совести, даже за действие Божественной благодати. Обольщаемый этим наслаждением подвижник мало-помалу приходит в состояние самообольщения; признавая самообольщение состоянием благодатным, он постепенно поступает в полную власть падшего ангела, постоянно принимающего вид ангела светлого»[25]. Тщеславный замысел достичь каких-то особых, благодатных дарований (с потерей покаяния) произведет определенное движение крови, которое представится как тепло Божественной благодати.
Святитель предлагает такой совет: «Должно держать себя в состоянии ровности, тишины, спокойствия, нищеты духа, удаляясь тщательно от всех состояний, производимых разгорячением крови и нерв. Не ударяй себя ни в грудь, ни в голову для исторжения слез: такие слезы – от потрясения нервов, кровяные, не просвещающие ума, не смягчающие сердца. Ожидай с покорностью слез от Бога. Какой-то святый, невидимый перст, какой-то тончайший помысл смирения коснется сердца – и придет слеза тихая, слеза чистая, изменит душу, не изменит лица; от нее не покраснеют глаза – кроткое спокойствие пролиется в выражение лица, соделает его ангелоподобным»[26].
Поэтому в молитве важно всячески остерегаться душевных порывов, возбуждения нервов, которые произведут лишь состояние плотского разгорячения, внесут в душу темноту и неясность. Это состояние, хотя и может дать вещественное тепло сердцу, но не несет сердцу познания истины, а потому не может сообщить душе мира помыслов. «Разнообразные движения крови непременно сопряжены с рассеянностью, мечтательностью, обильным нашествием помыслов и ласкательствующих самолюбию картин… Замечай при появлении обильных, вне обыкновенного порядка, помыслов и мечтаний то состояние, в которое придет тогда кровь твоя, и научишься понимать ее греховное движение и охраняться от него»[27].
Упомянем и еще одну возможную ошибку, может быть, и не так распространенную в среде православных христиан, но все же вполне реальную. Это желание достичь духовных видений и излишнее доверие всему чувственно являемому из мира невидимого.
Само ожидание каких-либо явлений из мира невидимого, равно как и попытка удостоить себя какого-либо духовного дара, есть уже самообольщение. «Если в тебе кроется ожидание благодати, – говорит святитель, – остерегись: ты в опасном положении! Такое ожидание свидетельствует о скрытном удостоении себя, а удостоение свидетельствует о таящемся самомнении, в котором гордость. За гордостью удобно последует, к ней удобно прилепляется прелесть»[28]. Всегда важно помнить, что нам, во грехе родившимся и во грехе живущим, не свойственно общение со святыми ангелами – по состоянию своих душ мы куда как ближе к ангелам падшим, и поэтому чувственно являться нам могут прежде всего они. Все видения, “откровения” со стороны падших ангелов льстят самолюбию, тешат любопытство и тщеславие, приносят с собой высокоумие, самомнение, нечистую радость[29].
Если Святой Дух, как Бог, действует самовластно, внезапно и незримо изменяет ум и сердце смирившегося человека, просвещает их истиной, то падший дух, под каким бы видом он ни явился, всегда действует как именно обольститель, пытается заручиться согласием человека на предлагаемую прелесть. Действие это так описывает святитель Игнатий: «Прелесть, когда приступает к человеку, мыслию ли, или мечтанием, или тонким мнением, или каким явлением, зримым чувственными очами, или гласом из поднебесной, слышимым чувственными ушами, – приступает всегда не как неограниченная властительница, но как обольстительница, ищущая в человеке согласия, от согласия его приемлющая власть над ним. Всегда действие ее, внутри ли оно, или снаружи человека, есть действие извне; человек может отвергнуть его. Всегда встречается прелесть первоначально некоторым сомнением сердца; не сомневаются о ней те, которыми она решительно возобладала. Никогда не соединяет прелесть рассеченного грехом человека, не останавливает движений крови, не наставляет подвижника на покаяние, не умаляет его пред ним самим; напротив того, возбуждает в нем мечтательность, приводит в движение кровь, приносит ему какое-то безвкусное, ядовитое наслаждение, тонко льстит ему, внушает самомнение, устанавливает в душе идол “я”»[30]. При этом сердце иногда лишь через значительное время распознает являвшееся ему обольщение.
Святитель Игнатий рекомендовал ко всем чувственным видениям сохранять равнодушие. Нам ни к чему видения чувственные, доколе наши ум и сердце не приучились долгим временем и опытом к отличию добра от зла. Для нас большее значение имеют видения и ощущения духовные, невещественные, являющиеся в просвещении ума и сердца истиной Евангелия, видения, из которых важнейшее есть зрение глубины падения человека и таинства искупления человека Богом.
Хочется надеяться, что все многообразные соблазны и невидимые искушения минуют христиан, искренне желающих достичь в своей духовной жизни обителей Небесного Царства!
Представлять образ во время молитвы - опасно
Ведь мы что просим,то и ожидаем?
А как же тогда:
«Если в тебе кроется ожидание благодати, – говорит святитель Игнатий (Брянчанинов), – остерегись: ты в опасном положении!..."
Как это все связать-вразумите,пожалуйста.Помоги нам всем Господи.
Спасай всех нас Господь!
Слава Боу за все!
По исповеди. У православного христианина каждая вечерняя молитва включает в себя маленькую исповедь по грехам за день. А дальше просите, - Господь управит, чтобы Вы наконец-то попали в храм на исповедь.
Чтобы отключиться от суеты перед вечерней молитвой хорошо идти в душ, - вода успокаивает. Можно просто долго стоять под водой и петь что-либо, например «Богородице, Дево радуйся» или «Спаси, Господи, люди твоя» и т.д. Выходить на молитву уже полностью спокойной, а после первых слов «Во имя Отца, Сына и Святаго Духа...» ничего уже кроме Бога, Вас и молитвы не должно существовать. Иногда это получается :)
В конце сообщения - никакой прелести, вполне нормальная работа с прелогами: они приходят, мы их отражаем. Можно тут же просить Господа о том, чтобы он помог справиться и укрепиться. Подробне о борьбе с помыслами можно почитать, к примеру, здесь: http://verapravoslavnaya.ru/?Svyatye_otcy_o_pomyslah
P.S. Я недавно на этом портале, читаю комментарии, и такая радость, такое ощущение, что все - одна семья!
Простите за длинное сообщение не по теме.
Спаси всех, Господи!
Он, наверное, имел в виду, что у Вас гордыня, из-за того, что видите ли Вам Бог помогает. С его колокольни он прав, с одной стороны, потому что Вы, как видно из доводов, пытались его в этом убедить, а с другой, - потому что он пока не в состоянии понять Вас, почувствовать Вашу искренность. Да и вообще это настолько тонкий вопрос... что приходит на ум слова Спасителя о святынях и псах (простите, мне самому неловко, что такое пришло в голову).
Некоторые святые отцы очень бережно относились к тому, что делал или открывал для них Господь, т.к. часто после такой лёгкости в обращении с Даром Господа такие Дары явно прекращали происходить. Подтверждено собственным опытом..
Антоний Сурожский говорил, что каждый из нас - образ Божий, и потому встречи людей не случайны, - необходимо понять, почему Господь дал нам это общение, и извлечь из него уроки. В Вашем случае, как мне кажется, было указание на то, что не со всеми и не о всём можно открывать то, что дал нам Господь. Не рассказывать о Дарах надо, а изменяться под их воздействием, тогда люди сами будут это видеть, и необходимость что-то доказывать пропадёт.
И это не просто надёрганные цитаты. То, что между ними, как цемент. Редко бывает так, чтобы цитаты не выделялись своей мощью, и текст выглядел так органично.
Очень хорошая и серьёзная работа! Пишите, пожалуйста, ещё :-)
Спаси Вас, Господи!
Спаси нас Господи!
Очень полезная и поучительная статья. Спаси Господи! Для меня лично полезна в первую очередь. На молитве дома, а особенно в храме, умом понимаю, что и во сто крат большая и усердная молитва не сможет сразу растопить все мои греховные закоснения и заблуждения. Но все же надеюсь на малою толику просветления своей заблудшей души, чтобы получить хоть чуточку священного масла постоянно гаснущему светильнику. Тщеславие подступает с разных сторон - изнутри от самомнения и мечтательности, и снаружи от одобрительных слов или даже простых сторонних взглядов. Тщеславие - начало гордыни, постоянно проявляется в моем осуждении окружающих, хотя ловлю себя на мысли, что пытаюсь это называть "неодобрением". Но больше всего терзаний и угрызений производится тогда, когда не сдерживаешься и делаешь замечание кому-то в храме. С одной стороны, нужно тихо помочь соблюдать хотя бы основные правила поведения в храме, и во всяком случае не позволять впадать в явное кощунство. С другой - понимаешь, что сам настолько грешен, что и молвить слова в храме не должен, кроме как на исповеди. Пытаюсь запрещать себе делать хоть малейшие замечания, но время от времени срываюсь, и становится не менее горько на душе, чем даже видеть непочтительность к службе. И это тоже тщеславие, даже мое длинное письмо. Простите меня, дорогие братья и сестры.
Воистину Воскресе Христос!
молодцы казаки, что противостояли ложной духовности так называемых "деятелей искусства".
"Кроме того, авторы письма напомнили, что согласно петербургскому закону №108-18, в городе запрещена пропаганда гомосексуализма и педофилии среди несовершеннолетних. Соответственно и сам спектакль, и его реклама — прямое нарушение данного закона."
Подробнее: http://www.rosbalt.ru/piter/2012/10/21/1048826.html
Очень важно не попасть под влияние ложной духовности, которая может подменять истинную христианскую духовность и даже как-бы выступать от ее имени.
Многие опытные христианские авторы, насколько я знаю, указывают, что нужно соотносить свой духовный опыт со Священным писанием христианства и православным Церковным преданием.
В наше время виртуальной культуры и технологий к сожалению массово тиражируются псевдорелигиозные и псевдохристианские образные конструкции, которые зачастую оказывают разрушительное воздействие на психику.
Надежда на истинного Бога, Христа Спасителя, Святого Духа, а также на Пресвятую Богородицу.
Спаси Христос.
Спаси Бог.
Ваш студент Александр.
Спасибо большое! Очень интересно! Многое впервые слышу! Ещё один шаг на пути к спасению и православной вере!
Очень поучительная статья.
Душеполезное чтение
Для аналогии упомяну притчу о потерявшейся овце, на поиски которой пастырь пойдёт оставив всё стадо. В церковно-славянском тексте нового завета упоминается именно "погибшая овца". Так что эти понятия близки. У Бога-Любви нет ничего необратимого.
Вряд ли "Падение". Мы уже находимся в падшем состоянии. Хотя дна в духовной пропасти никто пока не обнаружил. Но даже там душа, по промыслу Божиему, может быть найдена.
Огромное спасибо Валерию за прекрасную статью!
Благодарю Вас, Валерий, за Ваш труд!
Даже в благодарении Бога за дарованные Им нам дары (как Вы упомянули "Спасибо, Господи, за ум мне данный") христианину вполне возможно сохранять смирение - тихое, ровное, мирное чувство без всяких там "о, я сверхмерзость". Советую Вам не ограничиваться нашей статьей, а прочитать собственно творения святителя Игнатия.
Т.е. действительно считаю нужным просить дать понимание и прошу его дать. И вижу смысл в такой просьбе не столько в том что это понимание будет дано, сколько в том, что тем самым ставлю под сомнение свое, имеющееся, понимание.
"Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо" Конечно. Но так было в тот день. А если он вздумает такое делать всегда?
Именно об этом я и писал. Нельзя себя унижать. Вернее, нельзя делать это постоянно.
И если Вы не согласны, ответьте - почему?
"Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе... и уничижали других, следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь... Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится."
Он ошибается. Не может быть подобное чувство постоянным. У него-то его нет :). Да и кому нужно это ноющее животное с полным отвращением к себе. Вряд-ли Бог хотел создать урода и калеку.
Мне кажется, что такого рода высказывания ("о, я сверх мерзость, тебе Боже противно наверно со мной общаться, прости и за это") нужно всегда балансировать благодарностью к Богу: "спасибо Господи за ум мне данный", "спасибо Господи за понимание" и т.д.
Намерение при этом у святителя было предостеречь: осторожно переходи дорогу, мащины ездят быстрее человеков и т.д. и вообще, сынишка - через дорогу ни на шаг.
И понять его нужно как предостережение, а не как запрет переходить дорогу.
У нас же слишком много самоуверенности у священников, мне так кажется, и у святоотеческих писателей, мне так кажется, и они слишком уверены что паства состоит из идиотов. Может они и правы. Но если не можешь сказать правду, слов не имеешь, то тогда молчали бы. Вот авва Дорофей может сказать и умеет сказать так, что-бы не закрыть горизонт навсегда. А то рабством пред человеками бывает и православие, мне так кажется.
Может быть, ответит кто-то опытный в духовной жизни.
Соглашусь с Натальей, что для мирян, "опасности мнимодуховных состояний" (возможно)сложны для восприятия.
В таких случаях лучше читать "Лествицу" прп. Иоанна Лествичника. Там все очень последовательно, начиная с 1 главы -"Об отречении от жития мирского" и т.д.
Низкий поклон и благодарность Сретенскому монастырю за публикацию статьи. Это подлинное утоление жажды духовной жизни и предостережение для всех православных, особенно молодых.
Прот. Сергий Правдолюбов, магистр богословия.
Храни Вас Господи !
Молитва есть общение человека с Богом. Без молитвы нет спасения. И как важно человеку научиться молиться правильно. Какое счастье, какое сокровище оставили нам святые отцы!
Помоги нам всем Господи.