Божественная латрия, православное вероучение и наша церковная жизнь

Доклад на конференции «Отголоски литургического возрождения» Центра патристических исследований 11 июня 2023 г.

В настоящем докладе мы рассмотрим тот факт, что божественная латрия^[1], православное вероучение и евангельская нравственность взаимосвязаны, взаимозависимы и подтверждают одно другое. Неправильная вера неспособна явить истинно и божественно служащую (λατρεύω) душу. А антиевангельская нравственность не может явить ни истинного переживания богослужения (λατρευτικό βίωμα), ни подлинного вероучения.

Наш блаженной памяти настоятель о. Георгий (Капсанис) в своём докладе в 1987 году в Салониках заметил:

«Обмирщение разрывает органическое единство латрии и веры, латрии и нравственности, латрии и миссионерского служения. Оно разделяет нас так, что наша жизнь – уже не продолжение и не следствие божественной латрии»^[2].

Обмирщение обнажает нашу церковную жизнь от её латрийной глубины.

Но что такое в действительности латрия Бога?

Читаю отрывок, в котором описывается, что такое божественная латрия:

В действительности только от правильной веры может исходить правильное славословие

«Латрия не является и не может являться неким простым религиозным обрядом или просто неким (освящающим) действием, отдельным от так называемого учительского и пастырского дела Церкви. Она касается самой сущности Церкви, всего её Таинства целиком. А сущность эта – Сам Христос и новая жизнь во Христе. Латрия не просто касается, она тождественна этой новой жизни во Христе. Через латрию Церковь являет и преподаёт Самого Христа и эту новую жизнь в Нём. Таким образом латрия есть явление и осуществление собрания верных в вере и в новой жизни… Неправильная вера и неправильная нравственность не могут явить и дать правильную латрию. Между этими тремя вещами существует органическая взаимозависимость. Характерны повествования об отцах-пустынниках, которые по положению тела во время молитвы могли понять, православный молящийся или еретик. Это доказывает, что в действительности только от правильной веры может исходить правильное славословие и способ славословия, что латрия есть осуществление веры в полном значении слова. Поэтому не случайно, что православная латрия и богослужебные тексты нашей Церкви имеют преимущественно богословское содержание, охватывая вместе с тем и подлинную православную нравственность. Латрия – это не просто некая церемония, касающаяся некоторых частных моментов человеческой жизни. Она определяет все области человеческой жизни. Когда человек служит (λατρεύω) Богу надлежащим образом, он не просто приносит свои дары и славословие своих уст. Он приносит вместе с тем своё тело и свою кровь, становится священнодействователем собственного тела и душевной добродетели […] Если он не приобрёл хотя бы такого латрийного образа мыслей… тогда и его латрия будет простой обрядностью, без содержания и жизни; тогда и его жизнь будет лишена своей подлинной глубины… Латрия – не средство; она – образ бытия. Она восходит и приносится только Богу; “приличествует одной только божественной природе” […] Латрия есть то самое “не отлучатися” от Бога, непрестанная память о Господе… Согласно прп. Григорию Синаиту, ум прелюбодействует, как только отступит от “памяти Божией”, то есть как только прекратит служить (λατρεύω) и молиться. Человек по природе существо латрийное. Когда он не служит (λατρεύω) истинному Богу верой, жизнью и послушанием [Его заповедям. – Примеч. и. Л.], его латрийность ищет выхода в псевдолатрии, в служении плоти (σαρκολατρεία), в эгоизме, в сребролюбии и в идолослужении (εἰδωλολατρεία) всех видов и форм. Всё это и подобное в свете Библии есть не что иное как прелюбодеяние»^[3].

Из вышеописанного понимания латрии проистекает следующее.

1. Мы служим (λατρεύω) Богу истинно, когда всецело приносим своё бытие Богу, когда соединены с Богочеловеком Господом, когда новая жизнь в Нём напояет наши ум, сердце и жизнь. О. Георгий (Капсанис), говоря о латрии на Афоне, замечает:

«Латрия Бога для афонского монаха не есть что-либо второстепенное или частное, но занимает главное место в его жизни. В латрии он λατρεύει, то есть служит (ὑπηρετεῖ), приносится Богу. Он выражает и увеличивает свою любовь к Богу. Он осуществляет свой мистический брак с Женихом Христом, ради которого ведь он и вышел из мира. В латрии (сердце которой – Божественная литургия) он не только приносит себя Богу, но и приобретает, усваивает себе Бога [корень λα-(λατρεία) означает владение]»^[4].

Мы можем с уверенностью сказать, что подлинная христианская жизнь – жизнь, ведущая к обожению, – в наше время не исчезла

Мы можем с уверенностью сказать, утешая, что подлинная христианская жизнь, жизнь, ведущая к обожению, истинная латрия Бога, не исчезли. Бог благословил наше время, несмотря на развивающуюся мировую апостасию. Везде есть очаги духовной жизни, в монастырях и на приходах, везде встречаются освящающиеся души. О. Георгий говорил в одной из своих пастырских проповедей:

«Отцы, давайте подвизаться, чтобы стать серьёзными монахами. Я в своей жизни узнал многих святых архиереев, святых иереев, святых монахов и монахинь и святых мирян».

Бог явил в наше время множество святых людей, может быть, в противовес наводнившему нас обмирщению, чтобы мы совершенно не сбились с пути в этом мире. Были изданы духовнейшие тексты, поучения современных нам святых, одни более практические, такие, как прп. Паисия Святогорца и прп. Порфирия Кавсокаливита, другие более умозрительные, такие, как прп. Софрония (Сахарова), которые показывают нам путь обожения. Этими текстами обновляется предшествующая святоотеческая аскетическая литература, Эвергетинос, Лествица, Добротолюбие, аскетические сочинения свт. Василия Великого, пастырские проповеди великих учителей Церкви. Это единое учение выкристаллизовалось в церковной гимнографии, как, например, та, что мы слышали в светлый праздник Пятидесятницы:

«Боже́ственным покрове́н медленоязы́чный мра́ком, извити́йствова богопи́санный зако́н: ти́ну бо оттря́с очесе́ у́мнаго, ви́дит Су́щаго, и науча́ется Ду́ха ра́зуму, хваля́ Боже́ственными пе́сньми».

Мы счастливы и благодарны Богу, потому что узнали путь истинного богопознания, то есть как человек через очищение, просвещение и обожение становится всецело в Боге, как он приобретает чувство и причастие божественной жизни. Вспоминаю один из многочисленных духовнейших текстов под заголовком «Гносеология прп. Исаака Сирина». Его написал в 1924 году прп. Иустин (Попович), а издал на греческом о. Феоклит Дионисиатский. Это методология истинного богопознания. Когда в человеческой мысли господствовали рационализм, интеллектуализм, деизм и пантеизм, которые считали знанием всегда текучее и никогда не пребывающее раздробленное человеческое знание, о. Иустин показал, что истинное знание есть причастие божественной благодати.

При таком чувстве и целях наша церковная жизнь является истинной латрией.

Мы не служим Богу истинно, когда просто формально выполняем наши богослужебные или литургические обязанности

2. Мы подвергаемся мощнейшему влиянию со стороны гуманистического, человекоцентрического, богоборческого и антихристианского духа мира сего. Можно надеяться, что старшие возрастом знают Предание Церкви и противостоят этому. Но молодёжь не знает Предания и не понимает его. Лишь совсем немногие обучаются ему. Большинство же остаётся не оглашенными в вере, а также лишёнными сильных примеров в жизни. Неудержимая наклонность юношеской природы к страстям усугубляется. Общество более не располагает механизмами её сдерживания. Государство посредством богоборческих действий усиливает её и принуждает следовать ей. Сама наша природа из-за нашего образа жизни стала ещё более немощной, и наши молодые люди теперь ещё более уязвимы. Мы все в опасности, не исключая и монахов. Лишь святость может стать плотиной на пути греха. Но святость предполагает истинную латрию Бога. Мы не служим (λατρεύω) Богу истинно, когда просто формально (может быть, эгоцентрично) выполняем наши богослужебные или литургические обязанности. Обмирщение создало новые условия и поводы, благоприятствующие нашим страстям. Наша латрия ниспадает до псевдолатрии, когда её окрадывают и заполучают наши страсти. Порабощение какой-либо страсти есть уже идолослужение (εἰδωλολατρεία). Когда мы слышим слово идолослужение, наша мысль переносится к древней религии Зевса, Аполлона, Афродиты и прочих, к жертвоприношениям быков и овец перед их статуями, и мы с трудом верим в то, что порабощение какой-либо страсти, например, ненависти или сладострастию, есть идолослужение такого вида. Но истина заключается в том, что и то древнее идолослужение, в его настоящем значении, было служением человеческим страстям, которые люди персонифицировали, давая страстям имена Ареса, Афродиты и прочие. Прп. Максим Исповедник в «Четырёхстах главах о любви» определяет латрию Бога как ежедневную и последовательную борьбу за чистоту от страстей и характеризует любое страстное состояние жизни как идолослужение. Тот, кто ещё порабощён страстным вожделением плоти, пишет он, есть идолослужитель и творец идолов в земле халдейской^[5], и кто злопамятствует, тот служит «твари паче Творца»^[6]. А в другом месте «400 глав о любви» он определяет, что божественная латрия подлинна, когда сходятся православное вероучение и православная нравственность. Он пишет:

«Кто надстраивает на основании, которое есть Христос, золото, серебро и драгоценные камни, то есть чистое и неподдельное богословие, житие ясное и светлые понятия, тот служит (λατρεύω) Богу; а кто надстраивает дерево, траву и солому, то есть страх, тревогу и неуверенность из-за чувственных и земных вещей, тот служит идолам»^[7].

И свт. Григорий Богослов, беседуя о девстве, говорит, что ум подвизающегося о девстве не должен делать идолами лукавые помыслы:

«Да будет девственной и мысль, да не кружится, да не блуждает, да не носит в себе образов того, что лукаво (такой образ есть уже часть любодейства), да не созидает в душе ненавистных кумиров!»^[8]

Прп. Максим понимает под идолослужением оправдание при помощи богословских выдумок непростительных грешных состояний

Конечно, в духовном подвиге не следует отчаиваться, когда боримый человек рисует в уме картины греховных вещей или когда его сердце мимолётно пленяется ими: «Тебе единому согрешаем, но и Тебе единому служим (λατρεύω)»^[9] есть данность в нашей духовной жизни и в нашей литургической практике. Исповедание нашей греховности – это здоровый элемент, и оно не исключает истинного (хотя и не высокого уровня) соучастия в богослужении. Мы должны чувствовать утешение в том, что наш добрый Законоположник знает человеческую немощь и ожидает нашей окончательной победы. Прп. Максим понимает под идолослужением не невольное создание идолов лукавых вещей в фантазии и мысли, а отсутствие покаяния и оправдание умом и сердцем при помощи богословских выдумок непростительных грешных состояний, как те, которые сегодня мир убеждает нас принимать как естественные и непредосудительные.

Гораздо более чистота от страстных состояний требуется от служащего священнослужителя. Блаженной памяти игумен Георгий пишет в своей статье, касающейся богослужения:

«Возможно даже, что некто совершает Божественную литургию как священник, но притом по существу остаётся без освящения, потому что не приносится и не приносит всё Богу».

3. Истинная латрия не есть личное дело; оно – новая и общая жизнь Единой Святой Кафолической (Соборной) и Апостольской Церкви. Все вместе, сонм членов Церкви как тело Христово, служит (λατρεύω) Богу. Богословская глубина этого факта велика, ибо Христос на Божественной литургии есть «приносяй и приносимый, и приемляй и раздаваемый». Ипостасное единство двух природ (Божественной и человеческой) во Христе и обожение в Нём человеческого восприятия есть основание нашей истинной латрии. Мы служим (λατρεύω) Богу не человекоцентрично (эгоцентрично) как индивиды, но христоцентрично. О. Георгий (Капсанис) пишет:

«Латрия есть общее движение и со-шествие к Царствию Божию… не как латрия различных индивидов, собранных в одном месте, но как латрия лиц, собранных вместе в единстве, как тело Христово служащих (λατρεύω) Богу»^[10].

Истинный Божий служитель (λάτρης) есть выразитель истинной божественной латрии Церкви. И какая-либо община (например, монастырь, приход, местная Церковь) истинно служит (λατρεύω) Богу, когда она пребывает в согласии с мудрованием и жизнью кафолической Церкви. На богословском языке это называется общением в таинствах и общением со всеми святыми.

4. Святые апостолы и святые отцы, как истинные служители (λάτρης) Божии, предали нам Православие и православные вероопределения, рамки, внутри которых истинное богослужение сохраняется и возделывается.

Истинные служители Божии есть только обоживаемые члены тела Христова, которые подвизаются на тесном и узком пути нашего Православного Предания. Не существует истинной латрии без Богочеловека и вне сакраментального тела Богочеловека, как сказал Господь самарянке^[11], потому что никто вне Церкви не может служить (λατρεύω) Богу в духе и истине. Церковь, наша Православная Церковь, есть единственное место, где осуществляется истинное служение (λατρεύω) Богу. Только народ Божий как тело Христово может говорить молитвой анафоры: «еще приносим ти словесную сию и безкровную службу (λατρεία)». В это время, по акривии церковного порядка, в храме нет ни оглашенных, ни кающихся, потому что после чтения Евангелия они исходят из храма, и там остаются только верные, то есть те, которые могут приобщаться Божественных Таин, как пишет свт. Дионисий Ареопагит в своём труде «О церковной иерархии»^[12] и как говорят нам соответствующие святые каноны. Существует множество разнообразных церковноподобных образований, будь то еретических или раскольнических. Многие из них обладают мирским блеском и мощью, но там не приносится истинная латрия Бога, пусть их церемонии и совершаются в больших религиозных центрах и транслируются на весь мир через спутниковое телевидение. Именно по этой причине святые каноны запрещают участие православных в богослужебных собраниях инославных, как и инославных – в богослужебных собраниях православных. Когда нет единой веры, не может быть и общего славословия Бога. Ибо славословие Бога есть выражение нашей латрии. Изменённое и искажённое славословие Бога означает ложную латрию Бога.

Чем было древнее арианство? Не богословским ли заблуждением, ложью о Боге, идолом, созданным человеческой мыслью? Какому Богу мы служим (λατρεύω), когда мыслим по-ариански? Ариане хотели почтить Отца, но заблудились в своих помышлениях и умалили Сына, назвав Его творением.

А что такое современные новоарианские теории, утверждающие, что в Святой Троице Богом в действительности является только Отец? Разве это не заблуждение, не идол нашей мысли, которое вновь умаляет Христа и Святого Духа, чтобы удовлетворить человеческой логике и мирским притязаниям (таким как сближение монотеистических религий)? Однако эти богословские размышления не суть истинная латрия Бога.

Занятие богословием, когда оно не имеет в основании сердца, служащего (λατρεύω) Богу, находится в опасности стать размышлением, рационализмом, тщеславным пустословием и стремлением, корыстным трудом, препятствующим Божиему просвещению снизойти в ум. Для плодотворного богословского приношения Церкви нужны смиренномудрие, готовность к послушанию церковному Преданию, свобода от новаторского духа, ежедневная борьба по очищению помыслов, расположений и намерений, подвиг по избавлению от порочных страстей, ежедневное покаяние, участие в святых Таинствах и всё то, что составляет истинную латрию Бога.

Из церковной истории мы знаем, что причиной богословских и церковных нестроений был эгоцентризм, гордость

Из церковной истории мы знаем, что причиной богословских и церковных нестроений был эгоцентризм, гордость. Показательна история древнего ересиарха Маркиона. Он был сыном Синопского епископа и дал Богу обет девства, но «растлился» с некой девой, посвящённой Богу, и поэтому его отец епископ отлучил его (отсек от общения с местной церковью, чтобы привести к покаянию). «Не принимаемый» отцом, Маркион отправился в Рим, где просил принять его в общение с Церковью, но римский клир справедливо не принял его, чтя церковное решение епископа, который отлучил его. Из-за нераскаянности и упорства Маркион создал собственную ересь.

Феодорит Кирский сообщает о древнем ересиархе Татиане Сирийце^[13]. Возношение, славолюбие, дух новаторства и изучение сочинений прежних еретиков стали причиной, по которой Татиан отделился от святого мученика Иустина, своего учителя, впал в заблуждение и пожелал создать собственную ересь идропарастатов.

Свт. Симеон Солунский следующим образом комментирует причину заблуждения и ереси:

«От этого (гордости) явились бесчисленные лжепророки, начальники ересей, и даже до сегодняшнего времени некоторые, то есть те, которые отступают от Церкви и вращаются среди еретиков по гордости своего разума, уповая на себя самих, и считают, что они мудры, на самом же деле обезумели»^[14].

И свт. Епифаний Кипрский также весьма ясен:

«Ибо не принявшие Духа Святого не познали глубины Божии и разделились на такие ереси и расколы, под предлогом пустословия»^[15].

Когда у нас нет, говорит он, просвещения Святого Духа, мы легко находим себе предлоги для неисчислимой богословской болтовни, чтобы раскалывать Церковь.

Здесь же будет уместно и следующее замечание, имеющее отношение к нашей верности истинной латрии Богу. В наши дни весьма ослабла чувствительность и забота о том, кто и с какой подготовкой может приступать к принятию святых Таин. Для нас потеряло силу апостольское слово:

«Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьёт из чаши сей» (1 Кор. 11: 27–28).

Актуальное на все времена побуждение свт. Василия Великого к священнослужителю быть внимательным к тому, кому он преподаёт св. Таины – «иерей, внимай, кому преподаёшь» – является важным напоминанием для нас. Особенно не должно преподавать Таины инославным на основании якобы совместных богословских соглашений, которые совершенно не согласуются с догматическим и богослужебным мудрованием кафолической Церкви^[16]. «Таинство [предлагается] Мне и Моим», – напоминает нам прп. Иоанн Дамаскин, цитируя более раннего святого отца.

5. Также важнейшим делом, преданным нам священнотаинниками святыми апостолами и святителями, является пастырское служение в Церкви. Сам Утешитель поставил в Церкви пастырей и учителей. «Пастырская наука», как дар Божий, есть плод души чистой и обоживаемой. Она источается из служащего (λατρεύω) Богу сердца и приносится телу Христову, чадам Христовым, «за которых Он умер». Жертва Христова вплоть до Креста и смерти – пример для пастыря. Пастырь осуществляет своё пастырство в христоцентричной перспективе, согласуясь с кафолической волей Церкви, которая сохраняется в священных канонах. Человекоцентричные пастырские практики и подходы, которые игнорируют, ставят под сомнение или даже отвергают наследие священных канонов, обнаруживают, что ориентация и интерес пастырского служения переключились с Богочеловека на падшего человека.

Благодатные пастыри нашего времени, последуя стопам великих святых пастырей Церкви, показывают нам, что в перспективе пастырства обожения пастырь подвизается быть носителем подлинной латрии и направлять пасомого к совершенству во Христе. Он не поддаётся искушению чесать слух^[17] человека тем, что говорит: «что за важность в том, что за важность в другом». Блаженной памяти игумен Георгий (Капсанис) написал в своей книге «Пастырское служение по священным канонам»:

Искушение спастись посредством не Богочеловека, а человека всегда преследовало людей

«Искушение спастись посредством не Богочеловека, а человека всегда преследовало человечество. В этом причина того, что и сегодня в мире существуют, с одной стороны, богочеловеческое православное пастырство, а с другой – пастырство злославное, антропоцентричное, которое принимает самые разнообразные формы и часто действует завуалированно. Это злославное антропоцентричное пастырство отказывается от послушания священным канонам и Преданию Церкви и под предлогом осовременивания пастырства дерзко поставляет волю непреображённого человека на место законодателя в вопросах пастырской этики и методологии»^[18].

В священных канонах также сохранены богословские принципы, на основании которых всецелая Церковь содержит в непоколебимости своё благодатное единство; как пишет прп. Никодим Святогорец, от канонов

«…рождается благочиние патриархов, согласие архиереев, благонравие иереев, благоприличие диаконов, достопочтенность клириков, благоустроение монахов, познания духовных отцов, необходимые для исправления своих чад, почтение к императорам, являющееся долгом для всех, и вообще у всех христиан рождается подобающее христианам поведение и устроение»^[19].

Остаётся последний – и на нем закончим – вопрос об исповедании православной веры, потому что и она есть плод боголюбивого служащего (λατρεύω) сердца. Вместо собственных комментариев о том, каким должен быть характер православного исповедания веры, я прочту два отрывка, первый из прп. Максима Исповедника, а второй – патриарха Геннадия Схолария.

Прп. Максим пишет:

«Такой обучен я вере и в ней наставлен как прежде отошедшими святыми блаженными отцами нашими, так и ещё живущими, коим вверено кормило соборной святой Божией Церкви, право ведущим Её к пристани воли Божией… вместо всякого достоинства принося Богу это исповедание незапятнанным, непорочным и возвышающимся над любой еретической бурей. Я ведь не могу похвалиться жизнью, осиянной делами праведности, будучи всё время этой жизни самовольным нарушителем Божиих законов»^[20].

Черты этого исповедания: любовь к Богу; умеренный, смиренный и мирный образ мыслей; богословская чистота; верность преданию и церковному разуму, а также рассуждение, благородство и великодушие. Эти дарования святой подтвердил в трудные минуты унизительных допросов со стороны светских и церковных начальников и, наконец, во время своей мученической ссылки. Речь идёт именно о том же самом мудровании, которое имели и многострадальные святые Афанасий Великий, Василий Великий, Фотий Великий, Григорий Палама и Марк Эфесский.

Здравый и благодатный дух выражает и молитва Георгия Схолария (впоследствии патриарха Геннадия), которую этот священный муж адресовал Господу Церкви, оканчивая свою проповедь в одну из Недель Православия:

«Сохрани в нас, Христе царю, догматы истины… и не дай питомцам Твоей истины (т.е. православным. – и. Л.) перебежать на сторону древних ересей… или из-за собственных человеческих умозаключений увлечься в какую-либо из недавно возникших ересей [«порчи истины»]. Изгони из наших душ корыстолюбие и возношение, явно из-за которых все еретики, от начала и доныне, соскользнули в страшные ереси… Пошли нам предводителей, которые жизнью и словом направят нас на путь Твой… Пастырей наших, находящихся на священнейших [архиерейских] престолах, сделай истинными [пастырями], которые будут бескорыстно возвещать слово Твоё; уготовь их говорить без всякого колебания перед тиранами и царями… Так, имея чистой и невредимой нашу веру [Православие], которую мы приняли от Тебя и от Отцов, мы молимся, чтобы те [еретики], кто отделился от неё, вернулись и встали вместе с нами, приняли душою и исповедали устами истинную веру… чтобы расширилась Церковь Твоя… Нам же дай, сладчайший Иисусе, сохранив в точности веру и прибавив к ней и украшение дел, светлыми достичь сонма отцов наших и жить с ними и царствовать вечно, как Ты обещал, имея символы их добродетели и веры, которые суть – разуметь и знать Тебя насладительно, Тебя, единородного Сына истинного Бога, и соприсносущного Твоего Отца, и от Него сущего и Твоего и через Тебя являемого Всесвятаго Духа, в Троице Лиц единого Бога, Емуже подобает слава и поклонение от всей твари во веки. Аминь»^[21].

Это мудрование обладает чистотой, которую только Святой Дух даёт Своим истинным служителям (λάτρης) и поклонникам, это мудрование, которое обеспечивает благодатное единство Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, о которой мы столько говорим и тревожимся сегодня.