Жена да боится мужа своего

Кажется, идея послушания жены мужу к XXI веку всерьез устарела. Да не просто устарела – ясно, что послушание жены разрушительно влияет на всю семью, на личность женщины и неизбежно – на личность самого мужа. Разве это нормально, когда муж-самодур-абьюзер отдает команды своей жене как собачке, как рабыне, как солдату?! Вроде: «Я сказал – ты сделала». Могут ли быть здоровыми отношения, построенные на унижении жены? Дети видят, как папа обесценивает маму – это ли будет способствовать гармоничному развитию и сыновей, и дочерей? Поддерживать брутальную агрессию мужа, терпеть во имя покорности побои – это же значит впустить в свой дом самое настоящее насилие, и психологическое, и физическое! Неужели это по-христиански, да просто по-человечески – не только принимать, но и проповедовать подобные идеи?!

Об этом обо всем говорят и блогеры, и уважающие себя, и уважаемые народом журналисты, активисты, защитники прав, свобод и всего прочего очень важного. И ничуть не умаляя заслуг борцов против насилия в семье, обратим внимание на такую принципиально важную тему: в описанном подходе проявляется прекрасно описанный нобелевским лауреатом Каннеманом эффект «подстановки вопросов»^[1]: мы объявляем некую тему, в которой абсолютно не разбираемся (или в которой не хотим разбираться), другой, знакомой нам или просто важной для нас идеей. Специально или нечаянно поставив знак равенства между двумя несопоставимыми идеями, заявляем обсуждение первой – но в реальности обсуждаем вторую. В нашем случае ставится знак равенства между «послушанием жены мужу» и «насилием в семье/унижением женщины». Вот так вместо того, чтобы обсуждать тему православного учения об иерархии в семье, обсуждается то самое насилие или унижение. Если выражаться мягко, не позволяя себе, собственно, «выражений», – такая подмена некорректна.

В чем смысл христианских заповедей-ролей в браке

Распределение ролей в христианской семье начинается с такой идеи: ценность и задача брака – любовь, согласие и единомыслие между супругами. Множество раз об этом говорил великий вселенский учитель и святитель Иоанн Златоуст. Молитва о единомыслии супругов – единственное упоминание о семье во время литургии (анафора святителя Василия Великого). Все в учении о семье, как, впрочем, и вообще в учении об отношениях между христианами вообще, – про взаимную любовь, про взаимное почтение, про служение каждого – каждому.

Но именно в браке помимо общехристианских задач есть еще и особые роли-задачи.

Про мужа

Муж должен любить жену, «как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее» (Еф. 5: 25–33). Любовь мужа к жене – его главная «обязанность», его прямо-таки долг как христианина. Мера любви – самая высокая, какая только возможна в этом и в том мире – любить «как Христос», и даже до смерти. И не только так велико и высоко, но и просто любить, окутывать жену теплой заботой:

«Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее» (Еф. 5, 28-29).

Такая заботливость, ответственность мужа за жену выражена особым образом: «всякому мужу глава Христос, жене глава – муж» (1 Кор. 11: 3). Как и везде, как и всегда в христианском учении, чем больше власти – тем больше ответственности. Как глава муж как раз получает заповеди: это любовь и «преимущественное попечение о доме», благоустроение жизни семьи, забота о домочадцах^[2].

В христианстве начальствование – особый, подражающий самому Христу вид служения, требующий от начальника особенной мудрости

В христианстве начальствование – особый, подражающий самому Христу вид служения, требующий от начальника особенной мудрости, той самой любящей заботливости о тех, кто вверен его попечению, и подлинного смирения. Уважение к подчиненным, умение «возвышать честь подчиненного» – особенность христианского начальника, но более всего, подчеркнуто – неотъемлемая особенность отношения мужа-христианина к своей жене:

«Жена, скажешь ты, поступает дерзко? Но вспомни, что она – жена, слабый сосуд, а ты – муж. Ты для того и поставлен над ней начальником и главой, чтобы сносить слабость подчиненной. Старайся сделать свое правление славным; а славным оно будет тогда, когда ты не будешь бесчестить подчиненной. Как царь является сам тем более достойным почтения, чем более возвышает честь (подвластного себе) начальника, а когда унижает и бесчестит его достоинство, тогда не мало уменьшает и собственную славу, так и ты, бесчестя подвластную тебе начальницу, не мало унижаешь честь и своей власти»^[3]? – пишет святитель Иоанн Златоуст.

В начальствовании мужа над женой в христианском учении нет ни тени унижения или «тиранства», но есть – должно быть! – много любви, ласки и уважения:

«И не просто зови ее <жену>, но с лаской, с честью, с большой любовью. Уважай ее, и она не будет нуждаться в уважении от других, не будет нуждаться в одобрении других, если будет пользоваться твоим уважением и одобрением. Предпочитай ее всем, во всех отношениях, и в отношении красоты, и благоразумия, хвали ее»^[4], – продолжает вселенский святитель.

3 вида супружеской любви

В русском языке любовь – она и есть «любовь», но в греческом языке, языке богословия, в том самом языке, на котором до нас дошли все основные тексты Священного Писания, русскому слову «любовь» соответствуют несколько разных слов. И это не просто слова – это разные виды отношений. И вот какими видами любви Златоуст призывает мужа любить свою жену, вот какая любовь в христианском браке – ценность:

• ἀγάπη (агапэ) – любовь-служение, самый «высокий» вид любви. Та самая любовь, которой Бог любит человека, та любовь, к которой призваны все христиане, «да любите друг друга». Именно такая любовь – прямая заповедь-обязанность, данная мужу апостолом: «Мужья, любите (ἀγαπᾶτε) своих жен» (Еф. 5: 25). И это же – задача, поставленная перед обоими супругами: апостол, говорит Златоуст, «предложил мужу и жене… взаимную любовь (τῆς ἀγάπης) и заботливость»^[5]. И когда говорится о том, что брак – это «таинство любви (ἀγάπης μυστήριον)», также говорится именно об этой, высокой и великой, истинно христианской, совершенной любви.
• φιλία (филиа) – любовь-дружба. В любви-дружбе есть привязанность, уважение и, наряду с заявленным и четко обозначенным главенством мужа – в любви-дружбе заявлено равенство. Когда Златоуст говорит о семье, в которой живет Сам Христос, об истинно христианской семье, то одним из условий такого счастливого и высокого положения семьи святитель ставит наличие именно филиа, любви-дружбы между всеми членами семьи: «где муж, и жена, и дети в согласии и любви (φιλία) соединены узами добродетели, там посреди Христос»^[6]. И в том случае, если муж счастлив в браке и ему «повезло» с женой, и даже в том случае, если сильно «не повезло», в частности, если жена «пренебрегает тобою, развратна, презирает тебя», Златоуст призывает мужа «воздействовать» на жену исключительно «великим об ней попечением, любовью и дружбой (τῇ φιλίᾳ). Нет уз, крепче этих, особенно для мужа и жены»^[7].
• ἔρως (эрос) – влюбленность. И этот романтичный вид любви, когда муж любит свою жену не только как «сестру во Христе», не только как своего лучшего друга, но именно как женщину, также неоднократно упоминается святыми отцами в разговоре о браке. Например, по словам все того же Златоуста, «ничто так не укрепляет нашу жизнь, как любовь (ἔρως) мужа и жены»^[8].

Про жену

Во многом то, что в христианском учении о семье предписывается мужу, то же предписывается и жене. Они оба должны стремиться к единодушию, к согласию, должны служить друг другу, дружить друг с другом, относиться друг ко другу с нежностью. Но особенность роли жены – подчеркнутое уважение к мужу. Апостол заповедал замужним женщинам: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви» (Еф. 5: 22–24). И более жесткая, пугающая формулировка: «жена да боится мужа своего» (Еф. 5: 33).

Это не только те слова, которые из песни не выкинуть. Это неотъемлемая составляющая христианского учения вообще, и учения о семье – в частности. Посчитать, что это все устарело, уже не актуально – значит пересматривать все учение Нового Завета и отцов Церкви. Значит уже не считать себя христианами.

Когда святитель Иоанн Златоуст объясняет идею послушания жены мужу, он обращает внимание: в повиновении жены основная роль отводится… Самому Богу. Жена должна повиноваться мужу «если не ради мужа, то, в особенности, ради Господа»^[9]. Это, между прочим, и объясняет странный и даже страшный призыв Спасителя оставить мужа или жену, чтобы последовать за Христом. Святитель Иоанн Златоуст показывает, что такое «оставление» – значит выполнять свои христианские обязанности по отношению к супругу не столько ради супруга, сколько ради Бога, а именно: муж должен любить жену, а жена должна слушаться мужа именно ради Христа, вот так, выполнением своего долга по отношению к супругу – служить Богу.

Повиновение жены мужу – один из способов достижения согласия и единомыслия в доме

Повиновение жены мужу – один из способов достижения согласия и единомыслия в доме. Этот ракурс – смысл и критерий идеи послушания жены мужу. Об этом говорит Златоуст так: «Не просто и не напрасно Павел выказал великую заботливость об этом деле, когда сказал: «Жены, повинуйтесь своим мужьям как Господу». Почему? Потому что, «если они единомысленны, то и дети их воспитываются хорошо… Если же где бывает напротив, то там во всем беспорядок»^[10].

И если повиновением жены мужу строится согласие в семье строится, то отказом от повиновения согласие в семье и сама «традиционная семья» разрушается. Это не только основание христианского представления о семье, это – реальный исторический опыт. Об этом писал великий русский философ Иван Александрович Ильин в программной статье «О разрушении семьи в советском государстве», где обоснованно и последовательно показал, как именно происходило и происходит подобное разрушение^[11]. Ильин показал, что в основе «священной догмы» коммунизма, последовательно приведенной в реальность, – отрицание того, что «женщина может принадлежать мужчине», представление о традиционной христианской семье – как об «отвратительной буржуазной клетке или тюрьме», и в основе такового порабощения женщины те самые «религиозные предрассудки». Не будем здесь останавливаться на этой важной и интересной теме, желающих отсылаю к самому Ивану Ильину и первоисточникам^[12], но обратим внимание вот на эти моменты, зафиксированные в заявлено разрушающем «христианские традиции» самом прогрессивном на тот момент законодательстве: уже через месяц после Великой Октябрьской революции первыми же законодательными актами оказались декреты, касающиеся именно семьи, брака и детей. Это не только свобода расторжения брака (декабрь 1917 года), легализация абортов (1920), но и с самого начала – то самое, о чем мы сейчас говорим: законодательно уничтоженная власть мужа и отца, в частности, предписание: «Жена не обязана слушаться мужа и разделять с ним его быт»^[13]. Безусловно, это все история сложная, долгая, которая и сегодня не закончена. Не все и не сразу оказалось реализовано, но озвученный, законодательно закрепленный курс, несмотря на периодические паузы и даже откаты к прошлому, достиг расцвета и принес свои плоды спустя поколение, как показала история и статистика – к середине 1960-х годов, к пику разводов и абортов, маркерам разрушения христианский семейных традиций… Важно помнить об этой горькой науке, как раз – чтобы зреть в корень, понимать, откуда какие ноги растут, не наступать снова на те же грабли. А еще это все история – оптимистичная: она ведь о том, что так запросто, пропагандой и даже принуждениями, традиции не ломаются – многие из нас выросли в полных семьях, и у многих из нас родители, бабушки и дедушки жили в верности друг другу, деток своих не убивали, и мамы, и бабушки у многих из нас почитали своих мужей: для настоящего слома нужны многие сломанные поколения, и даже на руинах традиций – есть огромный шанс фениксового возрождения. О реальности возрождения, преображения именно в ракурсе темы о браке и семье – вся история христианства первых веков, о чем так много и хорошо писал профессор Василий Васильевич Болотов.

Царь в диадеме и другой царь, без диадемы

Семья – не тюрьма, семья – нечто противоположное тюрьме: это Царство

Семья – не тюрьма, семья – нечто противоположное тюрьме: это Царство. По христианскому учению, в законном браке муж – царь, священник и пророк, три в одном. Как священнику и как царю мужу дается особая благодать, это его особый чин. Это не награда за его особые заслуги, не результат особых добродетелей – просто данность.

Святитель Иоанн Златоуст говорит:

«Дом каждого есть как бы город (Πόλις), и каждый хозяин есть начальник над собственным домом… есть как бы некий царь (βασιλεὺς), у которого находится в подчинении столько начальников… А жена все-таки останется другим царем в этом доме, хотя без диадемы»^[14].

Это не случайный образ, это одна из основ учения святителя Иоанна Златоуста о семье, одна из основ христианского учения о браке:

«Бог от начала принимал множество мер, чтобы насадить ее <любовь> в нас. Он даровал всем нам одну главу – Адама… Далее, устрояя, чтобы один повиновался, а другой повелевал, – так как равенство чести часто производит вражду, Он учредил не народное правление, но царское… Муж занимает место царя (βασιλέως), жена – место правителя (эпарха, ὑπάρχου) и военноначальника (стратига, στρατηγοῦ), дети получили власть третьей степени… Везде Бог устроил степени и разнообразие власти, чтобы все пребывало в единодушии и великом согласии»^[15].

Итак, вот оно, как Бог устроил жизнь: иерархия власти – существует, это разные ступеньки, в семье – три ступеньки.

1. Муж – царь.
2. Жена – соправитель мужа, также царь, как и муж, но царь как бы второстепенный, были такие цари без диадемы в те времена; другое видение ее роли – она эпарх и военачальник при муже-царе.
3. Дети здесь подчинены обоим родителям.

Везде здесь смысл и критерий – любовь, единодушие и великое согласие. Это про согласованность действий, позиций, про устроение, способствующее мирной и гармоничной жизни в этом государстве-сообществе, в семье.

Здесь указан тот самый высокий чин мужа, предполагающий почтение, уважение к нему жены.

Жена – не только не раба своего мужа, жена – соправитель мужа

Но ни в коем случае эта модель не предполагает ту картинку с тираном-абьюзером! Здесь жена – не только не раба своего мужа, жена – соправитель мужа, жена – подчиненный мужу, но облеченный также высоким и почетным статусом царь, она никак не солдат, она – сама военачальник, и вообще – она именно начальник, что тот же Златоуст много раз подчеркивает. Ее положение по отношению к мужу так же унизительно, как и положение главнокомандующего войском по отношению к правящему императору, так же унизительно, как положение Кутузова по отношению к Александру I, если брать положение начальников – то унижение жены в этой модели равно унизительному статусу заместителя директора предприятия по отношению к его первому заму, унизительному статусу вице-министра по отношению к министру.

Всякие цари бывают, как и президенты, как и директора, как мужчины, так и женщины – самодурами они все могут оказаться и в реальности запросто оказываются. Но христианское учение о начальнике вообще и о начальствовании в семье в частности обязательно предполагает, что начальник с уважением, любовью и заботой относится к своим подчиненным, тем более – к подчиненным ему начальникам. Златоуст прямо призывает мужа не только любить жену, но и дружить с ней – а дружба предполагает равенство; и прямо призывает, неоднократно – именно уважать жену, «возвышать ее честь». Итак, начальствование мужа ни в коем случае не предполагает унижения жены, оно исключает унижение, оно прямо требует уважения к жене как к своей соправительнице.

Представление «подчинение жены мужу делает жену собачкой и предполагает, что об жену ноги вытирают, муж самоутверждается за счет жены», так же, как и представление о семье как о тюрьме для женщины, – антихристианское. И между прочим, вот эта идея «тирана» как раз в исходном понимании принципиально противопоставлена идее «царя». В христианской цивилизации, так же, как и в античной культуре, тиран захватил власть и удерживает ее с помощью насилия, это как раз и есть самодур, тогда как царь – тот, кто с любовью заботится о народе, готовый положить за свой народ свою душу, это род служения ближнему. И вот еще важное, исходное и сакральное, о чем писали многие святые отцы нашей Церкви, в частности, священномученик II века Ириней Лионский: законный царь – Христос, а беззаконно провозглашающий себя царем тиран – это Антихрист^[16]. Ассоциация насилия, унижения, тиранства с начальствованием, властью, царствованием – настоящее извращение православного учения о власти, о царстве. И, как видим, имеет вот такое практическое следствие – извращение представлений о семейной иерархии. В этом следствии два одинаково страшных аспекта: один – когда во имя борьбы с тиранией провозглашается борьба с идеей царствования, второй – когда «ортодоксальный» сторонник «царствования» также приравнивает царя к тирану и вместо царя становится тираном, в собственной семье следуя не за Христом, но за Антихристом.

Иерархия, повиновение = насилие?

Расхожая интерпретация: якобы повиновение жены мужу предполагает «разрешение или даже повеление мужу бить жену».

Кажется, приведенные аналогии с мужем-царем и женой-военачальником сами по себе не позволяют даже представить себе эту безумную картинку. Но, конечно, все мы понимаем что угодно – каждый в меру своей испорченности. Так что для того, чтобы все просто, прямо и до конца каждому было понятно, – христианское учение о браке также затрагивает именно этот момент, говорит о психологическом и физическом насилии мужа по отношению к жене.

Про то, что ударить свою жену – недопустимо для христианского мужчины, святитель Иоанн Златоуст говорил не раз:

«И вам, мужья, скажу: никакой проступок не должен вынуждать вас бить свою жену. Что я говорю – жену? Благородному мужу непозволительно бить даже служанку и налагать на нее руки. Если же весьма бесчестно для мужа бить рабыню, то тем бесчестнее налагать руку на свободную. Это внушают и внешние (языческие) законодатели, которые не принуждают жену жить вместе с бьющим ее мужем, как с недостойным ее сожительства.

Подлинно, крайне беззаконно – сообщницу жизни, издавна разделяющую твои нужды, позорить, как рабыню. Такой муж, если только можно назвать его мужем, а не зверем, по моему мнению, равен отцеубийце и матереубийце… не крайнее ли безумие оскорблять ту, для которой Бог повелел оставлять родителей?»^[17].

Ударить жену – не продемонстрировать свою высоту и силу, но продемонстрировать низость и слабость

Именно это обращение Златоуста к главе семейства заканчивается идеей: унижая и бесчестя свою жену, подвластную тебе начальницу, ты унижаешь и бесчестишь сам себя. Ударить жену – не продемонстрировать свою высоту и силу, но продемонстрировать низость и слабость. Бить жену христианскому мужу прямо запрещено. Битье жены не только не следует из ее подчиненной позиции, но начальственное достоинство мужа как раз само по себе отрицает возможность насилия.

А коли жена «плохо себя ведет»? Не слушается мужа? Тогда, может, все-таки хорошо поучить, плеточкой бы? Все тот же великий вселенский учитель и святитель про психологическое и физическое насилие в семье говорил в своих проповедях не раз. Обращался к мужу:

«Хочешь, чтобы жена повиновалась тебе, как Христу повинуется Церковь? Заботься и сам о ней, как Христос о Церкви… Он (страдал за Церковь) отвращавшуюся от Него и ненавидевшую Его. Как Он, когда она отвращалась, ненавидела, презирала Его и была развратна… покорил ее под ноги Свои, не прибегая ни к угрозам, ни к порицаниям, ни к устрашениям и ни к чему подобному – так и ты поступай в отношении к своей жене»^[18].

Святитель не только сравнивает мужа, поднимающего руку на жену, с матереубийцей, но призывает мужа завоевывать уважение жены «великим о ней попечением, любовью и дружбой, нет уз крепче этих, особенно для мужа и жены»^[19].

Часто можно услышать, что, если «дать волю мужику», а уж тем более принять «подчиненное положение», это само собой спровоцирует этого самого мужика на насилие. Сначала просто зазнается, потом на шею сядет, потом и бить начнет. И такое случается, и я лично знаю такие примеры – когда именно представление о «христианском послушании жены» как об идее «жену надо бить» приводило к этому самому битью. Именно: и муж, и жена оба принимали эту идею, считали – раз мы православные, значит, так вот надо, жена и правда попускала насилие, принимая первые признаки неуважения, первые удары и затем – насилие в семье как образ жизни, и вот так – распускала мужу руки. Или же муж изначально, похоже, был таким распущенным и при этом агрессивным, и жена поддержала развитие грехов и страстей своего супруга… То самое: приняли «царь = тиран» и так вместо дома-царства построили дом-тиранию.

Такие ситуации спровоцированы вовсе не тем, что супруги слишком вникли в православное учение, но тем, что как раз не вникли вообще ни в учение о браке, ни вообще – в христианство. Семья – это служение друг другу, это любовь, согласие и единомыслие. Здесь даже спорам и ссорам нет места, здесь даже «крики и злоречие» неуместны, какие еще удары и унижения?! Так что беда – не в учении Христовом, беда – в том, что мы, православные люди, часто не интересуемся этим учением по-настоящему, не живем им, не заботимся об отношениях со своими супругами, не трудимся над ними… И про себя говорю, а вовсе не про каких-то нехороших чужих людей.

Впрочем, вообще тема насилия в семье – невероятно сложная, и, как говорил Лев Николаевич, несчастные семьи несчастливы по-своему: каждая страшная семейная ситуация – индивидуальна. Но все же: бытовое насилие, семейное насилие – тема в нашей стране весьма и весьма распространенная, и при этом в подавляющем большинстве случаев никак не связана с «православным учением об иерархии в семье», и вообще не связанная с «традиционной семьей». Потому что в церковь в нашей великой православной стране на сегодняшний день просто «ходит» всего процентов пять населения. Тут деваться некуда. К сожалению, такова реальность: бьют и даже убивают своих жен в подавляющем количестве случаев вовсе не «слишком православные мужья», бьют и убивают – мужчины и женщины, от веры в нескольких поколениях далекие, в нескольких поколениях не имеющие представления о просто нормальных, просто полных семьях, мужчины и женщины, даже в законном браке не состоящие… тут христианским учением и не пахнет. Пахнет, скорее, состоянием всего нашего общества, как раз очень далекого от веры и традиций. Какая тут традиционность, когда наша страна на одном из первых мест в мире по количеству абортов, по количеству социальных сирот – деток, имеющих живых родителей? Про каких это «слишком патриархальных мужчин» можно говорить, если мужчин этих арканом в законный брак не затащить, когда эти мужчины живут в блуде, женам своим изменяют? Неужто теперь мы ставим равенство между «традиционной ориентацией» и «православными семейными традициями»? Про какую такую «патриархальность», положительную или отрицательную, можно говорить в стране, где на 100 браков 75 разводов, где задолженность отцов по алиментам на их родных детей каждый год бьет новые рекорды? Даже заикаться о связи «традиционной семьи» и «православной иерархии» с насилием в семье, с распространенностью семейного насилия в нашей стране как минимум крайне некорректно, а вообще-то очень дико.

«Жена да боится мужа своего»

В наставлении апостола «жена да боится (φοβῆται) мужа своего» (Еф. 5: 33) «страх» – тот же самый, что в наставлении «всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь (φοβεῖσθε)» (1 Пет. 2: 17). Этот страх – крайняя, высокая, сугубая степень почтения, уважения с оттенком, подобным отношению к Самому Богу. Не больше и не меньше.

С оттенком строгим: не просто – уважай мужа, а не смей неуважительно относиться к своему мужу. Не смей гнобить его. Не смей высмеивать мужа, не смей унижать его, не смей демонстрировать ему самому и всему свету его никчемность; не смей обсуждать проблемы, неумелости, недостатки своего мужа с подружками, мамой и всем светом в соцсетях… Не просто – «лучше так не делать», а «побойся так делать». Мы к этому призваны: чтить особый чин, статус своего мужа. Это мой царь, священник моей малой Церкви. А не этот дурачина, прямой простофиля.

Учение Церкви отвечает однозначно: муж не должен требовать от жены бояться самого себя. Ее дело – бояться мужа

И другой вопрос: раз жена обязана бояться своего мужа, значит ли это, что здесь и долг мужа – держать свою жену в страхе? Учение Церкви отвечает однозначно: муж не должен требовать от жены – бояться самого себя. Ее дело – бояться мужа. Его дело – за собой смотреть и собственный долг по отношению к жене исполнять. Когда жена боится мужа здоровым страхом-уважением – она укрепляет святыню брака. Когда муж специально или нечаянно провоцирует страх жены – он разрушает святыню брака.

Святитель Иоанн Златоуст говорит:

«Слугу можно иногда связать страхом, – а скорее и его этим не свяжешь, он отскочит и сбежит, – но общницу жизни, мать детей и виновницу всех радостей нужно привязывать к себе не страхом и угрозами, но любовью и расположенностью. Что за супружество, когда жена трепещет мужа? Каким удовольствием может насладиться муж, который сожительствует с женой как с рабой, а не как со свободной? Если бы и случилось потерпеть что за нее, не ропщи: Христос этого не делал»^[20].

В этом сюжете – как раз акценты расставлены, как раз – ответы на приведенные «страховательные» вопросы: какого рода страха не должно быть в супружеских отношениях и какое отношение муж имеет к идее женской мужебоязни.

Семья купца в XVII веке. Художник: Андрей Рябушкин, 1896 г.

***

Много раз в жизни думала написать текст на эту тему. И все понимала – я не готова. И сейчас понимаю – и сейчас не готова. Но если не сейчас писать об этом – то когда? Двадцать лет я живу в законном браке, больше двадцати лет я пытаюсь – увы, только пытаюсь – научиться этому трудному делу. И вряд ли могу открыть секрет: про что это вообще и как это делается. Но вот здесь попробовала собрать «идейную базу» христианского послушания жены мужу. А в отдельной статье попробую сказать о практичных сторонах вопроса, о реальности, в которой послушание жены мужу – часть жизни, счастливой, смелой, яркой, полной. Так что продолжение следует.