Скорый помощник

16 декабря 2022 года исполнилось 20 лет со дня трагической гибели лаврского иеродиакона Алексия (Писанюка). Таким же, как сегодня, снежным декабрьским днём он мчался с подарками в дивеевский скит – и уснул за рулём...

Иеродиакон Алексий (Писанюк) Впервые мы встретили отца Алексия ещё в годы учебы в лаврской Иконописной школе. На академической подсобке в то время ещё существовал коровник, были разбиты огороды. Где-то в начале июня небольшой группой студенток приехали мы полоть академическую редиску. Работать нам, правда, пришлось недолго, основная работа была сделана до нас семинаристами. Они сидели тут же, за столом из грубых досок, и хохотали над парнем, размахивавшим руками и грозившим им с высокой скирды. Парень был их начальником, но, прежде чем сбежать с послушания, хитрые подчинённые убрали от скирды лестницу. Тогда мы впервые услышали фамилию Писанюк, но ближе познакомиться с ним в тот день не довелось. Он грозил семинаристам граблями со скирды, и вскоре они пошли возвращать ему лестницу, а мы уехали. Но фамилия запомнилась, и слышать ее в Московской духовной академии приходилось нередко.

Сергей Писанюк был ответственным, исполнительным и весьма деятельным студентом. Поэтому, кроме учебы и вполне официальных послушаний, успевал походя совершать ещё множество мелких и крупных добрых дел. То дипломницам в Иконописную школу ведро берёзового сока принесет, то лаврской прихожанке огород вскопает, то крышу кому-то починит. С друзьями он ездил по окрестным женским монастырям, там они тоже подвиги совершали: трактор из болота вытягивали, тяжёлые вещи переносили, забор чинили, да мало ли что нужно было в те трудные 1990-е. Но при этом ребята старались ничего не брать за свой труд. В лучшем случае «бригадир» разрешит им в монастырской трапезной поесть, но чтобы с собой что взять – упаси Боже...

Сергей Писанюк был ответственным, исполнительным и весьма деятельным студентом

Ещё студентом Сергей получил благословение помогать на похоронах академических сотрудников или лаврских отцов. Копал могилы, заказывал гробы и кресты... Когда у нашей преподавательницы умер отец, Сергей Писанюк привез к ним домой заказанный им для похорон гроб. Родственники выразили сомнение, что размеры сняты верно, и тогда Сергей с ясным взглядом забрался в гроб, сложил руки и из гроба ответственно сказал, что если уж он, такой большой, поместился, то и покойный войдёт...

При всей своей ответственности, был, конечно, и юмористом... Раньше в академии снег зимой чистили семинаристы, попросту сказать, сгребали его в две стороны от центральной аллеи, создавая на месте газонов высокие сугробы. Сама аллея, многократно укатанная и утрамбованная, всегда оставалась белой и чистой. Да и все дорожки в академии оставались под снегом, что позволяло семинаристам зимой возить продукты в столовую со склада и обратно на широких грузовых санях. Вот с такими санями, уже пустыми, как-то вечером шел мимо нас (а мы стояли у медсанчасти) Писанюк. «Девчонки, давайте я вас прокачу?» – и показал вдохновенно на широкие низкие сани. Объяснил, что мы все трое прекрасно поместимся, только присесть нужно низенько, а он нас прокатит по центральной аллее и обратно до изолятора (так раньше медсанчасть именовалась в студенческом народе)... После некоторого недоверчивого раздумья мы согласились. Присели друг за дружкой, держась за низкие бортики саней, Писанюк разогнался, только снег свистит, а у архиерейской гостиницы дёрнул верёвку, сани развернулись – и мы вместе с бортиками кучкой полетели в огромный сугроб. Он хохочет, мы все в снегу, возмущаемся, но и нам смешно – поддались на провокацию. «Давайте обратно теперь?» – «Нет уж, пешком дойдем!» – и пошли отряхиваться...

На Новый год он один заменял целую команду, как сейчас сказали бы, аниматоров. Был бессменным помощником академического Деда Мороза. То пастушком нарядится, то овечкой, то волхвом, потом ещё и колядовать пойдет с семинаристами... Но при этом он все чаще помогал на похоронах. Со временем и в этом деле у него появились помощники, вместе с ними он и копал, и готовил все для погребения – но ведь была ещё и учеба. Учился он очень хорошо, после семинарии окончил и академию. Сохранились его письма маме периода учебы, выдержки из них позднее были опубликованы в посвященной ему книге. «Мамо, у меня все хорошо!» – и обязательно – благодарность Богу и подробный рассказ о своем житии...

«Мамо, у меня все хорошо!» – и обязательно – благодарность Богу

По окончании семинарии он ушел послушником в Троице-Сергиеву лавру. В дальнейшем его таланты расцветали именно там. Не помню сейчас, когда именно был он пострижен, но Сергей Писанюк стал монахом Алексием, в честь Алексия человека Божия.

Очень важно сказать ещё и о том, что будущий отец Алексий был духовным чадом архимандрита Кирилла (Павлова). Поступив в лавру, он стал ещё ближе к своему старцу. Он провожал отца Кирилла через толпу паломников и страждущих, на панихиды и отпевания, ездил с ним на родину батюшки. Эта сторона его жизни была сокрыта от нас, но она хорошо отражена в написанной иеромонахом Зосимой (Масягиным) посвященной отцу Алексию книге. Со стороны мы могли видеть, как отец Алексий защищает отца Кирилла от напора толпы, как, будучи диаконом, вместе с ним служит, как воодушевленно поет на литургии с народом киевское «Верую»... Отец Алексий был родом из Киева. До семинарии, ещё учась в школе, стал иподиаконом митрополита Филарета и очень переживал впоследствии его уход в раскол. Уже в школьные годы Сергей Писанюк выделялся искренним благочестием, в лавре же, под руководством о. Кирилла, таланты о. Алексия проявились наиболее ярко, и его доброделание наполнилось особой силой. Хотя и здесь основным его послушанием, помимо богослужения, стало похоронное. Ему даже выделили от лавры старенькую газель, в которой всегда наготове был погребальный комплект. Друзья в шутку называли газель отца Алексия Росинантом...

С похоронным его послушанием связаны некоторые истории, ставшие уже легендой

Отец Алексий не только хоронил, но и помогал в обретении мощей святых; участвовал в обретении мощей святителя Луки (Войно-Ясенецкого), праведного Алексия Московского, святителя Филарета Московского, преподобных Антония Радонежского и Максима Грека.

С похоронным его послушанием связаны некоторые истории, ставшие уже легендой. В местном морге как-то летом отключили электричество. Похоронная фирма приезжала забирать безродных покойников только в определенные дни, и не стала менять свой график. Появился и стал усиливаться запах тления, работники терпели, но выхода не видели – и вдруг приехал по каким-то делам отец Алексий. Он все понял. И попросил – «Вы мне только дайте разрешение, я все сделаю». Разрешение было получено. И он сам, несмотря на невыносимый запах, вывез все смердящие трупы, выкопал каждому могилу, положил каждому крестик и молитву и похоронил...

Так начались на городском кладбище «ряды отца Алексия». Он получил благословение своего старца и негласное одобрение начальства морга на то, чтобы хоронить безродных и бездомных. Теперь это была не фирма, забиравшая накопившихся в морге «ничьих» покойников раз в две или три недели, чтобы похоронить их в безвестной братской могиле. Это был человек, который каждому усопшему копал отдельную могилу, ставил над ней крест, пел каждому краткую литию – зимой и летом. У него и инструмент был особенный – мощный лом, раза в полтора больше обычного, и большая лопата из какой-то особой «вертолетной» стали. Были и помощники в этом деле: друг-семинарист, лаврский послушник, кладбищенский могильщик Василий (Царство ему Небесное), от всего сердца помогавший отцу Алексию в этом бескорыстном труде. Но главным делателем все же был сам отец Алексий. Он помогал проводить в последний путь не только лаврских отцов или их родственников, прихожан лавры, сотрудников академии, но часто, как человек, хорошо знакомый с процессом, брал на себя помощь совершенно незнакомым людям, оказавшимся в сложной ситуации. Его просили, и он помогал, как скорый помощник, отзываясь на людские горе и скорбь. Известен случай, когда он в Москве столкнулся с тем, что гроб невозможно вынести из квартиры многоэтажного дома. Гроб с телом не проходил по лестнице, грузового лифта не было. Тогда он бережно взял на руки усопшую старушку и вошёл с ней в лифт. Внизу так же осторожно опустил ее в гроб...

Где он брал средства на столь частые похороны, на покупку одежды, гробов и крестов для усопших? Что-то давала лавра, что-то жертвовали люди, что-то бескорыстно делали для него столяры и плотники. Хотя он всегда старался хоть чем-нибудь их отблагодарить. Тем более что на дворе были не самые благополучные 1990-е годы. «Отцы, головы сёмги возьмёте?» – спрашивал он – и вез плотникам в благодарность за надгробные кресты ящик мороженых рыбных голов... Помню, как на Светлой седмице пригласил в рабочую трапезную мою знакомую, дивеевскую монахиню, а заодно и меня. Монахиня М. была чадом о. Кирилла и потому хорошо знала отца Алексия. По дороге нашу процессию встретил другой лаврский отец – «Куда это ты ведёшь их, отче? А, добрые дела, ну, понятно, понятно...» – и отец Алексий покраснел. В трапезной он поставил перед нами два подноса с огромными порциями пасхи, кулича и большими кружками какао. «Это все нужно съесть! В монастыре ничего на тарелке оставлять нельзя!» – и улыбнулся.

Вот так же широко и обильно он творил свои добрые дела, и казалось, что никогда не уставал. Старался быть всем для всех. О чем только его ни просили!.. То родственников лаврского отца отвезти из Сергиева Посада в Москву; то бабушек-паломниц на вокзале встретить, то цветы к празднику купить для преподобного. Городские цветочницы хорошо его знали и всегда старались выбрать для него лучшее. Несколько раз в год ездил он в Дивеево, где в одном из скитов жила его мама, инокиня Варвара (впоследствии монахиня Алексия). Особенно старался попасть ко Дню ее ангела, на память св. великомученицы Варвары – тогда вез иконки, книги, торты, цветы. Обязательно служил литургию... Так и в день своей гибели он ехал к маме. Его отговаривали от этой, последней, его поездки.

В день своей гибели он ехал к маме. Сломалась газель, и можно бы не ехать, но мама, но праздник

Сломалась газель, и можно бы не ехать, но мама, но праздник... Он пошел на подворье к отцу Герману, известному лаврскому духовнику, и попросил машину у него. Очевидцы слышали, как и отец Герман пытался его отговорить: «Дам тебе машину, а ты разобьёшься». Но отец Алексий упрямо стремился к последнему своему путешествию. Он ещё успел встретить с поезда каких-то паломниц, заехал к другу, которому просили передать записку... А потом поехал, наконец, к маме. Он постоянно недосыпал – и заснул за рулём «Волги». Машина вышла на встречную и врезалась в идущий на нее автобус. Все участники аварии остались живы, погиб только отец Алексий...

Когда в лавре стали звонить 12 раз, мы замерли – кто-то умер. Но когда узнали, что отец Алексий (Писанюк), весть казалась неправдоподобной – он не мог умереть, этого не может быть! Но это было... На отпевании большой Трапезный храм Троице-Сергиевой лавры был полон людей, многие плакали. Гроб стоял перед алтарем, наместник произнес прощальное слово. Рядом со мной стояла Ольга Ивановна. «Он ведь мне обещал... Я унывала, а он говорит: ‟Ты что, разве можно унывать! Да ведь, ты когда умрёшь, я тебе обещаю, самый красивый гробик тебе сделаю!” – и вот...». Ольга Ивановна работала на почте и во времена отсутствия сотовых иногда соединяла о. Алексия по межгороду. В благодарность он, когда была возможность, развозил сотрудниц почты домой после смены. Но когда, когда он это все успевал?..

«Господь забрал его, потому что у него перевесили добрые дела», – сказал на прощании с ним лаврский отец Лаврентий. 16 октября 2022 года иеродиакону Алексию (Писанюку) исполнилось бы 53 года. Но в 33 года он ушел туда, где нет ни печали, ни воздыхания. В нашей памяти он навсегда остался вдохновенным и полным сил молодым иеродиаконом.

Царство ему Небесное и вечная память!