Не ахти курорт

Мне нравится к нему заезжать: всегда тебе рады, постоянно горячий чай, печка теплая. А иногда и баня есть. Бывало, с мороза рванешь в баню, потом по снегу побегаешь, разотрешься, поорешь как следует – и снова в баню, а потом уже обратно в дом. Где не только чай, понятное дело: если себя хорошо ведешь, могут и пирог из печи вынуть, рыбник какой-нибудь. Сидим, в окно смотрим, умным взглядом гордимся. Иногда и беседуем. Если детей угомонит – те у них с женой шустрые. Бегают, главное, вокруг печки, радуются.

В этот раз что-то затихли. Странное дело. Громко спрашиваю: «Андрей, где твои чудища?», а из-за печки – возмущенный шепот детский: «Цыц, дядька Петр, а ты не мог бы помолчать? Мы тут цыплятов кормим!» Соблюдая правила русского языка, как цыган, на цыпочках обхожу вокруг печи – а там и правда «цыпляты»: блондинчатые дети сидят и гладят уже довольно уверенно марширующих по окружающему миру желтых пушистиков. Притих я от такой идиллии.

За всю свою жизнь Андрей был безработным ровно сутки, и то не по своей вине: оформлял документы после прихода из армии для устройства на работу. На следующее утро сел за баранку – с тех пор водителем и трудился.

За всю свою жизнь Андрей был безработным ровно сутки, и то не по своей вине

«Потому что не трудиться для мужика позорно», – считает он. И удивляется, а то и сердится, когда слышит россказни о способах «отъема денег у государства»: там встать на учет по безработице, там подкалымить, а тут, глядишь, и пособие подоспело. «Ну, позорище же! Зачем врать? Почему нельзя просто честно и на совесть работать?»

Можно. Очень даже можно: в свои почти сорок Андрей это доказал – как себе и своей семье (она, впрочем, нисколько и не сомневается в этом), так и окружающим. Конечно, мечталось о жаловании повыше, как и о жилье получше.

Кстати, о жилье. Наскреб Андрей денег, помогли родственники – купил домик в Прилуках, неподалеку от одноименного монастыря. «Дом – это тебе не конура в многоэтажке. Дом – там ты хозяин, а не этот – «квартиросъемщик»! А участок? Какая еще магазинная картошка, когда своя, родная, есть?! Ладно, в этом году картошка больше смахивает на горох, мы ее «картофель черри» прозвали, но все равно – своя же. А баня?! Настоящая русская баня, не тазик в ванной. Печка русская, опять же – не лучше ли она всяких там электро- и газовых плит? И еда вкуснее в ней получается». Так что ничуть Андрей о покупке дома не жалеет, несмотря на прибавившиеся хлопоты. А семья – та вообще счастлива.

Недавно он отправил своих в деревню к бабушке, а сам занялся благоустройством дома. С таким рвением занялся, говорит, что, увидев, в каком состоянии находятся некоторые бревна, дом решил перебрать. Вот те и отпуск. С другой стороны, не привык Андрей тратить свободное время на курорты: «Пузом кверху валяться, в идиота превращаться? А смысл? А польза?» Так что, хоть и вздыхая, хоть и поругиваясь иногда, но дело свое делает, дом перебирал – чтобы как новенький был. Звонит как-то: «Пособи, будь другом, бревнышко с земли на второй этаж заволочь, – говорит, – а то я в одиночку не справляюсь. В четыре-то руки всяко доквартетим!» Ладно, чего там, взялся помочь. «Бревнышко», ага. Давненько сельские просторы таких стонов не слыхали. Спасибо, хоть ветер от монастыря дул, относил наши вопли подальше, а то бы точно анафеме предали.

Не просто усталость – полное изнеможение. Не так­-то просто все это счастье вынести. Да еще с улыбкой. Но – вынесли.

А в этот раз, когда мы с ним за осенним столом сидели, поделился новостью. Нашел, говорит, кое­-что, способное не только настроение улучшить, но и в историю поглубже заглянуть.

А именно: «Разбирая последний венец дома, под одним из углов я обнаружил монету. Был ведь такой обычай: когда строили дом, клали под его углы монеты, а то и целый клад закапывали. Ну, с кладом пока не очень повезло, зато монета – лежит, на солнце сверкает себе спокойно. Не просто монета, а 5 рейхсмарок чеканки 1936 года, диаметром 29 мм, из серебра 900 пробы, о как! На гурте надпись: «GEMEINNUTZ GEHT VOR EIGENNUTZ» («ОБЩЕСТВЕННОЕ БЛАГО ВЫШЕ СОБСТВЕННОГО»), на аверсе изображен Пауль фон Гинденбург, рейхс-президент Веймарской республики, а заодно и фельдмаршал, который до того, как стал президентом, попортил нашим войскам крови на Первой мировой войне в качестве фельдмаршала, командующего германским Восточным фронтом. Правда, после триумфальной для немцев Восточно­-Прусской операции, принесшей Гинденбургу славу и почет, наши в долгу не остались, и два последующих немецких наступления – Варшавско­-Ивангородская и Лодзинская операции – закончились для них полным провалом. Так что, если бы не революция, свиделись бы, наверное, по традиции – в Берлине, что потом и подтвердилось. Но это я так – предполагаю только».

Как попала германская монета 1936 года (Гитлер уже был у власти) под венец скромного сельского дома, где нынешние дети кормят «цыплятов»? Андрей размышляет: «Скорее всего, трофейная. Дом был построен в 1946 году. Сомневаюсь, что до войны жители нашего села ездили спокойно в фашистскую Германию, брали там серебряные пятаки и спокойно же возвращались домой. Нет, думаю, все-­таки трофейный пятак. С 1945-­то визиты в Германию облегчились (сами немцы виноваты), как и вывоз трофеев из нее. Вернулся солдат с войны, привез трофей. Всем показывать­-рассказывать да хвастаться не будешь – не то время. Вывод: не проще ли и не безопаснее ли положить этот пятак под венец строящегося дома?»

Куда девать монету? «Продавать? Э, нет! В рамку этот пятак, в рамку – детям и внукам на память. Пусть смотрят, историю учат – как семейную, так и отечественную!»

Кому смешно, кому и стыдно: свались на меня такое испытание, я вовсе не уверен, что выдержал бы его так же стойко.

С какого перепугу я должен требовать от Христа СПА, массажи, джакузи, джипари?

Мимо окна проезжает кавалькада с белым навороченным джипом во главе. Внутри – мальчишки, сопляки, едва за 25, максимум 30. Ручки беленькие, глазки заплывшие, взгляд отстраненный, людей в упор не видящий. «Слушай, а почему ты с таким спокойствием переносишь болезнь и свалившиеся испытания? Ну, несправедливо же всё это! Ты тут горбатишься, с болезнью борешься, я тебе, главное, изо всех сил помогаю, а эти…». Андрей призадумался, взглянул на жену, на блондинчатых детей, играющих с цыплятами: «Мы вроде про курорты тему затрагивали. Мы вроде как христиане. Которые должны, видишь ли, подражать Христу. И что-то мне говорит, когда я вглядываюсь в Его жизнь, что она очень не была похожа не курортную. Да и до сих пор что-то не очень, если брать наши достижения. Не СПА с массажами и джакузи с джипарями. Поэтому – с какого такого перепугу я должен требовать от Христа СПА, массажи, джакузи, джипари? Он мне что – СПА обещал? Скорее, наоборот – трудности. Но и радость их преодоления тоже. Если вместе с Ним, конечно. Вывод: ты чё разорался? Иди в баню». Посмеялись. На прощанье пожелал: «Света, любви и уверенности в Боге: всё будет хорошо». – «Как, а здоровья?» – «А если первые три условия выполнены, то здоровье «бонусом» выдается. Да и не обязательно марафон за полчаса пробегать – была бы душа здоровая. Вот этого я точно всем желаю».

Такие вот дела случаются на наших просторах. И люди тут живут здоровые. Несмотря на то, что курорты не ахти. Душой – так точно здоровые.