Протоиерей Василий Русинка: «Люди верующие хотят быть именно в Церкви Христовой, а не в политическом институте»

Священник Василий Русинка хорошо известен как в православном мире Украины, так и в общественно-политических кругах, для которых небезразличны развитие Церкви и вопросы церковной политики. В течение 10 лет батюшка возглавляет представительство УПЦ в украинском Парламенте, Верховной Раде. Помимо трудов по взаимодействию с законодательной властью, он является благочинным Вишневского благочиния Киеве и настоятелем нескольких храмов, в том числе церкви Св. Георгия Победоносца (у киевского Центрального железнодорожного вокзала) и храмового комплекса в городе Вишнёвое (в нескольких километрах от столицы), где находится церковь Вознесения Господня.

Именно в Вишнёвом и состоялась моя встреча с протоиереем Василием. Первое, что поразило меня в кабинете настоятеля, – это сильный холод. Весна на Украине в этом году выдалась затяжная, с температурами ниже нормы, а отопление отключили ещё в середине апреля (немалый контраст с Беларусью, где отопительный сезон, при низких температурах, может продолжаться и до начала мая). Поэтому кофе и чай с печеньем, предложенные отцом Василием, не только подчеркнули его гостеприимство, но и позволили мне почувствовать себя гораздо теплее. Также тепло и благожелательно протекала и наша беседа, в ходе которой я затронул несколько важных вопросов – от работы Представительства до нынешнего положения Украинской Православной Церкви.

– Мы открыли представительство в Верховной Раде в 2003-м году, – рассказал отец Василий. – До 2011 года его возглавлял архиепископ (ныне митрополит) Августин (Маркевич), который сейчас руководит Богословско-канонической комиссией УПЦ и Отделом по взаимодействию с Вооружёнными силами. Моё назначение на должность Представителя в ВР состоялось в феврале 2011 года.

– Такое представительство всё же не совсем обычно для постсоветских государств, где в немалой степени сохраняется несколько архаичный взгляд на церковные институты. К примеру, у нас в Беларуси, невзирая на определённый баланс отношений Церкви и государства, ничего подобного не было и нет. С чем же связан тот факт, что в Киеве решили открыть церковное представительство в Раде, и почему это произошло именно в начале 2000-х?

– Дело в том, что в 2002-м году Парламентская Ассамблея Совета Европы приняла резолюцию, в которой призвала постсоциалистические государства обеспечить религиозным организациям возможность получения статуса юридического лица. Думаю, что эта рекомендация, помноженная на европейские устремления Украины, позволила создать основу для интенсификации сотрудничества между Церковью и органами власти. Государство понимало необходимость разработки единого механизма законодательных действий по отношению к Церкви, с созданием партнёрских отношений. Эти устремления государства обусловили заинтересованность со стороны органов власти в церковном присутствии в Парламенте.

К сожалению, за прошедшие 19 лет рекомендация ПАСЕ, касающаяся желаемого статуса религиозных организаций, так и не была воплощена в жизнь. На национальном уровне наши церкви не имеют статуса юридического лица. Думаю, одна из причин – раскол, поскольку раскольники захватили имущество, которое Украинская Православная Церковь обрела после получения томоса от Московской Патриархии.

– Вы имеете в виду документ, подписанный Патриархом Алексием в 1990-м году?

– Да, в октябре 1990 года было решение Архиерейского Собора РПЦ, и Святейший Патриарх Алексий II приехал в Киев, вручил томос о независимости нашей Церкви, а также подтвердил отказ Москвы от претензий на наше имущество. Таким образом, УПЦ унаследовала всё имущество, которое ранее принадлежало Украинскому Экзархату РПЦ. Но часть этого имущества захватили раскольники – автокефалисты и филаретовцы.

Возвращаясь к вопросу открытия Представительства, хочу отметить, что, понимая задачи власти на тот момент, мы имели и свои цели: активизировать отношения с Верховной Радой для защиты интересов Украинской Православной Церкви и для содействия дальнейшему развитию государственно-церковных отношений. Тем более что в постсоветский период наша Церковь обрела высокий статус в украинском обществе. Создание Представительства было с пониманием встречено значительным числом депутатов и руководством Верховной Рады.

– Но были, как я понимаю, и голоса против – ведь украинский парламент почти никогда не отличался монолитностью?

– Да, ультраправым националистическим силам наша успешная работа становилась поперёк горла; она им была не нужна. Националисты требовали узаконить раскол, признать Филарета, стремились лишить нашу Церковь голоса в законодательной сфере. Хотя Церковь – это живой организм, это верующие люди, это наш украинский народ.

Церковь – это живой организм, это верующие люди, это наш украинский народ

Думаю, любое руководство (если оно хочет видеть свою страну успешной) должно тесно сотрудничать с религиозными организациями, потому что никто не может быть так близок к народу, как Церковь.

– Отец Василий, в одном из ваших предыдущих интервью (4 года назад) вы говорили о ряде важных законопроектов, которые были инициированы в Раде – например, о предоставлении Церкви статуса юридического лица, права организации Церковью учебных заведений, улучшения сотрудничества с системой светского образования. Какие из этих законопроектов удалось вывести на статус Закона Украины?

– Действительно, в 2014–2017 годах было принято несколько законов, направленных на дальнейшее развитие церковно-государственных отношений. Например, был принят закон, предусматривающий возможность государственного лицензирования и аккредитации духовных учебных заведений, а также начат процесс признания ранее выданных дипломов духовных школ. Благодаря изменениям в Налоговом кодексе религиозные организации были освобождены от налога на недвижимость. Также религиозным организациям было предоставлено право учреждать дошкольные, средние, профессионально-технические, высшие и внешкольные учебные заведения. Мы, кстати, очень радовались открывшейся возможности учреждать учебные заведения, так как в Вишнёвом планировалось силами православной общины построить общеобразовательную школу.

– Но пока, как я вижу, её здесь нет, да и строительство вроде бы не ведётся…

– Мы очень ждали принятия закона, но когда закон вступил в силу, выяснилось, что земля, на которой мы собирались строить гимназию, выделена другим организациям под парк, жилую застройку и начальную школу. К сожалению, Церкви не дали возможности реализовать свою инициативу. Мы не отказываемся от проекта по созданию средней школы (пусть и малочисленной), и есть верующие люди, которые готовы нас финансово поддержать. Но остаётся проблема с территорией, с земельным участком для школы. Может быть, удастся получить землю в другом месте. Хотя времена сейчас напряжённые, и я не исключаю, что лучше поставить этот проект на паузу.

Митрополит Владимир награждает протоиерея Василия Русинку

– А вы не знаете, есть ли вообще примеры успешного учреждения общеобразовательных школ православными общинами УПЦ?

– Да, например, в Винницкой и Луганской епархиях. Такие школы также открывались в Киеве, в арендованных помещениях, но они прекратили свою деятельность из-за высокой арендной платы и невозможности создания постоянной базы для совершенствования проводимой работы. Я думаю, что открытие подобных школ – это перспективное направление. Всё-таки многие родители хотят, чтобы дети воспитывались в церковных школах, с преподаванием христианской этики. В обычных школах сейчас насаждается гендерная идеология, и молодёжь развращается так называемыми «европейскими ценностями». Бывают случаи, когда родители просто не знают, что делать с ребёнком, который приходит из школы и задаёт очень странные вопросы.

– В каком контексте всё это происходит? Мне известно о том, что Министерство культуры Украины закупило для детских библиотек сказку о «любви» двух принцесс. Но это, скорее, единичный случай. Каким же ещё образом в школы проникает развращающая идеология?

– Как ни парадоксально, через обучение правам ребёнка. Детей учат вполне понятным, приемлемым вещам, но в них вклинивается что-то несуразное. Ребёнок приходит домой и говорит: мама, а учитель нам объяснял, что девочка имеет право быть мальчиком (и наоборот). Начинается цепная реакция вопросов, будоражащих детское сознание. Кроме этого, в школах сейчас говорят о «правах» ЛГБТ.

– Что можно этому противопоставить – внедрение христианских духовных ценностей в учебно-воспитательный процесс? Я знаю, что вы говорили об этом несколько лет назад. Удалось ли что-то осуществить здесь в практическом плане? Всё-таки бездействие христианской общественности может принести немало вреда для детей и подростков.

– Согласно Закону Украины «Об образовании», государственным учебным заведениям предоставлено право самостоятельного определения взаимоотношения с религиозными организациями (и «религиозной направленности» своей деятельности). С 2014 года появилась возможность преподавать курсы морально-нравственного содержания не только факультативно, но и за счёт инвариантной составляющей учебных планов. В феврале 2021 года Министерство образования и науки Украины утвердило новую типовую образовательную программу для 5–9 классов средней школы. Учебные планы, прилагаемые к этой программе, предусматривают возможность в 5–6 классах преподавание Этики, Культуры добрососедства, других курсов моральной направленности. Я для вас подготовил документ со ссылками на нормативно-правовые акты как по этому, так и по другим вопросам – речь идёт уже о тех документах, которые были приняты после 2014 года. Конечно, мы прилагали все усилия к тому, чтобы школьники могли знакомиться (не только факультативно) с предметами духовной направленности, так как это позволит им увидеть альтернативу нездоровой гендерной идеологии.

– Позвольте обратить внимание на ту периодизацию работы в Верховной Раде, о которой вы говорили: домайданный и послемайданный периоды (до и после 2014 года). В чём была принципиальная разница?

– До переворота 2014 года Представительство УПЦ в ВР вело очень активную деятельность. Государство не препятствовало проявлять инициативу, трудиться для улучшения церковно-государственных отношений. На тот момент мне приходилось сотрудничать, в большей степени, с Партией регионов (но была работа и с другими парламентскими фракциями). Партнёрские отношения были налажены с представителем президента в Верховной Раде. За этот период нам действительно удалось принять немало законов, имеющих значение для Церкви и для защиты прав верующих. Например, налоговые льготы, инициативы социального плана, право идентификации личности документом без ИНН. Плюс оформление работы капелланской службы в Вооружённых силах, возможность открытия храмов при медицинских учреждениях. Думаю, это был достаточно плодотворный период деятельности Церкви и нашего Представительства.

– И он завершился в 2014-м году, после победы Евромайдана?

Постмайданное руководство страны захотело держать Церковь на коротком поводке

– Да, после 2014-го года отношения с нашей Церковью резко ухудшились. Постмайданное руководство страны захотело держать Церковь на коротком поводке, управлять ею, манипулировать. Документы Совета Европы предусматривают партнёрские отношения государства с религиозными организациями, включая признание их статуса в качестве юридического лица. Однако послемайданная порошенковская власть показала, что для неё нужна не Церковь-партнёр, а Церковь-слуга. К сожалению, и нынешняя власть не оправдала ожиданий народа, ведь люди голосовали не столько за Зеленского, сколько против Порошенко. Но избиратели снова были обмануты. Дискриминация УПЦ продолжается, идут захваты храмов, идёт давление на нашу Церковь. Хотя Церковь – это совесть народа, и те политики, которые идут против Церкви, по сути, идут против народа.

Сегодня мы ограничены в плане взаимодействия с депутатами Верховной Рады, но всё же сотрудничаем с некоторыми из них, а также пытаемся наладить взаимодействие с межфракционным объединением «За духовность, мораль и здоровье Украины». Но конструктивного сотрудничества не получается. Просьбы и законодательные инициативы УПЦ игнорируются, в то время как на первый план выходит политическая ангажированность. Многие депутаты хотят «хайпануть» на религиозной тематике, а потому высказываются против нашей Церкви. В частной беседе, когда я спрашиваю этих депутатов, почему они так себя ведут (ведь их крестили в УПЦ, их родители ходят в УПЦ), они отвечают: «Так надо, сегодня такая политика».

– Но ведь эту политику определяет всё-таки нынешний президент. Или же есть какие-то люди в его окружении, из-за которых, по сути, начинается повторение не совсем здравой политики Порошенко по отношению к УПЦ?

– Наверное, здесь больше присутствуют внешние рекомендации. Зеленский, к сожалению, не выполняет своих предвыборных обещаний по отношению к Церкви. Нынешний курс власти, с продолжающейся дискриминацией УПЦ, кем-то «вкладывается в уши» нашему президенту. Всё это усугубляет кризис в народе, усиливает недовольство среди верующих. Отсюда недалеко и до гражданского противостояния. Разве это нормально, когда президент отмалчивается, не обращая внимания на тысячные обращения духовенства и верующих, у которых захватили храмы?

– Да, я знаю, что в начале апреля Владимиру Зеленскому была передана петиция, подписанная более чем миллионом человек, с просьбой отменить антицерковные законы…

– Миллион подписей – это лишь малая часть. Наше Священноначалие сдерживает народ Украины, не допуская открытой конфронтации с властью. Хотя люди настроены на то, чтобы защищать свои святыни и храмы. В этих храмах они крестились, выросли, молятся, венчаются, отпевают своих родственников. Народ не желает отдавать церкви на попрание.

Люди настроены на то, чтобы защищать свои святыни и храмы. Народ не желает отдавать церкви на попрание

Посмотрите, в тех местах, где раскольники захватили храмы, они стоят пустые, никто в них особо ходить не хочет. Разве это правильная политика? И посмотрите в целом на поведение наших законодателей, как они проталкивают законы, которые Украине совсем не полезны. Один из примеров – Стамбульская конвенция. Её стараются провести через разные комитеты Рады. УПЦ, как и многие другие религиозные организации, выступает против этой конвенции, так как в ней заложены механизмы продвижения однополых браков. Но всё равно я слышу реплики, что конвенцию примут, так как иначе мы не получим нужных нам кредитов. И никого не волнует судьба нынешнего и будущего поколений. Однако если ориентироваться на внешние силы, не обращая внимания на собственный народ, как можно построить процветающее государство?

– Отец Василий, вы говорите о внешних силах влияния. Не могли бы вы эти силы персонифицировать?

– Давайте будем называть вещи своими именами: мы видим циничное вмешательство «американских партнёров» в наши дела (они постоянно консультируют представителей власти). Через Посольство США в Киеве выдаются определённые рекомендации. Также в этом задействованы некоторые европейские дипломатические представительства. Я всё же полагаю, что власть в первую очередь должна советоваться со своим народом, а уже потом слушать мнения извне.

Мы видим циничное вмешательство «американских партнёров» в наши дела

– Вы отметили, что с нынешним составом Верховной Рады пока не удаётся наладить конструктивное сотрудничество. Почему так происходит?

– Это отражение политики по отношению к УПЦ. Скажу для сравнения: раньше у нас был пропуск, который позволял проходить в здание Верховной Рады, принимать участие в заседаниях комитетов. Сегодня пропуска нет, нужно подавать заявку. Мы неоднократно обращались в комитеты Рады, к депутатам: приглашайте нас, мы открыты к сотрудничеству. Но ни одного приглашения не получили. Поэтому ведём работу только через Всеукраинский Совет Церквей, в котором все религии собраны – христиане, мусульмане, иудеи. Я понимаю, что в Раде с нами не хотят сотрудничать, ведь УПЦ объявлена «агрессором». Если раньше мы могли участвовать в обсуждении законопроектов, то сейчас такой возможности нет. Думаю, что этим нарушаются права миллионов верующих Украинской Православной Церкви.

– Наверное, в контексте давления на УПЦ и были приняты законы в конце 2018 – начале 2019 годов, которые облегчают «переход» общин из одной юрисдикции в другую, а также обязывают УПЦ сменить название (на «Русская Православная Церковь в Украине»). Какие вы предпринимали усилия, чтобы предотвратить принятие этих законов, а затем оспорить их конституционность?

– На этапе рассмотрения законопроектов мы проводили круглые столы, конференции, работали с депутатским корпусом. Представительство также передало народным депутатам Украины петицию, подписанную почти 300 тысячами человек, с просьбой воздержаться от принятия антицерковных, дискриминирующих законов. К сожалению, ничего не подействовало. В настоящее время Конституционным Судом Украины, по заявлению 49 депутатов, рассматривается вопрос о конституционности Закона 5309, направленного на принудительное переименование УПЦ. Пока мы ещё имеем возможность сохранять своё нынешнее название, ассоциирующее нашу Церковь с украинской землёй и народом. И хочу отметить, что, когда началось дальнейшее расширение конфликта в религиозной жизни страны, то верующий народ, верующие нашей Церкви стали сплочённее, внимательнее друг к другу. Храмы наполнены прихожанами, в том числе молодёжью. Именно от народа исходят многие инициативы: крестные ходы, желание защищать святыни (в первую очередь правовыми, конституционными способами). Я думаю, что если власть не образумится в своём поведении по отношению к Церкви, то народ уже выйдет на улицы отстаивать свои права и защищать храмы. Если дискриминация продолжится, то, видимо, это вопрос времени.

– Неужели среди представителей власти нет политиков, специалистов, которые понимали бы опасность давления на Украинскую Православную Церковь и осознавали, какие негативные последствия это может за собой повлечь?

– Общаясь с депутатами, я, к сожалению, вижу, что мало кто из них с серьёзностью относится к религиозным вопросам. Состав Парламента омолодился, но у этой молодёжи доминирует безразличие к Церкви. Многие депутаты не разбираются в церковных вопросах, считают, что это всё «традиция», которую можно изменить, поломать, перестроить. Хотя такой подход неправилен. К Церкви нельзя относиться легкомысленно, нужно помнить о том, что межрелигиозные конфликты очень серьёзны. Я родом из Закарпатья, и я помню, какая была в конце1980-х – начале1990-х годов агрессия греко-католиков. Я видел, как униаты били бабушек, ломали людям руки, выбрасывали их из православных церквей. Это были бойни за храмы. К сожалению, сейчас то же самое повторяется на Западной Украине. Из нашего негативного опыта мы не извлекли никаких полезных уроков. У нас, видимо, так и не поняли, что безразличие к законам, которые принимаются в религиозной сфере, может вести к ещё более негативным последствиям.

– Но нет ли сейчас оттока прихожан из УПЦ, особенно после признания ПЦУ Константинополем и ещё несколькими автокефальными Церквями греческого мира?

– Оттока не было, но зато оживились дискуссии, которые принесли только пользу нашей Церкви. Люди стали более осознанно относиться к институту Церкви, старались разобраться в вопросах, кто имеет право изменять статус Церкви, давать автокефалию, и как Церковь вообще должна развиваться. Православные верующие стали более сплочёнными, особенно после серии захватов наших храмов со стороны ПЦУ, главным образом на западе Украины. Сейчас религиозные организации – это, в том числе, отражение гражданского общества. У людей верующих, стремящихся защитить свои храмы, нет лицемерия и корысти. Они хотят быть именно в Церкви Христовой, а не в каком-то политическом институте, прикрывающемся религией.

– Хорошо, но в контексте вашей информации о том, что не было оттока верующих, как вы оцениваете данные соцопросов, которые показывают, что с ПЦУ себя идентифицирует более чем в два раза больше граждан, чем с УПЦ?

– Возможно, здесь есть нюансы, связанные с тем, как формулируются вопросы исследования. Посмотрите, многие храмы, захваченные ПЦУ, стоят пустыми. Согласно статистике Министерства культуры, в УПЦ более 12,5 тыс. религиозных общин, а в ПЦУ – чуть более 7 тысяч. При этом Минкульт для ПЦУ посчитал и те сотни общин, которые были незаконно перерегистрированы, то есть попросту украдены у УПЦ. Более того, я думаю, что «всенародная поддержка» ПЦУ отражает скорее общественно-политическую идентификацию, не свидетельствуя о реальной религиозной жизни тех, кто заявляет о своей принадлежности к «автокефальной церкви». В УПЦ по-прежнему создаются новые общины, хотя у нас сейчас серьёзные проблемы с их регистрацией, так как власть отказывается регистрировать уставы.

– Кстати, как настоятель и благочинный, вы замечаете какие-то перемены на местном уровне – например, в Вишнёвом?

– В Вишнёвом ситуация спокойная – скорее всего, потому, что здесь есть ранее зарегистрированная община Киевского патриархата, которая перешла в ПЦУ. Городская власть видит удобный для себя баланс. Но если проводятся какие-то общественные молебны, то, конечно, власть фильтрует наше пребывание на этих молебнах, стараясь, чтобы там были представители ПЦУ. Правда, у нас на территории храмового комплекса находится памятник жертвам Чернобыля, поэтому здесь мы служим панихиды, и представители власти к нам приходят. 9 мая мы возлагаем цветы к памятникам погибших воинов. Власти тоже приходят, а вот представителей ПЦУ там не наблюдается. У них ведь свои «герои», свои «защитники».

Но время нынче всё-таки очень напряжённое. С приходом к власти Зеленского волна захватов наших храмов уменьшилась, однако сейчас кризис, похоже, возобновляется. Президент встречался с патриархом Варфоломеем, действия которого не уврачевали, но, напротив, усугубили раскол. Со стороны Зеленского и его фракции в Парламенте мы не видим стремления к диалогу с УПЦ. Мне бы не хотелось, чтобы на украинской земле снова повторились ужасы мини-войн за храмы, которые я наблюдал на своей родине в конце 1980-х годов. Тогда наши храмы захватили, а сейчас в них никто не ходит! Но ведь нам не нужна война, нам необходим диалог и принятие интересов нашей Церкви, признание прав православных верующих. Если конфронтация и нагнетание напряжённости продолжатся, ни к чему хорошему это не приведёт.