Предания Троицкого храма

Историческая память – животворящая сила, устремленная в будущее. Она влечет нераскрытыми тайнами, полнится подробностями, глыбится в умах и сердцах великими совершениями предков, зовет быть достойными их.

В.А. Чивилихин

Троицкий храм в деревне Машково Тульской области в наши дни

Примерно в десяти километрах от города Ясногорска, районного центра в Тульской области, располагается деревня Машково. В ней находится старая заброшенная церковь (поэтому когда-то деревня была селом). Без куполов и крестов, опустошенная и разрушенная, доживает она свой век, разделив печальную судьбу многих храмов России. Эта Троицкая церковь – не только архитектурный памятник, но и безмолвный свидетель прошлого, ее стены до сих пор хранят множество преданий. Некоторые истории – наши семейные реликвии, связанные с той церковью и ее прихожанами, они передавались из поколения в поколения. Эти и другие документально подтвержденные рассказы я поведаю нашему читателю.

Троицкая церковь – это не только архитектурный памятник, но и безмолвный свидетель прошлого

Раньше, в Машкове, неподалеку от разрушенного храма, на косогоре через живописную реку Беспуту, находилась другая деревянная церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы (ее описание не сохранилось). За долгое время существования она начала приходить в ветхость, возникла реальная угроза ее обрушения. Тогда владелица села Аксинья (Ксения) Ивановна, жена бригадира (воинское звание выше полковника и ниже генерала-майора) Н.Г. Челищева, которая проживала рядом с церковью в своем господском доме, забила тревогу. Она регулярно посещала все церковные службы, слыла примерной прихожанкой, и ей была не безразлична дальнейшая судьба этого храма.

В 1795 году, задумав богоугодное дело, она решила возвести более добротную – каменную церковь на месте старой. Чтобы построить тот или иной храм, нужно было заручиться храмозданной грамотой, которая давала письменное благословление от епархии на постройку культового сооружения. Вскоре Челищева занялась бумажными хлопотами и перепиской с различными инстанциями. Первая попытка оказалась неудачной, ей отказали по причине малого прихода церкви. Уже будучи в возрасте, эта женщина не опустила руки, она продолжала действовать. Вскоре удалось прикупить у одной помещицы недостающих крестьян с целью увеличения прихода для будущего храма. Наконец-то свершилась мечта Аксиньи Ивановны: она со второй попытки в 1797 году получила вожделенную грамоту, дающую ей право на постройку в селе каменного храма в честь Живоначальной Троицы с двумя приделами – Покрова Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца.

В селе Машково был дан старт возведению нового храма, работа пошла полным ходом. Строительство велось в основном на средства Аксиньи Ивановны. К сожалению, не суждено было ей увидеть свое детище – госпожа Челищева скончалась до окончания постройки. В память о ней на южной стороне стены храма была надпись, гласящая:

«Сей храм начала строить в 1799 году бригадирша Ксения Ивановна по отцу Яковлева, а по мужу Челищева, по смерти ее довершил и освятил в 1805 году двоюродный ее брат, статский советник П.Д. Хвощинский (один из совладельцев с. Машкова). Кто из смертных сие станет читать, тот должен о себе размышлять, что ты здесь живешь невечно, дни твои летят скоротечно, в храме хвалу Богу воздавай и умершие души поминай, они на премудрость Творца взирают, поют со ангелы, тебя ожидают».

Это своего рода наставление заставляло каждого прихожанина, который входил в этот храм, задуматься о смысле жизни.

В течение последующего полувека храм медленно разрушался, на его стенах появились разломы

В течение последующего полувека храм медленно разрушался, на стенах культового сооружения появились разломы, образовавшаяся трещина на колокольне постепенно разрасталась. Одной из главной причин разрушения храма стала деформация грунта под воздействием протекающей реки Беспуты. В сложившейся критической ситуации тогдашний владелец Машкова отставной полковник П.И. Крюков уделил этому особое внимание, он надежно укрепил фундамент храма. Предыдущий храм был больших размеров и требовал громадных денег для капитального ремонта. Тогда Крюков перестроил большую церковь, при этом разобрав старую колокольню, возвел новую и пристроил ее к фасаду. В 1861 году перестроенный каменный храм был освящен епископом Тульским и Белевским Никандром во имя Святой Живоначальной Троицы и открыт для посещения. Перед взорами прихожан предстала красивая пятиглавая церковь в русско-византийском стиле, ставшая настоящей гордостью сельчан. Внутри и снаружи она была оштукатурена и окрашена красной и местами белой краской. Храм был увенчан куполом. На всех главах Троицкой церкви сверкали позолоченные кресты. Новая колокольня, пристроенная к трапезной, удачно вписалась в ансамбль храма. Ее украшал шпиль с позолоченным крестом, а шесть разных колоколов, висящих на колокольне, своим мелодичным звоном созывали людей на богослужение.

Незадолго до смерти Крюков составил духовное завещание, в котором было прописано:

«Положить на вечное поминовение его, на имя церкви с. Телякова Тульского уезда 1000 р., и на имя причта того же села 1000 р., и того же уезда в села: Машково 1000 р. и Желудни 1000 р.».

После кончины П.И. Крюкова его дети унаследовали имение (кроме Машково были с. Теляково и д. Торопово). Одна из них, дочь Софья, продолжила благое дело отца, содержала храм в Телякове и всегда помнила про Троицкую церковь. В основном благостояние этого храма поддерживалось за счет отдельных пожертвований, о наиболее интересных я расскажу читателю.

Не забывали свои корни и бывшие крестьяне – уроженцы этого села. Так, М. Карпунин принимал участие в русско-турецкой войне, на фронте он проявил себя умелым и храбрым солдатом, дослужившись до унтер-офицерского чина. Выйдя в отставку, он в благодарность за сохраненную жизнь подарил храму большой живописный напрестольный крест с изображениями Богородицы и Иоанна Богослова с бронзо-вызолоченными венцами, а также подсвечник с тремя металлическими свечами и бронзовыми вызолоченными лампадами. Другой крестьянин А. Шляев, получивший право поменять свой социальный статус, уже будучи московским мещанином, также сделал пожертвование. Он подарил икону святого благоверного князя Александра Невского в честь двукратного спасения императора Александра III и положил медный посеребренный оклад на икону Покрова Пресвятой Богородицы. Руку приложил к этому благородному делу тульский купец, меценат и благотворитель Д.Я. Ваныкин. Он составил духовное завещание, по которому основная часть его капитала была предназначена на благотворительные цели (около 2 миллионов рублей), из них 300 руб. получил Троицкий храм. Были и неизвестные благотворители, которые не афишировали себя.

В Машкове более двух с половиной веков жили мои предки. Приходской Троицкий храм был духовным центром села и всей округи, здесь служили Божественную литургию и причащались Святых Христовых Таин, крестили и венчали, отпевали и исповедовали сельчан.

Троицкая церковь в конце XIX века

Из числа моих предков, живших в этом селе, прабабушка Анисья Абрамовна была глубоко набожная и добрая женщина. Уроженка соседнего села Теляково, она обвенчалась со своим мужем Александром Дмитриевичем под сводами Троицкой церкви в 1899 году. Таинство совершал молодой священник Павел Мещерский.

К сожалению, об этом человеке, волею судьбы ставшим последним настоятелем Троицкого храма, сохранилось крайне мало сведений в открытых источниках. В основном указываются только даты его служения. Мне как пытливому исследователю хотелось побольше узнать о нем, для этого пришлось «прошерстить архивы», и в результате длительных поисков были собраны некоторые сведения об этом человеке, пастыре и педагоге.

Отцу Максиму приходилось быть благодетелем и жертвовать из своих средств на ремонт и нужды своего храма

У каждого на этой земле есть родной и близкий сердцу уголок, место, где он родился и вырос. Для Павла Мещерского отчим домом было село Исаково Веневского уезда Тульской губернии, в котором он появился на свет в 1864 году. Здесь жили его родители, в этом селе четверть века возглавлял приход Знаменской церкви священник Максим Иоаннович Мещерский – его отец. О его служении в 1872 году «Тульские епархиальные вести» сообщали, что прихожане очень довольны приходским священником Максимом Мещерским, который при наступлении каждого учебного года принимает деятельное участие в образовании их детей. За свою педагогическую деятельность он неоднократно удостаивался благодарности епархиального начальства. Отцу Максиму приходилось быть благодетелем и жертвовать из своих средств на ремонт и нужды своего храма.

Большую роль в духовном возрастании Павла сыграла его мать Марфа Петровна. Смиренная и глубоко верующая женщина вместе со своим мужем сумела заложить в сердца своих детей, воспитанию которых посвятила всю жизнь, живую, истинную веру. Атмосфера, царившая в этой семье, с самого детства предопределила жизненный путь будущего пастыря Павла Мещерского. Его братья Александр и Николай также стали священнослужителями и педагогами. Уже после кончины Максима и Марфы их дочь Раиса внесла четыре билета Тульского отделения банка в пользу причта на вечное поминовение своих предков в тех храмах, где в свое время воздавали хвалу Господу ее отец, дед – дьячок Иоанн и прадед – иерей Петр. Отмечу, что свое богословское образование Павел Мещерский получил в 1884 году в Тульской духовной семинарии, которая по праву считалась гордостью Тульской губернии. Из стен этого заведения выпустились такие известные люди своего времени, как протопресвитер и духовник императоров Василий Бажанов, священномученик Иларион (архиепископ Верейский), археолог и палеограф Иван Сахаров и многие другие.

После ее окончания Павел Максимович несколько лет учительствовал в церковно-приходской школе села Барятино Богородицкого уезда. Здесь он встретил свою будущую хранительницу семейного очага. Его избранницей стала Надежда Михайловна Минорская – дочь местного священника и по совместительству заведующего школы, в которой трудился Павел. А вскоре в 1887 году резолюцией Высокопреосвященного Никандра, архиепископа Тульского и Белевского, его рукоположили во священника и направили в Николаевскую церковь села Каверино Каширского уезда. Прихожане этого храма, где служил девять лет отец Павел, полюбили молодого батюшку за добрый нрав, умение видеть в людях свет. Его уставные богослужения и вдохновенные проповеди привлекали народ. А спустя год в семье новобрачных Мещерских родился первенец – девочка, которую нарекли Анной. После нее с интервалом в два года одна за другой родились три дочери. Недаром говорят в народе, что при венчании молодоженам дается Ангел Хранитель семьи, и вскоре он пришел в их дом. Им стала княжна Мария Александровна Мещерская, владелица села Каверина, окрестившая всех дочерей отца Павла.

Добрые и дружеские отношения сложились у отца Павла с некоторыми однокурсниками по духовной семинарии, а с одним из них, Алексеем Воскресенским, он не только породнился (их жены были родными сестрами) – они стали восприемниками детей друг друга при крещении.

Не забывал Павел Максимович своего бывшего учителя по семинарии Николая Ивановича Троицкого (русского богослова и духовного писателя, археолога, краеведа). Мещерский с большим уважением относился к нему, ценил его научную глубину и широкие знания о Тульской старине. По мере возможности вел с ним переписку.

Следующий – машковский – период служения отца Павла, продлившийся 22 года до самого закрытия храма в 1918 году, принес свои добрые плоды как для своего прихода, так и для самого настоятеля, деятельность которого оказалась столь значимой и яркой. При каждой церкви в то время имелись церковно-приходские попечительства, которые занимались хозяйственными делами храма, заботились о благоустройстве и благосостоянии прихода и обучении детей. Одно из них находилось в селе Машково при Троицкой церкви, председателем которого с 1898 года являлся отец Павел. Вскоре, в 1904 году, ему дают должность в благочинническом совете. По сути, он выполнял роль мирового судьи для духовенства. Мировой суд рассматривал мелкие дисциплинарные правонарушения членов причтов, а также гражданско-правовые споры.

Добросовестное и ревностное исполнение пастырских обязанностей отца Павла заслуживало особенного доверия и внимания со стороны епархии. В 1905 году «Тульские епархиальные вести» отмечают его назначение на почетную должность духовника для духовенства 5-го округа Тульского уезда. Периодика того времени информировала о наградах Павла Мещерского: в 1903 году его удостоили набедренником, через 4 года – бархатной фиолетового цвета скуфьей, а в 1914 году – камилавкою.

Расскажу о маленьком эпизоде из его биографии, заслуживающем уважения. В 1914 году началась Первая мировая война, она стала суровым испытанием для всего русского народа. В этот тяжелый период благотворительную помощь защитникам Отечества оказывали не только представители всех сословий – от дворянства до крестьянства, но и члены императорской семьи. Священник Павел Мещерский и прихожане Троицкого храма тоже приняли деятельное участие, они собрали вещи для раненых русских солдат, кто что смог: рубашки, кальсоны, постельные принадлежности.

Отец Павел посвятил 22 года своей жизни воспитанию детей сельских крестьян

Отец Павел много трудился и на ниве просвещения, его педагогическое служение возобновилось в Машковской церковно-приходской школе. Он посвятил 22 года своей жизни воспитанию детей сельских крестьян.

Кроме всего этого ему, как и любому сельскому священнику, приходилось заниматься крестьянским трудом, работать в поле, собирать урожай и заготавливать на зиму корм для скотины. Первой помощницей в его беспрерывных трудах и поддержкой для его детей была жена – вышеупомянутая матушка Надежда Михайловна. Они вырастили и воспитали семерых детей – Анну, Марию, Зинаиду, Андрея, Петра, Константина и Олимпиаду. Родители сумели им привить трудолюбие, любовь к Богу, Церкви и дать достойное образование. К тому времени (по сведениям клировых ведомостей Тульского уезда за 1916 год, ставших источником бесценной информации о духовенстве накануне революции) трое дочерей Мещерских уже покинули родной дом. Все они закончили Тульское епархиальное женское училище. Две из них, Анна и Мария, стали учительницами в церковно-приходских школах, а Зинаида продолжила свое обучение на Московских высших женских курсах (в настоящее время – Московский педагогический государственный университет) на физико-математическом факультете. Андрей обучался в Тульской духовной семинарии, а Петр – в Тульском духовном училище.

После Октябрьского переворота 1917 года коренным образом изменился жизненный уклад священников в России. У приходского духовенства реквизировали земли, притесняли неугодных священников, прихожане массово отказывались перечислять средства своего прихода на епархиальные нужды. Последовали массовые репрессии в отношении служителей Церкви.

К сожалению, я не располагаю информацией о дальнейших судьбах членов семьи священнослужителя Павла Мещерского в обстановке религиозных гонений. Чтобы немного рассеять туман небытия, окутывающий их, я предпринял попытку отыскать хоть какую-то информацию о них в интернете. В сводной базе политических репрессированных (большинство членов семей священников в 30-е годы прошлого века являлись политическими заключенными, осужденными по 58-й статье) его сыновья и дочери не значились. В дальнейшем поиск последних отпал, так как они могли сменить девичью фамилию на фамилию мужа.

В ходе исследования меня внезапно осенила догадка: «А что если поискать Мещерских на сайте “Память народа”?» Это один из крупнейших архивных порталов поиска по фамилии пропавших без вести, погибших и вернувшихся с войны героев. Удача мне улыбнулась: здесь числились все трое сыновей. В документах военно-пересыльных пунктов у Константина значилось место призыва – Кировский РВК г. Москвы (ныне район Замоскворечье), а у Петра и Андрея фигурировал адрес места жительства – Московская область, Пушкинский район, станция Мамонтовка, где в двух километрах находилось одно из поселений Дмитлага, крупнейшего лагерного объединения ОГПУ-НКВД, созданного для строительства канала Москва – Волга. Такая неожиданная находка породила кучу вопросов, на которые предстоит еще получить ответы. Одно скажу: Господь сохранил сыновей священника – все они приняли участие в Великой Отечественной войне и все возвратились домой живыми.

Господь сохранил сыновей священника – все они приняли участие в Великой Отечественной войне и все возвратились домой живыми

Продолжу свое повествование о прабабушке Анисье. Поселившись в доме мужа как раз напротив церкви, она туда постоянно наведывалась, не пропускала ни одной церковной службы, внимательно следила за ее ходом. Много воспоминаний оставила своим потомкам прабабушка Анисья, все ее истории пропитаны добротой и теплотой души.

Анисью Абрамовну сельчане с большим удовольствием неоднократно приглашали на крестины в качестве восприемницы. Она стала свидетельницей закрытия и разграбления Троицкого храма в 30-х годах прошлого столетия, это стало для нее личным потрясением. Как-то проходя мимо церкви, один из внуков Анисьи Абрамовны наткнулся на кучу мусора, разбросанного на территории бывшего храма. Его внимание привлекла валявшаяся доска с загадочными инициалами «А.Е.Н.». Он думал, кто бы это мог быть, решил отнести доску домой и поделиться находкой с бабушкой Анисьей. Увидев находку, она воскликнула:

– Это же инициалы моего отца Абрама Егоровича Новикова! Он слыл в машковской округе отменным плотником. Его охотно нанимали для постройки новых изб, а также для изготовления и ремонта деревянных куполов храмов.

Анисья Абрамовна Анисья Абрамовна рассказывала и такой случай. В Машкове в отдельном доме недалеко от храма проживал вышеупомянутый священник Павел Мещерский. Прихожане любили батюшку за его добрый нрав и безотказность. Возле дома священника рос дивный яблоневый сад. Очень ухоженный и насчитывающий несколько сортов яблонь, он был прекрасен в любое время года. Сельчане, проходя мимо, останавливались около его дома, восхищаясь садом. Весной его яблони распускались нежными белыми, бледно-розовыми и красными лепестками, летом радовали первыми разноцветными яблочками, в унылую пору осенью поднимали настроение золотым листопадом, а зимой – белыми шапками снега на ветках. Ни для кого не было секретом, что все местные мальчишки обожали воровать всякие фрукты в чужих садах, но больше всего дети любили наведываться по ночам в этот сад. Отец Павел нередко замечал это, но молча наблюдал за их шаловством, некоторых он запомнил в лицо. Как-то днем Павел Мещерский, встретив одного из ребят, поманил его пальцем. Мальчишка пугливо подошел, однако отец Павел не стал ругать его или драть ему уши, а всего лишь тихо произнес:

– Зачем ты так некрасиво поступаешь, воруешь яблоки в моем саду? Лучше попроси, я бы и так разрешил тебе их нарвать.

А в один из августовских дней в праздник Спаса отец Павел ранним утром выложил пахнущие медом яблоки на стул у своего забора. Это стало его неизменной традицией – каждый год дарить фрукты из своего сада, а любой желающий среди сельчан мог взять и откушать их. А его воспитательная работа с мальчишкой принесла свои плоды: ребята перестали лазить, а некоторые даже приходили к нему домой помогать по хозяйству.

В Троицком храме летом 1916 года крестили моего деда Николая Александровича, среднего сына прабабушки Анисьи. С ним произошла интересная история. В этот день обряд крещения должен был проводить диакон, так как священник Павел Мещерский отъехал в епархию. Но он неожиданно вернулся и провел обряд сам. В отличие от диакона, который самолично давал младенцу имя из перечня имен святых в церковном календаре, отец Павел всегда спрашивал родителей, какое имя они желали бы дать ребенку из тех, что перечислены в святцах. Родители деда попросили наречь сына Николаем (в честь святого Николая Кочанова). Если бы обряд совершил диакон, то наверняка дал мальчику имя в честь высокочтимого Пантелеимона-целителя, память которого приходилась на день крещения.

Про свое чудесное спасение на фронте дел Николай нам неоднократно рассказывал, а мы, его внуки, слушали в то советское атеистическое время и удивлялись, как такое могло произойти.

– Когда я уходил на фронт в 1941 году, моя мать благословила меня и положила в карман гимнастерки сложенный вчетверо листок. На нем она собственноручно написала молитву – псалом 90-й «Живый в помощи Вышняго». В одном из тяжелых боев вражеская пуля срикошетила и попала мне в грудь, в то место, где находился этот листок с молитвой. Мне повезло, что она задела не острием, а боком, вот молитва-то и спасла меня. Она и в дальнейшем оберегала меня от гибели, несмотря на полученные ранения. Благодаря неустанной молитве моей матери я вернулся с фронта живым. Это уже было чудом Божиим.

На могиле Анисьи Абрамовны появился тот самый железный крест, который когда-то красовался на куполе Троицкого храма

В 1941 году прабабушка Анисья проводила на фронт и благословила всех своих сыновей. Помимо Николая это были Иван и Михаил. Старший, Иван, ранее участвовавший в Гражданской войне, прошел обе войны без единого ранения. За младшего Михаила мать беспокоилась больше всего, как будто что-то предчувствуя. Михаил, будучи наводчиком противотанкового 45-мм орудия, принимал участие в Курской битве, при штурме белорусского города Орша был ранен. После излечения он вернулся на фронт. В ноябре 1944 года в ожесточенных боях в Восточной Пруссии его тяжело ранило, и от полученных ранений он скончался в госпитале. Со слов родных, Анисья Абрамовна постоянно плакала во сне, все время молилась за младшего сына, долго не получая от него писем. Весной 1945 года пришла похоронка на Михаила, но прабабушки Анисьи к тому времени уже не было в живых, она умерла незадолго до великой Победы.

Ее так и не отпели в любимом храме по причине его закрытия. А спустя полгода после кончины Анисьи Абрамовны на ее могиле появился тот самый железный крест, который когда-то красовался на куполе Троицкого храма. Это стало очень символично – она как будто была таким образом возблагодарена за свое истовое служение Богу.