Русская смута 1905–1907 гг.

• Часть 1 – «О “Первой русской революции” и терроризме»
• Часть 2 – «Давние традиции антироссийской лжи»
• Часть 3 – «“Кровавое воскресенье”»
• Часть 5 – «Последующий разгул терроризма»
• Часть 6 – «Роль русской интеллигенции в обелении террора»

8. Священник Георгий Гапон и технология вождизма

Священник Георгий Гапон. Портрет работы неизвестного художника В ситуации, в которую попала Россия в 1905 году, война с самодержавием велась руками террористов, называвших себя революционерами. Как и во всякой войне, были нужны выверенные стратегии и тактические приемы. В этой войне была массово использована пресса, которая создавала на страницах своих газет и журналов описание сражения благородных борцов со злом и насилием немотивированного в своих поступках жестокого русского правительства. Параллельно с этим разведками враждебных стран финансово готовились вооруженные провокации, когда защита государства от бандитизма и вооруженного террора изображалась как нападение на мирных людей. По этой схеме строились информационные атаки, связанные с деятельностью террористов на протяжении нескольких лет. Это и была «большая ложь», в которую были втянуты представители журналистской и творческой элиты многих стран.

В ситуации, в которую попала Россия в 1905 году, война с самодержавием велась руками террористов, называвших себя революционерами

Чтобы не быть голословным, приведу только один пример, воспользовавшись материалами историков. В описании «гапоновского мятежа» журналисты иногда в сотни раз превышали число погибших 9 января от пуль военных, защищавших Зимний дворец; описывали в подробностях убийство множества маленьких детей и студентов на улицах Петербурга; уверяли, что это якобы был крестный ход, который возглавляли четыре священника; демонстрировали (например, в The Daily Mirror) фотографию Иоанна Кронштадтского как одного из убитых священников. Миф о крестном ходе, о котором писали английские, французские, американские и либеральные российские газеты, был нужен для создания лжи об исключительно мирном характере шествия рабочих и неадекватной реакции войск на это шествие.

К вечеру 9 января в английской печати громогласно было объявлено о начале русской революции. На следующий день известный английский корреспондент «Дейли Телеграф» Эмиль Диллон, женатый на русской, друг председателя Совета министров С.Ю. Витте, придумал название событиям 9 января – «Кровавое воскресение».

Корреспондент Рейтер Ги Берингер в телеграмме от 9 января сообщал о слухах про 24 тысячи убитых и раненых; в «Дейли Мэйл» и парижской «Петит Журналь» рассказано было о том, что количество убитых и раненых в Петербурге превысило 30 тысяч человек; испанская «Heraldo de Madrid» писала о 30 вагонах с трупами, вывезенных из Петербурга; британское агентство «Лаффан» сообщало о 2 тысячах убитых и 5 тысячах раненых; газета «Стандард» – о 2–3 тысячах убитых и 7–8 тысячах раненых.

Позже (26 января) то же агентство Рейтер со ссылкой якобы на российского министра внутренних дел сообщило о точной цифре – 4600 жертв. Эта же цифра фигурировала в статье В.И. Ленина «Революционные дни» и та же цифра вошла в статью Большой советской энциклопедии.

Как по приказу сверху, сотни газет Европы и Америки стали соревноваться между собой в ложных натуралистических описаниях зверств царя

Как по приказу сверху, сотни газет Европы и Америки стали соревноваться между собой в ложных натуралистических описаниях зверств царя, который якобы приказал убивать священников, студентов и маленьких детей во время шествия рабочих (например, в «Дейли Экспресс» от 24 января говорилось о том, что «в тело погибшего пятилетнего ребенка попало пять пуль»). В опубликованных в русской официальной печати поименных списках убитых не было ни одного ребенка, однако в многочисленных статьях английских, австрийских и французских корреспондентов с натуралистическими подробностями говорилось о прицельных массовых убийствах детей от 5 до 14 лет. В отечественном либеральном журнале «Вестник Европы» писали:

«Известно, как на решетке академического сквера после залпа повис труп ребенка-мальчика без головы».

Один из рукописных списков Рабочей петиции 9 января 1905 г. Писалось также о том, что Николай II с семьей в течение нескольких дней после 9 января, боясь убийства, «переезжал от дворца к дворцу», пока не осел на царской яхте «Штандарт», чтобы отплыть в Данию. Этот переезд расценивался в прессе как отречение от престола. Во многих европейских газетах публиковались небылицы о том, что в Санкт-Петербурге создано «временное правительство», что под петицией царю якобы подписалось 135 тысяч рабочих, что происходили ожесточенные бои между колпинскими повстанцами и правительственными войсками с применением артиллерии и сотнями убитых и раненых, что в армии распространялось воззвание писателя Горького о массовом переходе офицеров на сторону народа, что самого Горького приговорили к повешению, и прочая подобная ложь. За всеми этими лжефактами просматривается заранее обдуманный сценарий.

Одновременно во многих странах мира были организованы массовые манифестации и даже вооруженные демонстрации около русских посольств и консульств с лозунгами против зверств царя и российского правительства. Ими были отмечены Лондон, Ливерпуль, Париж, Стокгольм, Рим, Ватикан, Неаполь, Триест, Брюссель, Бильбао, Прага, Вена, Грац, Лемберг, Перемышль, Мюнхен, Берлин, Афины, Вашингтон, Нью-Йорк, Чикаго, а также Португалия, Аргентина и Уругвай.

Впрочем, через некоторое время многие газеты изменили свой оголтелый тон в описании событий в России по нескольким причинам – экономическим, политическим и дипломатическим. Но главная из них заключалась в боязни того, что мифическая революция в России, раздутая прессой, стала оказывать влияние на стачечную активность во многих странах, и это вылилось в увеличение демонстраций против собственных правительств. Например, немецкая газета «Kreuzzeitung» писала:

«Войска были воодушевлены жестокой дисциплиной и духом абсолютного законопослушания. Это спасло Россию».

Однако тот массив клеветы и лжи, который был на страницах прессы, требовал постоянно не только подпитки, но и оправдания, поскольку появились через всякие каналы, в том числе и дипломатические, разоблачения лжи. Кроме того, неподконтрольные Западу террористические акты стали демонстрировать абсолютно несистемную кровожадность и часто имели целью политически мотивированный грабеж денег, исчисляемый миллионами. И еще один аспект: под террористический вихрь попали в качестве жертв многие иностранные подданные, в том числе и дипломаты. В качестве примера вспомним покушение в Баку на британского вице-консула Л. Эркарта (сентябрь 1906 г.), убийство итальянского вице-консула M. Доллорсо (Бердянск, лето 1907 г.).

В это время и появилась искусно состряпанная на английском и французском языках «автобиография» Георгия Гапона, имеющая главную задачу – подтвердить сотни лживых фактов, опубликованных ранее в европейских газетах. С этого момента на книгу Гапона «История моей жизни» как на исключительно достоверное свидетельство участника событий ссылаются все, кто пишет о революции 1905–1907 гг. Русский перевод этой книги не был авторизован автором, поскольку ко времени ее выхода Гапон уже был зверски убит. На самом деле эта «автобиография» была подделкой, дезинформацией, фальшивкой, состряпанной английским «Обществом друзей русской свободы» (Дж. Перрис, Д. В. Соскис, Ф.В. Волховский). Кстати, русский эмигрант Д.В. Соскис как корреспондент английской газеты «The Tribune» жил в России с ноября 1905 года по 1908 год, потом с лета 1917 года он снова оказался в России и стал личным секретарем Александра Керенского, с которым сбежал во время Октябрьского переворота из Зимнего дворца.

Это было время большой смуты, борьбы всех со всеми. Революционеры из 18 существовавших в то время партий желали участвовать в этой смуте, но политические методы в первое десятилетие XX века захлебывались – иногда рабочие просто выгоняли или даже избивали партийных эмиссаров, пытавшихся вмешиваться в конфликты рабочих с администрацией фабрик и заводов. Некоторые политические партии сменили способ влияния на общество – они постепенно становились террористическими боевыми отрядами, занимавшимися убийствами и грабежами.

Под влиянием агентов «Союза освобождения» и эсеров профсоюзно-религиозная деятельность Гапона переродилась в политическую

Эволюция талантливого харизматичного священника Георгия Гапона – яркий тому пример. Поначалу пастырская бескорыстная деятельность в тюрьмах, сиротских домах и рабочих организациях сделала его одним из самых популярных священников того времени. К 1904 году его известность среди жителей Петербурга была сопоставима с популярностью святого праведного Иоанна Кронштадтского. Участие в организации «Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» было всячески поддержано властями. Его взгляды можно было бы охарактеризовать как патриотические и монархические, близкие к идеологии будущего «Союза русского народа». Именно его известность в рабочей среде стала притягивать к себе политических противников самодержавия. Они нашли в нем некоторые человеческие слабости (в частности, необузданное тщеславие), которые постарались использовать в своих целях. Под влиянием агентов «Союза освобождения» и эсеров его, условно говоря, профсоюзно-религиозная деятельность переродилась в политическую. Террористы решили использовать его как вождя шествия рабочих к царю, зная, что демонстрации во время войны были категорически запрещены и что военные будут препятствовать продвижению рабочих к Зимнему дворцу. Кроме того, после покушения на Николая II 6 января к столице были стянуты войска. Столкновения были неизбежны.

Пинхас Рутенберг, ок. 1940 г. Надо учесть, что приставленный к священнику Г. Гапону эсер П.М. Рутенберг и другие представители оппозиционных партий едва ли не в последний момент внесли в петицию царю откровенно невыполнимые политические требования. Провокация, результатом которой стали многие жертвы, удалась: протестное шествие 9 января 1905 года привело к смерти 130 и ранению 300 демонстрантов (списки жертв поименно – с указанием возраста и профессии – через несколько дней после события были опубликованы в русских газетах). Гапон, возможно, не осознал, что он стал главным провокатором и подстрекателем этих кровавых событий, и всю вину возложил на императора Николая II. По свидетельству Рутенберга, священник Гапон на поле боя воскликнул: «Нет больше Бога, нету больше царя!» Гапона даже не смутило то, что у Рутенберга «совершенно случайно» оказались с собой ножницы, которыми во время бегства с поля боя он остриг бороду и волосы священника, изменив его облик почти до неузнаваемости.

Дальнейшее нравственное падение и перерождение Георгия Гапона стало катастрофичным для его бессмертной души и его физического существования.

9. Православная Церковь о событиях 9 января

Через несколько дней после 9 января Святейший Синод опубликовал Послание по поводу этого события (Приложение II). В нем поминается священник Георгий Гапон без упоминания имени как «недостойный священник, дерзновенно поправший святые обеты». Здесь же говорится о подстрекателях и врагах Отечества, «домашних и иноземных», а также о тех, кто вызвал беспорядки, благодаря подкупам «со стороны врагов России», чтобы «произвести у нас междоусобицу».

В этот же день было вынесено определение Святейшего Синода о восстановлении на великой ектенье прошения о «истребити от нас вся неистовые крамолы супостатов».

По словам митр. Антония (Вадковского), организаторы беспорядков обманули рабочих, рассказывая им, что ведут их на встречу с царем

Митрополит Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский) на пастырском собрании столичного духовенства 14 января сообщил священнослужителям сложившийся у него взгляд на события 9 января 1905 года. По словам митрополита, организаторы беспорядков обманули рабочих, рассказывая им, что ведут их на встречу с царем. С этой целью был имитирован крестный ход. Священников изображали «переодетые в священническую одежду миряне, что открылось, когда их ранили».

Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский) В воскресенье 23 января петербургский митрополит Антоний (Вадковский) совершил молебствие в церкви свт. Николая и царицы Александры Путиловского завода и произнес проповедь о событиях 9 января. У этого события была предыстория. В понедельник 10 января рабочие Путиловского завода обратились к митрополиту Антонию и запросили у владыки приема. 12 января вечером он принял депутацию путиловских рабочих из пяти человек. У них состоялась продолжительная беседа, во время которой митрополит Антоний получил представление о том, что происходило на Путиловском заводе все предшествующие дни, и пообещал посетить завод лично. В проповеди 23 января владыка Антоний повторил мысль, выраженную в послании Синода, что петербургские рабочие стали жертвой предательства врагов отечества:

«Мы были ленивы и беспечны, а враги бодрствовали… Злоба всегда бодрствует, а доброе сердце в мире почивает. “Спящим человеком враг сеет плевелы среди пшеницы” (Мф. 13, 25). Пред страданием Спасителя, в саду Гефсиманском, несмотря на неоднократный призыв Господень, преданные ему ученики Его не могли побороть сна своего, а Иуда, злой предатель, бодрствовал и сребреники принимал. Так произошло и в наши дни. Предатели бодрствовали, а мы в беспечной доверчивости пребывали».

Позже – 20 февраля 1905 года – в Исаакиевском соборе Петербурга была произнесена проповедь епископа Волынского и Житомирского Антония (Храповицкого) о Страшном Суде, в которой шла речь в том числе и о событиях 9 января.

В ней прозвучали уникальные пророчества владыки:

«Будем умножать свои молитвенные воздыхания о том, <…> чтобы народ помнил, что, в случае колебания, он будет несчастнейший из народов, порабощенный уже не прежним суровым помещикам, но врагам всех священных ему и дорогих ему устоев его тысячелетней жизни, – врагам упорным и жестоким, которые начнут с того, что отнимут у него возможность изучать в школах Закон Божий, а кончат тем, что будут разрушать святые храмы и извергать мощи святых угодников Божиих, собирая их в анатомические театры».

В той же проповеди владыка подчеркивал, что целью «освободительного движения» является развал России, которая перестала бы существовать как целостное государство,

«…ибо, лишенная своей единственной нравственно-объединяющей силы, она распалась бы на множество частей, начиная от окраины и почти до центра <…>. Такого распадения нетерпеливо желают наши западные враги, вдохновляющие мятежников, чтобы затем, подобно коршунам, броситься на разъединенные пределы нашего Отечества, на враждующие его племена и обречь их на положение порабощенной Индии и других западно-европейских колоний».

Здесь не намек, а прямое указание на участие Англии в мятежах в России. Это было предупреждение о том, что главной задачей Европы было ослабление и потеря суверенитета России путем ее расчленения (Приложение III).

В октябре 1905 года столицу России посетил известный английский журналист и издатель Вильям Стэд. В «Таймс» было опубликовано его письмо, в котором он рассказывал об отношении в Петербурге к беспорядкам января 1905 года:

«Очень широко распространено убеждение, что революционное движение в основном финансируется англичанами и управляется из Лондона. Когда я в петербургском обществе смеялся над этими нелепыми обвинениями, мне важно говорили, что я ошибаюсь, что Англия оплачивала январских мятежников, и что англичане финансировали забастовку».

В другой своей статье Вильям Стэд прямо указывает на одного из организаторов мятежа 9 января, мечтавшего о «захвате Петербурга», – Джорджа Перриса, члена исполнительного комитета английского «Общества друзей русской свободы», автора и издателя фальшивой автобиографии Георгия Гапона.

Полугодовое пребывание бывшего священника Гапона в Европе было вершиной его славы

Полугодовое пребывание бывшего священника Гапона в Европе было вершиной его славы. Как героя его встречали во французском парламенте, на приеме у английской принцессы, в высших политических кругах. Он был избран в апреле 1905 году председателем на Женевской конференции 11 революционных партий, действующих в Российской империи, задачей которой была подготовка к вооруженному восстанию. Разрекламированный европейской прессой провокатор Гапон был узнаваем на улицах Женевы, Парижа и Лондона. При встречах ему целовали руки. Фотографии и плакаты с его изображением висели в витринах магазинов. В том же году Гапон стал выполнять поручения японской и английской разведок, сделавшись посредником в вооружении террористических групп в России. Кроме того, он лично заказал убийство двух человек, ставших ему неугодными.

Жизнь его закончилась драматично – Гапона убили именно те, кто его курировал в начале его политической деятельности, ложно обвинив его в том, что он был агентом Охранного отделения. Его смерть была выгодна всем без исключения противоборствующим сторонам.

(Продолжение следует.)