О жизни во Христе

Святой праведный Николай Кавасила «О жизни во Христе». – М.: Изд. Сретенского монастыря, 2006. – 224 с.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Два солунских святых из XIV века носили имя Кавасилы. Старший Нил,  дядя Николая, по общепринятому мнению, управлял Солунской паствой до 1340 года, при Иоанне Кантакузине. Младший, Николай, родился в 1320 году в аристократической семье в Фессалонике. Детство его прошло под наставничеством дяди. В 1335 – 1340 гг. Николай получает классическое образование в Константинополе, где изучает философию, риторику, грамматику, естественные науки. Впоследствии он принимает активное участие в политической и церковной жизни империи и упоминается в должности сакеллария Константинопольской Церкви^[1].

При гражданских беспокойствах, вызванных движением зилотов, мы встречаем Николая Кавасилу на стороне Палеологов и военачальника Сигриана.

Патриарх Иоанн в 1343 году посылал его в числе других к императору Иоанну Кантакузину, чтобы убедить его отречься от престола^[2]. Но когда тот был коронован в Адрианополе и когда Фессалоника и другие города перестали противодействовать благоприятствовавшей ему партии, посольство в 1346 году отправилось к сыну его Мануилу, чтобы обещать ему покорность под некоторыми условиями, и в этом посольстве был Николай Кавасила. Может быть, эти самые сношения приобрели Николаю благосклонность Кантакузина; по крайней мере, сам Кантакузин говорит, что удостаивал своей дружбы и даже причислял его к лучшим своим друзьям^[3]. Будучи склонным к созерцательной монашеской жизни, Иоанн Кантакузин в 1349 году удалился в монастырь Святого Маманта и потом перешел в монастырь Манганийский, недалеко от Константинополя. В это добровольное изгнание последовали за ним Димитрий Кидоний и Кавасила, мужи, по словам самого императора, достигшие вершины внешней мудрости, не менее любомудренные и в делах, избравшие жизнь целомудренную и свободную от несчастий брака^[4].

Пребывание императора и друзей его в монастыре было непродолжительным.

Когда Кантакузин, незадолго до своего отречения ради принятия монашеского пострига, призвал в соправители себе сына своего Матфея и Палеолога Андроника, Кавасила опять встречается в числе посредников, которым надлежало вызвать удалившегося патриарха Каллиста и заставить его короновать Матфея (Cantac. hist. lib. IV. Vol. III. P. 275). Но когда Каллист отказался, приступили к выбору нового патриарха, и на это место предложены были Кавасила и еще двое: Макарий Филадельфийский и Филофей Ираклийский; император избрал последнего, и он короновал Матфея. При сем случае Кантакузин называет Кавасилу мирянином; а это дает понять, что он пользовался большим уважением, если предлагали его прямо на патриаршую кафедру, что с мирянами бывало редко.

Около этого времени Николаю Кавасиле, как приверженцу исихастского учения, пришлось иметь спор о природе Фаворского света с Никифором Григорой, последователем Варлаама и Акиндина. Рассказ о встрече Никифора и Кавасилы и сущность их спора изложены у Никифора (L. XXI. XXII. 4).

На созванном в 1351 г. Влахернском Соборе Николай Кавасила выступал твердым защитником Православия и строгой аскетической жизни.

Один краткий перечень сочинений Николая Кавасилы может показать его литературную многосторонность и плодовитость. К самым ранним его произведениям относится отрывок из комментарий его на Птоломея^[5]; ко времени занятий его делами церкви в звании сакеллария нужно отнести сочинения: «О росте против ростовщиков»^[6], книгу о неправильных тяжбах гражданских начальств по отношению к церковным предметам. Немало осталось от него отдельных слов нравственных, на праздники и похвальных. Из них можно указать слова: на Страсти Христовы, на Вознесение, на великомученика Димитрия, на св. Феодору Чудотворицу, на трех вселенских святителей^[7]. Из богословских произведений его известны: «Какая цель воплощения Господа», «Против заблуждений Никифора Григоры», «Изложение на пророка Иезекииля», «О душе» и другие мелкие сочинения и письма^[8].

Более известным творением Николая Кавасилы служит его «Изъяснение Божественной литургии»^[9], которое имел в виду истолкователь литургии Симеон Солунский^[10].

Слова Николая Кавасилы о жизни во Христе были распространены в Греции; это видно из того, что рукописи этих слов встречаются во многих библиотеках, и притом не в одном экземпляре^[11]. Печатно издал их Гасс (Beitrage zur kirchlichen Literatur. Bd 2. Die Mystik des Nicolaus Cabasilas. Greifswald. 1849), сличив по многим спискам, со своим преди-словием и примечаниями. Большая часть рукописей содержит в себе только шесть слов о жизни во Христе, Гасс в одной рукописи Венской библиотеки нашел и седьмое слово о жизни во Христе, которое, как нужно думать, написано позже после прочих и потому редко встречается в рукописях.

В своих словах о жизни во Христе Николай Кавасила рассуждал о том, что новая благодатная жизнь, даруемая верующим во Христа, получается ими и поддерживается в них силой спасительных Таинств, и деятельностью человека, сообразной с законом Христовым. В шестом и последнем слове Кавасила рассуждает, до какой нравственной высоты может достигнуть христианин еще здесь на земле, если только употребит старание сохранить и возрастить в себе сокровище Благодатных Даров. Возвышенное течение мыслей, сила и живость благочестивого чувства, глубокое разумение духа Священного Писания составляют неотъемлемое достоинство слов Николая Кавасилы. Этим и объясняется многочисленность списков, в которых сохранились эти слова – они должны быть отрадным чтением для людей, ищущих спасения и подвизающихся в благочестии.

Выдающийся христианский писатель и богослов святой праведный Николай Кавасила был канонизирован Элладской Православной Церковью 3 июня 1982 года. День памяти фессалоникийского святого – 20 июня.

1. Жизнь во Христе зарождается в здешней жизни, и начало приемлет здесь, а совершается в будущей жизни, когда мы достигнем оного дня. И ни настоящая жизнь не может совершенно вложить ее в души людей, ни будущая, если не получит начатков ее в этой жизни.

2. Ибо поскольку в настоящей жизни помрачает плотское, и здешний мрак и тление, не могущие наследовать нетление, — то Павел почитал лучшим разрешиться, чтобы со Христом быть: Разрешиться, — говорит он, — и быть со Христом, потому что это несравненно лучше (Флп. 1, 23) А жизнь будущая, если и примет людей, не имеющих сил и чувств, которые необходимы для той жизни, то для таковых нисколько не послужит к благополучию, но как мертвые и несчастные будут они обитать в блаженном сем и бессмертном мире.

3. А причина та, что хотя свет сияет и солнце доставляет чистый луч, но не образуется тогда глаза ни у одного человека, и благоухание запаха изливается обильно и распространяется повсюду, но чувства обоняния от сего не получает тот, кто не имеет его. Посредством Таинств возможно сообщиться с Сыном Божиим друзьям Его и узнать от Него то, что слышал Он от Отца; но и приходить к Нему нужно будучи другом Его и имея уши.

4. Ибо там нельзя составлять дружбу и отверзать уши и приготовлять брачную одежду и уготовлять прочее, что нужно в брачном чертоге, но местом для приготовления всего этого служит настоящая жизнь, и кто не приготовится прежде отшествия, у тех нет ничего общего с жизнью вечной.

5. И свидетелями этому — пять дев и человек, званный на брак, поскольку пришли не имея ни елея, ни брачной одежды (Мф. 25) и не могли уже приобрести их. Подлинно внутреннего нового человека, созданного по Богу, чревоносит мир сей, и зачатый здесь и совершенно уже образовавшийся, рождается он в нестареющемся мире.

6. Пока зародыш находится в темной и ночной жизни, природа приготовляет его к жизни в свете и образует как бы по закону той жизни, какую можно ему восприять; подобным образом случается и со святыми. И сказал это апостол Павел в Послании к Галатам: дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос (Гал. 4, 19).

7. Однако зародыши никогда не доходят до ощущения жизни; блаженные же и в настоящей жизни имеют многие ощущения будущего. А причина та, что для первых еще жизнь настоящая не настает, а есть для них в буквальном смысле будущая.

8. Во вместилищах зародышей не бывает ни луча, ни чего-либо иного, что поддерживает эту жизнь; у нас же не так, но будущая жизнь как бы вливается и примешивается к настоящей, и солнце воиссиявает человеколюбиво, и пренебесное миро истощено в зловонных местах, и хлеб ангельский дан и людям.

9. Посему не располагаться только и приготовляться к жизни, но и жить уже сей жизнью и действовать возможно святым даже в настоящей жизни. Держитесь вечной жизни (1 Тим. 6, 12), — пишет Павел Тимофею, и: уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20); и божественный Игнатий: «Есть вода живая и говорящая во мне» (Послание к Римлянам гл. 6), и многим подобным наполнено писание.

10. Самая Жизнь всегда соприсутствует святым, ибо сказано: се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20), и зачем думать иначе?

11. Вверивший земле семена жизни, ввергший на нее огонь и меч, не удалился тотчас, предоставив людям возращать, питаться, сожигать и употреблять меч, но Сам присутствует истинно, действуя в нас и производит в вас и хотение и действие как говорит блаженный Павел (Флп. 2, 13), и огонь Сам возжигает и вносит, и меч держит Сам.

12. И подлинно не прославится cекира без владеющего ею, и где не присутствует Благий, там не может быть ничего доброго. И не только присутствовать со святыми обещался Господь, но и пребывать у них, и, что лучше, обитель в них сотворить.

13. И что я говорю — когда сказано, что Он соединяется с ними так человеколюбиво, что бывает един дух с ними: соединяющийся с Господом есть один дух с Господом (1 Кор. 6, 17), и еще: одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания (Еф. 4, 4), по слову Павла.

14. Неизреченное человеколюбие и любовь Божия к роду нашему превосходит разум человеческий и приличествует одной Божественной благости, — ибо это есть мир Божий, который превыше всякого ума (Флп. 4, 7); подобным же образом следует, что и единение Его с возлюбленными выше всякого единения, так что этого никто не может понять, и изобразить каким-либо подобием.

15. Потому и в Писании нужны были многие подобия, чтобы обозначить это соединение, так как одного подобия было недостаточно; и указывает оно то на жителя и дом, то на виноградную лозу и ее ветви, то на брак, то на члены и главу, из которых ничто не равно истинному единению, поскольку от этих уподоблений нельзя точно дойти до истины.

16. Весьма нужно, чтобы за дружеством следовало и соединение; что же может быть равным Божественной любви? Потом, кажется, что брак и согласие членов с головою всего лучше обозначают связь и единение, но и это весьма далеко отстоит от истины, и нужно еще многое, чтобы объяснить сущность дела.

17. Брак не так соединяет, чтобы соединенные пребывали и жили друг в друге, что случилось со Христом и Церковью. Почему божественный апостол, сказав о браке: тайна сия велика, прибавил: я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (Еф. 5, 32), показывая, что удивляется не сему, а оному браку.

18. Члены действительно соединены с главою и живут этим соединением, и умирают, когда их отделят; но, кажется, что и они соединены со Христом более, нежели с своею главою, и Им живут больше, нежели союзом с главою. И это ясно в блаженных мучениках, которые одно переносили легко, о другом не могли и слышать; голову и члены отлагали с удовольствием, а от Христа не могли отступить даже звуком голоса. И скажу еще нечто новое.

19. Ибо может ли что-нибудь соединиться с другим теснее, нежели как соединяется оно само с собою? Но и такое единение меньше союза со Христом.

20. Из блаженных духов каждый есть одно и тоже с самим собою, но с Спасителем соединен больше, нежели с самим собою, поскольку любит Спасителя более, нежели самого себя, и свидетельствует этому слову Павел, молясь быть отлученным от Христа (ср.: Рим. 9, 3) ради умудрения иудеев, дабы Ему было приложение славы. Если такова человеческая любовь, то Божественной нельзя и понять.

21. Если лукавые показывают такое благомыслие — что нужно сказать о Божественной благости? Когда так превышеестественна любовь, нужно, чтобы и союз, в который вовлекает она любящих, превышал помысл человеческий, так что и объяснить его сравнением нет возможности.

22. Рассмотрим и таким образом: есть многое, чем нужно пользоваться для жизни: воздух, свет, пища, одежда, естественные силы и члены, но ничем не приходится пользоваться каждый раз и для всего, но иногда одним, в другой раз другим, так как иное иначе помогает в представляющейся нужде.

23. Так, одежда одевает нас, а пищи нам не доставляет; но нуждающимся в трапезе нужно искать чего-либо иного. И свет не дает нам дышать, а воздух не бывает для нас вместо луча; и действованием чувств и членов не всегда пользуемся и употребляем их, но и глаз, иногда и рука остаются без дела, когда нужно слушать; и желающим прикоснуться, достаточно руки; а чтобы обонять, или слышать, или видеть, для сего руки недостаточно, но оставляя ее, мы обращаемся к другой силе.

24. Спаситель же с живущими в Нем всегда и во всем соприсутствует, так что всякую нужду восполняет и есть для них все, и не допускает обращать внимание на что-либо иное, ни искать чего-либо в другом месте. Ибо нет для нуждающихся ничего такого, чем бы Сам Он не был для святых; ибо Он и рождает, и возращает, и питает; и свет для них, и дыхание, и Собою Самим образует для них око, Собою Самим освещает их и дарует им видеть Себя Самого.

25. Будучи Питателем, Он вместе и пища, и Сам доставляя хлеб жизни, Сам же ест и то, что доставляет. Он и жизнь для живущих, миро для дышащих, одежда для желающих одеться. Им только можем мы ходить, и Он же есть и путь, и кроме того, отдохновение на пути и предел его.

26. Мы — члены, Он — глава; подвизаться нужно? Он споборствует; заслуживающим похвалу — Он Подвигоположник; побеждаем мы? Он готовый венец наш. Так во всем обращает к Себе Самому, и не допускает уму обращаться к чему-либо иному, ни воспламениться любовью к чему-либо сущему.

27. И если сюда устремим желание, Сам присутствует здесь и подает покой; если туда, и там Он; если в иное место, и на этом пути поддерживает и подкрепляет готовых пасть. Аще взыду на небо, Ты тамо ecи, сказано: аще сниду во ад, тамо ecи; аще возму криле мои рано, и вселюся в последних моря, и тамо бо рука Твоя наставите мя и удержит мя десница Твоя (Пс. 138, 8—10).

28. Принуждением некоторым удивительным и насилием человеколюбивым привлекая к Себе одному и соединяя с Собою одним. Таково, я думаю, принуждение, которым принудил Он войти в дом и на пиршество тех, кого звал, говоря рабу: убеди придти, чтобы наполнился дом мой (Лк. 14, 23).

29. Что жизнь во Христе не в будущей только, но и в настоящей жизни находится в святых, которые и живут ею и действуют, это видно из сказанного. А почему возможно так жить, и, как говорит Павел, во обновлении жизни ходити, то есть с творящими какие дела так соединяется Христос и так прилепляется к ним, и не знаю, как и выразить то, о чем станем говорить далее.

30. Происходит это, с одной стороны, от Бога, с другой — от нашего тщания, и одно вполне Его дело, другое и от нас требует ревности. Впрочем, мы привносим не более того, сколько нужно, чтобы сохранить благодать, и не предать сокровища, и не погасить светильника, уже возженного.

31. Разумею же тех, которые не привносят ничего такого, что противодействует жизни и рождает смерть; ибо к тому только служит всякое человеческое благо и всякая добродетель, чтобы кто-нибудь не обнажил меча на самого себя, и не бежал от благополучия, и не свергал венцов с головы своей, так как существо жизни всаждает в души наши сам Христос, соприсутствуя нам неизреченным неким образом.

32. Он присутствует истинно, и помогает начаткам жизни, которые Сам даровал Своим пришествием. Присутствует же не как прежде, и обхождением, и беседою, и обращением с нами, и общением, но иным некоторым и совершеннейшим образом, по которому мы становимся сотелесными Ему и соживущими, и членами и тому подобное.

33. Ибо как неизреченно человеколюбие, по которому столько возлюбив самых уничиженных, восхотел удостоить их величайших благодеяний, и как союз, которым Он соединяется с возлюбленными, превосходит всякий образ и всякое наименование, так и тот способ, коим Он присутствует и благотворит, дивен и приличен Одному Творящему дивная.

34. Ибо тех, которые смерти Его ради нашей жизни подражают в некоторых символах, как бы на картине, Он самым делом обновляет и воссозидает и делает общниками Своей жизни.

35. Ибо, в священных Таинствах изображая погребение Его и возвещая Его смерть, через них мы рождаемся и образуемся, и преестественно соединяемся с Спасителем. Ибо через них-то мы, как говорит апостол, Им живем и движемся и существуем (Деян. 17, 28).

36. Поскольку Крещение дарует бытие и всецелое существование о Христе; ибо оно, приняв мертвых и растленных, первое из всех Таинств вводит их в жизнь. А пПомазание миром совершает рожденного, влагая соответствующую сей жизни силу действования; Божественная же Евхаристия сохраняет и поддерживает его жизнь и здравие.

37. Ибо чтобы Сохранить уже приобретенное и подкрепить живущих, сие дарует хлеб жизни. Поэтому сим хлебом живем, движемся миром, получив бытие от купели.

38. Этим образом живем в Боге, переместив жизнь от видимого мира в невидимый, переменив не место, но дела и жизнь. Ибо не сами мы подвиглись, или взошли к Богу, но Он Сам пришел и нисшел к нам.

39. Не мы искали, но мы взысканы были, потому что не овца искала пастыря, и не драхма госпожу, но Сам Он приник на землю и нашел образ, и был в тех местах, где блуждала овца, и поднял ее и восставил от блуждания, не переместив людей отсюду, но пребывающих на земле и небесными соделал и вложил в них небесную жизнь, не возводя на небо, но небо преклонив и низведя к нам.

40. Говорит Пророк: приклони небеса и сниде (Пс. 17, 10). Так посредством сих священных Таинств, как бы посредством оконцев, в мрачный сей мир проникает Солнце правды и умерщвляет жизнь, сообразную с сим миром, и восстановляет жизнь премирную, и Свет мира побеждает мир, что обозначает Спаситель, говоря: Я победил мир (Ин. 16, 33), когда в смертное и изменяющееся тело ввел жизнь постоянную и бессмертную.

41. Когда в дом проникнет в него луч, светильник не обращает на себя взоров смотрящих, но привлекает их препобеждающая светлость луча: подобным образом и в этой жизни светлость будущей жизни, проникающая в души и внедряющаяся в них посредством таинств, побеждает жизнь во плоти и омрачает красоту и светлость мира сего, и такова-то жизнь в духе, которою побеждается всякое пожелание плоти, по слову Павла: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти  (Гал. 5, 16).

42. Этот путь проложил Господь, пришедши к нам, и отверз дверь, вошедши в мир, и восшедши ко Отцу, не допустил заключить ее, но и от Отца через сию же дверь приходит к людям; более того, всегда присутствует с нами, и пребывает, и пребудет навсегда, исполняя данные Отцом обетования.

43. Итак, это ни что иное, но дом Божий, и эти врата небесные, сказал бы Патриарх, которыми нисходят на землю не только ангелы, так как они присущи каждому принявшему крещение, но и Сам Господь ангелов.

44. Как бы на письме предначертывая Свое Крещение, Сам Спаситель восхотел креститься крещением Иоанновым, Он отверз небеса, показывая, что только через крещение мы можем узреть небесные пространства, и тем указано было, что нельзя войти в жизнь некрещенному, тем же указано и то, что купель есть вход и дверь.

45. Отверзите мне врата правды (Пс. 117, 19), — говорит Давид, — желая, как я думаю, чтобы отверзлись эти врата. Ибо это есть то самое, что желали видеть многие пророки и цари, именно пришествие на землю Художника этих врат; почему, как говорит Давид, если бы случилось ему воспользоваться входом и пройти чрез эти врата, то он принес бы исповедание Господу, разделяющему стену.

46. Вшед в ня, говорит, исповемся Господеви (Пс. 117, 19), так как через эти врата получил бы он возможность достигнуть до совершеннейшего познания о благости и человеколюбии Божием к роду человеческому.

47. Какой может быть лучший знак благости и человеколюбия Божия, как не то, что Он, омывая водою, очищает душу от нечистоты, помазуя миром, воцаряет в Небесном Царстве, и насыщает, предлагая тело Свое и кровь?

48. Что люди соделываются богами и сынами Божиими, и природа наша чествуется честью Божественною, и персть возвышается до такой славы, что соделывается подобочестною и даже подобною Божественной природе — с чем можно сравнить сие? Чего еще недостает в этом преизбытке обновления?

49. Добродетель Божия покрыла небеса, и всю превзошла тварь, и всякое дело Божие сокрыла, препобедив их величием и красотою. Ибо из всех дел Божественных, столь многих и столь прекрасных и великих, нет ни одного, которое бы яснее других показывало мудрость и искусство Творца; и нельзя сказать, чтобы из существующего могло быть что-либо и лучше и многообразнее.

50. Если же возможно, чтобы дело Божие было так хорошо, так благо, что состязалось с мудростью, и силою, и искусством и, так сказать, уравнилось с беспредельностью, и, подобно оттиску, показывало все величие Божественной благости, думаю, что оно может препобедить все.

51. Если дело Божие всегда в том, чтобы раздавать блага, и все творить Он для этого, и такова цель уже бывшего и того, что будет после (чтобы изливалось, сказано^[12], благо и руководило), то сие совершая всех Бог даровал благо самое большее, лучше которого не имел дать, так что это есть самое большее и лучшее дело благости и конечный предел доброты.

52. Таково дело домостроительства, совершенное о людях. Ибо здесь не просто сообщил Бог естеству человеческому несколько блага, сохранив большее для Себя, но все исполнение Божества, всего Себя вложил в него как естественное его богатство. Потому и сказал Павел, что в нем [в Евангелии] открывается правда Божия (Рим. 1, 17): ибо если есть какая добродетель Божия и правда, она состоит в том, чтобы всем независтно даровать Свои блага и общение блаженства.

53. Священнейшие Таинства правильно можно назвать вратами правды, потому что крайняя к роду человеческому любовь и благость Божия, в чем состоит Божественная добродетель и правда, их сделали для нас восходом на Небеса.

54. Иным еще способом, по некоему суду и правде воздвиг Господь сей трофей, и даровал нам сию дверь и сей путь. Ибо он не силою похитил пленных, но дал за них выкуп и связал сильного не тем, что имел большую силу, но осудив его судом праведным, и воцарился в доме Иакова, разрушив в душах людей насильственную власть, не потому, что возмог разрушить, но потому, что справедливо было разрушить ее.

55. На это указал Давид, говоря: правда и суд уготование престола (Пс. 88, 15). Правда не только растворила эти врата, но и достигла через них до нашего рода.

56. В первые времена, прежде нежели Бог пришел к людям, нельзя было найти правды на земле. Ибо взирал с небеси и искал ее сам Бог, от Которого она не могла сокрыться, если бы только была, но не нашел ее: еси сказано, уклонишася. вкупе неключими быша, песть творяй благостыню, несть до единого (Пс. 13. 3.).

57. После же того, как истина от земли воссияла седящим во тьме лжи и сени, тогда и правда с небесе приниче1, в первый раз истинно и совершенно явившись людям, и мы были оправданы, освободившись прежде всего от уз и наказания, когда Несотворивший неправды защитил нас смертью крестною, в которой понес наказание за то, что сделали мы дерзостного; потом чрез смерть эту сделались мы и друзьями Божиими и праведными.

58. Спаситель Своею смертью не только освободил нас, и примирил Отцу, но и дал нам область дал власть быть чадами Божиими (Ин. 1, 12) с собою соединив естество наше посредством плоти, которую восприял, каждого из нас соединяя с Своею плотью силою Таинств.

59. И таким образом Свою правду и жизнь низвел в души наши, так что посредством священных Таинств возможно стало людям и познавать и совершать истинную правду.

60. Если же, по Писанию, были многие праведные и други Божии прежде пришествия Оправдывающего и Примиряющего, нужно разуметь сие преимущественно по отношению к их поколению, а потом по отношению к будущему, именно, что они сделались таковыми и приготовлены были прибегать к имеющей открыться правде, и освобождены, когда даровано было искупление, узрели, когда явился свет, и отрешились от образов, когда открылась истина.

61. И в том различие между праведными и злыми, которые в одних находились узах и тому же подлежали рабству, что одни с неудовольствием переносили порабощение и рабство, и молились, чтобы разрушено было узилище и разрешились узы, и желали, чтобы глава тирана сокрушена была пленниками, а другим ничто настоящее но только не казалось странным, но они еще утешались, находясь в рабстве.

62. В те блаженные дни были и подобные им, которые не приняли воссиявшего в них солнца, и старались, сколько можно, погасить его, делая все, что, по их мнению, могло уничтожить лучи его. Почему одни освободились от рабства в аде, когда явился царь, другие же остались в узах.

63. Как из болящих те, которыеи всячески ищут врачевания и с удовольствием видят врача, обыкновенно бывают лучше и терпеливее тех, которые даже и не знают, что они больны и удаляются от лекарств; ибо таковых, кажется мне, врач, еще не врачуя, назовет уже выздоравливающими, если только не сознает, что его искусство бессильнее болезни: таким же образом в прежние времена Бог призывал праведных и некоторых возлюбленных Ему.

64. Со своей стороны они сделали все и показали возможную правду, что и сделало их достойными разрешения, когда явится Могущий разрешить, но не разрешило их. Если бы это была истинная правда, то и они, отложив сие тело, были бы в мире и в руке Божией, говорит Соломон (Прем. 3, 13); теперь же, когда отходили они отсюда, их принимал ад.

65. Истинную правду и содружество с Богом, не как прежде бывшую в чуждых странах только, возвратил Владыка наш, но Сам ввел ее в мир, и путь, возводящий на Небо не как прежде существовавший только нашел, но Сам проложил его.

66. Ибо если бы путь сей существовал, то и иной кто-либо из прежних открыл бы его; теперь же никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын человеческий (Ин. 3, 14). Поскольку же прежде Креста нельзя было найти отпущения грехов и освобождения от наказания, — как можно было думать о правде?

67. Несообразно, думаю, было бы прежде примирения стать в лик друзей, и еще обложенных узами прославлять увенчанными; словом, если бы все это совершил агнец (пасхальный), какая нужда последующем? Если бы тени и образы доставляли искомое блаженство, излишни были бы истина и дела.

68. Смертью Христа разрушена вражда, и уничтожено средостение, и мир и правда воссияли во дни Спасителя, и какое бы  они имели место, если бы прежде жертвы сей были други Божии и праведные?

69. Тогда Закон соединял нас с Богом, а теперь вера и благодать и подобное. Отсюда ясно, что тогда было рабство, а теперь сыновство и содружество служит общением людей с Богом; ибо закон для рабов, а для друзей и сынов — благодать, и вера, и дерзновение.

70. Из всего этого становится ясным, что перворожденный из мертвых есть Спаситель, и никто из умерших не мог ожить в бессмертную жизнь, когда еще не воскрес Он; подобным образом и к освящению и правде руководит людей один Он; и это показал Павел, написав: предтечею за нас вошел Иисус (Евр. 6, 20.).

71. Ибо вошел во святая, Себя самого принося Отцу, и вводит желающих, приобщившихся Его смерти, умерших не как Он, но в купели изобразивших Его смерть, и возвестивших ее при священной трапезе, и неизреченным некоторым образом помазанных и благоухающих Самим умершим и воскресшим. И вратами этими вводя в Царство, ведет их и к венцам.

72. Сии врата много досточестнее и удобнее врат райских. Те не отверзаются ни для кого, кто не прошел прежде чрез сии врата, а сии отверсты и тогда, когда заключены те; те могут и вон выводить, сии вводят только, а не выводят никого.

73. Те и могли быть заключены и опять отверзлись, и в них навсегда разрушены и уничтожены завеса и средостение, и нельзя уже восстановить преграду и приделать двери, и стеною отделить миры один от другого.

74. И не просто отверзлись, но и разверзлись небеса, сказал чудный Марк (ср.: Мк. 1, 10), показывая, что не осталось уже ни дверей, ни затворов, ни завесы какой-либо. Ибо примиривший, и соединивший и умиротворивший высший мир с низшим, и средостение ограды разрушивший, не может отречься самого себя, говорит блаженный Павел (2 Тим. 2, 13.).

75. Врата, отверзтые ради Адама, конечно, надлежало заключить, когда Адам не пребыл в том, в чем должен был пребыть. А эти отверз Сам Христос, который не сотворил греха, и не может согрешить, ибо правда Его, сказано, пребывает во веки. Поэтому совершенно необходимо, чтобы они оставались отверстыми и вводили в жизнь, а выхода из жизни не доставляли никому.

76. Аз приидох, сказал Спаситель, чтобы имели жизнь (Ин. 10, 10); а жизнь, которую принес Господь, состоит в том, чтобы приходящих посредством этих Таинств сделать участниками Своей смерти и причастниками страданий, а без этого никому нельзя избежать смерти.

77. Ибо некрещенному водою и Духом нельзя войти в жизнь, равно и не вкушающие плоти Сына человеческого и не пьющие крови Его, не могут иметь жизни в себе самих.

78. Жить в Боге еще не умершим для грехов не возможно, а умертвить грех возможно только одному Богу. Но сделать это надлежало бы людям. Будучи праведными, мы способны были бы, потерпев поражение, возобновить борьбу, но это сделалось совершенно невозможно и не по силам нашим, когда сделались мы уже рабами греха.

79. Каким же образом сделаемся мы лучшими, оставаясь в рабстве? И хотя бы сделались лучшими, но раб не больше господина своего.

80. Поскольку же тот, кому следовало уплатить долг и одержать победу, был рабом того, над кем надлежало получить власть через борьбу, а Бог, для которого все возможно, никому не был должен, потому ни тот, ни другой не предпринимал борьбы, и грех жил, и не возможно было уже, чтобы воссияла для нас истинная жизнь, — эта победная награда, с одной стороны, имеющего долг, с другой — имеющего силу: потому надлежало соединиться тому и другому, и одному и тому же иметь оба естества, и подлежащее брани, и могущее победить.

81. Так и сделалось. Бог Себе присвояет борьбу за людей, ибо Он человек; а человек побеждает грех, будучи чист от всякого греха, ибо Он был Бог. И таким образом естество освобождается от поношения и облагается венцом победы, когда пал грех.

82. А из людей никто не победил и не боролся; не смотря на это люди разрешены от уз греха; сотворил же это сам Спаситель тем, что каждому из людей дал власть умерщвлять грех и соделываться общником Его победы.

83. Поскольку после оной победы надлежало быть увенчану и торжествовать, а Он испытал раны и крест, и смерть, и как говорит Павел: вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление (Евр. 12, 2); что же случилось?

84. Он не сделал никакой неправды, чтобы нести такое наказание, не сделал греха и не имел в себе ничего такого, в чем бы мог обвинить Его клеветник самый бесстыдный, а раны, и скорбь, и смерть изначала измышлены были за грех. Как же допустил сие Владыка, будучи человеколюбив? Ибо благости не свойственно утешаться страхом и смертью.

85. Потому вслед за грехом допустил Бог смерть и скорбь, что не столько наказание налагал на согрешившего, сколько предлагал врачевство заболевшему. Поскольку же к делам Христовым нельзя было применить такого наказания, и Спаситель не имел в себе никакого следа немощи, которую нужно было бы уничтожить принятым врачевством, то на нас переходит сила Его чаши, и умерщвляет находящийся в нас грех, и раны невинного становятся наказанием за повинных во многом.

86. И поскольку наказание было велико и удивительно, и гораздо больше, чем нужно было, чтобы воздать за человеческое зло, то оно освободило не только от наказания, но принесло такое обилие благ, что на самое Небо восходят и там приобщаются Царства Божия сущие от земли, враждебные, связанные, порабощенные, побежденные.

87. Драгоценна была смерть Господа, насколько — человеку нельзя и понять, хотя и за малую цену куплена была убийцами, по соизволению Спасителя, чтобы и это восполнило Его убожество и бесчестие и через продажу, претерпев свойственное рабам, сокровиществовать поношение.

88. Приобретением почитал бесчестие за нас, а маловажностью цены означается, что туне и даром принял Он смерть за мир. Добровольно умер никому не сделавший неправды ни в чем, ни в отношении к жизни, ни к обществу, предначав и для убийц благодеяния, много превышающие все желания и надежды.

89. Но что я говорю о сем? Умер Бог, кровь Божия излита на кресте. Что может быть драгоценнее сей смерти, что страшнее ее? Чем столько согрешило естество человеческое, что нужно было такое искупление? Какова должна быть язва, что для уврачевания ее нужна была сила такого врачевства? Ибо надлежало, чтобы грех был искуплен каким либо наказанием и чтобы понесшие достойное наказание за то, в чем согрешили пред Богом только, избавлены были от осуждения.

90. Уже не может быть обвинен наказанный в том, за что понес наказание; из людей же нет никого, кто, будучи чист, сам потерпел бы за других, так как никто не в силах вынести надлежащее наказание ни за себя самого, ни весь род человеческий, хотя бы можно было ему умереть тысячекратно.

91. Какая цена в том, что постраждет ничтожнейший раб, сокрушивший царский образ и оскорбивший его величие? Посему безгрешный Владыка, претерпев многие страдания, умирает и несет язву, приняв на себя защиту людей, как человек; освобождает же весь род от осуждения и дарует связанным свободу, потому что Сам не имел в ней нужды, будучи Богом и Владыкою.

92. А почему именно истинная жизнь нисходит в нас через смерть Спасителя — это видно из следующего. Способ, каким мы привлекаем ее в наши души, — есть тот, чтобы совершаться Таинствами, омываться, помазываться, наслаждаться священною трапезою.

93. К совершающим это приходит Христос и водворяется в них, и соединяется с ними, и прилепляется к ним, и исторгает в нас грех, и влагает Свою жизнь и силу, и соделывает общниками победы, — о, благость! — Омываемых препоясывает и вечеряющих похваляет.

94. Почему же и по какой причине от купели, и мира и трапезы победа и венец, которые суть плод трудов и пота? Потому что, хотя мы не подвизаемся и не трудимся, совершая сие, но прославляем этот подвиг, и удивляемся победе, и прославляем трофей и оказываем весьма великую и неизреченную любовь.

95. И раны Господни, и наказание, и смерть усвояем ceбе, и сколько возможно привлекаем их в себя и бываем от плоти Умершего и Воскресшего. Почему справедливо наслаждаемся теми благами, которые от смерти и подвигов Христа.

 96. Ибо если кто, проходя мимо мучителя уловленного и ожидающего казни, хвалит его и удостаивает венца, и оказывает уважение к мучительству, и сам думает умереть с его падением, и вопиет против законов, и негодует на правду, и делает сие не со стыдом и не скрывая своей злобы, но явно говоря и свидетельствуя и указывая на него, какого приговора почтем его достойным? Не накажем ли также, как и мучителя.

97. Очевидно так. Совершенно противное этому, если кто удивляется храброму, и радуется о победителе, и соплетает ему венцы, и возбуждает крик одобрения, и потрясает театр, и с удовольствием припадает к торжествующему, и лобызает его голову, и целует его десницу, и весьма восторгается о воителе и о победе, одержанной им, как будто бы ему самому надлежало украсить свою голову венцем.

98. Не будет ли он от благомыслящих судей признан участником в наградах победителя, как тот, думаю, разделит с мучителем наказание? Если касательно злых сохраним то, что должно, требуя наказания за намерение и помышление, не будет сообразно лишить и добрых следующего им.

99. Если же прибавить и то, что приобретший победу сам не нуждается в наградах за победу, а всему предпочитает то, чтобы видеть славным на позорище своего ревнителя, и то почитает наградою за свой подвиг, чтобы увенчан был друг его, ужели неправедно и незаконно сей последний без труда и опасностей принял бы венец за войну? А это может сделать для нас сия купель и трапеза, и благоразумное наслаждение миром.

100. Приступая к Таинствам, мы мучителя порицаем, и презираем, и отвращаемся, а Победителя хвалим, и удивляемся Ему, и почитаем, и любим Его всею душою, так что обилием желания жаждем Его как хлеба, помазуемся, как миром, и как водою окружаемся.

101. Явно же, что если за нас вступил Он в борьбу и чтобы победили мы, Сам претерпел смерть, то нет ничего несообразного и несогласного в том, чтобы через сии Таинства доходили мы до венцев.

102. Мы показываем возможную готовность, и слыша о воде сей, что она имеет силу смерти Христовой и погребения, веруем всесовершенно и приступаем охотно и погружаемся, — а Он, ибо не малое дает и не малого удостаивает,— приступающим с любовью сообщает то, что было следствием смерти и погребения, не венец какой-либо доставляя, не славу даруя, но Самого Победителя, Себя Самого увенчанного.

103. И выходя из воды, мы Самого Спасителя несем в наших душах, в голове, в очах в самых внутренностях, во всех членах, чистого от греха, свободного от всякого тления, каким Он воскрес, и являлся ученикам и вознесся, каким придет опять, обратно требуя от нас сего сокровища.

104. А чтобы мы, будучи так рождены и запечатлены от Христа как бы некоторым видом и образом, не внесли никакого чуждого вида, Он Сам охраняет входы жизни. Посредством чего мы, принимая воздух и пищу, помогаем жизни тела, через то же самое и Он проникает в наши души, и Своими делает оба эти входа, одного касаясь как миро и благоухание, другого как пища.

105. Мы и вдыхаем Его, и пищею бывает Он для нас, и таким образом, всячески внедряя Себя в нас, и соединяя Себя с нами, соделывает нас Своим Телом, и бывает для нас тем же, чем и глава для членов.

106. Потому и благ всех приобращаемся мы в Нем, ибо Он глава, а принадлежащее голове необходимо переходит и в тело. И сему нужно удивляться, что мы не участвуем с Ним в язвах и смерти, но один Он подвизался; а когда надлежит увенчаваться, тогда Он делает нас Своими сообщниками.

107. И это дело неизреченного человеколюбия не превышает разума и сообразности. Ибо мы соединились со Христом уже после Креста, а когда Он еще не умирал, у нас ничего не было общего с Ним.

108. Он Сын и Возлюбленный, а мы — оскверненные, и рабы, и враги своим помыслом; когда же Он умер и отдана была цена искупления, и разрушено узилище диавола, тогда мы получили свободу и усыновление, и сделались членами этой блаженной Главы.

109. А принадлежащее Главе делается и нашим. И теперь посредством воды мы переменяемся в безгрешных, посредством мира участвуем в его благодеяниях, посредством трапезы живем одною с Ним жизнью, и в будущем мы боги через Бога и наследники одного и того же с Ним, царствующие в одном с Ним Царстве, если только добровольно Сами не ослепим себя в этой жизни и не раздерем царского хитона.

110. С нашей стороны то только требуется для сей жизни, чтобы соблюдать дары и хранить благодеяния и не сбрасывать венца, который сплел для нас Бог многим потом и трудом. Такова жизнь во Христе, которую поддерживают Таинства.