Распечатать

«Любовь никогда не перестает…» Памяти протоиерея Александра Егорова

'); //'" width='+pic_width+' height='+pic_height } }

Загрузить увеличенное изображение. 400 x 589 px. Размер файла 47321 b.
Отец Александр Егоров

В православных книжных магазинах мы видим очень много биографической литературы о людях Русской Православной Церкви 20го века – епископах, священниках, монахах, мирянах. Действительно, времена гонений на веру настолько сильно испытывали людей, создавали столь много преград для жизни с Богом, что лишь немногие избранные могли преодолеть их. И опыт этого преодоления творил из, казалось бы, некнижных и простых людей настоящих гигантов духа, исповедников и тружеников нивы Христовой.

* * *

Легко рассказывать о людях, в жизни которых было много событий и перипетий. Об о.Александре Егорове рассказать не так просто – ведь внешних событий в его жизни было довольно мало. Родился 23 августа 1927 года. В 1941-1947 годах работал на заводе «Красный богатырь». В 1947-51 годах учился в Московской духовной семинарии. 21 сентября 1951 года рукоположен в священники. 22 сентября 1951 года назначен штатным священником храма Илии Пророка Обыденного в Москве, где без перерывов прослужил до конца жизни – больше 48 лет. Единственный раз – в 1998 году – был на Святой земле. Последний год жизни тяжело болел. Умер 5 марта 2000 года. Вот такая жизнь…

* * *

Мальчик Саша Егоров родился в верующей рабочей семье. Тогда такое сочетание казалось невозможным. Ведь верующие – как официально считалось в советское время – это или темные крестьяне, или древние старухи, или подозрительные интеллигенты. А вот Николай Никифорович и Ольга Ивановна были самыми настоящими верующими рабочими, трудились они на заводе «Красный богатырь» и жили поблизости, в Богородском. Причем были активными прихожанами приходского Преображенского храма. Николай Никифорович нес послушание чтеца и даже, что бывает редко, был посвящен в чтеца.

О.Александр рассказывал и еще об одной, смертельно опасной стороне церковного служения отца – вместе с настоятелем и духовником семьи о.Алексием Добросердовым он спрятал от изъятия некую часть церковных ценностей. Понятно, что бы было, если бы это было раскрыто. Но Бог миловал.

* * *

Благодаря пролетарскому происхождению, хоть и не без препятствий, Александр поступил в семинарию. Он оказался в числе самых первых семинаристов, начавших учиться еще в стенах Новодевичьего монастыря – Троице-Сергиева Лавра еще была закрыта…

* * *

Александр рано женился. С матушкой Ниной они со временем стали похожи даже внешне – такое бывает у давно и счастливо живущих супругов. Четверо детей, из них трое сыновей. Любовь к храму им была привита, но вот ни один из них не стал священником, о чем батюшка по-моему серьезно переживал… Когда о.Александр ушел в путь всея земли, матушке недолго оставалась быть одной и… очень скоро она упокоилась рядом со своим супругом…

* * *

Трудно писать о духовнике. Потому что приходится или отговариваться банальностями и общими местами, стараясь передать эмоции, или рассказывать вслух то, что знают только два человека – духовный отец и духовный сын. Да, конечно и Тот, кто между ними – Бог.

* * *

Нелегко писать о любви. Как изобразить любовь? К любви можно прикоснуться, ее можно испытать, почувствовать. У о.Александра был дар сердечности, дар близкого духовного общения – когда ты вдруг понимал, что стоящий рядом с тобой пожилой священник неравнодушен лично к тебе, что он воспринимает твои проблемы, твою боль как свои и готов просить за тебя Бога, плакать и радоваться вместе с тобой.

* * *

Каким он был? Почему, хотя прошло уже 10 лет, о.Александр и сейчас представляется очень ясно и зримо? Думаю, что в жизни он не был такой сильной личностью, которая влияет на многих людей, зажигает словом и ведет за собой. Он был тихим, очень скромным, правильнее сказать – кротким и казалось бы внешне незаметным. И только в редкие моменты – а Господь сподобил меня несколько раз прислуживать ему в алтаре – становилось понятно, какой силы душа и какое дерзновение перед Богом таились за его улыбчивой и немного застенчивой внешностью.

* * *

Однако, было бы неверным представлять о.Александра таким «добрым дедушкой». Он мог говорить и с обличением, взывать к совести человека. Но всегда – с любовью. Не возвышался, не распоряжался, не судил, а сопереживал, помогал, подводил ко Христу и конечно же молился.

* * *

В отношении к своей пастве о.Александр конечно же был ближе всего к ныне прославленному о.Алексию Мечеву. Более того, оставшиеся в живых после арестов и ссылок духовные чада Маросейской общины в 1950х годах пришли к нему для духовного руководства.

У него был дар не столько произнесения проповедей, сколько дар сопереживания человеку и нахождения очень точных, убедительных для него слов.

* * *

Помню, однажды рассказал на исповеди об увлечении компьютерными играми. Батюшка не ругал, не распекал, но мягко так сказал: «- Не надо. Они опустошают душу». И этого оказалось достаточно.

* * *

Любимых нами людей мы запоминаем не только по сказанным словам, но и по жестам, по звуку голоса. О.Александр был наделен музыкальными способностями и служил, можно сказать, очень красиво. Некоторые песнопения на службе (например, тропари и трисвятое на Литургии) он любил петь сам…

* * *

В 1970-80е гг молодые духовные чада о.Александра занимались и еще один важным, хотя и не афишируемым делом – организовывали размножение духовной литературы – перепечатывали на машинках, на тонкой бумаге, которая под копирку позволяла выполнять сразу несколько копий.

Известно, что его вызывали в отдел, журили за то, что к нему ходит много молодежи. Но перепечатку литературы не раскрыли.

* * *

Ильинский Обыденный храм был для о.Александра настоящим домом. Домом, над которым он трудился всю жизнь. Как только ослабилось давление, при храме открылась общедступная библиотека. Тогда в конце 1980х годов духовных книг еще не выпускалось, в библиотеке были собраны православные издания, нелегально попадавшие в СССР («YMCA-PRESS», «Жизнь с Богом», Джорданвилль), а также ЖМП и самиздатовские перепечатки… И конечно возникла Воскресная школа – к детишкам из которой о.Александр был особенно внимателен… На фотографиях – фрагменты паломничества к преп.Сергию в 1990м году.

* * *

Наверное, для каждого любящего Бога священника, Литургия – это центр жизни. Было так конечно и для о.Александра. Он просто говорил с Богом – ясно и благоговейно. И плакал перед Ним. На ранней Литургии все в храме замолкали, когда из алтаря была слышны слова молитвы: «И хвалим, и молим, и мили ся деем…»

* * *

Говорил он всегда просто и кратко, без цитат и богословских рассуждений. Говорил о любви и о грехе, о покаянии и о радости. Конечно, самыми запоминающимися были его беседы перед исповедью, в которых в отсутствии еще общедоступной литературы о.Александр рассказывал о покаянии и о борьбе с грехом…

* * *

Иногда о.Александра можно было увидеть очень расстроенным… Например Великим Постом, когда начинался наплыв людей, исповедующихся раз в год. Он не мог принять такого отношения людей к Богу и к душе… Очень серьезно относясь с исповеди, не мог терпеть ее профанации…

* * *

Храм Христа Спасителя Александр видел совсем маленьким ребенком. Но воспоминание это осталось с ним на всю жизнь. И вот, ходя от Ильинского храма к метро (из деревянного дома в Богородском его семью переселили в Гольяново, на дальнюю московскую окраину), он – останавливался перед местом, где стоял Храм и про себя молился…

* * *

О.Александр очень глубоко воспринимал церковную традицию, отстаивал верность ей и не желал каких-либо нововведений. Однако, его традиционность не была неким ретроградством, желанием сохранить всё «как было», но была крепкой основательностью, укорененностью в поколениях, в опыте Церкви .

* * *

Было трогательно смотреть, как о.Александр общается с семьями. Супругов он благословлял не по-отдельности, а всегда вместе, одним широким благословением…

* * *

Общаясь с прихожанами, о.Александр не часто переходил на «ты». Его обращение на «Вы» означало прежде всего уважение к каждому человеку. Известно, что когда его духовная дочь Мария Каледа стала игуменией Иулианией, он стал называть ее на «Вы» и на ее недоумение пояснил – «Сан требует уважения». А ведь если не ошибаюсь, он же ее крестил возрасте нескольких дней…

* * *

О.Александру приходилось постоянно принимать множество людей с разными судьбами. Помню, пришел молодой человек, который буквально на следующий день должен был принять «крещение» в некой секте. Но вот, что-то у него в душе позвало его в православный храм. О.Александр оставил другие дела и после внимательной и долгой беседы юноша не только оставил мысль идти в секту, но и стал усердным прихожанином… Помню одного священника, который не выдержал тяжести пастырского креста, ушел за штат, сбрил бороду. И для него нашлось у о.Александра слово – для утешения и осознания…

* * *

Очень почитал о.Александр последнего русского государя, еще задолго до прославления неизменно и отчетливо произносил имена царственных страстотерпцев в ектении о упокоении на каждой Литургии.

* * *

Любимым же святым о.Александра был прп. Серафим Саровский. Надо сказать, что в начале 20го века именно Ильинский храм стал центром почитания преподобного. Тогда же появилась в храме икона с частицей его мощей и кусочком мантии. Вечер понедельника – когда по традиции служба совершалась к Акафистом прп.Серафиму – был всегдашним служебным днем о.Александра.

* * *

Одна из проблем современной Церкви – отчужденность прихожан и от храма, и друг от друга. О.Александр находил решение обеих проблем. Своим неравнодушием и расположенностью к человеку он давал ему понять, что в храме человека ждут, ему рады, что он там нужен. Ну а тех, кто начинал к нему ходить регулярно, он просто знакомил – иногда при организации каких-то дел по помощи храму.

* * *

В чем был пастырский метод о.Александра? Сопереживая человеку, молясь о нем и молясь вместе с ним, открываясь ему, он помогал своему духовному чаду открыть душу навстречу Богу, сам оставаясь при этом как бы в стороне. Может быть, точнее будет назвать это духовническим талантом – так как шло это не от рассудка, не от методики, а от веры во Христа и любви.

* * *

Тяжелая болезнь в последние полтора года жизни отнимала у о.Александра много сил. Но как только была возможность – он просил привезти его в храм и исповедовал, утешал – уже сидя или даже лежа в кабинете…

* * *

Честно сказать, я не был среди ближайших чад о.Александра – тех, кто был с ним рядом в последние месяцы. У меня тогда уже была семья, двое маленьких детей… Последний раз мы говорили с ним по телефону за несколько дней до его кончины. Он сказал, что по поводу самочувствия похвастаться ему нечем, но мы можем молиться друг о друге – просил поминать его и сказал, что помолится за меня. На том мы и расстались. Как оказалось – по земным меркам – навсегда.

* * *

Он тихо отошел во время воскресной Литургии. И вот, вечер понедельника… И он опять в храме, в облачении. Но служат над ним уже другие священники… А на отпевании их было и не сосчитать. Говорят, около 80ти. И Патриарх Алексий приехал проститься…

* * *

Однажды мне привелось сопровождать о.Александра по Немецкому кладбищу. Там были похоронены его родители, но там же – могилки тех, кого он почитал, а некоторых из них и знал – московское довоенное и послевоенное духовенство (мат. Фамарь Марджанова, старец Захария, митр.Трифон (Туркестанов), прот.Александр Толгский, прот.Александр Воскресенский, прот. Николай Тихомиров и мн.др). Ощущалось, что там он был среди своих родных. И сейчас он там среди них – под простым крестом…

* * *

Рассказывают, что вскоре после ухода о.Александра в мир иной небольшая группа прихожан отправилась в Псковскую обл. на о.Залит к старцу Николаю Гурьянову с просьбой молиться и с желанием узнать – как там их любимый пастырь – по ту сторону врат вечной жизни? Какова его посмертная судьба?

Не ручаюсь за точность рассказа, но, говорят, старец даже как-то отмахнулся от них: «Да что вы переживаете? Он уже служит» – был его ответ.

* * *

От времени ухода о.Александра нас отделяют уже 10 лет. Многие из нынешних прихожан Ильинского храма, да даже и нынешних священнослужителей – только что-то слышали о нем. Да и сделанное им – увы, не бережется. Организованная им библиотека давно закрыта, хранится где-то в недоступном месте. Уменьшена и воскресная школа – а ведь когда-то в ней училось до 200 человек… Староста из числа его духовных чад отстранен. Изменен порядок богослужений. Даже иконы в храме частично перевешены. Фактически, прихода – того прихода – уже нет…

* * *

Говоря о потере близких людей, о разрушении духовно-близких мест, все же стоит помнить, что преград во времени – как и в пространстве – для Бога не существует. Ведь вечность – это не бесконечно длинное время, а это его отсутствие, выход из-под его непостоянной власти… Т.е. то, что для нас «было», по сути своей не исчезло, оно осталось таким же – просто течение времени нас разделило. Но порадуемся, что оно у нас было.

Порадуемся тому, что мы застали, были свидетелями… и даже чему-то научились у этого кроткого и любящего человека, пастыря – прот. Александра Егорова. Вечная ему память.

Источник: Православие и мир

5 марта 2010 г.