'); //'" width='+pic_width+' height='+pic_height } }
В Москве издана необычная искусствоведческая книга – «Антиискусство: Записки очевидца» Андрея Яхнина. То, чем она особенно интересна, выражено в подзаголовке: автор – в прошлом успешный инсайдер современного арт-мира, вышедший из него (и это – вторая составляющая системы координат) в 1995-м после принятий крещения.
***
![]() |
Выскажем предположение – эта в академическом стиле изданная искусствоведческая книга вряд ли понравится нашей либеральной интеллигенции, что, несомненно, послужит лучшей аннотации для другой части общества.
Предлагаем вниманию наших читателей предисловие к ней, написанное протоиереем Борисом Михайловым, кандидатом искусствоведения, членом Московской Епархиальной искусствоведческой комиссии.
Антиискусству, известному под менее точным названием «современное искусство», уже более ста лет. Первенец его, «Авиньонские девицы» П. Пикассо (1907), произведшие антихудожественный шок на близких друзей художника, а затем и на весь мир, возвестили о происходящих глубинных сдвигах в системе его жизненных ценностей. Существо их точно выразил уже тогда Н.А. Бердяев. В лекции «Кризис искусства», прочитанной в Москве в ноябре 1917 года, он говорил: «Мы присутствуем при кризисе искусства вообще, при глубочайших потрясениях в тысячелетних его основах. <...> Нарушаются грани, отделяющие одно искусство от другого и искусство вообще оттого, что не есть уже искусство, что выше или ниже его. <...> Слишком свободен стал человек, слишком опустошен своей пустой свободой».[1] А еще раньше, в 1914-м, в статье «Пикассо» он писал: «Искусство окончательно отрывается от античности. Начинается процесс проникновения живописи за грань материального плана бытия <...> живопись переходит от тел физических к телам эфирным и астральным. <...> [Пикассо], как ясновидящий, смотрит через все покровы, одежды, напластования, и там, в глубине материального мира, видит свои складные чудовища. Это – демонические гримасы скованных духов природы».[2]
Православная культурология определяет культуру как систему жизненных ценностей человека и общества, выявляемую в их жизненном и историческом творчестве (проф. Московской духовной академии М.М. Дунаев (1945-2008)). Христианская эра характеризуется последовательной сменой двух культурно-исторических формаций: сотериологической (от Рождества Христова до начала XV века), где главная жизненная ценность — праведная жизнь во Христе, «сотерио» — спасение, и эвдемонической (от эпохи раннего Ренессанса до начала XX века), где главной жизненной ценностью становится мир человека — «эвдемония», счастье жизни. XX век уже с первых шагов обнаруживает свою демоническую природу и вводит нас в третью культурно-историческую формацию, возникающую в сокрушительном отвержении первых двух. Более того, как писал в 1963 году ссыльный церковный писатель С.И. Фудель об истоке «абстрактного искусства школы Пикассо», это не столько смена эстетических предпочтений, сколько «бунт и очень глубокое богоборчество, какой-то уже не базаровский, а космический нигилизм. <...> Точно какая-то ненависть к плоти мира, к самой материи мира все сильнее поднимается в человеке, <...> пожелавшем своими нечистыми руками тронуть первооснову бытия, то "основание, которого, — как сказал Апостол, — художник и строитель Сам Бог" (Евр. 11:10)…»[3]
Об искусстве XX века, его художниках написано великое множество исследований, однако в научном постижении его глубинной природы прорыва не произошло. Как пишет доктор искусствоведения священник Стефан Ванеян, «история искусствознания в XX веке — это история неудачной попытки рождения новой научной дисциплины. Ни рецепция смежных методологий, ни опыт усвоения максимального числа концептуальных контекстов — ничто не позволило искусствознанию стать отдельной и самостоятельной "наукой об искусстве". Причина тому — не только в специфике гуманитарного знания вообще <...>. Самое важное другое: как выяснилось, само искусство, художественное творчество по природе своей не есть нечто самостоятельное и независимое, как думал эстетизм XIX столетия. Присущий художественной деятельности символизм заставляет рассматривать продукт этой деятельности, т.е. произведение искусства, в лучшем случае как "систему отсылок", как риторический дискурс, изобразительность которого выходит далеко за пределы визуального ряда».[4] Этим «далеко» является духовная сфера, действительно с трудом поддающаяся научной формализации.
![]() |
Начало святоотеческому пониманию культуры в России на рубеже ХIХ-ХХ столетий положил С.Н. Булгаков (1871-1944), как раз в ту кризисную для себя пору преодолевая сциентистское пленение в марксизме. В 1906 году он формулирует свое credo: «По моему убеждению, определяющей силой в духовной жизни человека является его религия, — не только в узком, но и в широком смысле слова, т. е. те высшие и последние ценности, которые человек признает над собой и выше себя, и то практическое отношение, в которое он становится к этим ценностям. Определить действительный религиозный центр в человеке, найти его подлинную душевную сердцевину — это значит узнать о нем самое интимное и важное, после чего будет понятно все внешнее и производное. В указанном смысле можно говорить о религии у всякого человека, одинаково и у религиозного, и у сознательно отрицающего всякую определенную форму религиозности. Для христианского понимания жизни и истории, кроме того, несомненно, что человеческой душой владеют и историей движут реальные мистические начала, и притом борющиеся между собой, полярные, непримиримые. В этом смысле религиозно-нейтральных людей, собственно говоря, даже нет, фактически в их душе происходит борьба Христа и "князя мира сего"».[5]
Такое понимание позволило С.Н. Булгакову при первом появлении антиискусства определить его духовную природу. Едва ли не одновременно с Н.А. Бердяевым он посетил в 1914 году картинную галерею С.И. Щукина на Знаменке в Москве, где были выставлены кубистические новинки Пикассо из Парижа. «Когда вы входите в комнату, где собраны творения Пабло Пикассо, вас охватывает атмосфера мистической жути, доходящей до ужаса. Покрывало дня, с его успокоительной пестротою и красочностью, отлетает, вас объемлет ночь, страшная, безликая, в которой обступают немые и злые призраки, какие-то тени. Это — удушье могилы <...> Женственность, Душа мира, есть материнское лоно искусства, а вместе с тем и его любовь. Она предстает в творчестве Пикассо в несказанном поругании <...> все эти лики живут, представляя собой нечто вроде чудотворных икон демонического характера <...>. Творчество Пикассо, особенно во второй период, есть плод демонической одержимости. С большой напряженностью выражается в нем мироощущение злого духа, не любящего и хулящего творение Божие».[6] Ср. запись прот. А. Шмемана от 11 февраля 1976 года: «...нарушен некий органический, изначальный и вечный опыт... наша культура в основном и состоит в его отвержении и нарушении, так что сама ее суть, собственно из этого отвержения и состоит... Это опыт только негативности, восстания, протеста, и само понятие "освобождения" (liberation) тоже всецело негативно... Нужно отвергнуть всю современную культуру в ее духовных — ложных, даже демонических предпосылках».[7] Здесь сказано все самое главное о нарождавшемся антиискусстве.
Совсем немного появилось работ, написанных в наше время с этих позиций. Книга Андрея Леонидовича Яхнина «Антиискусство: Записки очевидца» — выдающееся явление среди них и, по существу, новое слово в научной литературе, посвященной этому вопросу.
![]() |
Книга непроста для чтения, но захватывающе интересна. Она вводит в читательский оборот современное искусство — contemporary art: «чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй» («Чудовище тучное, гнусное, огромное, со ста пастями и лающее» — соединение свойств циклопа Полифема и трехголового Цербера; эпиграф к книге Александра Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790); приводится Радищевым в значении отрицательного отношения к общественному явлению, в данном случае — многоликому крепостничеству в России) — и впервые за минувшие сто лет раскрывает его природу и «анатомию».
Книга имеет подзаголовок «Записки очевидца». Однако уже при первом знакомстве с текстом становится понятным, что это больше чем «записки» и не только «очевидца», но человека, погруженного в проблему и предлагающего богословский путь ее постижения, отличный от традиционных подходов искусствознания и «устоявшихся теорий современного искусства» (Здесь и далее цитаты по рукописи: Яхнин А.Л. Антиискусство: Записки очевидца). «Мы, христиане... — пишет автор, — должны опираться не на современную культурологию и искусствоведение, а на двухтысячелетнюю традицию и опыт Церкви».
Основную задачу А.Л. Яхнин видит в исследовании «фундаментальной метаморфозы, происшедшей с искусством за последнее столетие». Он стремится к выявлению сущностных связей contemporary art между отдельными его сторонами, не имеющими, как кажется, единого исторического формообразующего контекста, через осмысление их духовных основ, а также с древними и новейшими гностическими сектами, с массовой культурой и революционными процессами XIX — начала XX века. Единственный способ разобраться в бульоноподобном пласте современной культуры автор видит «в использовании именно системы традиционных духовных ценностей, — прежде всего, подхода с точки зрения православного христианства. <...> ...Ведь когда мы зажигаем огонь в ночи, не языки пламени гнутся к земле, а тьма трепещет и отступает».
Автор совершенно оправданно считает, что Церковь не должна замалчивать антихристианской стратегии современного искусства, но «ясно и принципиально заявлять о своей позиции» и при этом «отличать сознательно богоборческую суть contemporary art от творчества отдельных художников и их самих — крещеных христиан и членов Церкви, часто фатально запутавшихся в дьявольских сетях современной культуры». Методологию автора определяет святоотеческое понимание культуры как «живой части человеческого духа, его отображения в тварном мире».
Отсюда — обновленный взгляд на давно уже стершиеся в своем подлинном значении примелькавшиеся понятия и критическая оценка использования искаженных смыслов и значений многих слов в теории contemporary art. Так, например, дизайн в устоявшемся понимании — позитивный продукт авангардистской ломки искусства — в настоящем исследовании предстает «фактором не формирования среды, а расчленения традиционных и естественных для человека принципов и связей с материальным миром», являющимся отражением невидимого мира духовного. В этой связи автор доказательно называет contemporary art «лабораторией распада», разрабатывающей алгоритмы «превращения человека в схему рефлексов и желаний» и подчинения человеческой воли и личности энергии «распада смыслов, форм, границ между культурой и цивилизацией, между жизнью и смертью».
Владение святоотеческим подходом позволяет автору по-новому характеризовать хорошо известных читателю столпов авангарда и современного искусства. Например, «его (Малевича. — Б. М.) белая живопись – символ «несвета», и отсутствие в таких картинах тьмы делает эту живопись лишенной всякого измерения, знаком абсолютной пустоты, зоной умирания всего сущего». Логичный вывод из этого — развенчание суждений, приписывающих Малевичу «чуть ли не преемственность иконописной художественной традиции», что является, по мнению автора, «просто кощунственной точкой зрения».
![]() |
Принципиально новое слово сказано автором и о Кандинском. Его концепцию «внутренней необходимости» он точно определяет как «результат суррогатных религиозных переживаний» с неизбежным возобладанием оккультизма над христианской духовностью. Его труд «О духовном в искусстве» (1912) «представляет собою попытку найти связь между миром духовным и видимой живописной изобразительностью. И здесь как раз проявляются трагические противоречия такого поиска, если он осуществляется вне связи с Творцом».
Принципиальное и далеко идущее значение имеет оценка автором использования технических новинок в contemporary art: «Вовлечение фотографии в культурное пространство из пространства технически вспомогательного содержит в себе глубинный и притом сугубо отрицательный смысл <...> свет из антропоморфно-опосредованного в традиционной живописи превращается в фотографии в механически безличностный по своей сути. Человек уже не участвует в творческом отображении света». Здесь автор оставляет еще и на будущее образец методологического подхода к постижению второго из трех столпов современной культуры — кинематографа (contemporary art, кинематограф, рок, поп-музыка).
Убедительно рассмотрена А.Л. Яхниным роль современного искусства как разработчика технологий для индустрии развлечений; раскрыт, в частности, ведущий метод примитивной атаки на сознание в виде провокативных образов, действий и заявлений, разработанный дадаистами еще в 1910-е годы.
Особого внимания заслуживают разделы, посвященные «новинкам» contemporary art второй половины XX века: поп-арту и флюксусу («поток жизни»). Бунтарский смысл поп-арта, — пишет А. Яхнин, — «как сочетание преступлений, секса, еды и насилия является универсальным кодом распознавания современного искусства с самого его зарождения. Суть же этого смысла — бунт против реальности богоприсутствия в мире, сознательное и последовательное разрушение божественной реальности в пользу бездуховного вакуума, наполненного лишь темными духами. Именно эта субстанция безбожной пустоты периодически манифестируется ее адептами "от культуры" как "новая реальность"».
Настоящим успехом исследования стало открытие А.Л. Яхниным организационной структуры и природы contemporary art: как тоталитарной секты, что позволяет ему впервые описывать это явление с проникающим пониманием его сути на адекватном языке. При этом использование им методологии, разработанной ведущим православным специалистом по тоталитарным сектам проф. А.Л. Дворкиным, вдвойне оправдано, так как основывается на общем мировоззрении и изучении соприродных явлений. Вполне правомерно автор указывает на общность природы русского авангарда и секты большевиков, называя при этом главным идеологом и разработчиком революционной эстетики «не Луначарского, как описывается в советской историографии», а Троцкого, отводившего значительную роль социалистическому искусству в создании «более высокого общественно-биологического типа, если угодно — сверхчеловека».[8] При этом автор оправданно заключает, что «мистический контракт, подписанный между духовным братом европейского "дада" — русским авангардом и советской властью <...> закончился физическим устранением использованного в пропагандистских целях авангарда, в результате чего некоторыми, не до конца деградировавшими художниками, была осознана истинная природа большевистской власти».
С особым интересом читается последняя, четвертая, глава книги, рассказывающая о русском contemporary art с 1910-х годов до наших дней. Причем последний период, с 19б0-х годов, ценен еще и тем, что автор, будучи архитектором по образованию, отдал дань увлечению неофициальным искусством, был вовлечен в main stream и сумел рассказать о нем с достоверностью очевидца и правдивостью христианина. Весьма впечатляет в этом контексте сказанное им о противоречивости и о прорывах к человечности в творчестве И. Кабакова.
Книга Андрея Яхнина знаменует возвращение после столетнего перерыва православной миссии на арену современной культурной жизни. Радикально и бескомпромиссно она разрушает иллюзии, устоявшиеся суждения и стереотипы восприятия культуры нашего времени. Это целостное в духовных и идейных основах сочинение. Ее отличает системность постижения историко-религиозной проблематики, историчность, широкий охват материала с позиций христианского понимания своеобразия культуры XX века. Книга может быть адресована, прежде всего, православным читателям, заждавшимся надежного проводника по «пустыням и пещерам» современной культурной жизни. Она может стать также учебником для желающих заняться изучением contemporary art на профессиональном уровне. Она, наконец, ценна сама по себе как свет и слово правды и истины, как яркий пример апостолата мирян.
Протоиерей Борис Михайлов
Об авторе:
Андрей Леонидович Яхнин родился в 1966 г. в Москве, окончил Московский архитектурный институт (1991). С конца 1980-х – активный участник художественной жизни Москвы. С 1987 г. член арт-группы «Чемпионы мира», основанной им совместно с друзьями и соавторами (Г. Абрамишвили, Б. Матросовым и К. Латышевым при содействии К. Звездочетова). Принимал участие в крупных международных форумах современного искусства, таких как Венецианская биеннале и кассельская «Документа». Персональные выставки художника Яхнина проходили в ведущих европейских и московских галереях и музеях.
Приняв в 1995 году крещение в храме Рождества св. Иоанна Предтечи на Пресне, А. Яхнин постепенно прекращает занятия современным искусством и возвращается к первоначальной профессии – становится одним из учредителей и директором архитектурно-строительной компании.
А. Яхнин – член Приходского собрания московского храма Покрова Пресвятой Богородицы в Филях и слушатель последнего курса по программе «Теология» Факультета дополнительного образования Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.
Презентация книги состоится 13 февраля в 19. 00 в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете, в ректорском корпусе, недалеко от храма Святителя Николая в Кузнецах (Москва, ул. Бахрушина, д. 2/5, корп. 2 /вход с Вишняковского пер./, зал ученых советов – 3 этаж, ауд. 301).
[1] Бердяев Н. Кризис искусства. М.: СП Интерпринт, 1990. Репр. изд.: М.: Изд. Г.А. Лемана и С.И. Сахарова, 1918. С. 3, 4.
[2] Там же. С. 30-31.
[3] Письмо С.И. Фуделя искусствоведу Н.Н. Третьякову // Фудель С. И. Собр. соч. в 3 т. М.: Русский путь, 2001. Т. 1. С. 480, 481.
[4] Ванеян С. Интенция, экзистенция и гений места // Искусствознание (М.). 2004. № 2. С. 356.
[5] Булгаков С.Н. Карл Маркс как религиозный тип // Булгаков С.Н. Героизм и по-движничество. М.: Русская книга, 1992. С. 54-55.
[6] Булгаков С.Н. Труп красоты: По поводу картин Пикассо // Сочинения: в 2 т. М., 1993. Т. 2. С. 528-532.
[7] Шмеман А., прот. Дневники. 1973-1983. М.: Русский путь, 2005. С. 247.
[8] Троцкий Л. Перманентная революция. М.: АСТ, 2005. С. 300.
13 февраля 2012 г.
Рассылка выходит два раза в неделю:
Фамилия моя весьма распространенная, поэтому с кощунником Юрием Шабельниковым мы далеко не родственники. А я своим именем подписываюсь потому, что мне скрывать нечего. Некоторые мои стихи известны многим, например, стихотворение о Царственных Великомучениках.
Вы пишете в комментарии: "на что нам ориентироваться в новом веке как на НАШУ историю - историю определяемую Святителем Тихоном, Новомучениками и Исповедниками Российскими, героями Белого движения или историю связанную с такими именами как Ленин, Троцкий, Парвус, Сталин(одни воровские псевдонимы), Малевич, Татлин, Родченко, Маяковский и другие."
Такой взгляд весьма однобок и упрощен (как, впрочем, и ваша книга "Антиискусство"). Вы говорите о героях белого движения, противопоставляя их красным. Но вы забываете, что в гражданской войне нет правых. На то она и гражданская. Террор практиковали как красные, так и белые. А Колчак еще и пытался восстановить помещичье землевладение. Не случайно Шульгин писал, что белое движение начали почти святые, а закончили почти бандиты. И царя, кстати, свергли отнюдь не большевики.
Сталин был жесток. Но он сумел превратить Советский Союз в великую державу. И великую Отечественную мы выиграли в том числе и благодаря ему.
Уважаемый модератор, пожалуйста, опубликуйте данное сообщение.
Книга Ваша давно ожидаема и чрезвычайно глубока и полезна.
Впечатлен Вашей компетентностью и глубиной, и восхищен Вашим мужеством.
Хотел поделиться с Вами своей находкой: весной этого года (я ещё не знал о Вашей книге) в Страсбурге с огромным успехом прошла выставка "L'Europe des йsprits. De la facination de l'occulte 1750-1950". Не будучи специалистом-искусствоведом, я был поражен не только откровенным и детальным изложением и разъяснением генезиса "современного искусства" (а то, что его истоки - это оккультные духи зла не просто не затушевывается, но напротив - находится в самом ценре экспозиции!), не только прослеживанием многовековой связи оккультной духовной девиации с литературой, философией, и затем только живописью, но и поразительной синхронностью этих процессов в Европе. Если Вас заинтересует каталог, мог бы предложить его Вашему вниманию. Лучшей иллюстрации к Вашей книге трудно себе вообразить! Если Православие.ру заинтересуется продолжением разговора по теме, готов подготовить материал по этой выставке в сопряжении с идеями "Антиискусства".
http://www.retailart.ru/Articles/31.aspx
Творчество Пикассо
Я хотел бы набросить лассо
На скульптуры Пабло Пикассо:
Как на них ни взглянуть -
Не искусство, а жуть:
Не ходите смотреть Пикассо!
"Учебник рисования" Максима Кантора описывает арт тусовку изнутри. Это взгляд современного художника и писателя. Описание ситуации в арт мире и мире вообще в 90-е (там проводятся параллели)перемежается с описанием опыта художника. Не назвал бы его ортодоксальным православным, но художником - да.
Вообще именитые современные художники (русские) - это большей частью просто тусовщики. Есть и такой вариант - художник совсем перестает писать, а заказывает всю эту "рутину" китайцам. Ну а сам просто рекламирует себя на арт тусовках. Хотя опять же и среди тусовщиков есть инсайдеры,которые заставляют самих тусовщиков иначе взгялуть на мир, если даже и в малом - там порой непробиваемая стена просто. Я не говорю об ортодоксальных православных,а просто о тех, кто может научить людей любить хоть где, в арт тусовке или ином месте. Арт-тусовка - это тоже люди.
Книга очень нужная, очень хочу прочесть.Для меня современное искусство страшно тем, что в его девизе стоит Ирония над всем и вся. Оно воспитывает человека без ценностей, осмеевая любые душевные порывы. Невероятный цинизм на лозунге многих из современных "творцов". Я не требую от мира чтобы все прям были ортодоксальными православными, но я боюсь, если мы потеряем хотя бы пресущее нам по менталетету ценности.
Странно, что публика, призывающая к свободе мнений, совершенно не терпима к д р у г о м у суждению, а уж тем более, если это мнение (о ужас!) высказывает православный христианин. Почему-то они считают, что истина - исключительно в суждениях атеиста или человека другой веры. Отказывая православию в возможности даже высказать свою точку зрения, светская наука сама себя обкрадывает, а отнюдь не оскорбляет верующих, ибо Бог поругаем не бывает.
А вам, уважаемый Андрей Леонидович, я бы хотела пожелать дальнейших успехов на этом непростом пути. Помоги вам Господь!
Искусство называют сферой духовной культуры. Мы произносим этот термин механически, не задумываясь, что в искусстве мы действительно сталкиваемся с духами, с реальными существами, разумными и эмоциональными, которые - так уж случилось - принадлежат двум полярным лагерям. Каким именно духом вДОХновлено то или иное произведение, каким духом дышит художник - это и есть основное содержание искусства. Именно потому мы часто не находим слов для описания воздействия на нас произведений искусства, только какие-то мимолётные ощущения, порой чисто физиологические, дословесные, что у нас нет опыта общения с духами, какой есть, например, у отцов церкви.
Современное искусство выносит на публику самые низменые и отвратительные эмоции, желания, мысли, те, которые для душевного здоровья должны быть высказаны на исповеди и выкорчеваны из души. Но напротив, эта мерзость, вдохновлённая демонами греха, тиражируется и в ней находят эстетизм, смелость, самовыражение личности. Но не находят следов присутствия духов злобы поднебесной, потому что наивно полагают, что эти духи - метафора.
Современное искусство обвешано словами - потому что без комментариев оно не тянет даже на ремесло. Представим, что через тысячи лет археологи нашли работы Кабакова или Гора Чахала... Эти "произведения", вынутые из словесных рам, не будут вовсе отнесены к области искусства.
У меня у самого имеется подобный негативный опыт. В первый раз, когда был в Питере, посетил Русский музей. Во всех залах наслаждался творчеством художников-реалистов, всех эпох. Но когда попал в зал художников-авангардистов, тут мне реально поплохело, даже подташнивать начало. Настолько там была неестественная, какая-то гнетущая, отрицательная атмосфера. Извращенные искаженные образы, уродливые изображения... Побыстрей прошел этот зал, стараясь там не задерживаться.
Я этот отдел потом назвал "Царством шизофрении".
Потом, несколькими годами позже опять испытал подобные ощущения посетив худ. выставку уже в другом городе. Стоило попасть в отдел авангардизма- опять испытал плохое самочувствие.
Это моё личное мнение, которое складывалось на протяжении последних лет, т.к. сам в настоящее время получаю художественное образование и как-то, знаете, всё меньше и меньше понимаю, а о чём, собственно, суть всего этого? Где та сверхидея, вокруг которой формируется искусство? Я вижу вокруг только интерес уже увлечённых в это людей, но при том непонимание со стороны простых обывателей.
Ведь искусство должно служить не богеме, а всем людям, и оно должно УЧИТЬ и ОБРАЗОВЫВАТЬ людей. Оно должно быть разумным и иметь созидетельную энергию.
Кто-то говорит, что все эти ощущения грязи исходят от того, что некоторые художники просто констатируют безбожность нашего мира, его грязь, но минутку, разве художник не должен искать путь выхода из этой грязи? И вот этим зачастую и пренебрегают. Причём пытаются придать эстетику этой грязи, коверкают всё дальше некуда.
Самое главное - чтобы люди начали понимать для себя, что есть искусство. Для меня это поиск путей выхода их душевного ступора, расшевеливание чего-то человечного в глубине души, то, что даёт надежду. И я благодарен в душе каждому автору и художнику, который открывает мне глаза и напоминает о Боге и христианский ценностях.
Если из этого"Антиискусства" собираются делать учебник в православном учебном заведении, то пусть сначала пройдут тот путь лекционных шлифовок на искусствоведческих факультетах различных ВУЗах страны, а потом реально можно будет увидеть актуальность и пользу данной "новинки" и что от нее останется.
Сегодня любой "писатель" может писать на любую тему , но учебники пишутся профессиональными авторскими коллективами и рецензируются, если мы не хотим готовить новое поколение православных искусствоведов -дуболомов.
Православный учебник по искусству современному без сомнения нужен, но опираться он должен на труды серьезных авторитетных богословов, например Оливье Клемана "ОТБЛЕСКИ СВЕТА.Православное богословие красоты"и тд.
Вот в пророчестве Исайи (3-3), как одно из наказаний за грехи, говорится, что у народа не будет "мудрого художника и искусного в слове".
Как и любым другим родам профдеятельности.
Тот же кто не учился воспринимает все увиденное с дилетантской точки зрения полагаясь лишь на собственные эмоции.
Этого зрителя пугает увиденное и вводит в искушение цена за произведение.
Ему начинает казаться, что над ним смеются.
А самое главное- что он начинает СУДИТЬ.
В школьных учебниках по литературе (у кого есть дети-посмотрите) во вкладках в конце - Шагал, Пикассо, Шагал, Брубель, Шагал, Малевич и т.п.
Зачем это 4-х 5-ти 6-ти классникам ? Кто это утверждает ?
Антиискусство: Теория и практика авангардистских движений. / Крючкова В.А. 1984 год.
В книге дается марксистский анализ и критика эстетических концепций модернизма, выработанных буржуазным искусствознанием, рассматриваются связи между течениями буржуазной философии и авангардом как выражение общей тенденции буржуазной культуры. Автор раскрывает концепции кубизма, футуризма, сюрреализма, абстракционизма, сопоставляя их установки с манифестами литераторов-авангардистов.
http://libriz.net/book/72058-antiiskusstvo-teoriya-i-praktika-avangardistskih-dvizheniy.html
Мама так вообще прямо сказала: "Он как будто от нечистого что ли был". :)
По-моему фотография и дизайн к какому-либо виду искусству, в традиционном, не авангардном понимании этого слова, не относятся. Это две совершенно отдельные сферы культуры со своими законами и задачами. Рассматривать фото и дизайн как виды искусства - ошибка. Но их можно, как и искусство рассматривать с точки зрения христианства/антихристианства. Фотография может быть прекрасной и апеллировать к лучшим человеческим чувствам, а может и быть гадкой. А дизайн так вообще сугубо прикладная тема, призванная решать практические задачи.
Ответ художника окружающему миру — прогрессу техническому, обществу и нравам — либо икономия в лице модерна, либо радикализм в духе авангарда. И там и там есть чему поучиться и продолжить по примеру нашим недавним классикам начиная с Фаворского и к Васнецову А.В. Они верующие люди.
Очень хочется, чтобы голос А. Яхнина и единомышленников был услышан и в "прогрессивной" искусствоведческой среде.
Помоги, Господи!