Пришла пора воспоминаний

Год назад — 5 декабря 2008 года — почил о Бозе Святейший Патриарх Алексий II. Погасло яркое светило на православном небосклоне, навек закрылась книга его земной жизни, в которой записаны его деяния. Ныне пришла пора добрых о нём воспоминаний. Мы в гостях у диакона Никона (Муртазова), клирика женского монастыря Св.Иоанна Рыльского (Иоанновского) на Карповке. Отец Никон, бережно перебирая фотографии Святейшего, рассказывает.

Пастырь добрый

Со Святейшим Патриархом, тогда ещё архиепископом Таллинским и Эстонским Алексием (Ридигером), я впервые встретился в Пюхтицком монастыре. В монастырь мы с мамой поехали вслед за старшим братом Александром, получившим туда назначение.

Владыка Алексий часто приезжал в Пюхтицкую обитель, где именно его усердием многое было благоустроено: восстановлены стены, расписан собор, проведён свет и водопровод. Вот как вспоминает о тех благословенных временах игумения Варвара (Трофимова): «Владыка не только был нашим духовным руководителем, но и сам помогал нам по хозяйству. Как-то приезжает на первой неделе Великого поста, а тут аккурат уголь привезли. Он и направился туда. Я ему: «Владыка, куда вы?» А он: «Уголь разгружать. А вы не смейте ходить». И вместе с сёстрами весь уголь разгрузил. Потом увидел, что дрова не колоты, потребовал колун… Владыкиных дров нам надолго хватило. Очень жалел он сестёр… Да это и не удивительно — Святейший был связан с Пюхтицей с раннего детства. Наши схимницы вспоминают, как он, бывало, приедет с родителями и бежит помогать сёстрам — жнёт, колоски подбирает, картошку копает, грибы для трапезы собирает. Сёстры шутили: «Вот и наш отец Алексий с мамой и папой приехал!» И, будучи избран на патриаршество, он принял монастырь под свой первосвятительский омофор и не оставил попечениями. Помню, как к его приезду сёстры готовились — коровкам и телятам бантики привязывали. Очень он любил животных, обязательно посещал скотный двор и непременно сам угощал лошадок, коров, курочек, даже для белок находилось немного орешков и семечек. А коли приезжал с иностранными гостями, так и их вёл на скотный двор».

— А запомнилась ли какая-нибудь встреча со Святейшим особенно?

— Запомнилась… Только тогда я был сильно смущён и расстроен. Стояла осень, в Пюхтицу приехали паломники и среди них две студентки. Я был молод и вызвался показать им окрестности, обещал сводить на Патриаршую горку по грибы. Есть в Пюхтице горушка, где грибы хорошо родятся, и Патриарх любил их собирать. Предпочтение он отдавал рыжикам, собирал даже слегка подпорченные, сам же потом и чистил. Монахини прозвали горушку Патриаршей, и в дни приезда Святейшего старались туда не ходить, грибов не брать. Туда-то я и повёл девушек. Идём, разговариваем, вдруг поднимаю глаза, а на вершине Патриарх стоит. Испугался я своего самочиния, шепчу спутницам: «А вот и Патриарх — идите под благословение». А сам юркнул в кусты.

— Грибов-то хоть успели набрать?

— Не до грибов было!.. Но Святейший, видимо, понял моё душевное смятение — ни слова не сказал, а паломниц благословил.

История с иконой

В Пюхтице у меня главным послушанием было написание новых и реставрация старых икон — выцветших, закопчённых, потрескавшихся. Святейший мою работу одобрял. Помню, в пюхтицком Успенском соборе московские богомазы стены расписывали. Но владыке их работа не очень понравилась: «Больно уж лики некоторых святых получились неблагообразные». Через год образа закоптились, вновь поставили леса, а мне дали послушание переписать лики этих святых. Я выполнил работу, и Святейшему понравилось.

Не к тщеславию моему, а к славе Божией, добавлю: мне посчастливилось написать по благословению Алексия II два иконостаса. Первый — в храме Прп.Иоанна Рыльского в Иоанновском монастыре, второй (временный) — в часовне Св.Ксении Блаженной.

— А какую-нибудь икону, вами написанную, вы дарили Патриарху?

— Нет, я не смел, да и возможности не имел. Но одна моя икона всё-таки попала к нему. Уже живя в Печорах, я подарил настоятельнице Псковского Снетогорского женского монастыря игумении Людмиле икону св.равноапостольной княгини Ольги. А та передарила икону Святейшему. В это время в Третьяковской галерее открылась выставка церковных художников и мастеров, и Патриарх отправил туда мою икону. Узнал я об этом, получив от дирекции Третьяковки поощрительную грамоту как участник выставки. Где сейчас та икона? Не знаю, возможно, в Патриархии в Москве.

Медаль на двоих

Алексий II, будучи ещё владыкой Санкт-Петербургской кафедры, вручил мне за диаконское служение и иконописные работы серебряную медаль Прп.Сергия Радонежского и грамоту за подписью тогдашнего Патриарха Пимена. Вот она. «Грамота о награждении медалью Преподобного Сергия Радонежского II степени диакону Борису Муртазову, клирику Успенского женского монастыря в Куремяэ Таллинской епархии. Патриарх Московский и Всея Руси Пимен. 3 апреля 1981 г.». Скромная медаль, осенённая именем и образом великого печальника Земли Русской, с девизом на оборотной стороне: «Смирением возвышаемый». Я её всегда надевал, как владыка приезжал в обитель. Но однажды обнаружил, что исчезла медаль. Везде искал, всё перетряхнул — нет как нет. Тогда повинился брату: «Батюшка, потерял я медаль-то». Он улыбнулся: «Да я отдал твою медаль крестьянке одной». Я: «Как же так?.. Мне, конечно, не жалко, но всё-таки награда от Патриарха, она ведь не просто так даётся. И Патриарх говорил: «Кто не носит моих наград, значит, пренебрегает мною». Отец Гермоген руками развёл: «Понимаешь, приходит на днях ко мне эта старая крестьянка, жалится: «Я награждена Сергиевой медалью, но потеряла её. Что делать-то теперь?» Я её и успокоил: мол, есть у моего брата такая же — я тебе её отдам. И отдал». — «Ну что же, — смирился я, — отдал так отдал. Пусть утешается бабка. Ей медаль эта и впрямь нужнее и важнее. Много ли у наших стариков-крестьян, всю жизнь спину гнувших, радости? Выцветшие грамотки за ударную работу на стенах да медали и ордена». Можно, конечно, восстановить утраченную медаль, надо только грамоту в Патриархию послать, но думаю, что, наверное, и не надо теперь. Куда мне её, в гроб разве? Мне уж 70 лет минуло.

Слова наставления и любви

— Отец Никон, а вам Святейший Патриарх дарил что-нибудь, что вы до сих пор бережёте, как дорогую памятку?

— Когда я закончил Духовную семинарию, Святейший подарил мне Библию с благословляющей надписью. А здесь, в Иоанновском монастыре, где я живу уже 10 лет, хранится поистине безценный дар — его письмо мне, грешному, когда я занемог, полное слов любви и отеческой заботы: «Дорогой отец Борис! Радуюсь, что ты начинаешь поправляться. Поминаем молитвенно тебя — болящего. Не спеши приступать к своим обязанностям. Находись в Печорах столько, сколько велят врачи. В будущем тебе нельзя столько работать. Никаких дополнительных работ тебе брать нельзя. Вот ты сам убедился, к чему приводит переутомление, постоянное недосыпание и перегрузка. О том, что можно будет делать и чего нельзя, мы поговорим, когда ты поправишься. Не скорби, что ты находишься вдали от своих близких и родных. Главное — поправляйся. Надо хорошо окрепнуть. Храни тебя Господь. С любовью м.Алексий. P.S. Я всё ещё до сих пор болею, уже больше месяца, и не был в епархии на первой неделе Великого поста».

Как же я возрадовался сердцем, получив эти строчки заботы обо мне, незаметном рабе Божием! Никакие дары не сравнятся с этим посланием, которое я храню уже 25 лет как благословение и утешение. Оказывается, владыка всех помнил и болел за всех душой.

И ещё один безценный дар получил я от Святейшего. Я жил тогда в иерусалимском Горненском монастыре, реставрировал старые иконы и служил диаконом. И так захотелось мне принять монашество здесь, на Святой Земле! Написал прошение на имя Святейшего Патриарха Алексия II. Ответ был благоприятный, и 6 апреля 1999 года меня постригли в монахи с именем Никон. Вернувшись в Россию, я в алтаре храма Христа Спасителя подошёл к Святейшему под благословение со словами благодарности. Он справился о моём здоровье, благословил на операцию и определил мне местом жительства Иоанновский женский монастырь.

У каждого православного своё представление о почившем Святейшем Патриархе Алексии II, свои дорогие воспоминания. Одно знают все: он очень любил Россию и хотел, чтобы она оставалась незыблемым подножием Престола Божиего, хранила и несла свет Православия всему миру. Верим, что ныне он пред Престолом Божиим молит Творца за многострадальную Россию, за всех нас.

Подготовила Ирина Рубцова