Ревизор и журналисты

Источник: Радонеж

Если отвлечься от сатиры, от всего, что первым бросается в глаза при прочтении «Ревизора», если взмыть над сценой и посмотреть на пьесу глубже, то она, конечно, пророческая. Уже современники заметили, угадали, что Хлестаков это – антихрист. Это мелкий бес, вернее – орудие мелкого беса, кратковременно призванный «на царство» и обласканный, исключительно благодаря тотальной лжи, пропитавшей маленький и неизвестный городок. Не состояла бы верхушка из вора, сидящего на воре и вором погоняющая, не сознавай каждый из этих воров, что он виновен и, не ровен час, возьмут его за воротник, сидеть бы Хлестакову под караулом, а не собирать мзду с чиновников и не целовать в плечико жену городничего.
Уже одно это в пьесе представляет ее эсхатологическую ценность и открывает перед глазами зрителя одно из колесиков в механизме «тайны беззакония». Если весь мир – не более, чем город, пусть и сильно разросшийся, и если нравственный облик попечителей богоугодных заведений и почтмейстеров – соответствующий, то любой хлыщ может быть всемирно коронован на небольшой срок, незадолго до наступления Настоящей Ревизии.

Но Хлестаков, сей любитель карт и искусный прожигатель отцовских денег не только невольный самозванец, вынесенный на гребень чужими грехами. Он – Хам.
Большинству людей, попавших на его место было бы так естественно испугаться разоблачения, поменьше болтать и побыстрее свернуть комедию, уехать. Было бы так естественно поблагодарить судьбу за милость (о благодарности Богу речи быть не может по многим причинам) и пожалеть своих смешных и глупых, погрязших в беззакониях невольных благодетелей. Ан, нет. Ему никого не жалко, но все время смешно, если он не голоден. Позор городской элиты он не прочь превратить в сюжет для публичного осмеяния. Этим целям служит слово печатное.

«Напишу-ка я обо всем в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки – пусть-ка он их общелкает хорошенько»
Звучит имя петербургского товарища, властвующего над умами при помощи пера и чернил. В завитых бакенбардах и с тонкими усиками над верхней губой он, вероятно, появляется в редакциях газет и газетенок с материалом в раздел «Происшествия». Он выводится в пьесе мельком, он – добавочный персонаж, подобно последнему штриху в картине; подобно гвоздике, вставленной в петлицу уже надетого костюма. Но он важен. В нем отразилась эпоха.
Это, без сомнения, такой же хлыщ, как и Хлестаков. Во-первых, «скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты». Во-вторых, сам Хлестаков, подписывая адрес, не знает, какую улицу указать, и замечает: «Он ведь тоже любит часто переезжать с квартиры и недоплачивать»
Это один из тех вертлявых и нечестных малых, для кого чужой позор – источник заработка и тема для едких насмешек. «Уж Тряпичкину, точно, если попадет кто на зубок, – берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит»

Далее по сюжету, известному со школьных лет, последовало незаконное распечатывание и прочтение хлестаковского письма, произведшее эффект разорвавшейся бомбы. Компания чиновников слышит о себе самые нелестные выражения. Один – «сивый мерин», другой – «подлец и пьет горькую», третий – «свинья в ермолке». Следует череда подробностей, изложенных со смаком. Вот так же, хихикая и торопясь, бежал, вероятно, Хам к братьям рассказать об увиденной отцовской наготе. Радость, рожденная чужим позором, торопливые потуги всем побыстрее об этом рассказать. Была бы у Хама «трибуна», на подобие газетной полосы или телевизионной передачи, он, не задумываясь, взошел бы на эту трибуну.

Городничий в бессильном гневе говорит: «Сосульку, тряпку принял за важного человека! Разнесет по всему свету историю. Мало того, что пойдешь в посмешище – найдется щелкопер, бумагомарака, в комедию тебя вставит. Вот, что обидно! Чина, звания не пощадит, и будут все скалить зубы и бить в ладоши»

Тут оговоримся. Городничий с компанией достойны и кандалов, и смеха. Речь не о том, что нужно выстраивать высокий цензурный забор, и за ним скрывать в неприкосновенности преступления власти. И сомнения нет в том, что подобные персонажи должны становиться предметом критики и сатиры. Но обратим внимание – нравственный облик обличителей ни на йоту не возвышен над обликом чиновников-воров. Смех обличителей – не смех ради правды и торжества справедливости. Их смех хамский. Им, как мокрицам, без сырости жить нельзя. В чистоте они мрут, и в чистоте они не заинтересованы. И вот это уже совсем плохо.
Плохо, что язвительные писаки в принципе не способны врачевать болезни и не заинтересованы в этом, но лишь способны жить на открытых ранах, как кровососущие насекомые. Эти открытые раны – источник их существования.
И ведь боялись их, страшно боялись, поскольку знали – пощады от таких не жди. Нет еще ни скрытых кинокамер, ни звукозаписывающих устройств, ни всемирной сети. Все это еще не придумано и не создано. Есть только бумага, послюнявленная ехидством острых языков, и лишь она одна уже страшна и опасна.
Митрополит Филарет в те времена высказывал мысль, что никакого ладана не хватит, чтоб перебить смрад, рождаемый ежедневной прессой. А мы сейчас что скажем?

Нет, врачу нужно тщательно перед операцией мыть руки. И жалеть больного надо, а не смотреть на его разъятое тело, как на источник дохода или будущий труп. Нечто подобное требуется и от пишущего человека. Иначе всякий Хлестаков сам не прочь будет вооружиться пером и чернилами. Он так и заканчивает свое письмо: «Прощай, душа Тряпичкин. Я сам, по примеру твоему, хочу заняться литературой. Скучно, брат, так жить; хочешь наконец пищи для души. Вижу: точно нужно чем-нибудь высоким заняться»
Можно без особого труда представить себе, что выйдет из под пера Хлестакова, пишущего «для души».

Юмор Гоголя – грустный юмор. «Чему смеетесь? – Над собою смеетесь!», – это ведь не только о чиновниках и взяточниках сказано. Это и о пишущей братии тоже сказано, хоть на первый взгляд и не так это явно.
Вот мы и в притче о блудном сыне привыкли внимание сосредотачивать только на вернувшемся и смирившемся сыне, да на Милосердном Отце. А тем ведь еще старший брат есть. Черный от зависти, злой на доброту Родителя, отказывающийся войти в дом и принять участие в пиршестве по поводу возвращения брата, он не только достоин внимания. Он – так же важен, как и два ранее названных в притче лица.
Побочный персонаж перестает быть побочным, коль скоро мы переведем на него внимательный взгляд. Оказывается, он тоже важен, он хорошо узнаваем. В иных условиях и в другой ситуации он превратится в главного персонажа. И тогда только держись. Все от него будет зависеть и только вокруг него крутиться.
Не правда ли, душа Тряпичкин?

Протоиерей Андрей Ткачев

Источник: Радонеж

18 июля 2011 г.

Псковская митрополия, Псково-Печерский монастырь

Книги, иконы, подарки Пожертвование в монастырь Заказать поминовение Обращение к пиратам
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Комментарии
Сергей29 июля 2011, 19:16
Не согласен.Несправедлив отец,осуждающий старшего сына,вернее высота на которую он хочет возвести старшего,на данный момент ему недоступна.Отец говорит о милосердии и любви-это высшая ступень,а старшенький дорос только до справедливости-это ниже,но на данный момент-это справедливо.У Пестова как-то прочитал покаяние младшего брата перед старшим,просьбу о прощении-вот после этого отец был бы справедлив.А до братского покаяния слова отца о радости и веселии-только для него самого
Андрей.25 июля 2011, 17:09
К сожалению мы ,как правило видем лишь поверхностное, комедийное, а сути не замечаем. Я бы сказал больше, боимся замечать и то ,что делаем часто добро не ради добра ,а ради похволы и то что часто в глубине души радуемся не удачам ближних своих. Гордыня,самолюбие очень часто поглощают нас. Страх Божий, в нем наше спасение.
Спасибо!Когда читаешь такие статьи, начинаешь думать сердцем.
Вера24 июля 2011, 11:42
жалко, что учителя литературы на своих уроках преподносят эту пьесу совсем по-другому. Если бы вели русский язык и литературу, то это был бы самый любимые предметы у детей)
Анна, Украина22 июля 2011, 15:00
Красиво, сильно написано!
Благодарю.
Елена21 июля 2011, 06:16
Спасибо, отец Андрей!"жалеть больного надо, а не смотреть на его разъятое тело" - это ведь и к нам,пишущим комментарии.Господи, помилуй меня,грешную Елену.
Людмила20 июля 2011, 01:06
Позвольте не согласиться по поводу старшего брата из притчи.Ведь там сказано, что он верно служил отцу годами,не позволяя себе взять козленка.Думаю,что,это скорее была обида,роптание.А в остальном- полностью согласна. Не смотрю телевизор и прессу не особо-столько лжи и грязи.Да и чиновники такие же,как у Гоголя, разве что наглее и высокомернее.
Елена18 июля 2011, 23:37
Вот оно!Всегда в Притче о блудном сыне было непонятно осуждение старшего брата. Если честно, то до сих пор на самом донышке свернулась клубочком жалость к нему: он,де, работал, не расслаблялся, всегда был в послушании. А, оказывается, все это он делал в предчувствии награды,похвалы, а не из любви к Отцу. Вот КАК глубоко в нас засело это гадкое - на виду я такая хорошая, а не дай Бог увидеть наше истинное лицо, когда мы наедине с собой. Тут все - и гордыня, и осуждение,и тщеславие. После мучительной внутренней борьбы вроде и простишь брата, но душа уязвлена. А как с этим бороться?
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×