Православный календарьПравославный календарь
Математик Алексей Савватеев: «Нагорная проповедь — это что-то запредельное»
В школе я постоянно думал над тем, что Ермак рисковал ради Какого-то Иисуса Христа.
Иконописец Андрей Патраков
ГАЛЕРЕЯ РАБОТ
Андрей Александрович – член Творческого союза художников России и Международной федерации художников ЮНЕСКО.
Иван Сергеевич Шмелёв (1873–1950)
Павел Тихомиров
Иван Сергеевич попытался создать православный роман, самим фактом своего существования указывающий на возможность возвращения культуры в лоно Церкви.
Невидимые пустынники Буковинских гор
Ч. 1. Восхождение на Джумэлэу
Традиция отшельничества в Румынии не прерывалась никогда. Она жива до сих пор, и монахи по-прежнему продолжают подвизаться в ущельях и пропастях земных.
Духовный закон
Валентина Ульянова
Бог «меняется» тогда, когда меняются люди. Человек своим покаянием может изменить решение Бога! Это дело нешуточное.
Невидимые пустынники Буковинских гор
Ч. 2. Отшельницы
Жизнь, незаметно протекающая в этих горах, – будто ожившие страницы древнего Патерика.
«Я чувствую в себе мрак. Что мне делать?»
Иером. Серафим (Алдя)
Каждый человек, которого ты спасаешь, возлюбленный мой, — это твое сокровище. Твое сокровище перед Христом в день Суда.
«Закон духовной жизни таков: если я сяду, то мои дети лягут»
Прот. Василий Гелеван
Все слова меркнут, если твой личный пример противоречит тому, что ты говоришь. Я уважаю таких людей, которые говорят одно, а делают… то же самое.
Дети! Последнее время
Прот. Лаврентий Фарли
Воскресение Христово – это не столько окончание повествования о Христе, сколько начало повествования о грядущем веке.
«Каждую неделю левые грозятся меня убить»
Свящ. Франциско Сальвадор
Десятки молодых людей были готовы стать мучениками, умереть за Христа.

Как чужому стать своим, а своему не стать чужим

Человеку свойственно делить мир на своих и чужих, а любое проявление социального или национального неблагополучия обостряет реакции этого ряда. Когда человек боится за свой завтрашний день, он весьма подозрительно присматривается к тем, кто может сделать этот день для него тяжелым. А если человека уже сегодня на каждом шагу что-то утесняет и раздражает, то завтрашнего дня ждать необязательно.

По образу и подобию Божиему создан всякий человек, вне зависимости от национальности, партийности, общественного положения, взглядов и прочих маркирующих признаков. Именно на этом должно строиться христианское отношение к человеку. Можно верить, что во многих из нас есть желание именно так относиться к другим, к непохожим на нас людям, но всегда ли это у нас получается? Иногда просто не получается совсем.

Конечно, эта проблема — проблема общественного противостояния и определения людей, входящих в некую группу как чужих, то есть заведомо враждебных, — непроста и неоднозначна. Однако разбираться в ней мы должны — не переставая быть христианами…

Василий (Фазиль) Ирзабеков — природный азербайджанец, получивший русское филологическое образование, в зрелом возрасте сознательно принявший Православие, ставший писателем, просветителем, публицистом, решительным защитником Русского мира и русского языка, но не забывший о своем восточном происхождении,— показался нам самым подходящим для этой темы собеседником.

— Василий Давыдович, есть ли для Вас чужие и есть ли те, для кого Вы — чужой?

— Я очень стараюсь, чтобы чужих для меня не было. Но искушения случаются.

Я несколько лет работал в университете с иностранными студентами. Это было очень давно, в советское время, когда и Болгария для нас была далекой заграницей, а передо мной были люди из семидесяти девяти стран, всех цветов кожи. И они не были идеальными, конечно, проблемы у нас с ними возникали постоянно. Но я привык к ним относиться с каким-то чувством родства. Может быть, оттого, что я понимал: как только я сам пересеку границу их родины, я стану таким же, как они здесь, — чужим.

Я советский человек. Москва для меня никогда не была чужим городом. Она была столицей того государства, в котором я вырос, столицей империи. Я сам вырос в Баку, но нашей фамилии в Москве уже пять поколений живет. Первый раз я приехал в Москву девятиклассником, в 1968 году. И влюбился в Москву сразу и навсегда. Она навсегда стала для меня родной.

— Не было случаев, когда Вам давали почувствовать себя чужим — в столице империи или вообще среди русских?

— Русские меня не обижали никогда. Да, никогда. Но я имею в виду сейчас настоящих русских людей. Русский человек — это для меня понятие сакральное, и оно, конечно, шире этнических рамок. Есть удивительное понятие «Русский мир» — в нем можно родиться нерусским, но стать русским. Природные русские люди составляют, безусловно, костяк этого мира, Русского космоса — без них его бы не было. Именно они наделяют его теми чертами, благодаря которым люди иных культур, иных этносов входят в него, становятся в нем своими и обогащают его. Таких «нерусских русских» сонмы, а любимый мой из них — создатель «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Даль: русской крови в нем не было ни капли, но именно он язык наш нам сохранил. А преподобномученица Елисавета, одна из любимых русских святых, — немка по крови; а святитель Лука Войно-Ясенецкий, ведь его отец был убежденным католиком, но он — русский святой, исповедник, один из столпов Церкви в безбожные годы. Трудно остановиться, очень много имен еще можно назвать.

Однако можно и наоборот — родиться русским, но в итоге им не стать, не вырасти в настоящего русского. Потому что родиться русским — для этого мало. У меня был студент из Бангладеш, который на ту валюту, которая у него была, покупал на «черном рынке» томики Ахматовой, Мандельштама, Пастернака: в советские годы их невозможно было просто в книжном магазине купить. А сколько есть природных русских или русскоязычных, которым все это не нужно?

В русскости как в духовном состоянии нужно возрастать. Я надеюсь, что возрастаю, потому что с годами чувствую себя все более русским.

— Но Вы не перестаете быть азербайджанцем при этом. От кого бы ни исходили те уничижительные наименования кавказских и закавказских мигрантов, которые прочно вошли в наш язык — от настоящих или ненастоящих, «недоросших» русских, — могут ли они Вас не задевать?

— Моя соседка, природная русская женщина, жалуется мне: «Василий Давыдович, да что ж такое, кругом одни черные!». Меня она «черным» не считает, заметьте. Откуда пошло это слово — «черные»? Вы когда-нибудь слышали, чтобы африканцев черными называли? Русский человек — он живет сердцем и доверяет своим ощущениям. И вот он видит: стоит группа людей, которая отгородилась от всех нас — от Русского мира — стеклянной стеной. Что создает эту стену? Речь, манеры, поведение, поступки. Все это говорит об отсутствии уважения к России, к народу, среди которого они сейчас находятся, к его культуре. От этих людей исходят флюиды — не светлые. И русский человек это чувствует. И отвечает этим словом — «черные».

— Но разве все такие?

— Не все. Но ответственность за то отношение к нашим народам, которое формируется в России, должны принять на себя мы все. Я недавно был в Сургуте, выступал там перед студентами. Вхожу в аудиторию, спрашиваю: кто здесь из Дагестана? Оказалось — больше половины. И тогда я стал очень жестко с ними говорить. Я спросил: как вы могли сделать так, что один из красивейших танцев на свете, танец, в котором заложена модель правильного отношения мужчины к женщине — лезгинка, — стал вызывать у русских раздражение? Как вы могли сделать так, что ваш родной язык стал восприниматься враждебно в России? Я сказал им, что это они ответственны за то отношение к их народу, которое сложилось у русских. Да, я их, возможно, ругал, но по-отечески, с любовью! При этом рассказывал им об удивительном человеке, горячо мною любимом, почитаемом — великом имаме Шамиле, о котором они — либо знают мало, либо имеют искаженное представление. Это был человек, который воевал с Россией, а потом полюбил ее, дай Бог нам всем любить Россию, как полюбил ее имам Шамиль. Ведь когда он спросил князя Барятинского: «Как я могу выразить мою любовь к государю?» — князь ответил: «Только принять русское подданство, иного пути нет». И тогда имам Шамиль написал письмо, которое впоследствии назовут его духовным завещанием. Когда читаешь его, горло перехватывает, потому что имам пишет — об обретении народами Кавказа «нового дорогого Отечества». Он призывал соплеменников: «Никогда не ходите войной на Россию». Его, конечно, обвиняли, и обвиняют до сих пор: как же, такой великий воин, имам — и сдался! Но он пожертвовал своей честью, чтобы спасти народы Кавказа.

Мы с вами говорили о том, что можно родиться русским и русским не стать. Как у Игоря Северянина: «Родиться русским — слишком мало:/Им надо быть, им надо стать!». Есть сколько угодно природных русских людей, которые ни разу порога Церкви не переступали. А имам Шамиль, когда жил в Калуге, очень хотел присутствовать на русском богослужении, и не мог — догадываетесь почему? Мусульманин, тем более имам, не может на людях снимать головной убор, он должен всегда быть в шапке. А оскорбить нашу веру, войдя в храм в шапке, он тоже не мог. Так представьте же себе, как велико было его желание видеть православное богослужение, если в калужской церкви Георгия Победоносца специально для него сделали наружную пристройку и прорубили окно в храм! Вот какой это был человек! Ему было интересно, чему и как учат детей в русской гимназии. И он ходил по ней, и радовался как ребенок в кабинете физики, когда ему показали действие магнита на железные опилки. И очень удивлялся, зачем среди учебных предметов русский язык: «Они же и так его знают, они же русские!».

Я рассказывал этим студентам-дагестанцам об их великом земляке, чтоб дать им пример отношения кавказца к России, к русской культуре. Эти ребята — они разные, конечно, они в большинстве своем хорошие, но я им сказал: расхлебывать-то в конечном итоге мы все с вами будем. Они были очень довольны, они мне устроили овацию, потом мы с ними еще долго общались и вместе фотографировались.

Когда мы с женой приняли очень трудное для нас решение навсегда оставить Баку и перебраться в Москву, я впервые столкнулся здесь с этим словосочетанием: «лицо кавказской национальности». Конечно, оно меня коробило. Я свою национальность менять не собираюсь. То, что на обложке первой моей книги, которая уже восьмое издание выдерживает — «Тайна русского слова», — есть подзаголовок «Заметки нерусского человека», — для меня очень важно. Но когда один мой земляк начал мне жаловаться: «Ну что делать в России нам, лицам кавказской национальности?» — я ему ответил. И тем ребятам-дагестанцам ответил. И вам сейчас отвечу. Лицу кавказской национальности в России нужно стать личностью кавказской национальности. А для этого надо работать над собой каждый день, и каждый день доказывать, что ты — личность кавказской национальности.

— Сойдем все же с национального вопроса, он ведь не единственный, и сегодня, может быть, даже не самый болезненный. Как нам строить отношения с людьми, которые не хотят видеть Россию православной? Как относиться к тем, кто ненавидит Церковь, намеренно ведет с нею информационную войну, поддерживает кощунства? К тем, кому не терпится перенести на нашу почву западные понятия о «толерантности»? Кому, наконец, по известному выражению Столыпина, великие потрясения нужны, а не великая страна?

— Относиться к этим людям нужно с любовью. Но здесь все дело в том, что подразумевать под словом «любовь». В современном обществе под любовью подразумевается некое губошлепство приторное. Все эти валентинки-эсэмэски… На самом деле любовь — самая строгая вещь на свете. Строгость любви к заблуждающимся должна заключаться, во-первых, в том, чтобы называть вещи своими именами. Заблуждение — заблуждением, преступление — преступлением, порок — пороком. Я перенес семь операций, очень страдал после них, потому что очень тяжело идет процесс послеоперационный, но эти хирурги, которые операции делали, — они ведь причиняли мне боль для моей же пользы, правда? Таким образом проявлялась их любовь ко мне. А во-вторых, строгая любовь наша должна заключаться в том, чтобы действовать справедливо и, главное, — не предавать. Ибо сказано: Не давайте святыни псам… (Мф. 7, 6). Действовать, не забывая при этом, что вера наша учит различать грешника и грех, жалея первого и ненавидя второе.

И, конечно же, помнить, что нет «национальных» страстей, ибо порок, если можно так выразиться, интернационален. В свое время меня поразили слова епископа Никольск­Уссурийского Павла (Ивановского) из «Краткого устава жизни православного христианина», впервые изданного еще в 1915 году: «Все инородцы — наши братья, хотя и не такие близкие, как единоплеменники и единоверцы. Ведь всех Господь Бог сотворил из одной персти (земли), вдунул одну душу, всех венчал одинаковым достоинством, — малым чем умалив от ангелов (Пс. 8, 6), и всем людям желает спастись и в разум истины приити. Поэтому по заповеди Божией мы обязаны всех людей любить и всем делать добро (см.: Гал. 5, 14), даже врагам и ненавидящим нас (см.: Мф. 5, 44). О любви деятельной ко всем ближним, к инородцам и иноверцам Господь сказал в притче о милосердном самарянине (см.: Лк. 10, 37–37), увещевая нас быть сынами Отца Небесного, Который повелевает солнцу сиять над добрыми и злыми, праведными и неправедными (см.: Мф. 5, 45–48). К сожалению, у нас к инородцам и иноверцам далеко не всегда наблюдается доброжелательное отношение, особенно среди простонародья, причем называют инородцев — “тварями”, “погаными”, стремятся их унизить, оскорбить, причинить им вред. Поступающие так христиане нарушают заповедь Божию о любви ко всем людям и на свою голову собирают гнев Божий»…

Конечно, нельзя не учитывать, что слова эти были произнесены в совершенно иной демографической и социально-политической ситуации…

— По сути, Вы все время говорите о преодолении ненависти, о выходе из нее. Но иногда бывает так, что нет выхода. Например, то, что произошло и происходит на Украине, все эти мифические перемирия, в которые уже заранее не верит никто… Где там выход из взаимной ненависти?

— На Украине никакой взаимной ненависти нет. Ненавидит одна сторона, та, что объявила войну Русскому миру. Недавно прочитал в одной газете заголовок: «На Украине русские убивают русских». Это неправильный заголовок, его написал человек, который неглубоко понимает эти вещи. Те, кто сейчас там убивает, — это не русские люди, нет, невзирая на их фамилии, происхождение, на то, что они говорят по-русски. Мы с вами опять вернулись к началу: человек, не родившийся русским, может русским стать, а родившийся таковым может просто не вырасти в русского, выродиться. Ведь русскость — это не состояние какое-то, дарованное раз и навсегда. Это некий градус — как температура тела здорового человека. Так вот, мы имеем дело с людьми больными. А губительный вирус, которым они заражены, заокеанского происхождения.

Есть такое понятие — «полнота русскости». Эта полнота наступает только тогда, когда ты становишься верным чадом Русской Церкви. Вспомним слова героя романа Ф. М. Достоевского «Бесы» Ставрогина: «Атеист не может быть русским. Атеист тотчас же перестает быть русским». А там, на Украине, объявлена война языку и вере, Церкви нашей. Какие же они русские? Но удивляться не надо. Мир всегда шел и идет против Христа и Церкви, происходит только то, что должно происходить, мы же все читали Апокалипсис. Христос сказал:враги человеку — домашние его (Мф. 10, 36). Украина — это наши домашние, вот от них-то мы и получили самый болезненный удар. Но тут мы тем паче должны поступать с той любовью, о которой я уже говорил.

— И каким же образом здесь можно проявить любовь?

— А как проявили ее в январе монахи Киево-Печерской Лавры и Десятинного монастыря в Киеве? Они встали цепью между враждующими сторонами на Майдане. Я близко знаю одного из них, это архимандрит Алипий (Светличный). Мы переписываемся с ним в «Фейсбуке», и он очень интересные слова сказал о тех священниках, которые были на Майдане и призывали воевать: «У них какой-то другой “христос”». Не с заглавной уже Христос, а со строчной буквы. Когда у человека Христос на первом месте, тогда все остальное встает на свои места. Нам надо научиться, наконец, любить Христа, и тогда мы научимся правильно любить врагов. Трезвой, строгой любовью.

— Есть такая любовь к своему — к народу, языку, Родине, — которая все иное сразу делает враждебным, как минимум — чужим. Вы — за другую любовь?

— Я не приемлю уранополитизма — есть такое учение, которое противопоставляет Небесное Отечество земной Родине. А коль так, то получается, что христиане не должны привязываться ни к чему земному, в том числе и Отечеству. Но как хорошо сказал об этом Н. В. Гоголь в «Выбранных местах из переписки с друзьями»: «Нужно вспомнить человеку, что он вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства. Покуда он хоть сколько-нибудь не будет жить жизнью небесного гражданства, до тех пор не придет в порядок и земное гражданство». И у него же в одном из писем дипломату и духовному писателю А. С. Стурдзе — удивительное прозрение о России: «…да и вообще Россия все мне становится ближе и ближе. Кроме свойства родины, есть в ней что-то еще выше родины, точно как бы это та земля, откуда ближе к родине небесной». И это признание великого русского писателя мне необычайно дорого. Вот и аз, грешный, азербайджанец по рождению, дерзаю вторить столь любимому мною малороссиянину: в России Бог ближе.

И в самом деле, человек, не сумевший полюбить собственных родителей жертвенной любовью, сможет ли с любовью и уважением отнестись к чужим отцу и матери?

С возрастом те черты, которые действительно не украшают азербайджанский народ, стали для меня еще более неприемлемы, но вместе с тем так ясно обозначилось все хорошее, что есть в моем народе. Так что мое возрастание в русскости пошло только на пользу моей любви к Азербайджану. Русскость — это очищающее, это вселенское понятие. Когда человек возрастает в русскости — он уподобляется ракете, выходящей в космос: биологическая ступень отваливается первой. Потому что если цепляться за биологическое, то как далеко от нас окажутся наши святые!

Святитель Лука Крымский (ему как святому были, наверное, открыты какие-то тайны, хотя он об этом не говорил открыто — но иногда у него это как-то прорывалось) в проповеди своей, произнесенной в 1949 году, говорил, обращаясь к тем, кто спасется: когда мы окажемся в Царстве Небесном, мы увидим, как нам навстречу в долину с холмов спускаются патриархи, мученики, преподобные, а впереди всех — святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских. Вот кто будет встречать русских людей в Царстве Божием — грек, родившийся в Малой Азии за полтысячелетия до того, как Русь крестилась. Вы знаете более русского святого, чем он?

В моем бакинском детстве мы часто ходили в гости к нашим русским соседям, друзьям, и едва ли не в каждом доме была бабушка. Удивительные эти бабушки советской власти будто и не замечали, жили в своем мире: ходили в церковь, молились, на Пасху пекли куличи. И у каждой непременно была иконка Николая Чудотворца, Николы Угодника, как они его называли. Я не мог сомневаться, что Никола — это русский человек. И тем самым уже тогда, в детстве, соприкоснулся с тайной русскости, о которой у Ф. М. Достоевского сказано, что русский человек — это вселенский человек.

Вот еще о чем не могу не сказать. Сегодня столько мути поднимается на наших глазах, столько демагогии бесстыдной, столько обвинений против Отечества нашего. Начиная от сетований в связи с утратой возможности поглощать сыры элитных сортов и вплоть до утверждений о том, что «в этой стране», как называют Россию некоторые из ее граждан, жить невозможно. Хотелось бы привести отрывок из удивительного рассказа отца Ярослава Шипова «Уездный чудотворец». Напомню, в этом эпизоде молодой барин, устрашенный надвигающейся смутой, зовет с собою в Париж деревенского фельдшера Ивана Фомича со всею его семьей, зная не понаслышке о его удивительных способностях излечивать людей. «Я назначу хорошее жалованье, — говорит он. — Вы совсем не то, что эти бездушные городские доктора…» Фельдшер выслушал, за доверие поблагодарил, а потом и отвечает молодому барину: «Это немыслимое дело». — «Вы же нищий здесь, а там озолотитесь», — возражает тот. Иван Фомич даже растерялся, услышав такую, по его мнению, несусветную глупость от образованного человека: «Как же можно? Да за право жить здесь и заплатить можно». А барин снова: «Если б жить, а то страдать, мучиться, терпеть издевательства, а потом погибнуть какой-нибудь пустой, нелепой смертью». — «За право умереть здесь, — отвечает старый фельдшер, — тем более заплатить следует».

Разве ж это не счастье — жить и умереть в России? А умереть за Россию — это еще и награда. Для меня это так понятно, так очевидно. Вы честно спросили — я честно ответил.

Журнал «Православие и современность» № 32 (48)

Марина Бирюкова

Рейтинг: 9.8 Голосов: 127 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Псковская митрополия, Псково-Печерский монастырь

Книги, иконы, подарки Пожертвование в монастырь Заказать поминовение Обращение к пиратам
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Кто наш ближний? Кто наш ближний?
Свящ. Валерий Духанин
Кто наш ближний? Кто наш ближний?
Священник Валерий Духанин
Золотое правило христианина: не жди, что добро сделает кто-то другой, поспеши сам сделать его.
«Хочу козинак». Ч.1. Мы христиане в теории «Хочу козинак». Ч.1. Мы христиане в теории
Архим. Андрей (Конанос)
«Хочу козинак». Ч.1. Мы христиане в теории «Хочу козинак»
Часть 1. Мы христиане в теории
Архимандрит Андрей (Конанос)
Величайшее чудо в жизни – научиться любить. Научиться всему тому, о чем ты слышишь в Евангелии, – научиться опытно пережить это и сделать своим достоянием.
О любви к Богу и к ближним О любви к Богу и к ближним
Святой праведный Иоанн Кронштадтский
В читанном сегодня Евангелии (Лк. 10, 25-37) решен Спасителем нашим - Богом весьма важный для всех нас вопрос: что делать нам, чтобы наследовать жизнь вечную? Этот вопрос предложен был Господу каким-то законоведом иудейским, который сказал: «Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную»? Господь указал ему на закон, данный евреям от Бога через Моисея: «В законе что написано? Как читаешь?» Он сказал в ответ: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душой твоей, и всей крепостью твоей, и всем разумением твоим и ближнего твоего, как самого себя». Иисус сказал ему: «Правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить».
Комментарии
Михаил Лоза27 октября 2017, 14:26
Спаси Христос,брат Василий,вас и вашу малую родину Азербайджан, и все 15 республик нашей с вами большой родины.В которой мы жили как единый народ огромной одной для всех родины.
Михаил.
Ольга Лабина21 октября 2015, 18:46
Великое дело делаете , Василий Давыдович ! Честь Вам , хвала и многие лета ! Горжусь ! Как было бы хорошо , если бы Вы могли бы выступать перед школьниками ! Сквернословие захлестнуло молодежь . Учителя , к сожалению , бессильны в борьбе с этим недугом и не обладают такими познаниями , как Вы ! Низкий поклон нерусскому человеку за любовь к русскому всему !
Валерий 9 сентября 2015, 04:38
Дорогой брат во Христе Василий! Я после прочтения "КАК ЧУЖОМУ СТАТЬ СВОИМ, А СВОЕМУ НЕ СТАТЬ ЧУЖИМ" не мог не прослезиться от радости, что я говорю на русском языке, живу не "в этой стране",а в Великой Христианской России, что я православный, что я могу исповедоваться и причащаться, что я пока ещё могу и открывать новое в русском языке, древнерусском языке и, конечно, святом и поэтичном церковно-славянском благодаря Вашему Русскому слову! Спаси Вас Господь!.
Галина26 апреля 2015, 19:19
Спасибо, дорогой Василий Давыдович!!!!!!!!
Вы действительно человек Русского мира! Храни Вас Господь!
людмила22 апреля 2015, 20:22
Спасибо!!!!!!!!!
За любовь к России и понимание русскости, за тепло , которое идёт от прочитанного.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBookВКонтактеЯндексMail.RuGoogleили введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.

Новинки издательства
«Вольный Странник»

Другие статьи автора Василий Ирзабеков

Новые материалы

Выбор читателей

×