Церковной среде обряд колядования всегда был чужд. Церковь его порицала и порицает. Так, на Стоглавом Соборе (1551) отмечалось: «Мужи, и жены, и дети в домех и по улицам обходя, и по водам глумы творят всякими игры и всякими скомрашствы, и песньми сатанинскими, и плясанми, и гусльми, и иными многими виды, и скаредными образовании, еще же и пьянством. Подобна же сему творят во днех и в навечерии Рождества Христова, и в навечерии Василия Великаго, и в навечерии Богоявления» (глава 92. Ответ о игрищах еллинскаго бесования)[1].
Но откуда взялось слово «колядки»[2]? И почему они называются рождественскими? Из-за того, конечно, что они исполнялись «накануне Рождества». Церковный народ опытно знает: бесовская сила особенно активизируется в сочельник, поэтому в этот день бывает строгий пост – самое сильное оружие против врага.
Приведем один из самых типичных образчиков новгородской колядки:
Приходила коляда
Накануне Рождества:
Кто даст пирога,
Тому двор живота,
Кто не даст пирога,
Тому куричья нога!
В других колядках встречаются и более пространные пожелания:
Кто даст пирога,
Тому двор живота,
Овин с овсом,
Жеребца с хвостом.
Кто не даст пирога,
Тому куричья нога,
Гроб да лопата,
Корова горбата![3]
Необходимо сделать несколько попутных замечаний о масках. Сегодня в миру к ним сложилось слишком легкомысленное отношение. Человек, надевший маску козла, разумеется, не воображает, что он и впрямь стал животным. Ношение маски сообщает ему некое «инобытие», некое отрешение от собственной личности. Когда-то это воспринималось магически, как таинственное сопричастие, теперь – как соблазнительная возможность говорить и поступать анонимно, как бы освобождая себя от ответственности за слова и действия, иногда подчас в целях справедливости и правды. Вот что пишет С.А. Токарев: «В любой форме, однако, и на любой ступени развития маскировка есть обман, начиная от древнего охотничьего умения обмануть зверя и вплоть до новейшего шуточно-карнавального морочения друзей и знакомых. Но наряду с безобидным шуточно-игровым поддразниванием маскарад может служить иногда и целям недружелюбной интриги, сплетни и клеветы (вспомним “Маскарад” М.Ю. Лермонтова)»[5]. Приведенные слова принадлежат не апологету христианства, а известному современному этнографу. Для православного же человека надеть маску на лицо всегда означало одно – совершить большой грех[6]. О маске козла и говорить нечего – это агрессивное богоборчество и истинное кощунство.
Ученый из Санкт-Петербурга С.Е. Юрков пишет, что «ряжение в “личины звериные и бесовские” в данном случае не является пере-ряживанием, это не превращение, а замещение “нечистой силы”, чье присутствие требует материального воплощения. Сами представители потустороннего мира страха не вызывают, поскольку никаких сил, которые были бы только злыми, язычник не знал и им не поклонялся. Смерть для него есть жизнь с “обратным знаком”, поэтому загробный мир, как и все живое, одинаково способен и на зло и на добро. “Личины” и “хари” ряженых не рассчитаны на устрашение и служили лишь поводом к забаве и веселью»[7].
Здесь мы снова встречаемся с попыткой свести все к смеху, что не может не вызвать возражений. Во-первых, напомним канон 62 VI Вселенского Собора, предписывающий однозначно: «Не носити личин комических, или сатирических, или трагических». И В.И. Даль зафиксировал поговорку: «Кто на святки рожу надевал – купается на Иордани»[8]. Во-вторых, «замещение» нечистой силы ничем не лучше «превращения»: в любом случае происходит общение с темными силами. Там же у Даля читаем: «Святоша, орл. нечистый, бес, который является о святках тому, кто рядится, накладывая на себя рожу». В-третьих, отметим, что благочестивые христиане никогда не пускали к себе колядовщиков, а пытались откупиться от них на улице. Славильщиков же (о них будет речь ниже), наоборот, хозяева сами зазывали в дом и без всяких просьб щедро одаривали их. Стало быть, нельзя согласиться с главным выводом С.Е. Юркова: «На протяжении Средневековья русский народ медленно усваивал правила религиозного поведения, предписанные Церковью, они так и не стали для него нормой жизни»[9]. Разговоры о двоеверии, о недозрелом христианстве или даже фактическом отсутствии его на Руси не новость, будто и не было никогда Святой Руси. Ее великое духовное наследие в таких разговорах стараются не замечать или занижают его оценку. Нет, русский народ все же «усваивал правила религиозного поведения, предписанные Церковью», и они становились «для него нормой жизни»[10]. Это можно понять и читая «Толковый словарь» В.И. Даля.
Сюрпризы нас поджидают именно в церковной среде. Весьма странно сегодня воспринимается мнение одного псаломщика из Знаменской церкви в Вильнюсе: «Да, наши милые колядки, вернее слово, их обозначающее, имеют происхождение дохристианское: календы – древнеримский праздник начала месяца, коляда – древнеславянский бог солнца. Но попробовали бы эти журналисты-этнографы (выступающие против такого понимания, как у Фокина. – В.К.) сказать русскому мужику, что он не христианин, а язычник. Тот, не долго думая, пожалуй, и в лицо бы “угостил” умника. И был бы прав, потому что в них, в колядках, от язычества уже ничего не осталось. Что касается примет (небо усыпано звездами – ожидай много грибов и ягод в лесу, иней на деревьях – к обильным хлебам и т.д.), то они к религии отношения не имеют, носят характер чисто сельскохозяйственный. Да и гаданья, которые в самом деле отголоски язычества и Церковью, мягко выражаясь, не одобряются, для простой крестьянской девушки, мечтающей о хорошем женихе, – это не нарушение православных традиций, а забота о своем будущем»[11]. Вот так церковный служка, понимая, что Церковь, мягко выражаясь, «отголоски язычества» не одобряет, тем не менее считает правыми тех, кто занимается оккультизмом, и сам «угощает» в лицо людей с действительно православным мировоззрением. Какие-либо дополнительные пояснения здесь излишни. Интересно, а что скажут подобные истолкователи по поводу появления сегодня хеллоуиновских колядок?
Данный случай есть, по меньшей мере, подтверждение того, что в настоящее время перестали различать колядки и славления. Из сообщений прессы, например, можно узнать как воспитанники назарьевской воскресной школы «Тропинка» (г. Наро-Фоминск) «показали горковским прихожанам мастер-класс православного колядования»[12]. Но еще Мельников-Печерский писал: «Святочные гаданья, коляда, хороводы, свадебные песни, плачи воплениц, заговоры, заклятья – всё это остатки языческой обрядности, а слова, при них употребляемые, – обломки молитв, которыми когда-то молились наши предки своим старорусским богам»[13].
В противоположность языческой коляде именно славление было популярным и почитаемым обрядом в жизни русских христиан. В чем же он состоял? В селах причетники ходили по домам с молитвами и пением. В столицах, с первыми звуками благовеста, процессия, возглавляемая патриархом, следовала во дворец славить Христа и поздравлять государя с Рождеством. Церковный обычай поздравлять императора зародился уже в IV веке, при Константине Великом. Первыми христославами, как известно из Евангелия, явились ангелы, потом вифлеемские пастухи, а позже волхвы – старец Мельхиор, царь халдейский, юный эфиоп Каспар и перс средних лет Валтасар. На Руси, помимо причта, обряд славления совершали и миряне, которых так и называли – славильщиками. На юге России славлением занимались даже школьники и семинаристы. Посещая дома, они любили приветствовать хозяев латинскими и греческими стихами, чем, по всей видимости, демонстрировали свою образованность. Однако следует заметить: в XVIII – начале XIX века между устной, то есть народной, и книжной, в данном случае школьной, зрелищными традициями существенного разрыва не отмечалось. Необходимо лишь подчеркнуть два фактора. Во-первых, словесное творчество семинаристов опиралось на канон[14], и они легко насыщали типичные сюжеты и общепризнанные композиционные схемы, используемые в своих произведениях, витиеватыми силлабическими виршами. Во-вторых, крестьяне и средние слои городского населения были довольно приобщены к книжной культуре через Церковь, через популярные гравюры и лубочную литературу. Репертуар славильщиков состоял из ирмосов канона на Рождество Христово и связанных с ним тропаря, кондака и величания. Существовал также упомянутый выше жанр «христославий» – задушевных рождественских песен, носивших самодеятельный характер.
Может быть, употребление рождественских тропарей, кондаков и ирмосов вне храма таит в себе опасность их расцерковления и лишает церковное пение и богослужебное слово литургичности? Отнюдь нет. Псалмы тоже читаются верующими вне храма, целый ряд треб совершается на дому, на кладбище, в больницах. Можно ли тут говорить о каком-то расцерковлении? Наоборот, все перечисленное следует считать актом воцерковления русской жизни с ее обычаями, призывом к постоянной памяти о Боге. Христославие – одна из форм такого призывания, благая весть миру об Еммануиле.
В России вертепы развились в святочный кукольный театр с подвижными фигурками. Кукольные спектакли были со временем перемещены из церковной ограды на городские площади. Тому имелись причины. По мнению М.Г. Давидовой, в нашей стране «вертепный рождественский театр воспринимался в отрыве от церковной жизни, поскольку объемные и тем более кукольные изображения священных лиц никак не могут быть совмещены с канонами православного искусства. Вертепная сцена перестает ассоциироваться с храмом, иконостасом, она делается простым ящиком для кукольных представлений»[17]. Страхи некоторых исследователей перед скульптурой явно больше подобных страхов самой Церкви, особенно Церкви допетровской эпохи, но с XVIII века, когда вертепы получают массовое распространение, это неприятие объемных изображений действительно появилось, о чем свидетельствует ряд указов Святейшего Синода, направленных против изваяний. М.Г. Давидова совершенно права по поводу «кукольных изображений священных лиц»: иначе нам грозит распространение «оправославленных» салонов мадам Тюссо.
Отечественная традиция строительства вертепов имеет свою интересную историю. Вертеп представлял собой конструктивное сооружение из несколько уровней. В верхних рядах разыгрывались евангельские сюжеты, в нижних – бытовые истории. Поскольку рождественские «ящики» изготавливались народными мастерами, то русские вертепы, в отличие от итальянских презепе, не выглядели столь натуралистично. Но делались достаточно большими. Материалы были подручные: обычное дерево, гипс, камень, металл, раскрашенное папье-маше, терракота, древесная кора, пробковое дерево и др. Несмотря на русскую климатическую особенность, изготовление в те годы рождественских скульптур из снега или льда нам не известно. Куклами управляли снизу, через специальные щели в дне ящика. Позднее, с появлением одноэтажных вертепов, кукловод управлял куклами уже сверху (при помощи прута). Тексты вертепных пьес от поколения к поколению передавались устно, обрастая добавлениями, но и претерпевая сокращения. За несколько столетий в них отразилось множество языков и обычаев. Необходимо отметить трепет, с которым наши предки относились к празднику Рождества. И, несмотря на некоторый отрыв вертепного театра от церковной жизни, как упоминалось выше, разыгрываемое действо воспринимались глубоко и серьезно. Поэтому сцена в вертепе мыслилась не как развлечение, а как икона. Она освящала сюжетный смысл. Никогда и никто из исполнителей не дерзал произносить слов от имени Богородицы или Богомладенца.
Вертеп являлся совокупной художественной частью народных Святок и почти всегда соединялся с разными формами «христославий»: хождением с рождественской звездой, исполнением ритмизованных диалогов катехизирующего характера, декламированием школьниками назидательных стихотворений, называвшихся «рацеями», пением духовных стихов.
В заключение хочется заострить внимание на смысле первой строки праздничного тропаря: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума». И если не руководствоваться светом разума, готовясь к празднику Рождества, легко скатиться во тьму безумия при возрождении некоторых наших давних традиций, не говоря уже о заимствовании инославных. Будем помнить об этом.
Назарьевская воскресная школа "Тропинка" находится в селе Назарьево Одинцовского района Московской области и к городу Наро - Фоминску никакого отношения не имеет.
Для меня очевидно (судя по комментариям) одно, что должна быть мощная культура празднования Рождества, радования, прикосновения к чуду, детского веселья и смеха... Вот были языческие обряды, отражением которых являются колядки, на их замену пришло христославие. И первое, и второе было массовым. А сейчас где ваши колядования, и где славословия? Нет ни того, ни другого - это экзотика, а не массовая культура теперь. На замену отмечанию Рождества пришёл Новый Год с Дедом Морозом. И наша православных задача, наверное, снова нажимать на Рождество, нести этот свет миру, ведь и по смыслу и по символизму, по глубине этот праздник несравнимо интереснее Нового Года - да, где-то мы неканоничны в своих воскресных школах и домах при отмечании Рождества - но главное в том, чтобы от души. А уж сердце само подскажет, что правильно, а что чуждо духу Рождества.
Короче говоря, хочется побольше узнать о том, как можно и нужно отмечать Рождество, побольше новых идей.
Сам я по сравнению с НГ почти не отмечал Рождество, не считая храмовой жизни. Наверное, это моя вина, и я вряд ли имею потому право призывать к активному отмечанию этого праздника... И еще ради детей наряжался в Деда Мороза - грех ли это, относится ли это к "ношению масок" - надеялся найти ответ в статье, но тут ответа нет... В Домострое о "масках" написано: отлучение от причастия на 6 лет. Но домострой это исторический, а не церковный текст, хотелось бы узнать об этом мнение Церкви, и про Деда Мороза особенно интересно...
PS А ещё так осталось не понятным, что не так сделал прихожанин из Вильнюса, понял только, что его "служкой" обозвали, за что? :)
Колядки про горбатую корову поют к примеру в нашей области-Кировской.
Раскаиваюсь,что пл невежеству разучивала их с детьми а садике.
Я бы хотела реализовать свой проект "Рождество в каждый дом", и разговаривала с разными людьми на тему традиций Христа Славия и колядования,но у всех разный уровень знания в этой сфере..не знаю как быть, ведь у каждого своя правда..
Давайте постараемся спорить с тем, что действительно сказано, а не с воображаемым противником, которому приписываются заранее ложные мысли. Так, псаломщика Знаменской церкви в Вильнюсе, написавшего (для нецерковной публики) статью о Рождестве в "Литовском курьере", автор обвиняет в потакании язычеству и оккультизму, тогда как тот просто сказал о том, что колядки до нашего времени дошли именно как живая христианская традиция, и с язычеством их искуственно связывают только атеистически настроенные журналисты и этнографы, сами же колядующие о своем язычестве даже и не подозревают, а если им на него указать, справедливо возмутятся.
(Юрий, прихожанин Знаменской церкви в Вильнюсе)
Спаси Господи!
Жуткая пустота сейчас в народе, которая ведёт к его деградации. Раньше хоть (в мою молодость - процветание социализма) ходили каледовали, наряжались, поздравляли, веселились. Это к стати никак не вязалось с "современным" движением к коммунизму и это был своеобразный вызов. Сейчас же вообще нет ничего, кроме застолья и похода к друзьям и родственникам.
А как хорошо начиналось в 4 веке. Тогдашними христианами была внесена полезная бактэрия в тело народа и началось мощное движение к богу и с богом. С ослаблением христиан всё заглохло и приняло уродливый облик.
Меня поражает: в статье правильно говорится об уродстве празднования рождества в частности - коледование, сказано "слово" а где "дело", без которого вся вера мертва?
Вот недавно (благодаря интернету) узнал что появилось у нас благотворительное общество православных врачей, которые оказывают во всех отношениях квалифицированную помощь новорождённым грудничкам, спаси их боже. Прекрасное дело.
Так может сделать следующий шаг в правильном направлении это "кинуть" клич от православного духовенства и под своим " чутким вниманием и с ответственностью" благославить общество православных культурологов, которые разработают( что-то возьмут из прошлого что-то из современного) и в дальнейшем будут развивать( что-то брать из народа что-то обогощать самим) православные традиции?
Прошу извинить и простить если что-то неправильно сказал, кого-то обидел своим словом или неправильно понял.
Под окошками стучатся,
"Рождество Твое" поют,
"Христославы! Христославы! -
раздаётся там и тут.
Что же касается вертепов, то да - пряничные, конечно, неуместны. Но это в православной среде и не приживётся. Мне доводилось видеть много разных вертепов - волы, ослы и другие животные там были из чего угодно, а Богородица и Младенец Христос только иконописные.
А вообще все эти ряженые колядники, бегающие в темноте по улицам, сродни хеллоуину.
короче, вывод в статье остался для меня непонятным.
Тому двор живота,
Овин с овсом,
Жеребца с хвостом.
Кто не даст пирога,
Тому куричья нога,
Гроб да лопата,
Корова горбата!" Я, например, знаю совсем другие слова колядок, например: "Добрый вэчир тоби, панэ господарю, радуйся! Ой радуйся, зэмле, Сын Божий народывся". Прошу прощения за произношение, колядки на украинском. И ещё дюжину могу привести в пример с хорошими благозвучными словами, а не с козлами, пордон и гробами....И где только такое поют, мне даже интересно. В самом обряде колядования ничего плохого не вижу, если молодежь, как Вы говорите, ряженая по улицам идет и колядки поет....пусть лучше поет, чем травку курит...в притоне