Что остается?

Недавно я вернулся из паломничества на Аляску, куда ездил на (весьма неаскетичном) круизном корабле в компании нескольких других паломников во главе с протоиереем Михаилом Олексой^[1] и протоиереем Лаврентием (Лоренсом) Кленеверком^[2], которые провели с пассажирами несколько бесед, пока мы плыли на север из Сиэтла. Большей частью говорил отец Михаил: он рассказывал о первоначальной миссии на Аляску с обычными для него глубоким пониманием и воодушевлением, вложив опыт и знания всей своей жизни в несколько часов выступления. До этого я уже слышал его беседы о миссии на Аляске; отец Михаил говорил так же захватывающе и замечательно, как и всегда. Рассказы обоих пастырей сделали наше плавание до города Джуно и острова Ситка духовно плодотворными.

Конечно же, большинство пассажиров круизного судна были туристами, наслаждавшимися прекрасной едой на корабле и природными красотами Аляски; мы же ехали как паломники, чтобы поклониться святыням, освященным присутствием и трудами преподобного Германа Аляскинского, священномученика Ювеналия Аляскинского, святителя Иннокентия (Вениаминова), праведного Иакова Нецветова и (как говорится в стихе вечерни праздника в честь всех святых Северной Америки) всех святых жен, мужей и младенцев, явленных нам и ведомых одному Богу. Это была хорошая неделя.

Мне снова подумалось, что Православие пришло на американский континент с миссией. Такие люди, как святые Герман, Ювеналий и Иннокентий, находились в сотнях и тысячах километров от родного дома; а люди, подобные Иакову Нецветову, трудились здесь десятилетиями, прилагая титанические усилия, претерпевая такие испытания и совершая такие подвиги, которые большинство из нас сразили бы наповал. Их поддерживала любовь ко Христу и горячее стремление принести Его любовь тем, кто еще не знал о Христе. Другими словами, они укреплялись огнем миссионерства, горевшим в их сердцах. Следует повторить: Православие появилось на этом континенте в результате миссии.

Не будем забывать: Православие появилось на американском континенте в результате миссии

На этот факт следует обратить внимание потому, что в глазах Запада Православие в основном не видится миссионерским. Православие здесь ассоциируется со многими вещами и знаменито благодаря следующему: мы считаемся «древними», «экзотическими», «очаровательными», «таинственными» и «богатыми на символы». Нас также многие знают как «греков», «русских», «украинцев», «сербов», «сирийцев» и «румын»; иногда эти слова даже сливаются с православной идентичностью и подавляют ее, так что мы становимся «грекоправославными» (в одно слово) или «русскоправославными» (в одно слово), где доминирует ярлык национальности. По крайней мере, именно такими нас знают многие. Помню, когда я был в подряснике и выглядел совсем как православный священник, меня остановил человек в аэропорту Ванкувера (отец Лаврентий совершает свое служение в Канаде. – Д.Л.). Он спросил:

– Вы православный?

Я ответил:

– Да.

– Можно задать вам вопрос?

– Конечно.

– Где я могу найти что-нибудь из греческой кухни?

Я был немного удивлен и смог лишь ответить, что найти греческий ресторан в Ванкувере не проблема. Для моего собеседника понятие «православный» было тождественно понятию «грекоправославный». Подозреваю, что он не одинок.

Православная церковь в деревне Нинильчик на Аляске

Мы, православные, зачастую рады носить двойной ярлык, а иногда даже пользуемся им в своих личных целях. Проводим гастрономические фестивали (чудесная вещь сама по себе) и с оправданной гордостью показываем этому миру свою культуру – наши кухню, ремесла и танцы. Но здесь есть, возможно, и обратная сторона: у кого-то появится соблазн отождествить Православие с той или иной национальной культурой.

Во всяком случае, в Канаде такой показ встречает больше одобрения, чем открытая проповедь Евангелия. Наши премьер-министр и пресса (к примеру) радостно слушают о греческих танцах и о наших «красочных» православных традициях. Они с удовольствием едят сувлаки, пока обмениваются рукопожатиями и целуют детей в период выборов, хваля живущих в Канаде греков за «богатство их религии». Однако они менее рады слышать об Иисусе Христе и Его призыве к покаянию и вере в Него, что является подлинной миссией Греческой Православной Церкви, как и любой другой Поместной Православной Церкви.

Легко восторгаться нашим богатым и славным культурным наследием, потому что это наследие огромно. Оно восходит к первым векам христианства, в полной мере расцветает в византийскую эпоху, когда влияние Православной Церкви на мир достигает высшей точки. У нас был император, возглавлявший ойкумену (то есть римский мир), а наши епископы были олицетворением величия и власти. За исключением евреев и нескольких еретиков подавляющая часть Римской цивилизации была обращена ко Христу. Византийская эпоха длилась с правления императора Константина Великого в начале IV века и до Константина XI в середине XV столетия – выходит, что православный период под солнцем продолжался более 1000 лет. Если к этому добавить славянское Православие, то увидим, что эпоха господства православной цивилизации длилась намного дольше (хотя следует признать, что она ушла далеко на север от первоначальной Византийской империи). Это может вскружить голову.

Возможно, поэтому так тяжело смириться и признать, что Византийская империя давно исчезла, а двуглавый орел больше не царит в небе. Мы по-прежнему упрямо называем Стамбул Константинополем, хотя в Константинополь не летают никакие самолеты – весь авиатранспорт приземляется в Стамбуле. Мы по-прежнему упрямо называем имеющего в Стамбуле свою резиденцию епископа Вселенским патриархом, хотя ойкумена, на которую распространялась его духовная власть, больше не существует. То же самое можно найти во всех остальных частях православного мира: полный титул епископа Антиохии – Патриарх Антиохии и всего Востока, хотя Востока (Oriens) как римской светской административно-территориальной единицы тоже больше не существует.

Сейчас на Западе наши православные епископы больше не являются воплощением величия и власти в обществе, несмотря на носимые ими до сих пор пышные византийские облачения. Светский мир и политики терпят нашу демонстрацию византийской яркости и, возможно, даже тайком подсмеиваются над нами. Ведь мы такие «экзотичные и интересные». Но, кроме того, мы статистически незначительны, а наши голоса не имеют никакого веса. Наши епископы ежегодно отважно бегут марш «В защиту жизни», собирающий тысячи людей. Но на Западе никого не интересует, что мы говорим, участвуем ли мы в маршах или нет. Несмотря на внешнюю пышность, сохранившуюся на руинах истории, Византия мертва.

Но что же остается? Остается Иисус Христос. Ибо Он вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13: 8). Цари могут подниматься и падать, империи могут появляться и исчезать, а Христос и Его Царство пребывают вечно. Это значит, что и поручение миссии всегда тоже остается актуальным. Ведь Византия поднялась потому, что христиане упорствовали в своем миссионерском преподнесении Евангелия людям за все годы гонений и мученичества.

Византия мертва. Но что же остается? Остается Иисус Христос. А значит, и поручение миссии остается актуальным

Вот почему пример Аляски столь поучителен и столь важен сегодня.

История Православия на Аляске напоминает нам о том, что Церковь всегда будет миссионерской в своей сущности. В зависимости от эпохи, наши епископы могут носить почетные парчовые византийские саккосы или запачканные кровью одеяния мучеников, но их миссия никогда не меняется. Ведомая ими, Церковь знает, что никогда не перестанет быть миссионерской. Настанет день, когда мы сможем опустить свою ношу, вложить духовный меч в ножны, прекратить невидимую брань и рассказать славную историю нашей битвы внимающим ангелам. Но это – не сейчас. Сегодня – время борьбы, время проповеди, владения духовным мечом и совершения миссионерских трудов. Наши предки делали все это на Аляске. Мы на Западе унаследовали у них это полномочие и этот наказ. Православие – миссионерское. Мы должны идти путем миссионеров и святых.