Правление императора ромеев Михаила Стратиотика

Сайт «Православие.Ru» продолжает публикацию фрагментов книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской».

Предыдущие фрагменты:

• Христианизация венгров
• Переселение венгров в центр Европы
• Словенцы – первый из славянских народов, принявших веру во Христа
• Хорватия в эпоху ее обращения к вере во Христа
• Начало Польского государства и крещение Польши. Часть 3. Первое столетие Польской Церкви

Михаил VI Стратиотик. Императорский портрет в Mutinensis gr. 122

За отпадением Запада от Вселенской Православной Церкви последовали драматические события, происходившие в империи ромеев. Царствованием Феодоры, племянницы великого правителя и полководца Василия Болгаробойцы, завершилась блистательная эпоха Македонской династии, продолжавшаяся около двух столетий. Ей на смену пришла новая династия – Комнинов, но предваряла ее правление затянувшаяся на четверть столетия смута, когда престолом овладевали претенденты, не способные удержать его за собой надолго и уступавшие трон новым властителям. Фоном этих драматических пертурбаций в столице служили поражения на границах империи колоссального масштаба – утрата территорий на востоке и западе: в Азии, Италии и даже на Балканах.

Вступив на престол в старческих летах, почти по принуждению, напрочь лишенная властолюбия, Феодора, в отличие от своей сестры Зои, к самостоятельному правлению оказалась, как это заведомо было известно, не способна, санкционируя правительственные акты, подсказанные ей влиятельными царедворцами. Когда дни ее были сочтены, она послушно выполнила рекомендацию о назначении соправителем, а значит, и преемником престарелого патрикия Михаила Стратиотика, которого называли так, потому что при императоре Константине Мономахе он занимал должность логофета стратиотской казны – начальника армейского казначейства. Другим его прозвищем было Старик, которое соответствовало его почтенному возрасту, при том что точная дата его рождения неизвестна. Патриарх Михаил Керуларий помазал его на царство 31 августа 1056 года. Императрица Феодора скончалась сразу после коронации соправителя, «не дожив до конца года одного часа»^[1], а по византийскому календарю год начинался 1 сентября.

Патриарх Михаил Кируларий (миниатюра из хроники Иоанна Скилицы)

Ставленник столичной бюрократии, Михаил VI стал послушным исполнителем воли сановников, возведших его на престол, выбравших его ввиду его дряхлости, чтобы, как и при Феодоре, под прикрытием титулярной монархии продолжалось всевластие олигархии. Он щедрой рукой раздавал высокие чины и титулы столичным чиновникам, и по саркастическому замечанию одного из них Михаила Пселла, который, правда, был еще и человеком острого ума, замечательной эрудиции, талантливым писателем, называвшим себя философом, лучшим из византийских историков своей эпохи, «царь поднимал каждого не на следующую ступень, но через одну, а то и еще выше. Если же кто, нашептывая царю на ухо, просил о четвертой, то и его он благосклонно выслушивал. А какой-нибудь другой проситель, теребя царя с другого бока, не получал отказа и в пятой»^[2], а в результате «щедрости Михаила привели к самой настоящей неразберихе»^[3].

Михаил VI пренебрежительно относился к армии, более определенно – к ее высшему командному составу

Пселл, которого, прибегая к современной лексике, можно назвать еще и политологом, усмотрел коренную причину провала василевса в том, что он, подобно ряду своих предшественников на престоле и не в пример таким императорам, как Никифор Фока или Василий Болгаробойца, пренебрежительно относился к армии, более определенно – к ее высшему командному составу:

«Императоры, – пишет он, – вступив на престол, полагают, что для упрочения власти вполне достаточно, если их провозгласило гражданское сословие. Они живут с ним бок о бок и потому думают, что его доброе расположение обеспечивает незыблемость трона. Вот почему, завладев скипетром, цари прежде всего являют себя взорам и слуху городских жителей, и если те прыгают от восторга, кричат, как шуты, и выступают с болтливыми речами, считают, что сподобились Божьего заступничества и уже ни в какой другой силе не нуждаются. И хотя царская власть держится на трех опорах: народе, синклите и войске, они мало уделяют внимания последнему, но зато, не успев взять власть, осыпают милостями первые два»^[4].

Злосчастной иллюстрацией опрометчивости подобной политики послужило скоропостижное падение Михаи́ла Стратио́тика. Военачальники, не без ревности наблюдавшие за возвышением столичных сановников и царедворцев, нанесли визит императору. Свидетель и хроникер происходивших во дворце событий, находившийся тогда рядом с особой царя, Михаил Пселл рассказал о том, что произошло во время этой аудиенции:

«Доблестные мужи, истинные герои, вошли к царю, склонили головы, произнесли поочередно положенные приветствия и по его приказу остались стоять. Михаилу надо было бы… обратиться к ним для начала с речами царскими и щедрыми, а он прежде грубо выругал их всем скопом, а затем вывел на середину их предводителя (главенствовал над ними Исаак Комнин) и следующего за ним (это был Кекавмен из Колонии), осыпал его бранью за то, что тот чуть было не потерял Антиохию и не погубил войско… От такой неожиданности тот застыл на месте, ибо ждал милостей, а получил оскорбления»^[5].

Исаак I Комнин. 133-й императорский портрет в Mutinensis gr. 122

Обескураженные столь своеобразным приемом, военачальники, под рукой у которых находились вооруженные силы, расквартированные в основном на азиатской стороне Босфора и Мраморного моря, стали, сходясь вместе, совещаться о способах устранения выживающего из ума правителя и замены его на самого популярного в войсках полководца Исаака Комнина. Тот решился возглавить заговор и призвал его участников не торопиться, действовать обдуманно и осторожно. Офицерский корпус и воины-стратиоты сочувствовали замыслу своих военачальников:

«Воинское сословие и прежде хотело забрать власть над Ромейской державой и служить царю-воину, но желания свои военные держали в тайне и только лелеяли эти мечты в сердцах, ибо не было у них на примете никого, достойного престола. Видя, однако, что Исаак… встал во главе мятежа… они… снарядились к войне и, отбросив всякие сомнения, явились к Комнину»^[6].

Исаак Комнин переступил Рубикон и двинул мятежное войско на столицу империи

Обувшись в пурпурные сапоги 8 июня 1057 года, Исаак переступил Рубикон и двинул мятежное войско на столицу империи. На взятой под контроль территории исправно взимались государственные подати на содержание войска, находившегося на марше. В этом походе узурпатор обнаружил политический такт:

«Он каждому назначил… жалованье, снабдил необходимым для военного похода снаряжением и повысил в званиях: тому, кто был повыше рангом, дал чин побольше, тому, кто пониже, – дал меньший. Поручив охрану своей персоны кровной родне и окружив себя ее кольцом, Исаак без страха двинулся вперед… Хотя в войске обычно много всякого случается и воины – люди скорее отважные, нежели разумные, ни на кого из них Исаак не поднял меча, ни одного провинившегося не наказал на месте, но вселял страх одним своим взглядом, и его нахмуренные брови действовали сильнее любого удара»^[7].

Вскоре мятежная армия, переправившись через Босфор, подступила к стенам Византия – Константинополя, который один остался под властью императора, не располагавшего войском, способным оказать сопротивление многочисленной, хорошо обученной и закаленной в боях армии Исаака Комнина.

Оказавшись в отчаянном положении, царь обратился за советом к Михаилу Пселлу, которого он незадолго до этого удалил от себя. И тот, по словам самого Пселла, дал ему три совета: помириться с Патриархом – святым Михаилом Керуларием, с которым царь незадолго до мятежа поссорился, чтобы привлечь его на свою сторону, направить в лагерь узурпатора посланников для переговоров,

«чтобы убедить его распустить свою армию: они должны были обещать ему все, что можно было отдать без опасений, посулить остальное на будущее и в то же время попытаться как-нибудь воздействовать на мятежное войско и рассеять его строй. Третий, последний совет был… стянуть полки с запада, собрать оставшиеся силы, пригласить на помощь союзников из соседних варварских стран, укрепить находившееся на нашей службе чужеземное войско, поставить во главе его доблестного военачальника, образовать побольше отрядов и со всех сторон защитить себя от наступающих полчищ»^[8].

Михаил Пселл и его ученик имп. Михаил VII Дука. Миниатюра из Четвероевангелия Иоанна Каливита, XI в.

Царь советы одобрил, но последовал лишь последнему из них.

Собрав разношерстное войско, Михаил VI назначил командующим евнуха Феодора, которого незадолго до этого одноименная с ним царица поставила проэдром – главой синклита, или сената – должность высокая, но скорее титулярная, чем сопряженная с реальной властью – синклитики собирались редко, обычно в малом числе –те только, кто находился в назначенное для заседания время в столице, и реальной властью синклит при рутинном течении дел не обладал, но мог оказать влияние на исход конфликтов в кризисные моменты. Позже царица поставила Феодора командовать восточной армией, расквартированной в Азии. Несмотря на значительное численное превосходство императорской армии над войском узурпатора, сражение между ними, состоявшееся близ Никеи, Феодором было проиграно, после чего тот подал в отставку, вместо того чтобы, пополнив потрепанное войско, продолжить войну, как подозревает Пселл, «не столько из страха перед вторым сражением, сколько потому, что переметнулся на другую сторону и втайне сговорился с Комнином»^[9].

Царю не осталось выбора. Надежду на сохранение за собой престола он возлагал уже только на успешный исход переговоров с узурпатором, поэтому направил в его лагерь самого изобретательного и красноречивого из царедворцев Пселла. Вместе с ним к Исааку отправились Константин Лихуд и Лев Алоп. От имени императора посланцы пообещали Исааку в случае примирения титул кесаря и наследника престола престарелого императора. Исаак выразил готовность царя принять эти условия. Но опасность прихода к реальной власти, а ввиду старости царя и скорого восшествия на престол полководца, пользующегося солидарной поддержкой военачальников и армии, встревожила партию столичных бюрократов, чьим послушным ставленником был царь Михаил, тем более что и в самой столице было немало сторонников Исаака Комнина. Во главе оппозиции клану бюрократов и царедворцев стал Патриарх Михаил Керуларий.

«Св. София, – по словам Георгия Острогорского – превратилась в центр антиправительственной агитации»^[10].

Михаил VI больше не цеплялся за власть, удалился в Святую Софию и отрекся от престола

В результате рухнула опора Михаила Старика, побежденная давлением сторонников воцарения Исаака Комнина в самой столице, духовным вождем которых стал Вселенский Патриарх. Михаил VI больше не цеплялся за власть, удалился в Святую Софию и отрекся от престола. Сообщение об отречении Михаила принесли в лагерь узурпатора вестники из столицы. Приняв монашеский постриг, Михаил Старик умер два года спустя после отречения – в 1059 году.