«Ангелу Лаодикийской Церкви напиши…»

Христос – семи Церквам

«Ангелу Смирнской Церкви напиши…»

«Ангелу Пергамской Церкви напиши…»

«Ангелу Фиатирской Церкви напиши…»

«Ангелу Сардийской Церкви напиши…»

«Ангелу Филадельфийской Церкви напиши…»

В предыдущих шести словах многие далеко не везде могли найти и узнать себя. Не всем дано терпеть гонения или обращать иудеев, не все способны распознать современную Иезавель или Валаама. Названные победы и поражения Церквей не в каждой душе могли найти отклик и понимание. А ведь Писание есть зеркало, в котором каждый ищет увидеть природные черты свои (см.: Иак. 1: 22–24). Но вот в словах Христа к Ангелу Церкви Лаодикии многие найдут себя без труда, хотя и не обрадуются этому. Иные, быть может, вздрогнут, как от прикосновения к нерву, услышав эти строгие слова обличения как себя самого, так и целых общин, а может, и целой эпохи. «Ты ни холоден, ни горяч», – вот первые слова обличения, и мы узнаем в них черты распространившегося безразличия.

Поверхностность в суждениях, неспособность надолго увлечься каким-то хорошим делом, ранняя усталость от жизни, апатичность стали приметами эпохи. Избыток ли информации изнуряет людей, обилие бытовых удобств вкупе с невыносимой суетой ли нас убивают, не важно. Важно, что в отношении веры и нравственности мы более, чем кто другой, рискуем оказаться «никакими». И если слова эти относятся и к христианам тоже, то беда. Для Христа, пришедшего огонь низвести на землю, и для Духа Святого, сошедшего на апостолов в виде огненных языков, даже холодный лучше теплого. «О, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр. 3: 15–16). Теплота растаявшего масла, потекшей сладости, что-то съестное и потерявшее вид и вкус мыслится при словах о такой неприятной теплоте. У римлян о людях противных и никудышних говорили: «Это дважды сваренная капуста». И Господь именно грозит выплюнуть (по-славянски: «изблевати») такового.

В чем же причина такой неприязни? Гордость. «Бог гордым противится», – говорит апостол Иаков. В Откровении же Господь уже не столько противится, сколько гнушается самохвалами из числа Своих учеников. «Ты говоришь: “я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды”; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр. 3: 17). Как это удивительно и как узнаваемо. Святые люди, словно тяжелые корабли, нагруженные духовным добром, смиряются. А люди пустые, легковесные, в добре нетвердые, относящиеся к разряду «ни то ни се», гордятся так, будто взяли в плен Наполеона. Вот и портрет Ангела Лаодикии таков. Он тепл, то есть противен Христу, к тому же он жалок, слеп, нищ, наг. Но сам о себе он говорит (главным образом это внутренние речи, слова сердца): я разбогател и ни в чем не имею нужды. Так поднимает к небу ветви бесплодное дерево, и, наоборот, склоняется к земле, смиряется дерево, отягченное плодами.

Христос дает совет такому бесплодному гордецу, уверенному в своем богатстве. Христос советует купить у Него золото, чтобы обогатиться, белую одежду, чтобы прикрыть наготу, и глазную мазь, чтобы прозреть и начать видеть. Это что? Можно разойтись во мнениях, но, начав с конца этого списка, думаю, что в глазной мази узнаем слезы. И если заплачем о себе, то увидим себя и мир вокруг ясно, без бесовского обмана. Белые одежды – это обновление крещальной чистоты, возможное через покаяние. Кроме того, всякое доброе дело, сделанное ради Господа, есть если и не одежда, то хотя бы белая нитка, из которой со временем уже могут соткаться одежды для прикрытия наготы. Золото же, очищенное огнем, думается, есть вера в бесценного Христа, Который в огне крестных страданий совершил наше спасение. Христос на кресте есть «золото в огне», и кто верует в Христа распятого – «для иудеев соблазн, а для эллинов безумие», – тот имеет веру благоразумного разбойника. Итак, гордый и слепой человек! Помни Голгофское Таинство и с разбойником вместе говори Христу: «Помяни меня, Господи, во Царствии Твоем». Это будет покупка золота. Этим обогатишься. Кайся в грехах своих и поспеши творить без показухи и тщеславия посильное добро. Таким образом оденешься в белую одежду и срам свой прикроешь. Наконец, плачь о себе слезами Адама, изгнанного из Рая, и тогда сможешь видеть мир и себя в нем такими, как они есть, без иллюзий, навеваемых падшими духами.

Христос дает совет такому бесплодному гордецу, уверенному в своем богатстве.

Всё сказанное до сих пор можно выслушивать, лишь опустивши голову. Но вот звучит и нечто такое, от чего можно поднять лицо. Ведь нет такого укора от Христа, который бы Он Сам не растворил утешением. «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся».

Значит, это Ты меня любишь, Господи? Меня, который жалок, нищ, слеп и наг? Меня, умудрившегося при всем своем убожестве говорить в сердце своем: я разбогател и ни в чем не имею нужды? Все упреки, все жгущие слова, от которых стыдно и страшно, Ты произносишь от любви? Именно так. И повеление: «будь ревностен и покайся» – не что иное означает, как то, что все, узнавшие себя в Лаодикийском Ангеле, ничем не хуже всех остальных. Если только покаяние будет деятельным, если только ревность будет искренняя и уравновешенная рассуждением, то не будет таких даров, которых бы христианин лишился. Упавший – вставай! Заблудившийся – возвращайся! Спящий – проснись! Осквернившийся – плачь, но не отчаивайся! Тебя любит Господь. Как слепец Вартимей при вратах Иерихона, и ты услышь слово: «Не бойся, вставай, зовет тебя!» (Мк. 10: 49).

Теперь прислушаемся: нет ли стука в дверь? Вроде бы нет. Но на самом деле есть. Не в дверь дома, но в дверь сердца постоянно стучит Господь. Стучит осторожно, стучит не так, как стучит полиция или загулявший хозяин дома. Стучит Христос, как путник, которому негде главу приклонить. «Се, стою у дверей и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3: 20). Эти слова воскрешают в душе образы Песни песней, где Возлюбленный стучится в двери невесты, и она, слыша стук, не помнит себя от радости. Таким личным, интимным словом неожиданно завершается обличительная речь. Господь согласен стать собеседником, сотрапезником того, кто услышал Его голос и открыл в ответ на стук. Вот почему так драгоценны бывают душевные и тихие речи друзей за самым скромным столом в вечерние часы. Если вам известна радость таких дружеских тихих застолий, знайте, что это образ прихода Христа как путника и друга к тем, у кого есть уши, чтобы слышать.

Но Путник или Странник, Пастырь или Агнец, всё же Он – Царь. Он победил и сел на престоле. Поэтому окончание семи великих слов – и этого обличительного последнего – и обетование побеждающему таково: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем на престоле Его».

И мы, подойдя к завершению семи слов, воистину не знаем, что делать дальше. Продолжить ли нам чтение Откровения, или же вернуться к перечитыванию всех семи слов разом? А ведь далее есть еще и семь печатей, и семь чаш гнева. Есть семь трубящих ангелов, и в Евангелиях есть семь слов, произнесенных распятым Господом на Кресте. Есть целое море Божественных Писаний. Море, которое не выпить. Море, в котором можно утонуть, если броситься в него дерзко. Каждая капля этого моря живительна и неистощима. Запасемся же любовью к слову Божию, к слушанию и чтению его, потому что через эти маленькие буквочки, ровно, по-солдатски ставшие в ряд, не кто иной, как только Сам Христос благоволит беседовать с нами.

Аминь.