Впечатления после «Святого и Великого Собора»

Фото: holycouncil.org

За несколько дней до созыва «Святого и Великого Собора Православной Церкви», как его окрестили в последние годы, я написал статью, в которой изложил свои взгляды на этот Собор. Таким же образом после созыва Собора я опишу свои первые замечания. Они являются следствием не долгих размышлений, но, скорее, личных ощущений, и не претендуют на то, чтобы исчерпать эту объемную тему.

1. Оценка работы Соборов

«Святой и Великий Собор» завершил свою работу, войдя, таким образом, в церковную жизнь и в церковную историю, которые и будут его судить. История даст ему настоящее название, ведь мы знаем, что некоторые Соборы, хотя и именовались Вселенскими, были отвергнуты последующими Соборами, в то время как другие Соборы, несмотря на то, что первоначально имели статус Поместных, приобрели вселенский характер. Причина этого кроется в решениях, которые они принимали, и в их одобрении или неодобрении полнотой Церкви.

Как правило, о Соборах судят те, кто имеет просвещенный ум и богосозерцательный опыт, потому что они представляют собой бодрствующую совесть Церкви, как имеющие ум Христов (1 Кор. 2, 16).

Некоторые могут насмехаться над просвещением и обожением, но, в действительности, именно они являются основой православной жизни, как объясняет святой Дионисий Ареопагит в своем труде «О церковной иерархии» и констатируют все отцы Церкви.

Вся православная библейско-святоотеческая традиция свидетельствует, что необходимыми условиями проведения Собора являются исихастская традиция его членов и подлинная практическая жизнь в соответствии с этой традицией. На первом Апостольском Соборе в Иерусалиме его участники могли с уверенностью сказать: Ибо угодно Святому Духу и нам (Деян. 15, 28). Они постигали действие Святого Духа не только умом, но и сердцем, как выражает этот опыт апостол Петр, когда пишет: Но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом (1 Петр. 3, 4).

Апостол Павел в своих посланиях пишет о таких людях, что ими руководит Святой Дух, и они ощущают в сердце вопль усыновления, псалмы и славословия и песнопения духовные – свидетельства Святого Духа (ср. Рим. 8, 15-16; Гал. 4, 6; Еф. 3, 16-19; Еф. 5, 18-19; Кол. 3, 16).

Этот апостольский опыт Святого Духа имели святые отцы, пусть не все, но большинство из тех, кто принимал участие во Вселенских Соборах, как описано в 1 правиле Пятого-Шестого Собора.

В этом правиле сначала упоминаются «святые и блаженные отцы» предыдущих Вселенских Соборов, далее сказано: «Вера всех в Церкви Божией прославившихся мужей, которые были светилами в мире, содержа слово жизни, соблюдается твердою». Когда говорится, что святые отцы были «светилами в мире» и имели «слово жизни», имеется в виду, что они имели опыт просвещения и обожения, и это есть истинная вера, которую нам необходимо сохранять и воплощать в жизнь.

Это имел в виду отец Иоанн Романидис, когда писал:

«Главное условие для созыва не только Вселенских Соборов, но и Поместных заключается в том, чтобы их участники находились в состоянии просвещения. Но состояние просвещения начинается не тогда, когда произнесут предначинательную молитву Вселенского Собора. Не начинается тогда просвещение. Тогда некоторые православные фундаменталисты, не знаю, как это описать, представляют исторических епископов как будто современных, которые понятия не имеют о догматах, но имеют догматическое окружение, то есть советников, советующих им против догматов».

В этом смысле Собор не господствует над Церковью, но выражает жизнь и самосознание Церкви, другими словами, выражает опыт и богословие святых и ими судится. Ведь известно выражение святого апостола Павла: Разве не знаете, что святые будут судить мир? (1 Кор. 6, 2).

Читая протоколы Вселенских Соборов, мы всегда наблюдаем, что в них используется выражение «следуя святым отцам». Восточные патриархи в 1848 году акцентировали внимание на том, что «хранитель благочестия есть самое тело Церкви, то есть самый народ». И, естественно, под словом «народ» не подразумевается каждый человек, который старается судить о вещах с логической и со своей личной идеологической точки зрения, но имеются в виду те, кто имеют ум Христов. Поэтому, согласно святому Дионисию Ареопагиту, православный народ есть «умозрительное сословие» среди Церкви, другими словами, обоженные, святые.

Следовательно, как написано в «Синодике Православия», мы направляемся «учением богодухновенных святых и Церкви благочестивым воззрением», богодухновенное учение святых и самосознание Церкви тесно связаны.

2. Присутствующие и отсутствующие Церкви

Фото: holycouncil.org

Собор явился окном, которое показало, как действует Православная Церковь в мире

На «Святом и Великом Соборе» присутствовали епископы, священнослужители, монахи и миряне почти со всего православного мира, с разных концов земли. Я видел некоторых клириков и мирян, которые трудятся на миссионерском поприще, сообразуясь с различными обстоятельствами жизни (Америка, Европа, Африка, Корея, Дальний Восток и т. д.), и они поделились опытом своего церковного служения. Этот Собор явился окном, которое показало, как действует Православная Церковь в мире.

У нас есть возможность увидеть соборный образ жизни Церкви на уровне митрополий, собраний духовенства и мирян и на более широком церковном уровне, как иерархию Элладской Церкви, но впервые у нас была возможность увидеть соборный образ жизни Православной Церкви на самом высоком уровне, на уровне Собрания Поместных Православных Церквей, с их Предстоятелями и частью их иерархии.

Конечно, отсутствовали четыре живые Церкви, а именно Патриархии Антиохии, России, Грузии и Болгарии. У меня было великое желание видеть на этом соборе представителей мученической Антиохийской Патриархии, которая буквально погружена в кровь мученичества, чтобы они донесли свой личный опыт свидетельства. Поэтому я каждый раз огорчался, когда имели место отрицательные упоминания об этой Патриархии в связи с церковной юрисдикцией (Катар). Еще я хотел бы видеть представителей Российской Патриархии, которая прошла через великое гонение, длившееся около семидесяти лет, чтобы они представили свидетельство своей веры. Это многочисленная Церковь, которой никто не может с легкостью пренебречь, несмотря на существующие проблемы. Также я хотел бы видеть представителей Патриархий Грузии и Болгарии, чтобы они выразили опыт своей живой паствы.

Ввиду того что мои книги были переведены и на их языки, я посетил, между прочим, все четыре этих Патриархии и видел их живую церковную жизнь. Я желал, чтобы эта церковная жизнь активно была выражена на Соборе, чтобы мы пришли к наиболее кафолической перспективе Православной Церкви.

Я еще не знаю, будут ли, и если будут, то насколько сильно, «сопротивляться» эти живые Патриархии решениям «Святого и Великого Собора». В самом деле, представляется тяжелым развитие событий, если эти Церкви созовут другой Собор, на котором осудят решения «Святого и Великого Собора», и, таким образом, возникнут новые церковные проблемы.

В тексте, написанном мной еще задолго до Собора, я обозначил тот факт, что в западных странах, в первую очередь, в Америке, Православная Церковь представлена, главным образом, грекоязычными, славяноязычными и арабоязычными христианами, в то же время существуют и другие языковые группы.

Необходимо приложить все старания, чтобы Православная Церковь осталась единой

Это кажется очень актуальным, потому что после «Святого и Великого Собора» может произойти разделение и раскол Православной Церкви, в соответствии с языковыми и национальными различиями. Необходимо приложить все старания, чтобы Православная Церковь осталась единой, предлагая людям великое сокровище отеческого и богослужебного Предания.

3. Темы «Святого и Великого Собора»

Все, кто следил за деятельностью Собора или на месте, или через СМИ (которые делали свою работу хорошо), констатировали, что предложенные для обсуждения шесть документов были составлены в 70-е и 80-е годы ХХ века и актуализированы Всеправославной Комиссией после собрания Предстоятелей и представителей Православных Церквей в марте 2014 года. Речь идет о шести темах, которые имели отношение к основным областям современной церковной жизни.

Обобщая эти шесть тем, я бы мог отнести их к четырем уровням темополагания Собора.

Первый уровень касается внутреннего единства Православной Церкви и ее административной организации. Это тема предоставления Автокефальной Церковью «автономии» и тема «Диаспора» с Епископскими Конференциями. Ко второму уровню относится пастырское окормление православных христиан, и сюда же относятся темы поста и брака. Третий уровень касается отношений Православной Церкви с остальным христианским миром на Западе и на Востоке. И к четвертому уровню относится обширный круг социальных и антропологических, экологических проблем, с которыми сталкивается современный человек. По этим темам был подготовлен ответ в соответствии с основным принципом икономии и человеколюбия.

То же прозвучало и в словах Вселенского Патриарха при открытии и окончании Собора, а также на двух Патриарших Божественных литургиях, в двух приветственных словах Предстоятелей Православных Церквей. Это выражено и в двух основных документах «Святого и Великого Собора», а именно в Окружном Послании Собора на Крите, которое будет отправлено во все Православные Церкви, и Послании, которое было зачитано на Божественной литургии в Неделю Всех святых в кафедральном соборе святых апостолов Петра и Павла в Ханье.

4. Церковно-историческое продолжение

Вселенский Патриарх Варфоломей

На мой взгляд, одним из наиболее значительных и важных моментов «Святого и Великого Собора» является то, что он в разрушил, в буквальном смысле, «миф», который столько времени повторяли до созыва Собора, – будто этот Собор созывается спустя 1000-1200 лет, и, таким образом, оказывается, что Православная Церковь на протяжении тысячелетия находилась в спячке и не занималась пастырскими и богословскими вопросами.

Еще до Собора я неоднократно указывал на сложившуюся ситуацию и публично просил Вселенского Патриарха и других Предстоятелей Поместных Церквей освободить нас от этого «мифа», который был придуман, возможно, для дезинформации общества.

Однако Вселенский Патриарх Варфоломей в своих проповедях подчеркивал, что Церковь является непрерывным Собором, и точно таким же Собором является Божественная литургия. Церковь является живым организмом и приносит спасительные плоды. Также он особо выделил Соборы при святителе Фотии Великом и при святителе Григории Паламе, которые, как упоминается в текстах разных святых, патриархов и ученых, являются Восьмым и Девятым Вселенскими Соборами.

В Окружном Послании «Святого и Великого Собора», которое было разослано в Церкви после его окончания, упоминается следующее:

«Православная Церковь, в единстве и соборности ее, есть Церковь Соборов, начиная с Апостольского Собора в Иерусалиме (ср. Деян. 15, 5-29) до сегодняшнего дня. Церковь сама по себе является Собором, собранным Христом и руководимым Святым Духом, согласно апостольскому принципу угодно Святому Духу и нам (Деян. 15, 28). Посредством Вселенских и Поместных Соборов Церковь благовествовала и благовествует тайну Святой Троицы, явленную в вочеловечении Сына и Слова Божия. Соборная деятельность непрерывно продолжается в истории в последующих Соборах, обладающих вселенским авторитетом, среди которых были следующие: Великий Собор (879-880 гг.), созванный при Великом Фотии, Патриархе Константинопольском; созванные при святом Григории Паламе Великие Соборы (1341, 1351, 1368 гг.), посредством которых была утверждена истина веры, касающаяся, прежде всего, исхождения Святого Духа и причастия человека нетварным божественным энергиям; затем Святые и Великие Константинопольские Соборы – 1484 года, опровергший униатский Флорентийский Собор (1438-1439 гг.) и 1638, 1642, 1672, 1691 годов, опровергшие протестантские верования, а также Собор 1872 года, осудивший этнофилетизм как экклезиологическую ересь».

Совершенно ясно, что эти Соборы характеризуются как Соборы «вселенского авторитета», где вселенский авторитет означает, что они признаны всей Православной Церковью, и они осудили ереси, которыми охвачено Западное христианство.

Считаю, что это подтверждение является величайшим положительным деянием «Святого и Великого Собора».

5. Экклезиологические проблемы

Сам Вселенский Патриарх по окончании «Святого и Великого Собора» упомянул о трудностях, с которыми пришлось столкнуться на Соборе, отметив: «Не все было легко, не всегда все было в розовом цвете». Он сказал о моментах, «наполненных остротой, напряженностью, трудностью, пессимизмом в отношении исхода», но также он упомянул и о молитве участников Собора и многих других.

Ранее я отметил некоторые положительные моменты, которые наблюдал на этом Соборе. Однако теперь мне необходимо отметить несколько экклезиологических проблем, которые вытекают не только из текстов, выставленных на обсуждение, но также из выступлений участников и мнений, которые были высказаны архиереями – членами Собора.

А) Предстоятели Церквей

В своем тексте, написанном до созыва Собора, я отмечал, что данный Собор может быть охарактеризован как Собор Предстоятелей Церквей. Речь идет об одном новейшем институте, который является продолжением встречи Восточных патриархов, имевшей место во времена турецкого господства.

Я убедился, что на Соборе это впечатление преобладало, несмотря на то, что в действительности это был расширенный Собор Предстоятелей Церквей. То есть Предстоятели представляли Свои Церкви с некоторым числом соборных архиереев. Первое слово имели Предстоятели, которые могли высказывать свои мнения с большей свободой и лимитом времени, но после них имели возможность говорить и архиереи, которые несколько раз высказывались отлично от своих Предстоятелей, порой позволяя себе и косвенную критику в их адрес. В таком случае не соответствует действительности то, что утверждали некоторые архиереи, что на этом Соборе у них не было права слова и голоса.

Этот Собор не был Собором безгласных людей

Поскольку каждый Предстоятель излагал свои взгляды отдельно, то о них могли иметь суждения присутствующие члены. Так, мне была дана возможность комментировать и сравнивать все доклады Предстоятелей. Без всякого преследования каждый мог дать оценку слову, молчанию, поведению, взглядам и т. д. Предстоятелей Церквей. Этот Собор не был Собором безгласных людей.

Необходимо отдать должное, упомянув имя Вселенского Патриарха Варфоломея, который играл важнейшую роль, во-первых, в созыве «Святого и Великого Собора», и, во-вторых, в его работе.

Во-первых, именно Вселенский Патриарх Варфоломей особенно приблизил, в конечном счете, созыв «Святого и Великого Собора». Известно, что созвать Собор было решено на Первом Всеправославном Совещании на острове Родос в 1961 году, а темы Собора были определены на Первом Предсоборном Всеправославном Совещании в Шамбези, в Женеве, в 1976 году. С тех пор проводились постоянные совещания, встречи Предстоятелей Церквей и многочисленные обсуждения, возникали различные проблемы, и поэтому постоянно откладывался созыв этого Собора.

Вселенский Патриарх Варфоломей с первого момента своего патриаршества задался целью созвать этот Собор и ускорил подготовительные процедуры, взвалив на себя многие тяготы, путешествия, и, конечно, Вселенская Патриархия испытывала большие экономические издержки в связи со всей этой подготовкой.

Во-вторых, Патриарх Варфоломей руководил работами Собора, и делал это хорошо, благодаря своим знаниям, опыту и особым талантам. Он дал возможность высказаться каждому заинтересованному, в то время как до этого считалось, что делегаты не будут говорить. Он нашел мудрый способ выйти в некоторых местах за рамки удушливых предписаний Устава, комментировал каждую реплику докладчиков.

Поскольку я участвовал во многих научных и церковных заседаниях, то я мог оценить искусство, с которым Патриарх управлял работой этого Собора, находя доброе слово для каждого. Он был неутомим, приветлив и вежлив со всеми, даже с теми, кто отрицательно высказывался по некоторым пунктам. Нужно быть объективными и признавать природные дарования и таланты других людей.

Б) Православная Церковь и остальной христианский мир

Текст документа под названием «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром», вызвавший наибольшее осуждение и спровоцировавший наибольшие проблемы, не был зрелым и нуждался в дальнейшей доработке.

Все те, кто наблюдал за подготовительными работами «Святого и Великого Собора», прекрасно знают, что в перечне его тем было две темы: одна – под названием «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром», другая называлась «Православная Церковь и экуменическое движение». Обе эти темы в конце концов были объединены в один текст, и поэтому в итоговом тексте возник ряд противоречий. Поэтому данный текст подвергался добавлениям, изменениям буквально до самого последнего момента его подписания. В действительности это означает, что, с одной стороны, текст не был готов, с другой же, что впоследствии это создаст разнообразные проблемы.

Это и было причиной, по которой несколько Церквей официально поставили вопрос о том, чтобы не закрывать обсуждение и не подписывать этот текст, пока он не будет в дальнейшем доработан, следовательно, вынести его на голосование на следующем Великом Соборе. Предложение принято не было.

Хочу заметить, что весь текст этого документа является недостаточным и противоречивым в отношении экклезиологии, так как он не определяет, кто причастен, а кто не причастен к Церкви, кем являются те, кто отпал от Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви и каковы границы между Православной Церковью и ересью. Между прочим, это и было основной причиной, по которой я не подписал итоговый документ. Я сделал это осознанно.

Вопрос, возникший во время обсуждения этого текста, звучал так: кем в точности являются инославные христиане и группы, к которым они принадлежат? На Вселенских Соборах осуждались еретики, которые имели отличную «славу» – веру – от той, которую открыл Бог пророкам, апостолам и святым. В то же время на Критском Соборе впервые была сделана попытка объяснить, какие могут быть отношения с инославными.

Вопрос, который ставится, следующий: можем ли мы причислить инославных к расколу или к лишенным евхаристического общения? Или, другими словами, группа, к которой они принадлежат, или «Церковь», находится в расколе и отлучена от Причастия?

Чтобы это стало понятным, нужно сначала понять, кто является этим «остальным христианским миром», о котором идет речь в названии документа.

Прежде всего, есть христиане Востока, то есть несториане, монофизиты, монофилиты, которые называются и другими именами, такими как антихалкидониты, дохалкидониты, копты, армяне, марониты и др.

Несториане были осуждены на Третьем Вселенском Соборе (431 год), монофизиты-дохалкидониты были осуждены на Четвертом (451 год) и на Пятом (553 год) Вселенских Соборах, а монофилиты были осуждены на Шестом Вселенском Соборе (680 год). Следовательно, эти христианские группы откололись от Единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви.

Также являются христианами те, кто принадлежали к Риму и откололись от Церкви из-за введения ереси об исхождении Святого Духа и от Сына сначала у франков, а затем в Риме (1009 год). Но они были осуждены Собором 1351 года также и за actus purus, а также за учение, что в Боге существуют тварные энергии, с помощью которых Он осуществляет связь с миром.

Еще от отколовшегося от Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви Западного христианства отделилась в XVI веке большая часть, известная как реформаторы, протестанты, а к этой категории относятся лютеране, кальвинисты, последователи Цвингли, англикане и т. д. И этих христиан осудила Православная Церковь, потому что они ввели множество ересей.

Итак, вопрос звучит так: все эти христиане находятся в расколе или в евхаристическом необщении?

Полагаю, что мы не можем использовать для них слово «раскол», во-первых, потому, что, согласно нашей вере, Церковь является Единой Святой, Соборной и Апостольской и не раскалывается, ее единство является данностью; во-вторых же, потому, что они уже осуждены как еретики Великими Соборами «вселенского авторитета».

Мы не можем считать, что они находятся вне общения с Православной Церковью, потому что это определение имеет специфическую нагрузку. Под этим термином Православные Церкви подразумевают тех, с кем они временно не имеют общения, то есть с остальными Православными Церквами, как это произошло между Патриархиями Антиохии и Иерусалима из-за спора о церковной юрисдикции Катара.

Следовательно, для христиан, которые ввели ереси в свою веру, мы не можем использовать ни термин «раскол», ни «необщение». Скорее, мы можем говорить о том, что эти христиане откололись или отделились от Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, которая сохраняет свое единство.

В этом смысле Поместные и Вселенские Соборы говорили о еретиках, потому что они проповедуют учение, отличное от учения Церкви, и, конечно, применяли тяжелейшие выражения в Канонах против них. Можно прочитать 1-й канон Пятого-Шестого Собора, чтобы убедиться, каким образом говорят отцы на Вселенских Соборах о тех, кто искажает Богооткровенную веру.

В вопросах веры нет места дипломатии

Отцы Пятого-Шестого Вселенского Собора называют Ария «нечестивым», потому что он провозгласил «двоебожие или многобожие»; Македония называют «гнусным» и изгнали его вместе с прежними «врагами истины», как «буйственно дерзнувшего почитать Владыку рабом»; Аполлинария называют «тайноводителем злобы»; Нестория называют «сказочником»; Евтихия же описывают как «суемудрого» и т. д. И в этих случаях они используют глаголы «изгоняя», «извергнув», «отпадший», «отвергнутый» и т. д. В конце же пишется, что если кто-либо не будет сохранять православную веру и не согласится с ее догматами благочестия, не так будет мыслить и проповедовать, но покусится идти против них, «тот да будет анафема по определению, прежде поставленному предупомянутыми святыми и блаженными отцами, и от сословия христианского, как чуждый, да будет исключен и извержен». Это значит, что упомянутые отцы Вселенских Соборов, а не просто Соборы и отцы, не принимали примирения или сосуществования с ересью и не проявляли релятивизма в данном вопросе. В вопросах веры нет места дипломатии.

Для всех этих старых и новых групп еретиков мы не можем использовать слово «раскол» или «необщение», но мы характеризуем их как отлучившихся от веры и жизни Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Это не есть консерватизм, как уверяют некоторые, но точность изложения в вопросах веры.

Не существует настоящей веры в Бога вне учения, которое установили святые отцы

Характерным является слово почившего архимандрита Софрония (Сахарова): «Я не могу понять три вещи: 1) веру без догмата; 2) христианство вне Церкви; 3) христианство без аскезы». Это значит, что не существует настоящей веры в Бога вне учения, которое установили святые отцы; не существует христианства вне Церкви, которая есть Тело Христово; не существует христианства без аскезы, без исихазма.

При всем этом я хочу со всей искренностью сказать, что на Соборе я отчетливейше наблюдал релятивизм, потому что активно распространялось содержание так называемой теории ветвей, но без открытого ее наименования. То есть появилось мнение, что христианство раскололось, подобно тому как «порвалась ряса священника»(!), и все стремятся к его единству; теория содержания, то есть что во всех христианах есть общие признаки, каковыми являются действительное крещение, то есть крещальное богословие; а также теория небогословской морали и небогословского пастырства современного человека.

Участие Православной Церкви во Всемирном Совете Церквей в качестве его члена, а не наблюдателя, представляет собой проблему. Потому что я не могу представить Великого Афанасия и Великого Василия, участвующих в Совете ариан, евномиан, македонян в ту эпоху. Я не могу представить святого Григория Паламу, участвующего в одном Совете с Варлаамом, Акиндином, Григорой и их последователями, для того чтобы противостоять различным общественным проблемам своего времени.

Мнение одного из Предстоятелей Церкви, которое, к сожалению, было встречено рукоплесканиями некоторых делегатов, что нам не нужно на Соборе обсуждать богословские вопросы, на мой взгляд, является наиболее отрицательным моментом Собора. Потому что если на таком «Святом и Великом Соборе» не полагается в качестве основы богословие Церкви, и когда затрагиваются серьезные богословские вопросы, делегаты не следят за ними, да к тому же еще и протестуют, – тогда этот Собор является очень сомнительным с точки зрения богословия и экклезиологии.

Конечно, меня поразил один архиерей, который выступал за то, чтобы официально осудить набожность, конечно, без всякого обсуждения для того, чтобы установить различие между набожностью и благочестием; в то же время много говорилось против православного «фундаментализма»

Весьма прискорбная и беспринципная позиция, которая не определяет, не поясняет, что мы подразумеваем под этими терминами; в итоге никакого текста «против набожности и зилотства» дано не было. Вселенский Патриарх находчиво отклонил это злополучное предложение. Характерно, что архиепископ Варшавский и всея Польши подчеркнул, что и в других северных и восточных странах эти так называемые зилоты были теми, кто сохранял веру на протяжении коммунистического периода, были брошены в тюрьмы и стали мучениками.

В) «Церковь: Тело Христово, образ Святой Троицы»

В Окружном послании, которое было разослано «Святым и Великим Собором» всем Церквам, наблюдается еще одна богословская проблема, потому что в нем Церковь определяется как «Тело Христово» и одновременно как «образ Святой Троицы». Также в документе написано, что «Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь есть богочеловеческое общение по образу Святой Троицы».

Однако Церковь, по учению святого апостола Павла, есть Тело Христово, основание Церкви Христоцентрично, а не Триадоцентрично, поскольку Христос «Единый от Троицы» воплотился, то есть принял человеческую природу и обожил ее. Когда Церковь характеризуется как «образ» или «по образу Святой Троицы», то, со строго богословской точки зрения, происходит смешение богословия и икономии и смешение тварного с нетварным. Более того, из определения Церкви как образа Святой Троицы вытекают многие проблемы, которые касаются отношений между Церквами и ипостасных свойств Лиц Святой Троицы!

Святой Григорий Палама пишет, что все то, что происходит внутри Троичного Бога, «неописуемо и невыразимо», то есть «все там является существенно соединенным» «и Они являются ипостасно различимыми», но и «все это в Ней является всячески несмешанным и неизменно природным», и поэтому «все Они являются совершенно непричастными» для людей и для твари. Это значит, что никто не может найти в твари никакого примера отношений между Лицами Святой Троицы». «Посему не найти никакого такого примера в твари». Церковь является «Телом Христовым» и «обществом обожения», а не образом Святой Троицы.

Поясняя, хочу заметить, что формулировка Окружного послания «Церковь: Тело Христово, образ Святой Троицы» отличается по смыслу от формулировки того же Окружного послания, где сказано, что «Церковь является «богочеловеческим общением по образу Святой Троицы».

Первая формулировка встречается и у святого Максима Исповедника и говорит о Церкви как о Теле Христовом и «образе и подобии Бога», в том смысле, что Церковь является образом и подобием Бога, «как сама для Него по подражанию и образу действования». Это означает, что Церковь не есть образ сокровенных отношений Лиц Святой Троицы, но что Сам Бог Своими нетварными энергиями привел в бытие сущности, а в дальнейшем Бог «содержит, собирает и ограничивает творение, и в Его Промысле связывает с Собой и другие разумные чувственные существа».

Бог содержит все в единстве, без смешения, промышляет о сущих и, конечно, как говорит святой Максим, Церковь ведет всех ко Христу с целью их обожения. Это удивительным образом объясняет святой Максим далее в своем тексте: как Церковь продолжает и поддерживает все в единстве. Святой Максим не говорит об отношениях между людьми как об образе отношений Лиц Святой Троицы. Не существует никакого способа постигнуть отношения Святой Троицы.

Второе выражение («богочеловеческое общение по образу Святой Троицы) при некоторых беглых толкованиях ошибочно отсылает отношения людей к образу отношений Святой Троицы. Между прочим, это толкование было удалено как ошибочное самим Великим Собором по инициативе Церкви Греции и при согласии Вселенского Патриарха из текста «Миссия Православной Церкви в современном мире».

В посланиях апостола Павла, в частности, к Ефесянам, к Филиппийцам и Колоссянам, и в текстах отцов Церкви встречается упоминание о том, что Церковь есть Тело Христово и общение обожения, и не упоминается о сравнении с отношениями Святой Троицы. Бог, по Своей неизреченной любви, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа (2 Кор. 4, 6), нас соединяет со Своей Церковью, и через Христа мы становимся причастны нетварной благодати Троичного Бога, становимся причастны Божественным нетварным энергиям. Апостол Павел в послании к Колоссянам пишет: Благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете (Кол. 1, 12).

Следовательно, Церковь толкуется Христологично. Христос есть Глава Церкви, Церковь – это Тело Христово, мы являемся членами Тела Христова и через Христа становимся причастны нетварным энергиям Троичного Бога.

Г) Канонические и экклезиологические проблемы

Я был глубоко озабочен, когда стали обсуждать вопросы о «Православной Диаспоре», «Автономии» и «Таинстве брака и препятствиях к нему», а также «Важность поста и его соблюдение сегодня». Речь идет о канонических вопросах, которые занимают значительное место во всей церковной жизни.

Принятые решения, как кажется при поверхностном взгляде на вещи, решают некоторые вопросы, но если рассмотреть их внимательнее, то станет видно, что они закладывают предпосылки для разделения единства церковной жизни. Приведу несколько примеров.

Термин «Православная Диаспора» сам по себе очень странный, потому что, как отмечалось, в том числе на Соборе, Диаспора имеет отношение к нации и религиям, но не к Церкви, которая созидается в каждом месте с Божией благодатью и с миссионерской ревностью. Церковные юрисдикции, которые были даны Вселенскими Соборами, главным образом Четвертым в Халкидоне Вселенским Собором, старейшим Патриархиям и Кипрской Церкви (Третий Вселенский Собор), не являются оправданием для придания церковности так называемой Диаспоре в политическом и национальном смысле этого понятия. Невозможно, чтобы, с одной стороны, осуждался как ересь этнофилетизм (1872 год), а с другой, – насаждался церковный этнофилетизм, основываясь, конечно, на решении «Святого и Великого Собора Православной Церкви». Да, епископские Конференции решат какой-нибудь вопрос, который существует в так называемой «Православной Диаспоре», но они не являются каноническими и раскалывают церковное единство, так как вносят принцип этнофилетизма.

Также текст об «Автономии», то есть о возможности предоставления каждой Автокефальной Церковью автономии в какой-нибудь местности, создаст множество церковных проблем, что я и доказал в своем выступлении на Соборе.

Также предоставление автономий автокефальными Церквами странам, которые принадлежат другим церковным юрисдикциям, и легкость, с которой автономия может превратиться в автокефалию, подкладывает мину замедленного действия под церковное единство, потому что этим оправдываются многие расколы. Это огромная проблема, когда автокефалия понимается как «самовластие» внутри национальных и политических процессов.

Теперь возможность, которая была предоставлена Поместным Церквам – осуществлять икономию в вопросе поста и в вопросе канонических препятствий к браку, – открывает новую главу раскола идентичности церковных служб и аскезы в разных Церквах. Это значит, что икономия, которая иногда применяется как временная отмена акривии, будет превращена в каноническую акривию и разрушит церковную православную нравственность в различных церковных областях.

В итоге, слушая все мнения участников Собора на протяжении обсуждений по этим вопросам и внимательно читая тексты документов, я сильно озадачен и не могу соблазниться поверхностным энтузиазмом некоторых церковных высокопоставленных лиц, которые говорят об этом устно и письменно.

6. Мое выступление

Митрополит Иерофей (Влахос)

Во время обсуждения всех шести документов я просил слова и деликатно излагал свои взгляды. Таким образом, я говорил об ограниченных временных рамках человеческой личности, о Православной Диаспоре, об автономии, о посте, о церковных последствиях смешанных браков и о Церкви.

При первом же удобном случае мои краткие выступления будут опубликованы. В них будет изложено все то, что я сказал о Православной Церкви и об отношении к инославным, потому что, как я полагаю, именно это было центральной темой данного Собора.

Когда мы начали обсуждать текст документа «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» после его прочтения, мне было дано слово для краткого выступления.

В своем выступлении я отметил два основных момента.

Первый: во время Первого Всеправославного Совещания, которое проходило на Родосе в 1961 году, были представлены примерно 100 тем, которыми должен будет заниматься этот Великий Собор, который тогда преподносился как Вселенский, однако на Первом Предсоборном Всеправославном Совещании в ноябре 1976 года в Шамбези, в Женеве, были определены 10 тем, из которых шесть вместе с еще одной – седьмой, которая была объединена с одной из шести тем, – обсуждаются на Соборе.

На том же Предсоборном Совещании были определены 4 важные темы второй очередности для обсуждения их уже после межправославного изучения. Это темы: источники Божественного откровения, кодификация священных Канонов и канонических предписаний, понятие Церкви, икономия и акривия в отношении способа, которым мы принимаем инославных. Конкретно по этим темам в документе написано: «Они направляются для особого изучения Церквами, чтобы имелась возможность для последующего межправославного рассмотрения».

Впоследствии темы «о Церкви» и «об икономии и акривии» были исключены из тематики Собора. Но осталась одна важная книга, которую написал тогда Председатель Первого Предсоборного Всеправославного Совещания, блаженной памяти митрополит Мирский Хризостом, позднее митрополит Ефесский, на тему: «Признание таинств инославных в диахронических отношениях Православия и Римо-католицизма».

Второй пункт – это то, что на Третьем Предсоборном Всеправославном Совещании, которое прошло в октябре-ноябре 1976 года в Шамбези в Женеве, был одобрен текст «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром». Вводный параграф гласит, что Православная Церковь, являясь Единой, Святой, Соборной и Апостольской, признает реальное существование других христианских церквей и исповеданий, но далее есть фраза, которую многие не заметили: Православная Церковь «верит, что в отношениях с ними (с христианскими церквами и исповеданиями) необходимо основываться на том, чтобы, насколько возможно, весьма поспешно и с достаточной объективностью разрешить все экклезиологические вопросы, а в особенности – в целом об их учении о таинствах, благодати, священстве и апостольском преемстве». Это значит, что православные христиане должны выяснить их учение о таинствах, благодати, священстве и апостольском преемстве.

Я окончил тем, что вопросы о Церкви не входят в перечень тем «Святого и Великого Собора». Это осталось вне тем и вне регламента.

То, что говорилось о господине Кармирисе, Трембелосе и, главным образом, о святом Марке Эфесском, несправедливо. Может, в каких-то текстах используется слово «Церковь» как технический термин, но этот Собор не может оставаться в технических терминах. Термин «Церковь» используется и по икономии и по акривии.

Временные рамки, которые были отведены каждому докладчику, были очень ограничены, поэтому после своего выступления я представил свой доклад в виде текста, для того чтобы включить его в Протоколы «Святого и Великого Собора» по этому вопросу.

Поскольку на Соборе постоянно говорили о святом Марке Эфесском и о том, что он говорил о Западной Церкви, я приведу небольшой фрагмент, сделанный профессором Иоанном Кармирисом, имя которого неоднократно упоминалось на Соборе. Покойный профессор, комментируя послание святого Марка Эфесского под названием «Всем находящимся повсюду на земле и на островах православным христианам», пишет о его позиции на Ферраро-Флорентийском соборе:

«Из-за вышеназванных догматических отличий и отклонений латинян от «правой веры…, и в отношении этого богословия о Святом Духе», Марк Эфесский характеризует их как еретиков; несомненно, что Православная Церковь в ту эпоху и, вероятно, начиная с эпохи крестоносцев считала латинян не только схизматиками, но и еретиками, принимая приходящих от них к Православию через помазание святым миром, также отождествляя их с арианами, македонянами, савваитянами, навацианами и другими еретиками IV века, в соответствии с 7 правилом Вселенского Собора, по сути, ссылаясь на 17 вопрос-ответ Феодора Вальсамона. Исходя из этого, в Окружном послании заявляется, что мы, Православные, «их (латинян) отрезали и отсекли от общего Церковного Тела…, как нелепо и нечестиво мыслящих и неразумно делающих вставку. Они живут как еретики, мы их избегаем, а потому мы с ними разделились… они суть еретики, а следовательно, как еретиков мы их отсекаем…» Марк Евгеник и во Флоренции говорил православной делегации, что «латиняне не только являются схизматиками, но и еретиками; и наша Церковь умалчивала об этом, поскольку они являются родом более сильным, чем мы», и «мы не хотели (те, кто были до нас) торжествовать над латинянами как еретиками, приемля их обращение и творя дружбу к ним».

Также святой Марк Эфесский в своем послании, которое он направил к православным после Ферраро-Флорентийского собора, за исключением латинян, которых он называет еретиками и пишет, что они отсеклись от Церкви, одновременно говорит и о «греколатинянах», то есть о тех православных, которые приняли латинские обычаи и догматы: «Бегайте их, как бегают от змеи, а они гораздо хуже змей, как христопродавцы и христоторговцы».

Святой Марк Эфесский, согласно Протоколам и воспоминаниям о Ферраро-Флорентийском соборе, всегда считал латинян еретиками и говорил это православной делегации, но делегация Православной Церкви не хотела об этом публично заявить ввиду тяжелых обстоятельств эпохи и выражала дружбу, надеясь на их возвращение.

Я привел то, что говорил и писал святой Марк Эфесский, потому что он был обижен и «был подвержен плохому обращению» со стороны некоторых членов «Святого и Великого Собора».

***

Прежде чем завершить мои краткие наблюдения о недавнем Соборе на Крите, я хотел бы отметить два главных вывода.

Первый имеет отношение к самосознанию Собора. Во время обсуждений я выразил мнение о том, что этот Собор является не Всеправославным Богословским Заседанием, но «Святым и Великим Собором». Это значит, что вопросы обсуждаются не в каких-то академических рамках, но он является «Святым и Великим Собором» и находится выше каждой Поместной Церкви, поэтому его решения должны быть направлены во все Поместные Церкви.

Несомненно, это создало огромную проблему. С самого начала обсуждения велись в общих информационных и компромиссных рамках, а не в атмосфере, которую создавали Поместные и Вселенские Соборы. Кроме того, я не знаю, как смогут ознакомиться с некоторыми решениями Собора как присутствующие, так и отсутствующие Церкви, когда, конечно, не определяются последствия их несогласия с этими решениями. Как известно, Вселенские Соборы прекращали общение, практиковали извержение из сана и отлучение от Церкви для тех, кто не принимал решения.

Второй момент относится к способу, которым происходит информирование находящихся вне Собора. Лично я заметил, что информирование было выборочным, было какое-то «руководство» информированием людей. В конечном счете, совершенно доказано, что Церковь – это Богочеловеческий организм, Богочеловеческое Тело Христово, и ее таинственная жизнь не может поместиться в узкие рамки искусства и публицистической науки. Тот же, кто стремится держать в своих руках с помощью журналистики и связи всю церковную жизнь и богословие, тот идет против таинства Церкви.

Все сказанное выше я написал быстро в краткой форме, поэтому оно не может исчерпать данную тему.