Вступление в монашество и выход из него. Часть 2 / Православие.Ru

<< Часть 1

Редакция сайта «Православие.Ру» продолжает начатую несколько лет назад серию публикаций дипломов выпускников Сретенской духовной семинарии. Работа выпускника СДС 2009 года, насельника Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря иеродиакона Никона (Горохова) «Вступление в монашество и выход из него» (научный руководитель – протоиерей Владислав Цыпин) посвящена чрезвычайно актуальным и злободневным проблемам современной церковной жизни. При этом автор не только опирается на творения отцов Церкви, канонические постановления и исследования по истории Церкви, но и учитывает богатейший опыт старцев и духовников Псково-Печерской обители, всего строя иноческой жизни в ней.

Пахомий Великий – основатель киновиального монашества

прп. Пахомий Великий

Основателем киновиального монашества в Египте считается преподобный Пахомий Великий^[1]. Ученик аввы Паламона, преп. Пахомий первый организовал общежительный монастырь. Произошло это посредством откровения свыше. Сначала преп. Пахомий во сне услышал голос, говоривший ему, чтобы он основал монастырь на том месте, где он в тот момент находился (а это место называлось Табенниси)^[2], а затем в видении предстал ему ангел и вручил медную дощечку, на которой были написаны первые правила иноческого общежития^[3]. О том, что было написано на медной дощечке (первоначальные правила монашеского жития), можно прочитать у Палладия в «Лавсаике»^[4], у церковного историка Созомена, у Дионисия Малого, у Никифора Каллиста^[5]. Первоначально было дано немного правил, но в дальнейшем они дополнялись, по мере необходимости, другими настоятелями пахомианских монастырей.

До преп. Пахомия существовали так называемые анахоретские монастыри^[6], которые возникли немного ранее пахомиевых, но писанных уставов они не имели. Дисциплина и внутренний порядок этих первоначальных монастырей покоились на духовном авторитете великих основателей этого рода монашества (Антония Великого, Макария Великого). «В них не только не было каких-либо писанных правил, но и строй жизни не был разработан в деталях; был намечен только общий дух этого строя»^[7].

Правила, данные Пахомию, касались еды, жилища, труда братии, сна и бодрствования, одежды, отношения к посторонним, дисциплины внутри обители, количества молитвословий и т.д. В правилах подчеркивается тот момент, что, поскольку в людях существуют многие различия, то и правила составляются таким образом, чтобы не быть в тягость даже самым слабым из них. С самого своего возникновения в уставах четко оговариваются и условия приема в монастырь.

Святитель Феофан Затворник, который издал в XIX веке сборник «Древние монашеские уставы», цитирует «тавеннисиотские» правила по блж. Иерониму, то есть в переводе с латинского. Перевод был сделан блж. Иеронимом по просьбе иноков из Италии: «В общежительных монастырях Фиваиды и в монастыре Μετάνοια, который, по счастью, изменил свое название из Канопа на Покаяние, живет множество латинян, не знающих ни египетского, ни греческого языков, на которых были написаны “Правила” Пахомия, Феодора и Орсисия. Они были первыми в Фиваиде и Египте, кто заложил основы общежительного монашества, следуя предписанию Бога и ангела, который был послан Богом для его учреждения… Я пригласил писца и диктовал ему на нашем языке тексты, переведенные с египетского на греческий, подчинившись приказу, не скажу просьбе, этих почтенных мужей. Я также хотел, чтобы Евстохия получила то, что она могла бы дать сестрам–монахиням как руководство, и чтобы наши братья могли следовать примеру египетских, то есть табеннисиотских монахов», – так писал блж. Иероним своим корреспондентам в Рим^[8]. Безусловно, этот перевод не отражает полностью всех порядков Тавеннисиотской обители, потому что они складывались в течение длительного времени и писались по необходимости, а многие хранились в устной традиции. То, что касается нашей темы, отражено в главе 9 (пункты 47–60) этих правил, которая так и называется «Прием в обитель».

Прием в монашество в Уставе преп. Пахомия Великого

Прежде всего, надо сказать, что монастыри преп. Пахомия, были закрытыми сообществами, и попасть туда было очень трудно. Ко времени, когда туда пришел преп. Кассиан, они уже достигли своего максимального расцвета, и прием в них совершался с большим разбором^[9]. Туда не принимали всех вподряд желающих, но вначале испытывали всякого приходящего в течение длительного времени. Это было испытание на твердость произволения^[10].

Вновь пришедшего отдавали под присмотр гостиннику (это был одно из доверенных лиц аввы монастыря, опытный и проверенный монах-старец), в обязанности которого входило заниматься с новыми кандидатами и испытывать их на предмет годности к монашеской жизни^[11]. Прежде всего, с новенькими занимались изучением Священного Писания. Поскольку монашество есть образ совершенного евангельского жития, то главным занятием монахов было полное и совершенное изучение всего Священного Писания. Новичок садился учить наизусть Псалтирь и кое-что из Евангелия. Это было проверкой его усидчивости и любви к слову Божию.

Всякий вновь вступивший в братство проходил проверку личности. Во-первых, определялись со статусом пришедшего. Узнавали, кто пришел, из какого сословия, какого состояния, не беглый ли раб, не сделал ли чего худого, не прячется ли от правосудия или от какой-либо государственной повинности, не бросил ли семью и нет ли за ним других преступлений. Затем узнавали причину прихода в монастырь, а также выясняли обстоятельства, побудившие ищущего монашества к такому шагу^[12].

Настоятелям всех монастырей предписывалось принимать желающих только после должного испытания. Оно заключалось сначала в том, чтобы новичка испытывали у ворот монастыря в течение семи-десяти дней. Его отталкивали, над ним смеялись, его прогоняли и поступали с ним намеренно грубо, показывая ему, что в таком суровом месте он не сможет жить и что жизнь монашеская очень тяжела. Это была проверка решимости и твердости намерений^[13]. Затем пришедшего заставляли выполнять такие повеления, которые здравому и рационально мыслящему уму казались абсурдными. Делалось это намеренно, чтобы приучить новичка не доверять себе и своему разумению. Этот контроль над испорченной грехом волей пришедшего был очень жесткий, но очень эффективный. Научившись повиновению и послушанию, новичок приобретал опыт подлинного смирения, который способствовал быстрому духовному возрастанию^[14]. «На кого воззрю, рече Господь, токмо на кроткого и молчаливого, трепещущего словес Моих» (Ис. 66: 2).

По мнению египетских отцов, борьба с гордостью была самым важным деланием, от которого зависела вся будущая духовная жизнь монаха. Кто не истребил в начале пути многоглавого духа гордости посредством отсечения своей воли, посредством уничиженного жительства, посредством трудов повиновения, тот в дальнейшем не сможет вкусить плодов Духа Святого («Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» Иак. 4: 6).

Настоятелям монастырей предписывалось, чтобы не принимали богатых, пока те не отрекутся от всего своего имения и придут в монастырь совершенно нищими. Впрочем, это правило касалось не только богатых, но и всех остальных, у кого было хотя бы малое имение, состоявшее хотя бы из одной монеты^[15].

В правилах предписывалось обязательно избавляться от всякого стяжания (то есть от материальной собственности) еще до прихода в монастырь. Кроме того, монастыри отказывались брать от вступающих вклады потому, что некоторые, по истечении какого-то времени раскаиваясь в монашестве, возвращались в мир и тогда с дерзостью начинали требовать от монастыря возврата их денег, которые давно уже были потрачены на нужды обители и братий^[16].

Обучение грамоте и основам веры было одним из главных направлений в занятиях с новоначальными, поэтому всех пришедших заставляли учить наизусть, даже если они этого не хотели, Священное Писание и Псалтирь. Многие монахи Тавеннисиотских монастырей вследствие этого знали наизусть все Священное Писание Ветхого и Нового Заветов^[17]. Ум монаха должен как бы плавать в словах Священного Писания: «что бы ты ни делал, имей на это основание в Божественном Писании»^[18].

Находящихся на испытательном сроке держали в особом помещении за стенами монастыря. Когда убеждались в полной их решимости следовать заветам монашества и когда других препятствий к их поступлению в обитель не находили, то знакомили подробно их со всеми монастырскими порядками, чтобы те твердо знали, как им подобает себя вести и дальше жить. Но внутрь монастыря еще не вводили^[19].

Затем новичку давали достаточно времени для того, чтобы на практике обучиться и привыкнуть к новому образу жизни^[20]. Новичок поступал в один из домов монастыря, где были свои старшие, своя иерархия и свои послушания. Он зачислялся в один из десятков и полностью подчинялся старшему этого десятка, и дальше его жизнь проходила под контролем опытного старца – монаха, который его всему обучал и докладывал об его успехах начальству. Вновь пришедший получал иноческую одежду сразу после заселения в монастырь. Момент приема в монашество определял авва монастыря, смотря на преуспеяние пришедшего, или сразу принимая, или откладывая прием в обитель, если были выявлены какие-либо существенные препятствия^[21].

Обряд пострига в правилах не описывается. Возможно, что сам чин пострига в обителях Пахомия (имеется в виду постриг власов при одновременном принятии обетов) еще не практиковался. Во всяком случае в правилах четко оговаривается только момент торжественного облачения в монашеские одежды, который происходил в храме монастыря при стечении всей братии. По всей видимости, этот момент (снятие мирских и облачение в монашеские одежды) и означал не что иное, как вступление в монашество.

И, наконец, указывалось в Уставе, чтобы во всем строе жизни инока была бы постепенность, а особенно в аскетическом делании: «В данном от ангела правиле (п. 15) говорится: “К высшим подвигам прежде трех лет испытания не допускай новичка; только после трех лет, когда навыкнет он всем работным послушаниям, пусть вступит на это поприще”». Таким образом, с древних времен устанавливался богомудрыми наставниками иночества треххлетний испытательный срок для тех, кто желает вступить в ряды монашествующих.

Вот приблизительные правила приема в монастырях преп. Пахомия Великого.

Во-первых, прием в монашеское братство (вступление в иноческий образ) совершал сам главный авва монастыря.

Во-вторых, торжественный акт вступления в монашество (а равно и приема в монастырь) происходил в присутствии всей братии монастыря.

В-третьих, принимаемому торжественно меняли одежды, забирая мирские и облачая торжественно в монашеские.

В-четвертых, принимаемый тут же, в храме, в присутствии всех братий данного монастыря, давал обещание выполнять все послушания и следовать всем порядкам обители.

В-пятых, вступивший в монашество уже окончательно определялся на место жительства внутри монастыря и на определенное послушание в нем.

Все выше перечисленные пункты в совокупности и составляли сущность приема в монашество в обителях преп. Пахомия. Облачение инока, по свидетельству преп. Иоанна Кассиана, состояло из следующих одежд, имевшихся в употреблении у Пахомиевых монахов: левитон, пояс, нарамник, кукуллий, милоть, мантийца, сандалии; в дорогу брали посох.

Обязательным условием жизни тавеннисиотских монахов, как видно из Устава, была частая и подробная исповедь у старца (духовника). Новоначальный должен был открывать все свои мысли и намерения: и греховные, и добрые. Запрещалось в чем-либо доверять своим помыслам до тех пор, пока не одобрит или не осудит их духовник. Поскольку в первых монастырях практически не было монахов-пресвитеров, то роль духовников выполняли простые монахи-старцы, умудренные опытами духовной брани, отмеченные особыми благодатными дарами и определенные на это послушание главным аввою монастыря. Поначалу это были ближайшие ученики преп. Пахомия, которых он ставил во главе многих своих монастырей^[22].

Уход из монастыря по Уставу преп. Пахомия Великого

Что же касается правил ухода из монашества, если только их можно так назвать, то сначала они были очень просты^[23]. Еще при жизни преп. Пахомия были случаи, когда от него уходили нерадивые и самовольные монахи, которые не только сами сворачивали с истинного пути, но и других, более ревностных, сбивали своим плохим примером. Обычно причиной ухода было открытое неповиновение, ропот, осуждение или другие тяжкие проступки. Нарушителей долго терпели и пытались исправить и вразумить^[24]. Из монастыря изгонялись только самые неисправимые и упорные в своих дурных привычках^[25]. За некоторые провинности были установлены специальные исправительные наказания. Поскольку таких провинностей было много, то и система наказаний была хорошо продумана. В зависимости от тяжести проступка определялась и мера наказания. Были и телесные наказания. Все они имели целью духовное исправление согрешающего.

В уставе преп. Пахомия было определено, что побег из монастыря приравнивается к добровольной погибели: «Если убежит кто, и смотритель раньше трех часов (после свершившегося) не донесет авве, то будет виновен в погибели брата, разве только опять найдет его»^[26].

В монастырях преп. Пахомия при каждом доме были смотрители, они-то и были блюстители братий. Они должны были не просто смотреть за братиями, но, главное, быть во всем для них примером. И если бывало так, что кто-то убегал из монастыря, то отвечал за него смотритель: он нес епитимию за убежавшего брата^[27].

В других, более поздних, сборниках правил преп. отцов египетских («Третий малый сборник правил тех же святых отцов Серапиона, Макария, Пафнутия и других 34 старцев») говорится, чтобы тех, кто возвращается в мир, не отпускали бы ни под каким видом из монастыря в монашеской одежде, дабы не позорил чина монашеского тот, кто ранее обещался Богу^[28]. То же самое можно прочитать в правилах Макария Александрийского, которые указывают на недопустимость выгнанным из монастыря носить монашескую одежду^[29].

Вот основные правила монастырей преп. Пахомия Великого, касающиеся вступления в монашество и выхода из него. Святитель Феофан Затворник приводит в своей работе выписки из позднейших уставов других египетских монастырей, но при внимательном ознакомлении видно, что основой для них был устав преп. Пахомия. Например, в «Первом малом списке правил святых отцов Серапиона, Макария, Пафнутия и других 34 старцев» мы читаем повторение тех правил, какие мы видели у преп. Пахомия относительно вновь поступающих в монастырь, но в сокращенном виде.

(Продолжение следует.)

^[1] Скабалланович М. Толковый Типикон. М., 1995. С. 221.

^[2] «И однажды, пройдя по этой пустыни значительное расстояние, пришел он в заброшенную деревню, называемую Табеннеси, и помолился, чтобы выразить свою любовь к Богу. И когда он пребывал в молитве, сходит к нему голос – до этого же времени не имел он еще видений, – говорящий ему: “Останься здесь и создай монастырь. Ибо придут к тебе многие, чтобы стать монахами”» (Хосроев А.Л. Пахомий Великий. Из ранней истории общежительного монашества в Египте. СПб., 2004. С. 508).

^[3] Там же. С. 455.

^[4] «И дал он ему медную доску, на которой были написаны следующие (слова): “Давай возможность каждому есть и пить в меру (его) сил и определяй им работу в зависимости от того, сколько они едят. И не возбраняй им ни поститься, ни есть… Посетитель из другого монастыря, который имеет другой устав, не может ни есть, ни пить с ними, если он только не окажется в пути. Тот же, кто пришел, чтобы остаться с ними, в течение трех лет не может быть принят в сам монастырь, но, исполнив более тяжелые работы, после трех лет может он войти”» (Палладий Еленопольский, еп. Лавсаик, или Повествование о жизни святых и блаженных отцов. Коломна, 2003. Глава 32. О Пахомии и табеннесиотах).

^[5] Феофан Затворник, свт. Древние иноческие уставы. М., 1994. С. 15.

^[6] «…т.о. монастыри преп. Антония были анахоретского типа, являясь как бы переходною ступенью от строгого анахоретства к строгому же общежитию» (Скабалланович М. Толковый Типикон. С. 214).

^[7] Там же.

^[8] Хосроев А.Л. Пахомий Великий. С. 56.

^[9] «Желающего подвизаться в Тавеннисиотской обители тщательно испытывали» (Пальмов Н. Пострижение в монашество. Чины пострижения в монашество в Греческой Церкви. Киев, 1914. С. 127).

^[10] «Хотя монастыри преп. Пахомия были многолюдны, прием, однако же, в них был не так скор и неразборчив» (Феофан Затворник, свт. Древние иноческие уставы. С. 103).

^[11] «А при воротах поставил богобоязненных и строгих, но гостеприимных (братьев), чтобы принимали посетителей по достоинству каждого. И имели они возле себя тех, кто собирался стать монахом, и наставляли их пути к спасению до тех пор, пока они не облачились в монашескую одежду» (Хосроев А.Л. Пахомий Великий. С. 204).

^[12] «После этого первого испытания принимали его в гостиницу, и им должен был заняться или сам гостинник, или кто-либо из состоящих под ним братий. Его заставляли изучить молитву Господню, если он не знал ее, и несколько псалмов. Чрез это обнаруживалось, насколько он имеет усердие к занятию Божественными вещами. Между тем осведомлялись, кто он и чего ради оставляет мир; не сделал ли чего худого и, страхом гонимый, убежал из своего места, чтоб на время укрыться в обители; или не состоит ли он в чьей власти (не раб ли чей); также готов ли он отрешиться от всяких родственных чувств, и от всякого пристрастия к имуществу, и ко всему, что оставляет в мире, чтобы по вступлении в обитель, душа его не была отвлекаема помыслами за ограду ея (п. 49)» (Феофан Затворник, свт. Древние иноческие уставы. С. 103).

^[13] «Когда кто приходит из мира, первее всего пусть сложит с себя бремя гордости и по испытании да будет принят. Для сего пусть с неделю протерпит за вратами монастыря: никому из братий не входить с ним в общение и никакой ласки ему не оказывать, напротив, обращаться с ним будто с презрением и неприязнью. Если, несмотря на все это, пребудет он, толкая в двери, не отказывать ему во входе в обитель» (Там же. С. 196).

^[14] «Но более обращалось внимания на образование в новичке нравственного прочного характера. В этом отношении ни о чем столько не было прилагаемо заботы, как о том, чтобы приучить его к отречению от своей воли и своего мудрования и утвердить в совершенном повиновении. Им внушалось принимать даемые им приказания с таким благоговением и исполнять их с такою готовностью, как бы они исходили непосредственно от Самого Бога. Рассуждать о повеленном не позволялось, и вообще заповедовалось ни в чем не верить своему уму и рассуждению. Чтоб скорее и надежнее утвердить их в последнем, часто даваемы были им приказания, исполнение которых казалось ни с чем не сообразным. Так делалось в той мысли, что кто в этих случаях исполнителен без рассуждения, конечно, будет таков и во всех других» (Там же. С. 105– 106).

^[15] «Если кто из богатых и имеющих большие стяжания желает отречься от мира, пусть прежде исполнит волю Божию и прямую заповедь Господа, к нему относящуюся, которую изрек он богатому юноше: Иди, продаждь имение твое, и даждь нищим и иди в след Мене, взем крест (Мр. 10: 21). Авва настоятельствующий должен убедить его, чтоб ничего себе не оставлял, кроме креста Христова, который взем и да последует Господу. Если желает он внесть какую часть в монастырь, да ведает, что это не дает ему никакого преимущества в обители. Если из рабов своих приведет кого-либо в монастырь, пусть не имеет его более как раба, но как брата – да во всем будет совершен человек тот» (Там же. С. 196).

^[16] «Св. Кассиан говорит также, что новопоступивший не мог удержать при себе ничего из прежнего имения своего, даже ни на одну полушку. И в монастырь ничего от него не брали, чтоб не гордился пред другими, ничего не внесшими, и чтоб, когда придется выгнать его вон, не стал он судом требовать внесенного назад: что не могло обойтись без неприятностей, когда внесенное уже затрачено на нужды монастыря» (Там же. С. 104).

^[17] «После того как навыкал он всем порядкам – что не требовало, как надо полагать, долгого времени, – его заставляли заучить на память еще несколько псалмов, до двадцати, два послания или другую какую часть Писания. Если он не знал грамоте, то (не дожидаясь, пока выучится) назначали ему учителя, и он выучивал все это со слов: для чего подходил к определенному учителю в первый, третий и шестой час и, стоя пред ним, прилежно заучивал назначенное со всякою благодарностью… Незнающим грамоте, однако же, не оставляли новичка, но по окончании первоначального заучивания заставляли его выучиться читать, хотя бы он и не хотел того. Для сего начертывали ему буквы, слоги, слова и растолковывали весь механизм читания. Вообще в монастыре никого не должно было быть, кто не умел бы читать и не знал на память чего-либо из Писания, по наименьшей мере – Псалтири и Нового Завета» (Там же. С. 105).

^[18] Там же. С. 15.

^[19] «Удостоверяясь таким образом, что и намерение его решительно, и отрешение от всего полно, и любовь к Божественному сильна, и что препятствий никаких нет, что, следовательно, можно принять его в обитель, рассказывали ему затем о всех порядках монастырских, как держать себя в доме, в церкви, в трапезе и какие несут послушания, чтоб наперед знал, что встретит внутри. При этом, вероятно, осведомлялись и о том, знает ли он какое мастерство из уместных в обители и если не знает, к какому более способен и склонен» (Там же. С. 103).

^[20] «По словам же преп. Кассиана, порядок воспитания новичка такой: “По облачении в иноческое одеяние, год проходит он послушание в странноприимнице; потом вверяется старцу – десятнику – внутри обители”. Всякий новичок поступал в дом, в среду неновых братий, и обучение его все лежало на смотрителе. При этом пример других учил более слова. К тому же, и вся жизнь у них была очень проста и не требовала по внешней форме долгого обучения. Внутреннему же преуспеянию конца не было: здесь всякий считал себя новичком» (Там же. С. 106).

^[21] «Акт приема в монастырь не имел церковного значения, а был делом в монастырской общине внутренним, так сказать домашним, то и совершался он без всякого участия епископа или священнослужителя, совершался просто аввою – настоятелем обители, который поначалу не имел священного сана» (Пальмов Н. Пострижение в монашество. С. 21).

^[22] «Чтоб не прокралось в голову и не засело в сердце что-либо суетное и грешное, им заповедовалось (как и всем) открывать свои помыслы старцам, ничего не утаивая, чтобы враг не успел внушить чего пагубного. Тут они и сами себя познавали и давали себя познать набольшим, а наипаче удостоверялись опытно в том, что то и худо, что открывать не желается» (Феофан Затворник, свт. Древние иноческие уставы. С.106).

^[23] «Не представлялось особых каких-нибудь затруднений и случай удаления из монастыря человека, оказавшегося неспособным вести монашескую жизнь. С такого человека не церемонились снимать монашескую схиму и изгоняли его из монастыря, возвратив ему прежнюю мирскую одежду» (Пальмов Н. Пострижение в монашество. С. 22).

^[24] «Не всякого падшего законно было тотчас изгонять из сообщества святых, но надлежало употреблять меры исправления и вразумления, чтобы, если оказывалась необходимость изгнать кого, изгонять его по удостоверении, что нет более надежды на его исправление. Из мер, какие принимались к исправлению падавших, составились правила наказания и епитимий» (Феофан Затворник, свт. Древние иноческие уставы. С.146).

^[25] Там же. С. 147.

^[26] Там же. С. 153.

^[27] «Вот наказание тому, кто погубит какого брата из дома: три дня нести публичное покаяние. Но если он донесет в тот же час, как тот убежит, то виновен не будет» (Там же. С. 153).

^[28] «Если кто под предлогом какого-либо соблазна захочет выйти из обители, ничего ему не давать, кроме самой плохой одежды, – и в таком виде пусть удалится неверный из братского общества» (Там же. С. 204).

^[29] «Кто после частых обличений не показывает исправления, тому велеть стоять на последнем месте. Кто и после этого не исправится, отстранить его, как сказал Господь: “Буди тебе якоже язычник и мытарь” (Мф. 18)… Если потом, по поводу какого-либо соблазна, пожелает он выйти из монастыря, то ничего не может получить обратно, кроме одежды, в которой пришел» (Там же. С. 207).

Комментарии

Дмитрий 3 июня 2011, 23:27

Спасиба низкий полклон Автору

Артур19 ноября 2010, 13:45

Спаси Господи! Очень много нового для себя открыл в том числе и то, что я и раньше искал.

Валерий25 июня 2009, 20:24

Уважаемый автор статьи! Хотелось бы узнать Ваше личное мнение по нижеследующим вопросам, возникающим из текста данной работы,а,именно:
1.Не оказывалось ли психо-эмоционального воздействия (прессинга)на послушников с целью принуждения их при принятии ими обетов монашества?
2.Могут ли считаться действительными обеты, данные при насильственном пострижении?
3.Считаете ли Вы страх смерти одним из решающих факторов (или вообще фактором) ухода в монастырь столь значительного количества людей?
4.Почитали ли святые отцы брак равночестным монашеству, столь же благословенным и равнозначно спасительным?
5.Почему было нарушено указание святого апостола Павла о том, что епископы должны быть женатыми?
Ответы на данные вопросы, я думаю, станут ключевым моментом в понимании смысловой нагрузки данной статьи!

Фотиния24 июня 2009, 19:41

C благодарностью к редакции сайта за опубликованный материал. Но, получается так, что чем больше информации получаешь по этой теме, тем больше вопросов возникает.
К примеру, автор пишет:
"Прежде всего, надо сказать, что монастыри преп. Пахомия, были закрытыми сообществами, и попасть туда было очень трудно..." Как правильно следует понимать "закрытые сообщества"? можно ли было простым мирянам бывать на монастырских богослужениях?

Зоя24 июня 2009, 14:37

Очень интересно!
Спасибо!

Вступление в монашество и выход из него. Часть 2

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Вступление в монашество и выход из него.
Часть 2