Хозяин, наемный работник или потребитель?

Эта статья – продолжение и уточнение предыдущей, в которой я рассказывала о школьном преподавании математики в нашей стране в царское время, в годы революции, в сталинский период, в эпоху реформ 1960–1970– х годов и в наше время. Каждый раз, описывая в первой статье конкретные школьные учебники, я обращала внимание на экономическую тему, показывала, что в классическом традиционном отечественном образовании математика в начальной школе – это арифметика с элементами экономики; «практическая экономика» также была встроена и в преподавание математики в средней школе. Отказ от традиционного образования «вырезал» экономическую составляющую, однако какие-то отсылки к теме все же остались. Как именно изучалась экономика в традиционной русской школе, как именно она вырезалась и в каком виде все же осталась – попробуем посмотреть в этой статье.

Домострой

Экономика (буквально «домостроительство») – одна из древнейших и базовых практических «математических» дисциплин; наука «держания в порядке» домохозяйства. Об этом все основные экономические тексты традиционного общества, начиная с античного «Домостроя» Ксенофонта. Традиционная экономика обращается к хозяину, заботнику о своей семье, о доме, затем на следующих уровнях – хозяину дела-предприятия, производства (на Руси такие люди звались «промышленники»), затем – хозяину в государстве (как ни удивительно, здесь есть элемент отсылки к понятию «промышление»). Освоенные предыдущие уровни позволяют переходить на следующие.

Изучение подобных экономических тем формирует умение управлять своим собственным хозяйством, грамотно принимать «упорядочивающие» решения, дает ребенку представление о простейших экономических процессах. И в дремучие древние времена, и в совсем недалекой давности это образование было востребовано во всех слоях общества, причем, конечно, и мальчиками, и девочками. Управление и крошечным, и огромным хозяйством, обеспечение детей наследством и приданным, забота о детях и домочадцах – забота и мужчины, и женщины в традиционном обществе (микропример, где экономикой-управлением занимается только женщина, – святая Анфуса, мать Иоанна Златоуста, рано овдовела, всю жизнь занималась воспитанием сына и управлением имениями, причем сумела сохранить наследственный капитал ребенка нетронутым, то есть не тратила, но умножала достояние, содержала хозяйство на получаемую прибыль).

Помимо «чисто экономической» составляющей в подобном образовании присутствует серьезный элемент социализации (которая, конечно же, не про «обучение в классе с большим количеством сверстников», а про «усвоение социальных норм, вхождение ребенка в общественную жизнь»): ученик получает представление о том, как «люди живут, как жизнь устроена»; причем дается представление о жизни и таких социальных кругов, к которым ребенок не имеет отношения.

Задачи – это «проживание» той или иной ситуации, это своего рода «культурный фон», в который ребенок погружается все школьные годы

Но социализация в математике – это не только про «экономические» задачи: обучение математике, как и любое другое школьное обучение, всегда имеет воспитательный аспект, показывает и формирует общественное устройство, показывает и формирует картину мира в сознании школьников. Все это – в содержании математических задач, в которых могут быть или не быть связи с другими предметами, отсылки к истории родной страны и мира, географии, биологии, культурологии и т.п. Решение таких задач порой имеет больше воспитательного влияния, чем прямое словесное наставление: задачи – это «проживание» той или иной ситуации, это своего рода «культурный фон», в который ребенок погружается все школьные годы.

И экономический, и социализирующий аспект школьного изучения математики посмотрим на нескольких показательных примерах из отечественных школьных учебников времен Николая II и советских-современных.

Школа при царе

В русском классическом школьном образовании и начальной, и средней ступени экономические темы – естественный аспект «практичности» преподавания, о которой говорил и А.Ф. Малинин^[1], и К.П. Аржеников^[2], той самой связи с жизнью. Предполагается, что каждый ученик так или иначе окажется включен в хозяйственные отношения в любом качестве, любого уровня и, конечно, должен научиться хотя бы ориентироваться в простейших экономических вопросах.

В учебных пособиях по математике царского времени задачи на экономическую тематику любого рода составляют значительную часть всех задач; в задачниках бывают на каждой странице, а порой и по нескольку задач на странице.

В предыдущей статье я рассказала о самых разных учебниках по математике времени правления Николая II, показала, в чем их особенность, как некоторые из этих учебников продолжали жить в советское время. А сейчас обратим внимание на некоторые условные «уровни» школьного экономического «образования» той эпохи:

1. Нулевой, пред-экономический уровень «кошелька в кармане». Это тип «у Васи было х рублей, он купил y карандашей по z рублей, сколько Васе дадут сдачи» – знакомый всем нам, ибо это единственный тип, оставшийся в советских и современных массовых школьных учебниках. Вот этот тип в задачнике Малинина и Буренина:

«Некто, желая раздать деньги нищим, рассчитал, что если каждому давать по 15 копеек, то не хватит 10 копеек, а если дать по 12 коп., то останется 14 коп. Сколько было нищих и сколько денег?» (1914, 483^[3]).

В задачнике второго года обучения начальных народных училищ Арженикова:

«Крестьянка продала за 1 рубль двух куриц и петуха; за одну курицу дали ей 30 коп., за другую на 5 коп. меньше. Сколько дали ей за петуха?» (1913, 37)^[4].

2. Простой экономический уровень – простые продажи и сделки, расчет себестоимости, прибыли и убытка был включен в учебники арифметики уже с первого класса. Вот отдельный, иллюстрированный раздел в пособии для первого года обучения в сельских школах^[5]:

Сборник задач и примеров, 1 класс, 1912 г.

Это простейшая задача на прибыль для первого года обучения в царских народных школах – интересно, что эту задачку далеко не всегда правильно решают не только современные первоклассники, но и взрослые люди:

«Разносчик покупал каждый лимон по 5 коп., а продавал по 7. Сколько прибыли получал он от лимона?» (Арифметика для народных училищ, 1915, 49)^[6].

Такого рода задачи ученики продолжали изучать и в следующих классах, осваивая более серьезные уровни математики:

• «Один купец, продав другому кусок сукна, получил 8 1/3 % прибыли. Другой, продав в свою очередь тот же кусок за 175 руб. 50 коп., потерпел 10% убытку. Сколько стоил кусок сукна первому купцу?» (Задачник Шапошникова и Вальцова, 1909, 1779^[7]).

3. Следующий уровень – вводятся дополнительные условия, указываются различные факторы, которые необходимо учитывать при принятии экономических решений, при организации того или иного предприятия: особенности совершения сделок, учет затрат, особенности производственного процесса, перевозки продукции, оплаты пошлин, способы изыскания средств на то или иное предприятие – складчины, паи, заемы и затем возврат или раздел заемных средств, оценка рисков и потерь. Простейшие примеры подобных задач, в которых показаны дополнительные затраты, – уже в первом классе, в народных школах:

«Лабазник купил 15 мешков муки по 6 руб. за мешок, во время перевозки 3 мешка подмокло, и мука из них не пошла в продажу. Почем продавал он каждый из остальных мешков, если при этой продаже получил 6 руб. убытка?» (Сборник Лаврова, 1 класс, 1912).

Пример учета затрат на провоз и уплату пошлин:

«Купец покупает партию сукна за 7653 руб., провоз ему стоит 189 руб., пошлины 215 руб. Как велика будет прибыль, если он продаст всю партию за 9000 руб.?» (Задачник Малинина и Буренина, 1914, 141).

Пример с субподрядом:

«Столяру заказаны были стулья по 27 руб. дюжина; часть заказа он выполнил сам, причем стулья обошлись ему по 1 руб. 75 коп. штука; а остальные 75 штук он поручил сделать другому мастеру по 24 руб. дюжину; на всем заказе он получил прибыли 71 руб. 25 коп. Сколько дюжин стульев ему было заказано?» (Задачник Малинина и Буренина 1914, 1325).

Разные варианты заема средств, уплаты долгов деньгами и/или бартером, паи в предприятиях, ответственность за убытки и раздел прибыли в делах, организованных вскладчину, учет векселей (это отдельный тип задач, подробный разбор – например, в сборнике арифметических задач Шапошникова и Вальцова). Вот один пример:

«Два купца внесли деньги для общего торгового предприятия; один положил 10000 руб. на три, другой 6000 руб. на 5 лет. После раздела оказалась прибыль, из коей, по уплате в пользу города 8%, на оставшиеся 3956 руб. куплено ими три партии чая по 122, (6) руб. за пуд. Вес чая первой партии относится к весу второй, как 1/8:0,08(3); вес чая третьей партии составляет 7 ½% веса двух партий вместе. Узнать: 1) сколько получено было прибыли после раздела, 2) сколько пудов в каждой партии чая и 3) сколько пудов приходится на каждого купца?» (Шапошников, Вальцов, 1909, 2189).

Итак, в России времени правления Николая II задачи экономического характера изучали в начальной школе (простые люди – в сети народных школ, в последнее царствование обеспечившей пешую доступность школ низшего звена на всей территории империи; дети образованных родителей и высших сословий – в рамках домашнего образования, подготавливающего к поступлению в гимназию), в средней школе (в гимназиях, реальных и коммерческих училищах, реже – дома). Это, конечно, лишь практические, простые и базовые представления об экономике – всерьез экономику изучали в специальных «коммерческих» училищах и вузах. Но с помощью такого простейшего знакомства с экономическими темами базовые представления об экономике были доступны и детям крестьян (для крестьян того времени гимназия была социальным лифтом; моя прабабушка, дочка крестьянина, училась в женской гимназии в Харькове, прабабушка моего мужа, также, как ее братья и сестры, дети 17-детного рязанского крестьянина, также учились в гимназиях Касимова), и детям мелких торговцев, и крупных промышленников, и дочкам, и сыну русского императора, которые учились по гимназическим программам, по гимназическим учебникам. Одно из крошечных последствий подобного базового экономического образования, встроенного в уроки арифметики, – даже дети рабочих и бедных крестьян, вот так познакомившиеся с основами экономических знаний, всего лишь с теми самыми «тремя классами народной школы» впоследствии оказывались способными руководить целыми предприятиями, заводами… Именно такое образование имели советские «организаторы науки», создатели и координаторы старых и новых направлений, институтов, руководители лабораторий и конструкторских бюро, те самые творцы «наших великих достижений» (об образовании, которое получили такие люди, как братья Вавиловы, Капица, Курчатов, Туполев, Королев, был разговор в моей предыдущей статье).

В экономических задачах ученикам дается представление об устройстве общественной жизни, причем с самых разных сторон

В подобных задачах школьного курса математики мы видим также элементы социализации: ученикам дается представление об устройстве общественной жизни, причем с самых разных сторон. Задачи о крестьянке, продающей на рынке сметану, решает сын фабриканта; задачи о таможенных пошлинах и затратах на производство автомобилей решает дочка бедного крестьянина; задачи о разносчике, продающем малину сначала с прибылью, а затем с убытком, решает сын зажиточного крестьянина; задачи об особенностях работы портного, занимающегося пошивом сюртуков, решает наследник российского престола… С помощью таких задач дается представление о возможных «качелях» в любом деле (бывает, поначалу – убытки, потом – прибыли, потом снова убытки – это готовность к долгосрочному труду, а не к «срубить бабла и свалить»), представление о необходимости трезвого и грамотного расчета в любом деле для достижения максимальной эффективности – в деле, за которое выросшему ребенку придется нести ответственность.

Вообще же и в задачниках Малинина-Буренина, и Шапошникова-Вальцова, и исходного, «царского» Киселева представлена разносторонняя картина мира: есть множество отсылок к истории родной страны; отсылки к географии России и мира; в этих задачах сапожники шьют сапоги; паломники пешком идут на богомолье; на войне, в сражениях и солдаты, и офицеры получают ранения; машины на производстве закупаются и в определенное время окупаются, а иногда эти машины выходят из строя; швеи шьют; поденщицы ищут работу; дети и в школу ходят, и работают на заводах (да, до середины XX века и в нашей стране, и во всем мире дети зарабатывали, кормили себя и свою семью); крестьяне сеют пшеницу, получают урожай, часть продают с прибылью, часть оставляют на питание семьи, часть откладывают на посевы, порой терпят убытки; помещик продает пахотную землю в уплату долга и в зачет отдает заимодавцу еще и лес; корабельные команды запасаются провиантом; крестьянин умирает и оставляет наследство, которое нужно разделить согласно завещанию… Богатые и бедные, жизнь и смерть, добросовестные и недобросовестные работники, риски и удачи, жизнь в деревне, в городе, в монастыре, в армии, на флоте, история России всех времен, упоминание множества достопримечательностей разных русских городов – представление обо всем этом встроено в решение школьных задач по математике в классическом отечественном образовании.

Школа после царя

Конечно же, учебники с 1917 по 2023 год нельзя свалить в одну кучу. И все же в социализирующем и экономическом аспекте советские и современные пособия разительно отличаются от подходов, представленных в отечественных учебниках царского времени. Поэтому все же – свалим в одну кучу, но покажем и различия между разными периодами и разными конкретными пособиями, подходами, внутри советской-современной эпохи школьного математического образования.

В новых учебниках каких-бы то ни было отсылок к экономическим темам стало значительно меньше (например, учебник Виленкина 4 класса, 1980 г.^[8] – одна «экономическая» задача или меньше – на 10 страниц учебника, тогда как в царских задачниках для этого возраста и года обучения – около четверти всех задач). Но отличие здесь не в количестве, а в качестве «экономических» тем.

Но все же для начала – о том, в чем отличий нет. Примитивная экономика «кармана», потребления, представлена во всех новых учебниках вполне, не сильно меньше, чем в царских, никаких особенностей и отличий, все это нам всем хорошо знакомо – покупки пирожков, тетрадок, ручек. Типичная задача:

«Катя купила 2 одинаковых булочки. Она дала в кассу 20 к. и получила сдачи 6 к. Сколько копеек стоит 1 булочка?» (Моро, 2019, 4 класс, 77 номер 5)

Отличие, конечно, в том, что и в царских, и в сталинских учебниках арифметические задачи к 4-му году обучения не настолько примитивные, но это уже вопрос не к экономической составляющей.

Теперь об отличиях. Управление хозяйством любого масштаба, уровня в послереволюционных учебниках практически полностью отсутствует, как и задачи на расчет себестоимости продукта, прибыли и убытка, задачи на сделки, особенности производственных процессов, оценку рисков и учет возможности негативных факторов в торговле и производстве. При этом вообще тема производства (упоминание фабрик, заводов) осталась, но это экономика не хозяина, того, кто управляет, заботится, организует, начальника или заказчика, это – экономика рабочего, исполнителя, который по плану/алгоритму/чьему-то заданию выполняет некие действия, изготавливает некое количество деталей/штук/тонн, за что-то платит по определенному тарифу и получает «зарплату» из кассы.

Приведу несколько типичных сюжетов на тему производства, денежных средств, чего-то вокруг-экономического (обзор всех упоминаемых здесь учебников в моей предыдущей статье):

• Сэкономить деньги или материал для работы. Представление об экономике не как об эффективном управлении хозяйством, но как о «сбережениях», о том, как можно отложить, «сэкономить» деньги или материалы для изготовления чего бы то ни было. Не активность, но пассивность. Такие задачи изредка встречаются почти во всех новых пособиях, например:

«На одной детали рабочий экономил 1 кг 500 г металла. А на всех деталях, сделанных в месяц, он сэкономил всего 180 кг металла. Сколько деталей сделал рабочий за месяц?» (Пчелко, Поляк, 1963, 4 класс, 363^[9]); «В бригаде коммунистического труда каждая из 25 работниц экономила в день по 60 г пряжи. Сколько метров ткани можно сделать из пряжи, сбереженной бригадой за месяц, если на 1 м ткани идет 520 г пряжи? Сколько костюмов можно сшить из этой ткани, если на один костюм идет 3 м ткани?» (Там же, 281).

• Трудодни. Просто примеры:

«Один школьник заработал за лето 25 трудодней, а другой – 75. На сколько трудодней больше заработал второй школьник, чем первый?...» (Пчелко Поляк, 1965, 3 класс, 88^[10]). «Колхозник получил на трудодни 2 т 16 кг овощей из расчета по 6 кг на трудодень. Кроме того, он получил на каждый трудодень по 3 кг зерна и по 85 коп деньгами. Сколько зерна и сколько денег получил колхозник?» (Пчелко, Поляк, 1963, 4 класс, 372).

• Производство: эта тема в царских учебниках подана с обеих точек зрения: и с точки зрения хозяина, и с точки зрения наемника; в советских же и современных пособиях – только с позиции работника-исполнителя: рабочие изготавливают детали, работницы отмеряют ситец на платья; автомобильные заводы выпускают машины, колхозники собирают свеклу…

Тема производства в царских задачах – сквозная

• При этом вообще тема производства в царских задачах – сквозная, во всех задачниках мы видим сюжеты и про частные мастерские, и про огромные заводы, фабрики; в сталинских учебниках сюжеты про заводы, фабрики, про рабочих также сквозные, как и тема сельского хозяйства. А вот в учебниках после реформы 1960–1970-х «производственные» темы возникают в задачах значительно реже, чем в сталинских пособиях. Например, в учебниках Моро (и в советских, и в современных) всего несколько сюжетов на подобные темы за целый учебник одного класса, за целый учебный год. Это верно, например, для того самого учебника Моро, который теперь «единый» (4 класс, 2019)^[11]. Причем в новых пособиях производственные сюжеты уже не конкретные, это нечто абстрактное «в целом»: упоминаются фабрики, заводы, мастерские, но часто вообще не упоминается, что за фабрика, что за изделия выпускаются; просто «рабочие изготовили детали». Интересно при этом, что сельскохозяйственные сюжеты вспоминаются часто, не сильно меньше, чем в учебниках Пчелко и Поляка и в пособиях царского времени, но, как и во всех советских пособиях, и сельское хозяйство – также с точки зрения работника.

Пчелко, Поляк. Арифметика, 3 класс, 1961 г.

• Плановая экономика, рекорды, безусловная грядущая повышаемость повышаемости. Этот сюжет (так же, как и все другие «экономические») редкий, но проходящий красной нитью, пожалуй, через все учебники советского периода.

«Напишите цифрами числа: К 1965 году в СССР будет выткано ткани десять миллиардов шестьсот двадцать миллионов метров; из них хлопчатобумажных тканей – восемь миллиардов…» и т.д. (Пчелко, Поляк, 1963, 4 класс, 542). «К концу семилетки в нашей стране за 1 сек будет вырабатываться 254 м хлопчатобумажных тканей. Сколько хлопчатобумажных тканей будет вырабатываться за 1 мин?» (Там же, 59).

Советский учебник показывает фантастическое, не способное существовать в реальности состояние экономики

Итак: советский учебник показывает фантастическое, не способное существовать в реальности состояние экономики, в которой нет проблем, а есть только постоянный рост и неизбежные успехи. Здесь важное отличие от реальной экономики, отраженной в царских задачах, где планирование учитывает неизбежные проблемы, затраты, риски, брак, аварии, трезво рассчитывается ожидаемый результат.

• Деньги берутся из кассы, их «дают», «распределяют», «выделяют» – даже не указывается, кто их дает. Задачи настолько же редкие, как и все остальные экономические, но также типичные среди этих редких задач; таких сюжетов становится больше к исходу советской эпохи и в наше время. Например, учебник 5 класса:

«Школе выделили 20000 р на покупку телевизора, аудиомагнитолы и -проигрывателя. Аудиомагнитола стоит 2460 р., что в 4 раза меньше стоимости телевизора и на 3720 р. меньше стоимости -проигрывателя. Хватит ли выделенных денег на покупку?» (Мерзляк, 5 класс, 2013, 388^[12]).

Связь с другими предметами в учебниках математики советского и современного периода обозначить трудно – в этом плане послереволюционные учебники сильно разнятся. В одних пособиях немало отсылок к географии и биологии (это вообще частая тема для межпредметных связей в пособиях по математике), в других учебниках таких отсылок меньше, но обычно они есть. В советских довоенных и послевоенных пособиях по-настоящему много информации о сельском хозяйстве, иногда она очень практична, в некоторых учебниках даны таблицы с нормой высева различных сельхозкультур (Беляков 30-х^[13], Пчелко и Поляк 50-х). После реформы 1960–1970-х все это практически исчезло. В новых учебниках (например, у Моро) – в основном информация «зоологическая», но «несерьезная» – высота и вес разных экзотических животных, например.

Исторические темы в советских учебниках, по сравнению с царскими, поднимаются редко и специфически: часто это что-то про «до революции» в рамках «пропаганды превосходства всего советского над всем прошлым», бывают отсылки к истории математики, что-то другое – единичные случаи (так, в пособии Пчелко и Поляка за 4 класс – упоминания дат жизни деятелей науки и искусства, даты основания некоторых городов – и все^[14]). В постсоветских учебниках (но не у Моро) исторические и культурологические темы появляются немного чаще, чем в советских. В плане описания разных родов деятельности, профессий, занятостей, служений и человеческих забот новые учебники примерно одинаково «бедны». Если в царских пособиях и для начальной, и для средней школы «действующие лица» – люди самого разного социального статуса, самого разного рода занятий, профессий, их деятельность невероятно разнообразна, то в советских и современных пособиях набор героев крайне ограничен: это рабочие, колхозники/фермеры, учителя, члены семьи, а также комсомольцы, пионеры, октябрята – и, соответственно, теперь воспитанники детского сада, школьники или студенты. Этот ограниченный набор «героев» занимается очень ограниченным набором дел: огородом и садом, собиранием марок, походами в магазин, бывает что-то про столовые, магазины, турпоходы… Важный момент: сравнение царских и послереволюционных пособий показывает, что теперь все стало «гладко» – в новых сюжетах, в отличие от традиционных, ничего не разбивается, не ломается, люди не умирают ни от старости, ни на войне… разве что иногда кто-то опаздывает на поезд.

Сравнение царских и советских пособий показывает, что все стало «гладко» – в новых сюжетах ничего не разбивается, люди не умирают

Можно было бы сказать, что советские и современные учебники «не социализируют», но на самом деле подобный подход имеет свой особый воспитательный эффект, ведь историческая и социальная скудость – также формирование мировосприятия ребенка. Если в классическом отечественном образовании ребенка «встраивали» в общество, государство, предлагали какое-то трезвое представление о том, чем и как живут люди, чем занимаются, как «справляются», как мир устроен, то новые учебники не просто не дают этого представления, они формируют человека «исключенного» из общественной, реальной жизни, это своего рода анти-социализация. Особенно ярко это видно на примере учебника математики 5 класса Мерзляка, одного из основных учебников в массовой школе сегодня.

Среди героев этого учебного пособия иногда встречаются фермеры, иногда туристы, конечно, много школьников. Во всем учебнике 2013 года я не нашла ни одной задачи на производственную тему, упоминания хотя бы об одной фабрике, заводе. При этом прямо-таки главные герои учебника – сказочные персонажи: Дуремар ставит пиявки, Кот Матроскин растит яблоки и груши, баба Яга летает в ступе, Кощей Бессмертный собирает мухоморы, Винни-Пух ест мед, мыши дарят коту Леопольду корм «Мурзик»… Помимо этой сказочности, интересно и то, что, пожалуй, основная деятельность героев значительного количества задач – это потребление еды: еду покупают, привозят в столовые, дарят и, конечно, едят, снова и снова, почти на каждой странице учебника, весь учебный год. Изредка речь идет о каком-нибудь молоке или картошке, но чаще всего это что-то сладкое: конфеты, пирожные, шоколадки, мед; пирожки с повидлом (прямо вот уточняется, что не с мясом и не с капустой). Не пытаюсь сказать, что такое изобилие сладостей чем-то непедагогично и мешает изучению математики. Но это невероятное количество десертов обращает на себя внимание, «сладкие» задачи в этом учебнике оказываются таким же содержательным акцентом, как экономические и производственные темы – в пособиях времен Николая II.

Некоторые возможные выводы

Ребенок – не особое «детское существо», это… человек. Каждый школьник в скором будущем – член общества, гражданин, семьянин. Школьное образование ребенка – не детские развивашки, не игра на внимательность, не заучивание правил для сдачи экзаменов. Это обучение и воспитание следующего поколения граждан страны. В царское время ученик воспитывался как возможный будущий хозяин, по крайней мере, как человек, способный управлять чем бы то ни было, принимать решения, активно действовать; в советское время ученик воспитывался как не хозяин, но будущий наемный работник, рабочий или «пролетарий умственного труда»; в современных учебниках же, подобных пособию Мерзляка, ученик воспитывается как человек, исключенный из общественной, государственной жизни и экономических отношений. Потребитель, но не производитель.

В области «большой экономики» и перспектив, ожидающих нашу страну, получается довольно интересная картина. При царе в учебниках тема производства, от частных мастерских до заводов, эффективного предпринимательства самых разных масштабов, с разных сторон, забота о благосостоянии – одна из центральных, это знак и реальность – благосостояние граждан росло все годы этого царствования. Особенно обратим внимание на то, что в то время государственной задачей была поддержка и активное развитие производства в стране, причем одновременно развивались и крупные, и средние, и классическая основа процветания государств – малые предприятия. В сталинское время в учебниках нет темы частного бизнеса и производства, зато акцент сделан на сюжетах с заводами, фабриками, и это знак и реальность – традиционная частная торговая деятельность, частное производство были практически уничтожены, однако государственные предприятия были задачей и приоритетом в нашей стране, фабрики, заводы и активно строились, и развивались, люди воспитывались в качестве рабочих именно для таких больших производств. А сегодня в учебниках, подобных пособию Мерзляка, производство чего бы то ни было, любая хозяйственная деятельность, частная или государственная, представлена крайне скудно, а вот сказочная тема и потребление сладостей – изобильно, и… что это за знак, какую реальность он отражает или формирует? Показывает новые задачи и приоритеты нашего общества?

Сегодня в задачах нет подготовки к реальной жизни. Основная реальность – конфеты, мороженое, баба Яга и Винни Пух…

В царское время ученику давалось представление о предприятии, «делании денег» как о сложном процессе, требующем образования; о предпринимательстве как о труде, требующем вложений, затрат, расчета, готовности к риску, к трезвому отношению как к «удачным», так и «неудачным» моментам. В советское время представление о том, что всегда все бывает только по плану, план может быть только выполнен или перевыполнен и ничто не может встать на пути выполнения плана, всегда улучшаемость улучшается. Сегодня же ни того, ни другого представления нет: возникла экономика потребления, с редкими элементами сбережения, но не производства и увеличения средств; так же, как «послевкусие», – нездоровое, нетрезвое отношение к теме денег и всему, что с ними связано (одновременно что-то и грязное, и вожделенное); сегодня нет ни подготовки к реальной жизни, ни представления о «желаемой плановой жизни». Основная реальность – конфеты, мороженое, баба Яга и Винни Пух – …будто бы подготовка к «марафонам желаний».

***

Экономическая составляющая на уроках математики – самая настоящая социализация подрастающего поколения, формирование картины мира, самосознание человека как хозяина или наемника, предпринимателя или лишь потребителя, как активного или пассивного члена государства, общества, семейного хозяйства.

Экономическая составляющая на уроках математики в русской классической школе – это развитие частных хозяйств, воспитание гражданина как хозяина, грамотного и заботливого; это развитие малого и крупного предпринимательства в Российской империи; это забота о промышленности – воспитание промышленников, людей, способных нечто создавать, организовывать. И в реальности такие люди не просто создавали артели, мастерские, строили фабрики и заводы – они заботились о школах и больницах, о жилье для своих работников и о многом другом – создавали музеи, строили храмы и заботились о монастырях, и все это было частью представления, предложенного воспитанием и образованием той эпохи, – представления о том, что такое промышленник, предприниматель, хозяин.

Основы экономики – это не смутное заумное теоретизирование, которое преподают сейчас в некоторых школах в старших классах в качестве «экономики»; это не про «воротил с Wall Street», не про махинации неких олигархов, это – про жизнь каждого социально активного человека. Базовые представления об экономике необходимы любому родители, любому хозяину и хозяйке (в том числе так называемой «домохозяйке»), настоятелю храма, наместнику монастыря, руководителю любого учреждения, мастеру-самозанятому, изготавливающему кухни на заказ, молодой матери, которая пытается дома делать торты на продажу… Много кому, в том числе, конечно же, создателю и руководителю производства, тому самому «отечественному производителю» – всем, кто чем-то руководит, кто несет ответственность за некое дело и за других людей, всем, кому при этом не «требуется» специального, высшего экономического образования. Именно такая, простая, доступная и практически необходимая экономика была встроена в преподавание арифметики в царское время.

Экономическая безграмотность – это неспособность ценить ни собственный труд, ни труд другого человека

Экономическая безграмотность в масштабах страны приводит к тому, что вполне умные, получившие и школьное, и высшее образование люди массово оказываются жертвами пирамид вроде «МММ», интернет-аферистов, заложниками кредитов; подобная массовая безграмотность порождает массовое же убеждение в том, что «деньги делаются из воздуха», мечту-надежду «ничего не делать и получить миллионы». Экономическая безграмотность – неумение вести домашнее хозяйство, обеспечивать свою семью. Экономическая безграмотность – неумение предполагать и учитывать возможные проблемы, риски. Экономическая безграмотность – неспособность ценить ни собственный труд, ни труд другого человека. Экономическая безграмотность – идея о зарплате как о пособии за отсиживание нескольких часов на «работе». Экономическая безграмотность – непонимание, откуда берутся деньги, как формируется стоимость труда, товаров и услуг, представление, что по-хорошему вообще-то «мне все должны, и все – бесплатно» (сквозная тема в разговорах, чатах-комментариях: «а почему православная гимназия платная, это же храм, надо бесплатно»; «бессовестный иконописец за писанную икону два метра высотой берет аж 50 тысяч, мало ли, что на работу уходит месяц – надо бесплатно!» – будто во всех этих и подобных делах нет затрат, мало того, будто люди вроде иконописца за ЖКХ не платят, детей кормят воздухом, а при случае им в любой «Пятерочке» бесплатно выдают и картошечку, и селедочку, и памперсы на малышей – лишь бы человек красивые иконы предоставлял).

Конечно же, во всем этом «виновато» не только исключение элементов практической, базовой экономики из школьной программы. И, конечно же, даже отсутствие подобного начального образования не всегда приводит к этой самой безграмотности – как и со всякой другой грамотностью, в этом случае тех, кто хочет и способен учиться, – учит потихоньку сама жизнь, свой и чужой опыт. И все же, конечно, отвержение успешного опыта традиционной русской школы, планомерное вырезание экономической и социализирующей составляющей из школьной программы – одна из ярких и удивительных особенностей советского и современного школьного обучения.