В ответе за дар свободы

Его духовный сын иеромонах Дамаскин (Христенсен) рассказывает, что воспитанный в протестантстве Юджин отверг религию своей юности и погрузился в изучение культурно­го наследия Востока, имея намерение переводить священные тексты. Но душа че­ловеческая, как он понял впоследствии, по природе своей стремится к живому Богу; итак, почти против его воли, юношу снова повлекло ко всепобеждающей правде Хри­ста. Вероятно, однако, обращения не произошло бы, не узнай он о Православной Церкви, в то время практически не ведомой Западу. Он убедился, что это та самая Церковь, которую основал Христос и Его апостолы, сохранившая в полноте и неповреждённости древнее христианское учение. Но не в этом свидетельстве истории был ключ к обращению будущего отца Серафима — ведь и другие религии хранят верность своим историческим корням. Прежде все­го, Православие насытило его жажду правды: здесь он ис­пытал живительное воздействие Божьей благодати, здесь открылся ему необъятный простор для духовного роста и здесь же обнаружил он те метафизические принципы, благодаря которым мир предстал его пытливому разуму связным и согласным целым.

Если прежде отец Серафим посвятил свою жизнь поиску истины, то теперь, найдя её, он столь же беззаветно посвя­тил себя служению ей. Вместе с единомышленником он основал в Сан-Франциско мис­сионерское братство (ныне оно носит имя преподобного Германа Аляскинского*). Через несколько лет, желая избегнуть мирской суеты и искать Господа в уединении, братство обосновалось в горах Северной Калифорнии, где и про­должало свою миссионерскую издательскую деятельность. Здесь, в пустыне, в монашестве, прошли оставшиеся 13 лет недолгой жизни отца Серафима.

Одной из центральных задач отца Серафима было донести до молодых искателей правды, каким он и сам был прежде, главную мысль: духовной жизнью нельзя «интересоваться» и «увлекаться»: она — битва, в которой очищается душа. Слова, сказанные им об Америке тех лет, сегодня вполне применимы и к нашим реалиям.

***

Мы живём в благодатных условиях мира и свободы, и это опасно для нас. Вокруг нас — сокровища святого Православия, спасительные сокровища, каких нигде больше нет, а мы с чувством полного удовлетворения остаёмся совершенно бесплодными. Если встречается препятствие на нашем православном пути — надо только радоваться: впереди борьба, а вместе с ней — и надежда, что мы не зачахнем, не погибнем.

Мы часто впадаем в характерное заблуждение. Нам кажется: вот если бы мне куда-нибудь уехать, переменить обстановку — тогда у меня всё наладилось бы, — но смысла в этом, как правило, никакого. Начинать надо прямо здесь, прямо сейчас. Чем это труднее, тем лучше: преодоление трудностей, борьба за веру — этого нам как раз больше всего не хватает. Здесь, на Западе, мы как в сказочной стране дураков: но раньше или позже — скорее раньше, чем позже, — сказке придёт конец.

К этому надо готовиться — не запасать консервы, как некоторые наши наивные сограждане, а всерьёз, с полным православным пониманием происходящего. Приходило ли вам когда-нибудь в голову, что с вами будет в концлагере, в одиночке, в карцере? Вы попросту сойдёте с ума, если ваш разум не готов к такому испытанию, если в нём нет правильного заряда. А чем заряжен ваш разум? Если там только земные, мирские образы и понятия, если ваша жизнь катится день за днём без мысли о Христе, о Церкви, о сути Православия и вдруг вы попадаете в одиночную камеру — нечем заняться, некуда пойти, ни кино, ничего, только голые стены, — вам не выжить.

Об этом есть очень интересная проповедь Рихарда Вурмбранда, румынского пастора-протестанта. Когда мы лишены всех книг, вообще всех внешних источников ин­формации, мы вынуждены полагаться только на свой внутренний «багаж». Пастор Вурмбранд говорит, что отрывки из Библии, которые он знал наизусть, мало чем помогли ему в тюрьме; не много помощи было и от формального знания христианских истин. Но если у нас в душе, в самом сердце — Христос, мы найдём что делать. Можно не помнить весь церковный календарь, но, вспоминая нашу повседневную жизнь, мы вызовем в памяти основные события годового богослужебного круга: что сохранится в сердце, с тем мы и останемся. Какие из молитв и песнопений мы сумеем запомнить, те нам и будут в помощь: день за днём нам придётся читать и петь одно и то же. Нужно, чтобы было о ком молиться. Чем больше число людей, о которых вы молитесь, тем больше вам будет помощи, когда на вас самих накатит беда, тем больше у вас будет друзей в камере одиночного заключения.

Каждый христианин получает от Бога свой дар — талант, за который потом нужно перед Ним держать ответ. У нас в свободном мире этот дар — сама свобода; она даётся нам для исповедания на­шей веры и для углубления в неё благодаря доступности и изобилию православных источников. Но мы обязаны при этом, чтобы наша православная вера была истинным христианством, как определил его святитель Тихон (Задонский): Православие сердца, а не одного только ума. Для такой веры требуется время, требуется страдание, терпение, духовный опыт, но более всего требуется наша собственная решимость.

***

В какой-то мере путь известен каждому, кто не удаляется от Церкви и её учения: ходи на службы, храни веру, причащайся Святых Даров, читай православные книги. Но, бывает, люди делают всё это почти механически, не углубляясь в Православие.

Ходить в церковь и соблюдать внешнюю форму Православия — этого мало: надо ещё ясно отдавать себе отчёт во всём, что бы вы ни делали. Если вам приходилось говорить с протестантами или атеистами, которые всерьёз хотят узнать о православной вере и обычаях, вы согласитесь с тем, как это важно. Ведь, отвечая на их вопросы, вы мо­жете хотя бы слегка приоткрыть им глубину Православия и тем самым, по существу, спасти их души. Почему вы осеняете себя знаком Креста? Почему вы молитесь святым? Почему у вас в церкви стоят или кланяются до земли? По­чему у вас всегда поют «Господи, помилуй»? Что такое Причастие? Почему вы рассказываете о своих грехах священнику? Особенно в наши дни, когда вокруг нас столько не знакомых с истиной, но упорно ищущих её людей, нельзя допускать, чтобы всё это происходило просто по привычке: мы должны уметь, по словам апостола Петра, дать отчёт обо всём, во что мы верим и что делаем. Задавайте вопросы, читайте, разбирайтесь в церковных службах по книгам — тем или иным путём, но углубляйте свои знания.

Далее, недостаточно изучать Православие — необходи­мо буквально пропитываться им. Преподобный Серафим учил, что христианин должен «весь как бы погружаться в Закон Божий»; это требует от нас гораздо большего, чем думают не­которые. Но нельзя, конечно, хвататься за всё сразу. Если вы ходите в церковь по воскресеньям, начинайте бывать на всенощной по субботам и в канун праздников; если вы поститесь Великим постом — постарайтесь попасть на замечательные великопостные службы — Литургию Преждеосвященных Даров, Андреев канон, Похвалу Пресвятой Богородицы.

И ещё очень важная вещь: надо читать. Иоанн Злато­уст говорит даже, что без чтения духовных книг невозможно спастись. Почему так? Всё дело, опять-таки, в мощном влиянии мира, которому мы бессознательно подвергаемся день за днём и час за часом: мы неминуемо поддадимся ему, если не будем сознательно сопротивляться, наполнять свой разум и сердце христианскими образами. Для этого есть множество книг. Прежде всего, конечно, Священное Писание и его православные толкователи. Далее, жития святых и современных подвижников; «Моя жизнь во Христе» праведного Иоанна Кронштадтского; «Невидимая брань» в изложении Никодима Святогорца и Феофана Затворника; «Душеполезные поучения» аввы Дорофея; «Духовные беседы» Макария Великого; богослужебные книги; «Лавсаик» с житиями пустынников, чьи слова звучат сегодня так же свежо и верно, как и полторы тысячи лет назад; жизнеописания новомучеников России; «Единое на потребу» архиепископа Андрея (Рымаренко). Все эти книги вносят изумительную ясность в душу каждого, в ком есть хоть искра живой веры, они раскрывают дверь навстречу свежему ветру невидимо­го мира, без которого душа чахнет и гибнет.

***

Из евангельского учения и жизни по Евангелию мы должны извлечь любовь и сострадание к людям. Ведь никогда, наверное, человек не был так несчастен, как сегодня, несмотря на весь внешний комфорт и технический прогресс. Люди страдают и гибнут без Бога, и мы способны помочь им найти Его.

Воистину в наши дни во многих охладела любовь, не допустим же охладеть нашему сердцу, пока Господь посылает нам Свою благодать. Если мы холодны и равнодушны, если вместо христианского отклика на страдания ближнего мы пожимаем плечами: «Это не моё дело. Пускай беспокоятся другие, мне не до того!» (поверьте, я слышал такие слова от людей, называющих себя православными!), то мы превратились в соль, потерявшую силу, и нас остаётся выбросить вон на попрание людям.

***

Но, разумеется, стержень углубления веры — это целительные средства церковного покаяния и святой Евхаристии, которые вы должны принимать во всей возможной полноте, как рекомендует вам священник. А вместе с ними и каждодневные проявления христианской любви: пожертвования на церковные нужды, помощь больным и бедным. Если вслед за вашими добрыми делами идёт и сердце, то они помогут вам защититься от обмирщения, подняться над этим временным миром к Небесному Царству.

Есть, конечно, и оборотная сторона у нашего движения в глубь Православия: чего надо избегать, чему сопротивляться. Когда невидимая брань станет для вас реальностью, когда вы убедитесь в том, что христианство у вас в душе терпит непрестанные удары невидимых врагов, особенно через дух обмирщения, вам станет ясно, с чем именно в вашей жизни никак нельзя мириться и с чем надлежит бороться в первую очередь. Но эта борьба сильно облегчается всеми благодатными, вдохновляющими элемента­ми христианской жизни, о которых мы говорили выше. Мы не имеем права забывать, что окружающий нас мир в значительной мере подчинён дьяволу, «князю мира сего», и что его главное оружие против нас — это наше пристрастие к земному. Но если мы остаёмся православными и не отступаем в борьбе, мы получаем от Бога Его благодать, только она способна оторвать нас от земли и поднять в небо.

Однажды преподобный Герман, беседуя с офицерами на военном корабле, спросил, что они любят больше всего, а затем пристыдил их, заметив, что самая большая любовь подобает к одному только Богу. Беседу свою он окончил знаменитыми словами, которые сегодня можно найти на многих его иконах: «Давайте же, от сего дня, от сего часа, от сей минуты любить Бога превыше всего». Как просто — и как точно для всех нас.