У последней черты

Архимандрит Иоаким (Шенгелая) Жар неуклонно повышался. Отец Иоаким скользнул взглядом по запотевшему небольшому окну. Холодный март выдался в этом году. Потом коснулся горячего лба. Утром температура была намного меньше. Что поделаешь: купание в ледяной воде на пользу воспалению легких никак не идет.

Но по-другому он поступить не мог. Утром несколько человек поднялись в Илорскую церковь святого Георгия и попросили священника спуститься вниз причастить умирающего. Они нашли настоятеля отца Иоакима в постели: он лежал с воспалением легких. Услышав о причине прихода, отец Иоаким тут же встал, сказав:

– Я должен исполнить свой долг и иду к больному.

Как ни умоляли его пришедшие: «Ты болен, отец, давай подождем другого священника!» – все было напрасно.

– Не смерть ждет человека, а человек – смерти. Если больной умрет без Причастия – ведь этот грех будет на моей шее, – сказал настоятель и пустился в путь.

Как раз в это утро проливной дождь смыл мост через реку. И вот стоят родственники больного на берегу реки, ломают голову, что теперь делать, и не могут придумать никакого выхода. И тогда отец Иоаким ступил в ледяную воду, нашел брод и преодолел бушующую реку. Успел причастить больного. Затем тем же путем вернулся в Илори.

Отец Иоаким ступил в ледяную воду, нашел брод… Успел причастить умирающего

Перед глазами замелькали картинки из детства. Батюшка уже с трудом мог различать, где явь, а где видения из прошлого.

Вот он, двенадцатилетний мальчик, ушел из отчего дома и нашел приют в кафедральном соборе в Цаиши. Здесь встретил его пожилой священник. Как же его звали? Ах, да, протоиерей Михаил Меунаргия, Царство ему Небесное! Помнится, тот побеседовал с ним и, подивившись уму и смирению отрока, разрешил ему остаться в храме. Побывав в монастыре, мальчик получил именно то, что ему больше всего было нужно. В короткий срок он выучил наизусть Евангелие, Псалтырь и уже основательно разбирался в богослужении. Его очень полюбил настоятель Хобского монастыря архимандрит Симон и перевел Иоакима к себе.

Отец после трех лет поисков наконец-то нашел сына в Цаишском храме и услышал в ответ на просьбы вернуться: «Я свое решение не изменю и домой не поеду».

Мысли путаются, и трудно дышать. Сердце учащенно стучит, сбивая обрывки мыслей в запутанный ком воспоминаний.

В Хобском монастыре Иоаким встретил схиигумена Бенедикта (Баркалая), который рассказал ему о грузинской обители на Афоне. Иоаким твердо решил отправиться на богомолье на Афон и затем там поселиться.

Молился Пресвятой Богородице, чтобы приняла его, грешного, под Свое покровительство и не отвергла.

И услышала его Владычица: в начале мятежного XX столетия Иоаким действительно смог отправиться в Иерусалим, а оттуда – на Афон, где в грузинской обители Иоанна Богослова жило до 40 монахов-грузин с настоятелем схииеромонахом Ионой (Хоштария).

Иоаким не смог долго задержаться на Афоне. В то время между обителью Иоанна Богослова и Иверским монастырем, где жили греческие монахи, было определенное непонимание. Греков пугала большая численность грузин. Они знали, что рано или поздно им придется принять грузинских братьев в Иверский монастырь. Поэтому их всячески притесняли, не давали им права пользоваться источником и лесом. Быт грузинских монахов был очень тяжелым, но они с Божией помощью преодолевали унижения.

Иоаким, не щадя себя, трудился в обители, между делом изучил разговорный греческий. В это время до него дошла весть о революции в России. Пришлось вернуться на родину. Было это, кажется, в 1918 году. В Грузии правили меньшевики.

В 1920-х годах отец Иоаким управлял монастырем Пресвятой Богородицы в Пуцкури и был настоятелем церкви святого Георгия в Царче, где вскоре разразилась эпидемия чумы. Ухаживая за больными, отец Иоаким сам заболел…

Возможно, эта болезнь спасла его от ареста и мученичества, которое было уготовано многим его собратьям после разгрома Церкви.

После окончания Второй мировой войны архимандрит Иоаким был назначен настоятелем Илорской церкви святого Георгия.

Илорская церковь всегда пользовалась особой любовью народа. Ее посещало много людей. Здесь была чудотворная икона святого Георгия Илорского. Потому даже в безбожное время шли и шли люди со всей Грузии и оставляли много пожертвований. Эти деньги отец Иоаким отправлял во все монастыри Грузии.

Разносил сам, чтобы не обременять никого этим грузом.

Как-то зимой, во время большого снега, отец Иоаким собрался навестить трех монахов, так как только он и несколько его духовных чад знали дорогу к их пещере.

Идет он по снегу, несет провизию – и что же видит? Выходит из леса медведь.

Видно, кто-то случайно разбудил шатуна.

Зажмурился отец Иоаким и подумал: «Ну все, конец мой пришел!» В это время медведь приблизился, обнюхал его и… отошел! Когда отец Иоаким открыл глаза, то увидел: стоит зверь на четырех лапах и словно ему дорогу показывает. Как будто хочет сказать: «Чего ждешь – не идешь?»

Видит отец Иоаким: стоит медведь так, словно ему дорогу показывает

Понял он, что это было от Бога, и пошел за медведем. Как только вошел к отцам в пещеру, они с улыбкой спросили:

– Что, отче, напугал тебя медведь?..

Видимо, прозорливые были монахи-отшельники.

Грань между явью и видением все тоньше и тоньше становится. Угасающий разум еще держался за нить воспоминаний. Потом и она оборвалась…

Купание в ледяной реке поставило точку в жизни старца.

***

У колокольни Илорской церкви видна ничем не примечательная могила. На ней надпись: «Архимандрит Иоаким (Шенгелая; 1882–1954)».

В тире этом между двумя датами – скромная жизнь праведника.