«Православные памятники Вячеслав Клыков ставил за свой счет»

Известный скульптор Вячеслав Клыков ушел от нас в 2006 году, ему было 66. Он успел воплотить десятки замыслов – от небольших надгробий до одного из главных памятников в стране. Многие его работы остались незавершенными. В мастерской его дело продолжает старший сын Андрей, сохранением наследия и созданием музея занимается младший – Михаил, помощник председателя Патриаршего совета по культуре, член Московского союза художников.

Вячеслав Михайлович Клыков     

– Михаил Вячеславович, в числе работ вашего отца центральное место занимают скульптуры, памятники и надгробия, созданные святым, православным легендарным личностям. Вячеслав Михайлович намеренно выбирал из возможных заказов подобные работы или к нему и обращались зачастую именно как к мастеру создания монументов на христианские темы?

– Одним из направлений моей деятельности является сохранение памяти о папе, сохранение его произведений, записей, каких-то вещей, оставшихся после его кончины, в мастерской на Большой Ордынке. В доме на Ордынке сейчас хранится более 120 скульптур, в основном это малая пластика, часть из них хранилась там и при жизни Вячеслава Клыкова, часть была привезена мной из разных мест и собрана в одну коллекцию. А вообще в списке работ Клыкова, который мы создали, числится более 200 различных произведений монументального искусства, установленных по всей России и в разных зарубежных странах. Просматривая этот список, можно увидеть, что к православной и патриотической тематике Клыков начал приходить только ближе к концу 80-х годов. Самые известные же произведения первого этапа его творчества 60–70-х годов, как бы «игры с объемом», – это так называемые клыковские каменные скульптуры «Новорожденный», «Женский торс», «Сидящая», «Сара», «Материнство», также широко известна серия его скульптур «Обнаженные», так называемые клыковские бабы. Потом, как мне кажется, начался период «игры с формой», поиск изящества. Это такие произведения, как «Радость», «Акробаты», «Лунный свет». Венцом вереницы таких произведений стало оформление Детского музыкального театра имени Н. Сац в Москве на проспекте Вернадского: «Мальчик-трубач», бассейн «Камыши», фонтаны «Четыре музы», «Бегущая по волнам», «Рождение музыки» и эмблема театра «Синяя птица».

И только потом, с начала 80-х годов, отец переходит к реализму. Появляются памятники Владимиру Высоцкому в Мурманске, академику Мстиславу Келдышу в Москве, Героям фронта и тыла в Перми, Константину Батюшкову на Соборной площади Вологды, Николаю Рубцову в Тотьме и ряд других.

В.М. Клыков за работой над надгробием В. Хлебникову     

А параллельно с переходом к реализму и духовная тема начинает проявляться в творчестве Клыкова, особенно после работы над надгробием Велимиру Хлебникову, чей символизм отец принял всей душой, пережил как свои собственные мысли. Потом было сделано еще множество портретов великих людей: надгробие Ларисе Шепитько, портрет Василия Белова, Владимира Крупина и многих других, часть из них сохранилась в нашей мастерской.

А вот с конца 1980-х годов, поняв, что его корни находятся в православной традиции, папа уже практически полностью переходит на работу над изображениями русских святых, великих наших соотечественников и героев. Он участвует в конкурсе на создание рельефов для врат Свято-Данилова монастыря в Москве, ставит первый памятник протопопу Аввакуму в селе Григорово (Нижегородской области) и преподобному Сергию Радонежскому в Радонеже. Именно после этих двух памятников он становится первопроходцем в установке огромного ряда православных монументов. Причем каждый из них давался очень тяжело. Устанавливался, прямо скажем, вопреки всему, встречая противодействие как со стороны властей, так и либеральной общественности. Но это уже другая история. Полно рассказать ее могут люди, работавшие с отцом, его соратники. Я же тогда был еще подростком.

Что касается заказов, то отец ни разу не выполнил ни одного Ленина или партийного вождя. Единственным памятником, созданным в советское время на политическую тему, была скульптура Эрнсту Тельману у метро «Аэропорт».

Гонорар за фигуру маршала Жукова и звонницу на Прохоровском поле был истрачен на установку десятка других православных скульптур

Практически все православные памятники и памятники героям Клыков ставил за свой счет. Например, получив гонорар за памятник Героям фронта и тыла в Перми, он пустил его на создание памятников протопопу Аввакуму и Сергию Радонежскому. И так было всегда. Гонорар за фигуру маршала Георгия Константиновича Жукова и звонницу на Прохоровском поле был истрачен на установку десятка других православных скульптур и различных поклонных крестов.

Памятник преподобному Сергию Радонежскому     

– Почему он так поступал?

– Потому что считал, что страна в конце 80-х – начале 90-х попала в духовный вакуум, в духовное болото, особенно в глубинке. Многие люди с развалом СССР потеряли привычный уклад жизни, идеологические ориентиры. В то же время стало возможным напоминать людям об их исторических и религиозных корнях. За это больше не сажали. Больше всего папа переживал, что страна может превратиться в стадо «Иванов, не помнящих родства». Поэтому своими памятниками он напоминал русским людям о нашей великой истории, культуре, богатейшем духовном наследии. Он говорил примерно так: «как проще всего выбраться из болота, – по вешкам, кочкам; вот и я ставлю для нашего народа такие вешки, чтоб не забывали, кто они такие». Подавляющее количество работ позднего Клыкова, несомненно, посвящены героям нашего Отечества в области православия, государства, культуры и спорта.

Своими памятниками он напоминал русским людям о нашей великой истории, богатейшем духовном наследии

– Наш материал выходит 21 сентября, в годовщину Куликовской битвы. А за день до этого, 20 сентября, Церковь вспоминает преподобных Александра Пересвета и Андрея Ослябю, без которых эта битва, возможно, и не была бы выиграна… Ваш отец изготовил и надгробие для мощей святых в Старом Симонове. Вы помните, как стала создаваться эта работа?

– В те годы люди стали узнавать, что немалую роль в исходе Куликовской битвы сыграло и духовенство – преподобный Сергий Радонежский, иноки Андрей Ослябя и Александр Пересвет, которым тогда было установлено памятное надгробие в небольшой церквушке древнего монастыря, тогда еще размещавшегося на территории огромного завода. Так мне казалось тогда. Малюсенькая церквушка и огромный завод, по территории которого мы долго-долго шли по каким-то серым коридорам на открытие этого памятника. Мне тогда было лет 6. Как делался сам памятник, я, естественно, не помню, но помню общий настрой пришедших туда людей – была какая-то радость, воодушевление.

Памятник героям Куликовской битвы монахам Пересвету и Ослябе     

– Как Вячеслав Михайлович в итоге остановился на православной тематике в своем творчестве?

– Как-то незаметно это произошло. Сначала был памятник Ослябе и Пересвету, потом в семье много говорили об установке памятника протопопу Аввакуму, и была почти детективная попытка открытия, арест, потом уже повторное открытие памятника преподобному Сергию Радонежскому. Уже более ярко помню открытие памятника великой княгине Елизавете Федоровне в Марфо-Мариинской обители, который был освящен только избранным тогда Святейшим Патриархом Алексием II. Примерно в то же время помню стоящие в мастерской модели памятников Батюшкову, Рубцову, огромный памятник Щепкину, который папа лепил во дворе, под навесом.

Именно изучая нашу историю и традиции, Клыков стал получать вдохновение и силы на творчество

С того времени практически все творчество папы стало посвящено православию, русской культуре, традициям, великим церковным деятелям, поэтам, писателям, художникам и государственникам. Именно изучая нашу историю и традиции, Клыков стал получать вдохновение и силы на творчество. А сил требовалось немало. Все свои масштабные памятники папа лепил вручную. Ему помогала совсем небольшая команда верных помощников.

Папа стал неизменно соблюдать молитвенное правило и стал приучать меня к церковной жизни.

– Расскажите вообще о воспитании в вашей семье, отец водил вас в храм, что рассказывал?

– В какой-то момент, когда мне было лет 10–11, папа сказал, что пора бы меня крестить. Я был, помню, удивлен, даже жаловался дедушке с бабушкой, что родители ведут себя как-то странно. Ведь я был обычным ребенком-октябренком-пионером. Но тем не менее довольно быстро родители определились с крестными и покрестили меня в храме Воскресения Словущего на улице Неждановой. Так тогда назывался Брюсов переулок, где мы жили. За это я им благодарен всю свою жизнь. У меня прекрасные крестные, я даже не знаю, как бы все сложилось в моей жизни, если бы тогда родители приняли другое решение. Был период, когда папа каждое воскресенье, когда так хотелось отоспаться, меня будил, соскребал с кровати, и мы шли с ним на недолгую зарядку во двор мастерской, а потом ехали в Донской монастырь на Литургию и в воскресную школу.

Именно тогда я получил ту духовную прививку, после которой, уже впоследствии, как выяснилось, подсознательно знал, где моя гавань, куда можно вернуться и найти ответы на вопросы, и наладить жизнь.

Памятник П.А. Столыпину     

– Какие личности, герои, святые были ему ближе? Рассказывал ли отец об отношении к человеку, которого ваяет?

– Папа всей душой любил свой народ и свою страну, вся его жизнь была посвящена служению им. Его интересовали многие великие личности, чьи дела были направлены на благо нашего Отечества. На посту президента Международного фонда славянской письменности и культуры он начинал и сам вел широкую общественную и просветительскую деятельность.

Изучая историю, он открывал для себя все новые и новые личности, узнавал об их деятельности, судьбах и подвигах. Перед тем как приступить к лепке того или иного человека, папа доскональнейшим образом изучал его наследие, пытался понять его внутренний мир, характер. Отец очень много читал о человеке, которого собирался лепить, не говоря уже о том, что изучал горы всевозможных фотографий или изображений, какие только мог в те времена достать в библиотеках или архивах.

Естественно, получив знания, папа часто ими делился. Рассказывал, что еще интересного или поразительного он узнал. Чаще за вечерними трапезами, которые, кстати сказать, не так уж и часто происходили, поскольку он был занят практически все время: находился то на лесах в мастерской, то за столом, решая с гостями какие-то дела, то работая в фонде, то находясь в поездке.

Особо почитал он Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Иоанна Кронштадского, императора Николая II и Петра Аркадьевича Столыпина, первый памятник которому был установлен Клыковым в начале 2000-х в Саратове. Именно открытие папой для себя Столыпина запомнилось больше всего. В доме появилось множество книг, посвященных ему, его трудов и копий архивных документов. Отец был потрясен его характером, чистотой его помыслов, его самоотверженным служением государству. А ведь подавляющее большинство людей, учившихся в советских школах и вузах, практически ничего, кроме «столыпинской деревни» или «столыпинского вагона», не связывали с его именем.

В.М. Клыков с командой на открытии памятника маршалу Г.К. Жукову     

– На весь мир знаменитая работа – памятник маршалу Георгию Жукову. Считал ли отец ее главной, ключевой в своей творческой биографии? Что рассказывал о том, как шла работа, наверняка ему пришлось в точности исполнять поручения партийных заказчиков...

– Вячеславу Михайловичу удавалось донести до заказчика свое творческое видение, представленное на эскизе или при приемке памятника в мягком материале. Естественно, когда это такой значимый, да еще и государственный заказ, все досконально согласовывалось. Но не думаю, что при изготовлении фигуры Георгия Константиновича Жукова были какие-то особые указания. Знаю точно, что в последний момент отец изменил позу полководца. На первоначальном эскизе Георгий Константинович был изображен с поднятой рукой, как бы в форме приветствия, которая впоследствии была изменена на останавливающий жест. Наверняка это было согласовано с принимающей комиссией.

Безусловно, этот памятник можно отнести к ключевым работам. Ведь для каждого скульптора установить конную композицию в столице является несомненным успехом. Да еще и к 50-летию Великой Победы. Тем не менее основной своей работой папа считал белокаменную пятидесятиметровую звонницу на Прохоровском поле, которая является частью мемориального комплекса в Белгородской области, включающего в себя храм апостолов Петра и Павла и масштабный военный музей. Звонница была также возведена к 50-летию окончания Великой Отечественной войны. Все множество рельефов на звоннице вылеплены Клыковым или доведены до финального состояния собственноручно. Естественно, над звонницей работала вся его команда, состоявшая тогда из ближайших помощников: Жана Досполова, Александра Бочкарева, Георгия Трошина, Сергея Полегаева, Владимира Талькова и старшего сына Андрея Клыкова.

В.М. Клыков с матерью на фоне белокаменной звонницы на Прохоровском поле     

– Владыка Тихон посвятил скульптору Клыкову главу в своей книге «Несвятые святые». Расскажите об их взаимоотношениях, знаете ли вы владыку Тихона лично? Какое он оказал влияние на Вашу семью?

– Митрополит Тихон был хорошо знаком, дружил с Вячеславом Михайловичем как раз с тех лет, когда началась работа над первыми в нашей стране православными памятниками: Ослябе и Пересвету, протопопу Аввакуму, преподобному Сергию Радонежскому. Он часто бывал в гостях в мастерской. Мы же были прихожанами сначала Донского монастыря, где он служил, еще будучи иеромонахом. Потом стали прихожанами сначала подворья Псково-Печерского монастыря на Лубянке, ставшего впоследствии Московским Сретенским монастырем. Всю жизнь они общались то больше, то меньше, то больше. Владыка Тихон приезжал в мастерскую причащать папу перед тем, как отец отошел ко Господу.

На открытии выставки ранних работ     

Церковная жизнь нашей семьи в Москве связана с теми местами, где служил владыка Тихон. Еще подростком, помню, играл после службы на территории сначала Донского монастыря, потом школы, которая находилась почти на одной территории с тогдашним Сретенским монастырем, а потом была трансформирована в Сретенскую духовную семинарию. После первого курса института ходил сюда на практику в издательство. Ну, а потом и вообще стал тут работать.

– Вы работаете в Патриаршем совете по культуре, который располагается на территории Сретенского монастыря, Ваша жизнь и работа связаны с Церковью?

– Патриарший совет по культуре – это такое церковное министерство культуры, руководителем которого с момента его учреждения Священным Синодом нашей Церкви в 2010 г. назначен Владыка Тихон.

По окончании Московского института международных отношений я несколько лет трудился в финансовых организациях, потом перешел на работу в некоммерческий сектор и к тому моменту, в принципе, подыскивал себе другое интересное место для работы. Всюду моя трудовая деятельность была связана с различными бумагами, документами и проектами. Владыка об этом знал, а ему как руководителю нового Синодального учреждения сразу нужно было набрать штат. В какой-то момент раздался звонок, и Владыка предложил мне попробовать себя в сфере культуры. Несмотря на то, что в свойственной ему манере, когда не поймешь то ли это шутка, то ли серьезное предупреждение, отец Тихон сказал, что его заместитель – наш будущий начальник – будет ну очень-очень строгим, я почти сразу и с радостью согласился, поскольку знал, что возможность поучаствовать в реализации проектов, которыми занимался тогда Владыка Тихон, это очень интересно.

– Какие задачи стоят перед Советом, какие вопросы сейчас решаете?

– Задачи, решаемые сейчас Советом, самые разные как по общецерковному значению, так и по масштабу. Это может быть, например, теплый ответ частному лицу, обратившемуся письменно в Церковь за консультацией, а может быть и работа над большим проектом по организации и проведению ежегодной выставки-форума «Православная Русь – ко Дню Народного единства», который ежегодно проходит в московском Манеже и собирает за месяц работы по 200–300 тысяч посетителей. Мы взаимодействуем с музейным сообществом по вопросам использования памятников церковной архитектуры, работаем с древлехранителями в епархиях и, например, делали православные просветительские высокотехнологичные выставки за рубежом: до начала эпидемии мы подготовили и провели три выставки, посвященные новомученикам и исповедникам Церкви Русской, которые с успехом прошли в Париже, Риме и на Сицилии. Наше Синодальное учреждение работает и над многими другими общецерковными вопросами в сфере культуры.

Таким образом, уже 11 лет основным местом моей работы является Патриарший совет по культуре, располагающийся в стенах так мной любимого Сретенского монастыря. У нас сформировался хороший коллектив из интересных людей под руководством того самого «строгого-строгого» начальника – иеромонаха Павла (Щербачева). Я каждый день благодарю Господа за то, что дал мне возможность работать в таком интересном учреждении.

– Ваш старший брат работает в мастерской отца, какие проекты он воплощает, остались ли незавершенными работы отца, удалось ли их доделать?

– Да, старший брат Андрей пошел по стопам отца, он тоже скульптор, член Московского союза художников. Он участвовал в работе над многими клыковскими скульптурными проектами.

После смерти папы в нашей мастерской, названной именем Вячеслава Клыкова, им было сделано более 20 памятников, установленных в России и на Украине. Из незавершенных клыковских проектов были доведены до логического конца памятники братьям Лихудам в Богоявленском переулке в Москве, первому солдату Семеновского полка на Семеновской площади и князю Владимиру Храброму в подмосковном Серпухове. Также переведены в долговечный материал еще три работы Вячеслава Михайловича – фигура митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, выдающегося художника Алексея Саврасова и красивейшее скульптурное изображение Архангела Михаила. Эти памятники еще ждут своего часа.

У меня есть цель сделать там музей, посвященный творчеству Вячеслава Михайловича Клыкова. Еще мама перед своей смертью завещала мне прилагать все усилия для этого. Но организовать в Москве клыковский музей оказалось не таким уж и простым делом. Тем не менее пока все работы, оставшиеся после Вячеслава Михайловича, сохранены. Поскольку папа был скульптором-монументалистом, в долговечном материале он изготавливал в основном памятники, а малую пластику оставлял в гипсе. Так вот, эту большую коллекцию гипсовых фигур предстоит перевести в бронзу. Небольшая часть уже сделана, поскольку стоимость перевода гипса в металл довольно значительна. Но процесс продолжается. Достигнута договоренность с музеем Вячеслава Клыкова в Курской области об изготовлении еще партии малой пластики в бронзе для размещения на будущих площадях музея, а две или три больших скульптуры работы отца, которые были вырезаны им из дерева или переведены с бронзу еще при жизни и имеют значительную художественную ценность, будут переданы мной музею безвозмездно.

Надо сказать, что в Курской области к наследию Клыкова относятся по-другому. В Курске уже есть проспект его имени, есть школа и училище, носящие его имя, установлен памятник. Вот и недавно мы с семьей вернулись из поездки, ездили на открытие еще одного памятника, но уже на малой родине, около села Мармыжи, где папа родился. В том районном центре под названием Кшенский также уже есть бульвар Клыкова и училище его имени. Подрастающему поколению рассказывают и показывают на примере отца, как можно быть в лучшем смысле этого слова патриотом своей страны, добиться в ней успеха и не переставать любить свою малую родину.

М. Клыков с семьей и владыкой Паисием на открытии памятника     

– Поговорим о культуре в широком смысле. Как вы считаете, насколько сегодня среда культурная и духовная связаны друг с другом? Кому удается так же тонко и тесно, как вашему отцу, переплетать художественный замысел с православными канонами?

– Я далеко не теоретик культуры, а рассуждения о религии и духовности свойственны более богословам. Если погрузиться во внутренний мир человека, где присутствует и духовность, то считаю, что духовность и культура в любом ее проявлении связаны всегда. Будь то материальная культура, или культура смысловая, или культура поведения. По-моему, культура – это проявление духовности или бездуховности, но тогда это уже антикультура.

Человек окультуривает среду, пространство вокруг себя. И то, что его окружает в жизни, является как бы отражением или проекцией его внутреннего, духовного мира. Наиболее художественно талантливые духовные люди вносят огромный вклад в развитие культуры отдельного города, страны или всего мира, и их произведения начинают формировать внутренний мир других людей. Менее же талантливые, но от этого не менее ценные, люди формируют культурное пространство на уровне семьи, быта, работы. А пространство, в котором мы живем, то духовное наследие и традиции нации, религия, воспитание в семье формируют наши нравственные ценности и ориентиры. Круг замкнулся. Вот так мне представляется культура в широком смысле.

Что же касается совмещения замысла и православных канонов – не буду перечислять конкретных художников или личностей, скажу одно – сейчас появляется немало хороших новых монументальных произведений на церковную тематику, но в то же время иногда ставят такое, что диву даешься, как такое можно было вообще предложить к установке или согласовать.

Сейчас мы уже живем в то время, когда искусство на церковные темы востребовано. Строится и восстанавливается множество монастырей и храмов, облагораживаются вокруг них территории, в масштабах всей страны празднуются юбилейные даты, связанные со святыми. В конце 80-х или 90-х годов, да даже в начале 2000-х еще не было такого масштабного спроса на религиозное искусство. И Вячеслав Михайлович Клыков в те годы был первопроходцем. Я бы сказал, он проторил ту тропу, которая сейчас уже превратилась в столбовую дорогу для церковного монументального искусства.