Три покаянных постановки театра «Глас»

Время поста – время покаяния, оно не очень-то вяжется с походом в театр. Но есть исключения. Можно пойти в театр, чтобы вспомнить то, что требует покаяния и что нельзя забывать. В русском духовном театре «Глас» есть спектакли, которые не стыдно посмотреть и в пост.

«Великая княгиня Е.Ф. Романова. Возвращение»

Этот спектакль о судьбе великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой, чья жизнь совпала с самыми страшными страницами русской истории.

Елизавета Федоровна пережила убийство любимого мужа, гибель Империи и сама была сброшена живой в шахту под Алапаевском на Урале. Если говорить о смыслах, то ее путь – это путь России начала XX века: утрата самого ценного и гибель. Да, спустя век началось отрезвление. Миллионы верующих по всей стране прошли крестным ходом с мощами Святой. Служились панихиды, было произведено расследование, родился этот спектакль. Но на уровне народа покаяния, осознания преступления и его тяжести, увы, не произошло. И потому тот, кто приказал расстрелять царскую семью и тысячи священников, до сих пор лежит в центре Москвы напротив двух церквей. И памятники вождю пролетариата до сих пор стоят в каждом городе. В моем Пушкино, например. Иногда я даже вижу возле него цветы. Цветы цареубийце.

Это спектакль – личное покаяние его создателей. Худрука театра, заслуженного деятеля искусств Никиты Сергеевича Астахова, поставившего этот спектакль. Татьяны Георгиевны Белевич, заслуженной артистки России, которая воплотила образ Великой княгини. Всей труппы театра, которой удалось достичь той выразительной силы воздействия на зрителя, что на спектакле плачешь.

Спектакль – синтез музыки, декораций, текста и актерской игры. Удивительной красоты церковные песнопения, исполняемые артистами театра, перемежаются с читкой «Двенадцати» Блока и кадрами кинохроники.

Метафоры, которыми пользуется режиссер-постановщик, буквальны: руки большевиков по локоть в крови – артисты надели красные перчатки, трон княгини становится Голгофой – над ним раскачивается терновый венец. Все предельно ясно читаемо, потому что литературная основа спектакля – не психологическая чеховская драма, а документ уничтожения русской веры и русской культуры. Циркуляры убийцы этой культуры предельно ясны: «Расстрелять».

Почему же эта аристократка, внучка королевы Виктории, так полюбила восточную занесенную снегом и столь безжалостную к ней страну, которая отняла у нее любовь, растоптала все плоды ее служения, закрыла основанную ею обитель милосердия, а потом убила и ее? Она любила эту страну, потому что была уверена, что православная вера – самая чистая. И приняла ее. А там, где чистота, там всегда бесовское искушение. Россия – плацдарм битвы света и тьмы, как и сердце человеческое. Елизавета Федоровна это понимала.

Татьяна Георгиевна Белевич, заслуженная артистка России, исполнительница главной роли в спектакле «Великая княгиня Е.Ф. Романова. Возвращение», вспоминает:

– С этим спектаклем связана такая история. Мы поставили его в 1991 году. И нас пригласили в Екатеринбург с комиссией из Моссовета по религиозным вопросам, куда входил Владимир Солоухин и другие.

Мы присутствовали на богослужении с последующим Крестным ходом до дома Ипатьева. И потом поехали искать место убиения Царской семьи. Это оказалось непросто. Селяне не хотели или боялись показывать это место. Наконец указали на одного человека, о котором говорили: «У него дом сгорел – ему теперь всё равно». И этот мужчина, прихрамывая, повел нас через лес. Никита Сергеевич Астахов с протоиереем Георгием Докукиным вдвоем несли через лес деревянный Крест, благословленный Владыкой Мельхисидеком, чтобы установить его на месте убиения. Крест был большой и тяжелый, дорога длинной, и они несли его, сменяя друг друга. Дорога привела нас к оврагу, там было жуткое ощущение, кружились оводы и комары. Поставили Крест. Отец Георгий отслужил панихиду.

Потом мы поехали в Алапаевск, к месту убиения Великой княгини Елизаветы Федоровны. Там была воронка шахты, частично засыпанная землей и заросшая травой. И там мы тоже установили деревянный Крест. А затем спустились пониже, метра на три, чтобы взять земли.

Землю я положила в пакет и повезла в Москву. Привезла домой, положила за Владимирской иконой Божьей Матери. Потом нас пригласили на телевидение – рассказать о Елизавете Федоровне на религиозной передаче «Ныне». Мы должны были показать фрагмент из спектакля «Крест-хранитель», посвященного Новомученикам и Исповедникам Российским. Мы предложили показать в кадре землю, которую мы привезли из шахты Алапаевска, и продолжить рассказ фрагментом из спектакля. Режиссер согласился.

Дома я достала этот пакет с землей – а он благоухает! Я привезла его в студию, открыла салфетку – земля по-прежнему благоухает! Пришел отец Георгий, сказал: «Это аромат мирра». Студия была большая, метров сто. Мы стали показывать фрагмент спектакля – и всё это время земля благоухала...

И мы с Никитой Сергеевичем написали дерзновенное письмо Святейшему Патриарху Алексею II, в котором не только свидетельствовали о благоухании, но и предложили объединиться с Русской Зарубежной Церковью. И это впоследствии произошло. А отец Георгий написал в Комиссию по канонизации святых о благоухании земли с места гибели Великой княгини. У них уже было пять свидетельств для канонизации Великой княгини, хотя достаточно было бы и одного. И наше свидетельство о благоухании земли с места ее мученической кончины стало шестым...

Великую княгиню Елисавету канонизировала Русская Зарубежная Церковь в 1981 году, а в 1992 году её и инокиню Варвару прославили и на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви.

«Анна Ахматова. Поэма без героя»

Ставить спектакли о поэтах, а тем паче ставить поэмы – вещь для театра опасная. Но искушение велико, и преодолеть его трудно. Режиссеры – заслуженный деятель искусств РФ Никита Сергеевич Астахов и почетный деятель искусств города Москвы Кирилл Белевич, – думаю, понимали, что идут на риск.

«Поэму без героя» так же трудно поставить на сцене, как, скажем, «Двенадцать» Блока. Сюжета в поэме практически нет – есть воспоминания и целый водоворот метафор.

«Заболеть бы как следует, в жгучем бреду повстречаться со всеми опять», – эта тема Ахматовой в поэме и проявлена. К моменту начала работы над поэмой практически все любимые Анны Андреевны были мертвы. Она жила памятью о них. И вот под новый 1941-й год в Фонтанный дом, где у нее была крохотная комната, приходят призраки прошлого. Расстрелянный большевиками муж – поэт и белый офицер Николай Гумилев. Сбежавшая от революции во Францию актриса Ольга Судейкина, умершая в Парижской больнице для бедных. Как русские литераторы жили в чужой стране, хорошо написала Нина Берберова в своих мемуарах. Приходят и другие в выстуженную питерскую комнату Анны Андреевны.

Встретив и проводив их, Ахматова заканчивает поэму пророческими стихами:

«Обуенная смертным страхом
И отмщения зная срок,
Опустивши глаза сухие
И ломая руки, Россия
Предо мною шла на Восток».

Туда, в Сибирь, Сталин упрятал и единственного сына Ахматовой:

«Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне».

Вокруг поэтессы образовалась воронка, пустота. Ее единственной, наверное, близкой подругой оставалась Лидия Чуковская. Ахматова не будет издаваться, но будет писать. И стихами свидетельствовать о страшной мясорубке, через которую прошла страна. Анна Андреевна будет писать Чуковской стихи на клочке бумаги, читать шепотом, а потом сжигать. Вот такой был градус страха и молчания...

В спектакле с удивительной хореографией блестящего балетмейстера Георгия Бердзенишвили Ахматова предстаёт в трех возрастах.

Молодая Аня Горенко в исполнении Анны Хапкиной – выпускница Киевской гимназии, участница петербургских поэтических вечеров «Бродячей собаки», автор «Вечера» и «Четок». «Сжала руки под темной вуалью», – вот стихи того времени. Путешествие в Париж. Роман с Модильяни.

Второй возраст – возраст потерь. Гибель мужа и очередь с передачами сыну. Молчание и страх. Наталья Шеховцева ведет свою героиню по узкому льду, под которым – замерзшие тела тех, кто оступился.

И третий возраст – тот, в котором ее запомнил Бродский. Живая легенда. Ее еще не печатают, но она уже не боится: идёт Оттепель, время несбывшихся надежд. Удивительно даже внешнее сходство с Ахматовой актрисы Галины Маслаковой.

А ещё в спектакле слышен с металлическими нотками голос коммунистки, разоблачающей «мелкобуржуазную поэтессу-декадентку». Гротескная роль Екатерины Лисовой.

Спектакль – ещё одно свидетельство гибели русской культуры столетие назад. Культурный ландшафт поэмы Ахматовой, которая никаких заведений кроме киевской гимназии с дипломом домашнего учителя не заканчивала, сегодня едва ли расшифрует без ссылок и пояснений дипломированные филологи. Что уж говорить о гимназистах...

Московская легенда (Черная книга)

Устраиваясь на работу в одно московское учреждение, я проходила инструктаж по технике безопасности. Человек, который мне его читал, держал на своём столе бюст Сталина. Это было в прошлом году. А помню, как будто вчера.

Моего прадеда убил Сталин. Простого русского кузнеца объявили английским шпионом (!), полгода морили в тюрьме, а потом расстреляли. Его звали Григорий Христофорович Мельников. Царство ему небесное! К его сыну, моему деду Егору Григорьевичу Мельникову, ночью пришла сестра и сказала, что утром придут и за ним. Он убежал на электричках на Алтай и там спасся. Древние горы сохранили его жизнь и дали возможность рождения и моей маме, и мне.

Дед полжизни писал роман под названием «Марков остров» – про место, куда бросали на смерть репрессированных. И даже отослал его Твардовскому в «Новый мир». Получил ответ, что «время романа еще не пришло, но обязательно придет». Дед права на высказывание так и не дождался...

В двух театрах Москвы сегодня я видела спектакли об этом страшном времени. Первый спектакль рождался на моих глазах: он о Мандельштаме в театре, худрука которого уже нет в живых, а театр носит иное имя. А второй я посмотрела спустя 11 лет после его премьеры. Он о праведниках, которых замучил Сталин. Называется «Черная книга», его литературной основой является самиздатовская одноименная книжка Геннадия Русского (настоящее имя – Генрих Гунькин), которую потом опубликовал «Посев» и которая давно стала библиографической редкостью. И вот спектакль по ней, поставленный худруком русского духовного театра «Глас» Никитой Сергеевичем Астаховым, идет в репертуаре театра.

Сталин в спектакле заключает страшную сделку с врагом рода человеческого – отдает ему душу за власть. Проблема в том, что получить власть можно только через Черную книгу, а взять в руки фолиант, спрятанный Яковом Брюсом в Сухаревой башне, может только праведник. Это завязка истории, и сюжет спектакля строится на поиске праведника и попытках убедить его отдать книгу чекисту...

Спектакль – это тоже свидетель времени. Времени, которое прошло катком по каждой семье, и забывать которое – давать шанс повторению этого ужаса.