Начало Польского государства и крещение Польши. Часть 2. От Болеслава Храброго до Казимира Восстановителя

Сайт «Православие.Ru» продолжает публикацию фрагментов книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской».

Польское княжество при Болеславе Храбром. Иллюстрация: wikipedia.org

Предыдущие фрагменты:

• Начало Польского государства и крещение Польши. Часть 1. Князь Мешко I
• Великая Моравия – родина славянской письменности и славянского богослужения
• Чехия на рубеже I и II тысячелетий – в эпоху обращения ее народа к вере во Христа
• Швеция на рубеже I и II тысячелетий и распространение в ней христианской веры
• Заселение Исландии и Крещение ее жителей

3. Польша в правление Болеслава Храброго

Болеслав I Храбрый. Миниатюра из «Польской хроники» Мацея Меховского, 1519 год

После смерти Мешко Польша была разделена на уделы между его сыновьями, но, по словам Титмара Мерзебургского, сын Мешко от первой его супруги Добравы, «изгнав мачеху и братьев, а также ослепив своих родичей Одило и Прибувоя, с лисьей хитростью опять объединил»^[1] страну. Произошло это, вероятно, уже в год смерти отца, но имеется и другая хронологическая версия, относящая восстановление единства Польского государства уже только к 995 году. По характеристике Титмара Мерзебургского, Болеслав, прозванный Храбрым,

«стал попирать человеческие и божеские законы. Так, женившись на дочери маркграфа Рикдага, он впоследствии отослал ее назад. Затем, взяв в жены венгерку, родившую ему сына по имени Бесприм, он точно так же прогнал и ее. Третьей женой его стала Эмнильда, дочь почтенного господина Добромира, которая, будучи верной Христу, склонила неустойчивый дух своего мужа к добру, и чрезвычайно щедрой милостынею, а также постом, не прекращала один за другим смывать его грехи. Она родила ему 2-х сыновей – Мешко и другого, которого отец назвал именем любимого своего господина (вероятно, Оттоном. – В. Ц.); и 3-х дочерей, из которых одна стала аббатисой, вторая вышла замуж за графа Германа, а третья стала женой сына короля Владимира»^[2] (имеется в виду зять Болеслава Святополк Окаянный).

Болеслав, прозванный Храбрым, «стал попирать человеческие и божеские законы»

Чуждый морализаторского пафоса Титмара апологет Болеслава Храброго Галл Аноним, и самые циничные его поступки вменяет ему в доблесть:

«Славно и великолепно отомстил он за свою обиду русскому королю, который отказался выдать за него свою сестру… Болеслав… войдя в город, большой и богатый, обнаженным мечом ударил в золотые ворота. Спутникам же своим, удивлявшимся, зачем он это сделал, с язвительным смехом сказал: “Как в этот час меч мой поражает золотые ворота города, так следующей ночью будет обесчещена сестра самого трусливого из королей (Ярослава Мудрого. – В. Ц.), который отказался выдать ее за меня замуж; но она соединится с Болеславом не законным браком, а только один раз, как наложница, и этим будет отомщена обида, нанесенная нашему народу”. Так он сказал и подтвердил слова делами»^[3].

Вероятно, это только скабрезная легенда, сочиненная в окружении Болеслава, восхищавшемся его деяниями во вкусе подобного анекдота. Киев Болеслав брал, когда его дочь была замужем за братом Ярослава Святополком Окаянным. Просить руки сестры Ярослава Предславы у ее брата он мог уже только после смерти ее отца святого Владимира. К тому же эта проблематичная невеста в любом случае была еще и сестрой его зятя Святополка, а значит, состояла с весьма уже не юным женихом в третьей степени свойства, что исключало законный церковный брак. Позже на одной из сестер Ярослава Мудрого женился внук Болеслава Казимир.

Панегирики Галла в адрес Болеслава исполнены безудержным восхищением, в том числе и по поводу его богатства, которое он, не замечая того, представляет отчасти в карикатурном виде, так что прозвище этого Анонима Галл не позволяет принимать его за галла или франка – «Хронику» писал восторженный поклонник Болеслава из числа его соплеменников. Вот один из его замечательных пассажей:

«Во времена Болеслава не только комиты, но и все рыцари носили золотые цепи огромного веса и имели много денег. Придворные же дамы выступали до такой степени отягощенные золотыми диадемами, ожерельями, браслетами, парчой и драгоценными камнями, что если бы их не поддерживали другие, то они не могли бы выдержать тяжесть металла. И Бог одарил его такой привлекательностью и все так хотели его видеть, что если за какой-либо проступок он отсылал кого-нибудь на время от себя, то тот, даже если пользовался полной свободой в своих действиях, до тех пор пока Болеслав не возвращал ему своего расположения и возможности себя видеть, считал, что он не живет, а умирает, и не свободен, а заключен»^[4].

В «Повести временных лет» внешность Болеслава представлена, мягко говоря, не столь притягательной для ее лицезрения:

«И бѣ у Ярослава корьмилець и воевода Буды», и перед сражением «нача Буды укаряти Болеслава, глаголя: “Да то ти прободем трескою чрево твое толъстое”. Бѣ бо великъ и тяжекъ Болеславъ, яко ни на кони не моги сѣдѣти, но бяше смысленъ»^[5].

Иронизируя по поводу непрезентабельной наружности польского князя, вторгшегося в пределы Руси, летописец отдает должное его уму: он «бяше смысленъ», то есть умен. Болеслав действительно отличался незаурядным умом, волей, способностью рисковать, когда этот риск обоснован, упорством в достижении целей, умением манипулировать людьми, употребляя их в своих политических интересах. Иными словами, был действительно одним из самых выдающимся государственных деятелей в истории Польши. Современники, даже противники, единогласно характеризуют Болеслава как умного, хитрого и искушенного политика. А его прозвище «Храбрый» говорит о его воинской доблести.

Галл Аноним, автор «Польской хроники». Иллюстрация: wikipedia.org

Согласно «Малопольским анналам», Болеслав родился в 967 году, вскоре после крещения его отца Мешко. В 7 лет его отправили ко двору императора Оттона Великого, вероятно, в качестве заложника. Ко времени восшествия на престол, в 992 году, Болеславу исполнилось 25 лет. В начале правления Болеслав стремился к сближению с Германией. В самый год восшествия на престол он направил своих дружинников в помощь немцам, которые тогда воевали с лютичами, а в 995 году сам повел свое войско в земли этих племен под предлогом их упорной приверженности язычеству. В ходе войны он познакомился с юным императором Оттоном III. В этой кампании участвовал Собеслав – чешский воевода, старший в роде Славниковичей. Пока он воевал с лютичами и ободритами, князь Чехии Болеслав Благочестивый истребил родственников Собеслава, издавна соперничавших с Пшемысловичами. Узнав о происшедшем, Собеслав нашел гостеприимное убежище в Польше при дворе Болеслава Храброго. Туда же в 996 году прибыл и его брат епископ Пражский Адальберт, которого Болеслав Польский принял с большим радушием. В следующем году Войцех Адальберт, как уже было сказано, отправился к язычникам пруссам проповедовать Христа и был убит ими в том же году в месте близ современного города Калининграда. Болеслав Польский выкупил его останки, заплатив за них золотом того же веса, что и мощи мученика, и поместил их в кафедральном соборе в Гнезно. На следующий год после канонизации Адальберта в Гнезно прибыл для поклонения его мощам император Оттон III.

Рассказ Галла Анонима об этом визите полон преувеличений, но все же содержит и сведения, которых нет в других источниках:

Болеслав «по случаю прибытия императора… построил разнообразные (по вооружению) полки рыцарей, затем – на обширной равнине – князей, стоявших как бы в виде хора; отдельные полки отличались друг от друга одеждой различного цвета. И вся эта пестрая одежда стоила совсем не дешево, но там было собрано все наиболее ценное, что только можно было найти у какого-либо народа…. Золото же в его время имелось у всех как обыкновенное серебро»^[6].

Затем император сказал:

«“Не подобает называть столь великого мужа князем или графом, как одного из сановников, но должно возвести его на королевский трон и со славой увенчать короной”. И, сняв со своей головы императорскую корону, он возложил ее в знак дружбы на голову Болеслава и подарил ему в качестве знаменательного дара гвоздь с креста Господня и пику св. Маврикия, за что Болеслав, со своей стороны, подарил ему руку св. Адальберта. И с этого дня они настолько прониклись уважением друг к другу, что император провозгласил его своим братом, соправителем Империи, назвал его другом и союзником римского народа… Болеслав… проявил свойственное ему радушие, когда в течение трех дней своей коронации, пируя по-царски, каждый день менял все сосуды и сервировку и выставлял разную другую утварь, еще более драгоценную. По окончании пира он приказал виночерпиям и стольникам собрать серебряную и золотую посуду… со всех столов трехдневного пиршества и подарил все это императору в знак своего уважения, но не в качестве княжеского подарка»^[7].

Жест императора, возложившего на голову Болеслава свою корону, на самом деле не обозначал дарования ему королевского титула

Жест императора, возложившего на голову Болеслава свою корону, на самом деле, вопреки тому, что написал Галл, не обозначал дарования ему королевского титула. Произошло это гораздо позднее. Но слова биографа о том, что Оттон назвал польского князя на древнеримский лад «другом и союзником римского народа» не были им придуманы, и обозначали они, что в представлении императора и самого Болеслава, удостоенного заодно и титула римского патриция, их взаимоотношения отличались от феодальной связи вассала с сюзереном. Мешко и в первый период своего правления его сын Болеслав были вассалами короля восточных франков, иными словами, зависели от Германии. Усвоив Болеславу титулы патриция, а также «друга и союзника римского народа», Оттон возвысил его над немецкими герцогами – королевскими вассалами; и, упразднив зависимость Польского княжества от королевства восточных франков, которая выражалась, в частности, и в уплате дани королю, вместо этого включил Польшу в состав империи. Сам «друг и союзник» считал себя сувереном и младшим другом и братом императора. Во время этого визита был согласован план учреждении в Гнезно архиепископской кафедры, который окончательно был приведен в исполнение папой Сильвестром.

«Завершив тогда все дела, император получил от названного князя богатые подарки и – что особенно было ему по нраву – 300 рыцарей в латах»^[8].

Во взаимоотношениях империи и Польши была перевернута страница, когда в январе 1002 года в Италии скончался юный император Оттон III. Он умер бездетным, и с ним угасла Саксонская династия. В Германии началось вооруженное противостояние претендентов. Болеслав ввязался в эту борьбу и вторгся в Лужицу и Мейсен, которые обещал ему передать в лен главный и успешный претендент на престол Генрих в благодарность за устранение опасного соперника маркграфа Мейсенского Экхарда. 30 апреля Экхард был убит, а Генрих избран королем. Но когда в июле 1002 года в Мерзебурге состоялось собрание саксонской знати, Генрих передал в лен Болеславу Лужицу и землю мильчан, а Мейсен оставил за братом своего погибшего противника Экхарда Гунцелином. Хуже того, несколько немецких рыцарей напали на свиту Болеслава. Дело не дошло до пролития крови, но польский князь был возмущен происшедшим и стал считать Генриха своим врагом. Возвращаясь в Польшу, он приказал сжечь германскую крепость со славянским названием Стрела. А в следующем году лютичи, которые давно уже воевали с поляками, заключили союз с королем Генрихом, направленный против Польши.

Зато тот же 1003 год принес Болеславу большую, но кратковременную удачу. Воспользовавшись смутой, разразившейся в соседней Чехии, он вмешался в ее развитие. Вначале он возвратил на престол в Праге свергнутого князя Болеслава Рыжего, который с чудовищной жестокостью стал творить расправу над своими врагами, после чего оставшиеся из них вельможи направили в Гнезно посланцев, чтобы умолять Болеслава Храброго избавить их от жестокого правителя. Польский князь вначале по-дружески попросил его прибыть для переговоров в Краков, а там он был ослеплен.

«На следующий же день (Болеслав Польский), тотчас же поспешив в Прагу, был введен [в нее] жителями… и единодушно объявлен государем»^[9].

Власть Болеслава Польского над Чехией продержалась не более года

Заодно с Чехией в состав государства Болеслава вошла Моравия, а также Словакия. Но власть Болеслава Польского над Чехией продержалась не более года. Чешский народ восстал против польского господства, получив поддержку со стороны немцев, и Болеслав вынужден был вывести свои войска из этой страны.

В августе 2005 года Болеславу Храброму противостояла коалиция немцев и чехов во главе с Генрихом II и Яромиром, к которой затем присоединились давние враги Польши лютичи, а позже еще и Венгрия. Противостоящие армии заняли левый и правый берег Одера – польское войско у впадения в него реки Бубр. Когда противник после 7-дневного выжидания переправился через Одер, Болеслав приказал отступать. Генрих повел соединенные войска на Познань, и перед лицом катастрофы Болеслав запросил мира. По условиям мирного договора Болеслав уступал захваченные им Лужицу с центром в Будушине (Бауцене) и Мейсенскую марку, отказывался от претензий на Чешский престол, но сохранил за собой Моравию.

Стремясь к реваншу, Болеслав попытался сколотить союз славянских народов против германской экспансии. Но чехи, лужичане и его былые враги лютичи, к которым он направлял посланников, оказались глухи к его призыву, аккуратно передавая информацию о его инициативах в Регенсбург, где находилась резиденция Генриха II. Более того, они подталкивали Германию к возобновлению войны с Польшей, угрожая в противном случае выйти из его повиновения. И под давлением со стороны своих славянских вассалов Генрих объявил о разрыве мирного договора с Болеславом, который был заключен в 1005 году.

Началась долгая и изнурительная для обоих государств война, затянувшаяся на целое десятилетие, прерывавшаяся перемириями и возобновлявшаяся вновь. В ходе этой войны Болеслав захватывал и разорял земли Магдебургской архиепископии, уводил в плен жителей Цербста. Его враги вторгались в Польшу и разоряли ее. В мае 1013 года был заключен мир, по которому Болеслав принес германскому монарху вассальную присягу, получив в качестве лена Лаузиц и землю мильчан. Для обеспечения заключенного мира были завязаны новые брачные узы: дочь пфальцграфа Лотарингии Рыкса была выдана замуж за сына Болеслава Мешко. Но никакие гарантии не помогли. Война возобновилась.

И только 30 января 1018 года в Будишине был подписан мирный договор, который положил ей конец. Он предусматривал условия для Болеслава более выгодные, чем те, которые включал договор 1005 года. По новому договору Польша сохраняла независимость, удерживала за собой свою национальную территорию, а также Лужицу с Будишином и Моравию со Словакией. В качестве гарантии соблюдения мира германской стороной Болеслав, к тому времени вдовец после третьего брака, взял в жены юную дочь маркграфа Экхарда Мейсенского. А еще империя взяла на себя обязательство оказать поддержку Болеславу в его тогда уже затеянной войне с Русью. Исход войны, разорительной и затратной для обеих сторон, в Германии воспринимался с разочарованием. Это видно из не лишенного горечи замечания Титмара Мерзебургского:

«Епископами Геро и Арнульфом, графами Германом и Дитрихом, а также имперским камерарием Фридрихом был клятвенно заключен мир не так, как следовало бы, но так, как тогда было возможно»^[10].

Следовало бы, очевидно, стереть Польшу в порошок, то есть присоединить ее к Германии накрепко, как присоединены были земли славян между Одером и Эльбой, но пришлось, что называется, «по одежке протягивать ножки».

В том же 1018 году был заключен мирный договор Польши с Венгрией, по которому, согласно одной из версий, Болеслав передал под власть мадьяр Верхнюю Венгрию – Словакию. Согласно другой версии, такая передача относится уже только к правлению сына Болеслава Мешко II.

Болеслав Храбрый и Святополк у Золотых ворот Киева (картина Яна Матейко)

Еще до окончания войны, которую Болеслав вел в основном на западной границе своего государства, в 1015 году он затеял поход на Русь. Предварял поход брак его дочери с сыном Киевского князя Владимира Святополком Окаянным. Вместе с невестой к жениху в Туров, удел Святополка, отправился бывший епископ Колобжегский Рейнберн. Однако вскоре по прибытию на Русь и заключению брака Святополк, его жена и Рейнберн были арестованы по обвинению в подготовке к свержению великого князя и захвату престола. В ответ на этот арест Болеслав отправился в поход на Киев вместе с представленными ему по мирному договору 1013 года 500 немецкими рыцарями и в союзе с печенежской ордой. Вторгшись в пределы Русской земли, его войска занялись грабежами, в ходе которых возникла распря между поляками и печенегами, и Болеслав «приказал перебить всех печенегов…хотя они и были его союзниками»^[11]. В способности к решительным и рискованным действиям и в беспредельном вероломстве его мало кто мог превзойти. После избиения союзников Болеслав вернулся восвояси.

Равноапостольный Владимир отошел ко Господу, и в 1017 году Болеслав снова отправился в поход на Киев, чтобы помочь своему зятю – убийце святых страстотерпцев Бориса и Глеба Святополку, который к тому времени уже потерпел поражение от Ярослава Мудрого, – захватить великокняжеский престол. На сей раз под его началом, помимо польских рыцарей и так называемых щитников, в походе участвовало 300 немецких рыцарей, 500 венгров и 1000 печенегов. В сражении на Западном Буге войско Ярослава Мудрого было разбито, и 14 августа 1018 года Болеслав овладел столицей Руси. Киев поразил участников похода своим богатством, и город подвергнут был разграблению. Из Киева Болеслав направил посольства к императорам Генриху II и в Константинополь к Василию Болгаробойце с извещением об одержанной им победе. Но в Киеве вспыхнуло восстание против оккупантов, и Болеслав увел свое войско из русской столицы, захватив по пути в Польшу Червенские города. Обоз Болеслава нагружен был награбленной добычей. С собой он увел много русских пленников.

Болеслав Храбрый – первый польский король. Но носить корону ему пришлось недолго. Он умер в год своей коронации

Последние годы правления Болеслава Храброго в источниках отражены скудно. В 1025 году на его голову с санкции папы была возложена королевская корона, не так, как это случилось четверть века назад во время визита в Гнезно императора Оттона III, а с тем, чтобы с этого момента он правомерно носил королевский титул, так что Болеслав Храбрый – первый польский король. Правда, носить корону ему пришлось недолго. Он умер в год своей коронации 17 июня 1025 года. По характеристике Галла, Болеслав

«отличался… столь великой справедливостью и доступностью, что если бедный крестьянин или какая-нибудь женщина жаловались на какого-нибудь князя или комита, то он, хотя и был занят важными делами и окружен множеством магнатов и рыцарей, не двигался с места, пока не выслушивал по порядку дело жалобщика и пока не посылал своего чиновника за тем, на кого жаловались»^[12].

Оплакивая смерть короля Болеслава, Галл Аноним дал восторженную характеристику состоянию Польского государства, в какое оно было приведено при Болеславе, но доверять ей можно лишь с поправкой на эмоциональность хрониста:

«По уходе короля Болеслава из мирской жизни золотой век сменился свинцовым. Польша, прежде царица, разукрашенная в сверкающее золото и драгоценности, теперь засыпана прахом во вдовьем одеянии… радость – горечью, звуки органа – вздохами. …С уходом короля Болеслава от людей, казалось, вместе ушли из Польши мир, радость и изобилие»^[13].

4. Распад Польского государства

У Болеслава было несколько жен: первую из них – неизвестную по имени дочь маркграфа Мейсенского Рикдага – около 985 года, еще до восшествия на престол, Болеслав отослал назад, к отцу. Вторая жена Юдита, или Юдифь, была, вероятно, дочерью великого князя Венгрии. Она родила Болеславу сына, названного Безпримом. Брак с нею был расторгнут. Третья жена Эмнильда была дочерью Лужицкого князя Добромира. Венчаны они были около 988 года. Эмнильда родила трех дочерей, одна из которых стала аббатисой, другая – Регелинда – вышла замуж за графа Мейсенского Германа, а третья, неизвестная по имени, – за Святополка Окаянного. Старшего сына Болеслава и Эмнильды назвали в память о деде Мечиславом, или Мешко, а младшего – Оттоном. Четвертая жена Ода родила дочь Матильду.

Мешко II, король Польши

На отцовский престол при поддержке знати королевства и, вероятно, по воле отца взошел Мешко Ламберт, которого родила Матильда, в обход старшего брата Безприма. Он родился в 990 году и в последние годы жизни отца стал уже опытным военачальником, участвовал в походах, сражался, выполнял дипломатические поручения, так что был вполне подготовлен к управлению доставшимся ему государством. После коронации Мешко II его братья Безприм и Оттон были изгнаны из Польши и нашли убежище в Киеве при дворе Ярослава Мудрого. Политическая независимость Польши, достигнутая в правление Болеслава, не соответствовала представлениям императора Конрада II о статусе ее правителя, которого он на основании ранее заключавшихся договоров считал своим вассалом. Угроза со стороны Германии подтолкнула Мешко к заключению в 1027 году союза с Венгрией, ценой которого была уступка ей Словакии. В Западном Поморье вспыхнуло восстание, поднятое местным князем Дитрихом. Мятеж удалось подавить, после чего ускорился процесс христианизации Поморья и примыкающей к нему с юга Куявии.

В 1028 году король Мешко воевал с Чехией и потом совершил вторжение в Саксонию, тем самым вступив в вооруженный конфликт с Германией, войска которой под предводительством самого императора Конрада в следующем году вошли в Силезию. Надежда на помощь союзной Венгрии в противостоянии с могущественной империей оказалась тщетной. В 1031 году Венгрия разорвала союз с Польшей и заключила мирный договор с императором Конрадом. Тогда же на территорию польского королевства вторглась армия киевского князя Ярослава Мудрого, поддержавшего притязания Безприма на польский престол. Пытаясь добиться поддержки со стороны вчерашнего врага императора Конрада, Мешко передал ему присоединенные при Болеславе Лужицу и Моравию. Но помощь из Германии не пришла, и Мешко бежал в Чехию, а Безприм «на штыках русских и немцев» был доставлен в столицу Польши – Гнезно. Став правителем Польши, он признал себя вассалом императора. Червенские города были возвращены Ярославу Мудрому.

Безприм одержим был жаждой мести своим врагам – тем, кто воспрепятствовал его восшествию на престол после смерти отца

Безприм одержим был жаждой мести своим врагам – тем, кого он подозревал в том, что они воспрепятствовали его восшествию на престол после смерти отца. Его жестокость не знала границ. Он нажил ею себе новых врагов, и уже весной 1032 года был убит. Главным организатором заговора против него предположительно был его родной брат Оттон, который в ту пору находился в Германии. В Гнезно вернулся Мешко II в сопровождении чешского войска, которое ему предоставил князь Олдржих. Вернув себе престол, он вынужден был уступить Германии Силезию и Западное Поморье. Но и сама коренная Польша была разделена на уделы, в одном из которых правил сам Мешко, в другом его брат Оттон, а в третьем их двоюродный брат Дитрих.

На имперском рейхстаге в Мерзебурге в 1033 году Мешко подтвердил отказ от претензий на утраченные ранее Польшей Лужицы и Моравию и вынужден был сложить с себя королевский титул. 10 или 11 мая 1034 года князь Мечислав II преставился: умер своей смертью, если верить польским источникам, либо, согласно немецким источникам, был убит заговорщиками из среды польских магнатов. Его вдова Рикса пережила мужа на 30 лет. После Мешко остались 18-летний сын Казимир и дочери: соименная матери Рикса, вышедшая замуж за короля Венгрии Белу, и 9-летняя Гертруда, ставшая впоследствии супругой сына и наследника Ярослава Мудрого великого князя Изяслава.

Но вдову Мешко «изменники… изгнали… из королевства, а сына ее (Казимира. – В. Ц.) удержали с собой в королевстве… Когда же он вырос и начал править, коварные изменники, опасаясь его мести за обиду, нанесенную матери, восстали против него и принудили бежать в Венгрию. В это время в Венгрии правил св. Стефан… он поддерживал дружественные отношения с чехами, врагами поляков, и, пока был жив, не отпускал Казимира на свободу из-за расположения к чехам. Когда же он умер, венгерский престол занял Петр Венецианский… Когда чехи попросили Петра, чтобы он не отпускал Казимира, если он хочет сохранить дружбу, установленную его предшественниками, он, как говорят, ответил, как подобает королю: “Если бы старое соглашение устанавливало то, что король венгров должен быть тюремщиком князя чехов, я бы сделал то, о чем вы просите”. Дав такой, полный негодования, ответ чешскому посольству… он дал Казимиру сто коней и столько же всадников, которые следовали за ним, и, снабдив его оружием и одеждой, отпустил его с честью… Казимир же, поблагодарив, отправился в путь и быстро прибыл в область германцев, провел неизвестно сколько времени с матерью и императором»^[14].

В отсутствие правителя Польшу стали терзать ее соседи, но «еще худшими и более жестокими были бедствия, причинявшиеся ей ее же обитателями»^[15]. После смерти незадачливого монарха Мешко II страна была ввергнута в кровавую и многослойную смуту: межплеменную – против доминирования полян выступили поморяне, мазовшане, слензяне, лендзяне, висляне, дедошане, гопляне, подстрекаемые извне и сталкивавшиеся также между собой. На этом фоне потомки племенных вождей, воеводы областей (поветов) пытались окончательно сбросить с себя иго центральной власти, стать суверенами; разгорелась социальная вражда: народные низы – невольники и крестьяне – выступали против шляхты, малоземельные шляхты – против панов (магнатов). И что самое страшное – вспыхнула религиозная вражда, которую можно обозначить как попытку реванша, предпринятую ревнителями языческой старины, в которой поучаствовала и знать, и простонародье. По всей стране шла безжалостная резня.

«Рабы поднялись против своих господ, вольноотпущенники – против знатных… одних они, в свою очередь, превратили в рабов, других убили, вероломно взяли себе их жен, преступно захватили их должности. Кроме того, отрекшись от католической веры… подняли мятеж против епископов и служителей Бога; из них некоторых убили… мечом, а других… побили камнями. В конце концов Польша была доведена до такого разорения, как своими людьми, так и чужестранцами, что почти совсем лишилась всех своих богатств и людей. В то время чехи разорили Гнезно и Познань и похитили тело св. Адальберта. Те же, кто спасся от врагов… бежали за Вислу в Мазовию, и вышеназванные города оставались безлюдными так долго, что в церкви святого мученика Адальберта и святого апостола Петра дикие звери устроили себе логово. И такое бедствие, как полагают, постигло всю землю польскую оттого, что Гаудентий, брат и преемник св. Адальберта, неизвестно по какому поводу, подверг, как говорят, всю страну отлучению», полагая, что «то послужит к исправлению»^[16].

5. Казимир Восстановитель

Казимир I Восстановитель

Тогда законный монарх Казимир решил вмешаться в ход событий.

«Пробыв недолго у германцев… решил вернуться в Польшу и тайно поведал это матери. Когда же мать стала отговаривать его, чтобы он не возвращался к вероломному народу, еще не ставшему вполне христианским, а чтобы мирно вступил во владение наследством матери, и даже император просил его остаться с ним, желая подарить ему богатые княжеские владения, он… ответил…“Справедливей и почетней владеть отцовским наследством, чем наследством матери или дяди с ее стороны”. Взяв с собой пятьсот рыцарей, он вступил в пределы Польши и, продвигаясь дальше, взял крепость… откуда понемногу, действуя мужеством и хитростью, освободил Польшу, занятую поморянами, чехами и другими соседними народами, и подчинил ее своей власти»^[17].

Когда Казимир вернулся в Польшу, он застал ее истекающую кровью, обезлюдевшей, разоренной и нищей

Произошло это в 1039 году не без помощи императора Генриха III, за которую Казимир вынужден был заплатить признанием его сюзеренитета. Когда Казимир вернулся в Польшу, он застал ее истекающую кровью, обезлюдевшей и разоренной, нищей, лишившейся Мазовии, Силезии и Поморья. Подавив крестьянский бунт и мятеж аристократии, сурово покарав язычников за избиение верных Христу служителей алтаря и разорение церквей, он начал восстанавливать в подвластной стране государственный порядок, за что прозван был Восстановителем (Odnowiciel). Столица Польши Гнезно и соседняя Познань лежали в руинах, и Казимир перенес свою резиденцию в Малую Польшу – в Краков.

В 1038-м, а по другим сведениям – в 1042 году Казимир Восстановитель женился на сестре Ярослава Мудрого Добронеге, крещенной с именем Мария. 5 лет спустя с помощью своего шурина, правителя Руси, Казимир возвратил в лоно своего государства Мазовию, где позже была заложена будущая столица Польши Варшава. Галл Аноним, рассказывая в своей «Хронике» о покорении Казимиром Мазовии, Киевского князя не упоминает, но рассказ этот содержит характерные детали:

«После освобождения родины и изгнания внешних врагов Казимиру оставалось не менее трудное дело: подавить сопротивление своего народа и своих подданных. Именно, был некто Маслав, виночерпий и слуга его отца Мешко; после его смерти он… стал во главе мазовшан как их князь… Мазовия в это время была настолько многолюдна от ранее бежавших туда поляков, что полей не хватало для земледельцев, пастбищ – для скота и сел – для жителей. Поэтому Маслав… пытался… захватить то, что ему не полагалось ни по праву, ни от природы. Поэтому он… отказывался повиноваться Казимиру… А Казимир… собрав отряд воинов… вступил в вооруженную борьбу и, убив Маслава, достиг победы и мира и с триумфом овладел всей страной. Рассказывают, что там перебили очень много мазовшан… Сам Казимир, разя врагов мечом, очень утомился, руки его, вся грудь и лицо были обагрены кровью»^[18].

Войцех Герсон. Казимир Восстановитель возвращается в Польшу

Соседние с Мазовией Червенские города, населенные восточнославянским племенем волынян, или бужан, остались в пределах Руси. Император Генрих позволил Казимиру овладеть Восточным Поморьем, но Западное Поморье, по-немецки называвшееся Померанией, осталось на века в составе Германии, и местное население подверглось там германизации. В 1054 году Казимир договорился с князем Чехии Бржетиславом о возвращении Польше Силезии, но под условием выплаты за нее регулярной дани в чешскую казну.

В своей внутренней политике Казимир, помимо упрочения центральной власти, восстановления государственных институтов, особую заботу обнаружил о восстановлении разрушенных в ходе смуты церквей и монастырей, о строительстве новых храмов, заодно с искоренением очагов откровенного язычества и заботой об изживании языческих верований и обрядов в среде крещеного народа. После великого раскола 1054 года Казимир и Польская церковь остались в юрисдикции папы.

После великого раскола 1054 года Казимир и Польская церковь остались в юрисдикции папы

Князь Казимир Восстановитель скончался 28 ноября 1058 года 42-х лет от роду. После него осталась вдова Мария – Добронега, их сыновья: Болеслав, Владислав и Мешко, четвертый сын Оттон умер младенцем при жизни отца, а также дочь Светослава, позже выданная замуж за короля Чехии Вратиса. Отцовский престол унаследовал старший сын Болеслав II, прозванный Смелым, в правление которого в Польшу вернулась королевская корона.

(Окончание следует.)