Светильник под спудом. Часть 2. Житие схимонаха Досифея

Вид Саровской пустыни с юго-западной стороны. Фрагмент. Офорт. 1853 г. Мастерская И.Шелковникова. РГБ.

Сей истинный раб христов рождение и воспитание имел в Дмитриевском уезде в селе Воскресенском что в заволкотье, от благочестивых родителей родися. Отец бо его бысть тоя церкви пресвитер именем Василий, а мати его Анастасия. И повнегда же родити им отрока сего нарекоша его во святом крещении Димитрием, и егда в возраст прииде изучи отец его грамоте.

Посем же, некогда случися оному отроку, не у еще десятилетнего возраста доспевшу, играти со сверстники своими, якоже обычай быв в малых детех, бабка сего родная престаревшая света же очесы своими невидевшая, но святое писание довольно знающая и Духом Святым движима рече сему малому отроку, внуку своему, глаголя: Димитрие, мы вси сотворены в век сей не на покой и не на игру и не смеятися, но плакати. И еже кто здесь живет недобродетельно, но на том свете вечное будет /л. 1 об./ мучение и томление в том не просветимом и во огни не угасающем никогда же и в червиях ядовитых и в скрежете зубном и во смраде нестерпимом.

А кто здесь на земли не играет и не смеется, но смирно и добросовестно живет, тому по смерти на том свете вельми будет добро во царствии небесном, с Самим Богом царствовати будет бесконечно. Тамо таков будет праведным рай прекрасен зело, еже око не виде и ухо не слыше и на сердце человеку никогда не взыдет. Таковое неизреченное веселие и райская красота и сладость. Идеже девять чинов ангельских, по три чина пременяющеся непрестанно зело прекрасно и пресладостно воспевают и Бога прославляют и святых Его возлюбленных угодников утешают. К тому в прекрасном оном раю древеса зело прекрасны и пречудны и превысоки, и тако шумящия и колеблющиеся и долу преклоняющияся и шум предивен прекрасным и златолиственным своим листвием творящи. Под теми райскими древесы раз/л. 2/личныя суть прекрасныя благовонныя цветы и по всему раю аки дым тонок и пресветел и благовонен над цветы ношашеся и поле украшаше. Такожде весь град той благоухания и благодати преисполнен. Сице и на оных прекрасных и преизрядных и преблагоговейных райских древесех премногое множество тмы тмами и неизветно яко облак птиц райских и прекрасных бяше: инии по оному райскому пространству и благовонному воздуху стадами летаху, и прекрасныя и пречудныя песни непрестанно воспеваху; друзии же вседшеся во оныя прекрасныя древеса посреде древес, прочия же на версех оных древ седяше и друг ко друзей обращающися от радости отверстыми усты и громогласно с трепетанием крил прекрасныя и пречудныя и уму непостижимыя песни зело пресладостно воспеваху. Птицы же онии различныя бяху: по видению Андрея Христа ради юродствовавшаго неизреченною райскою красотою периями блещащия и златы криле имущия рамена же посребрене, друзие же белы паче снега, а инии пречудно испещренныя райскою красотою.

Более же всех /л. 2 об./ оных райских утех несравненно и неизреченно непостижимо и пречудно и превожделенно несказанною и ненасытимою прекрасною и пречудною пресладостною красотою своею превосходит Сотворивый вся оная райская веселия и вечныя утехи Создатель наш Отец и чадолюбец Господь Бог, Его же бо прекрасным и превожделенным и пречудным и ненасытимым лицезрением Господним вси святии вечно наслаждатися и утешатися будут. Его же бо неизреченныя и пречудныя и непостижимыя красоты и доброты и ангели святии непрестанно и ненасытимо желают точию приникше зрети Творца своего и Бога, прекрасное бо и превожделенное солнце Создатель наш нетолико бо милостивы родители к чадом якоже к нам зело милостив Господь Бог неделитися бо с нами яко отец с чады; рече бо к нам: идеже бо Аз буду, тамо и вы бо Мною будите возлюбленнии друзи мои. И кто волю Его творит, то он их какими то благоуветливыми словесы не утешает и отцами и другами их нарицает; сего ради за его любовь надобно и волю свя/л. 3/тую Его творить и работать Ему Создателю своему всеусердно во всей жизни своей.

И оный малый детище сей Димитрий, о нем же нам слово предлежит, вня умом своим душеполезныя и пресладостныя бабки своея сия словесы аки медом пресладчайшим усладися Богодухновенными словесы ея, и умилися сердцем, и оттоле прииде ему страх Божий, начало бо премудрости страх Господень; распалися бо душею в Божию любовь, аки огнем, и прииде ему велие желание еже бы спастися и наследовати царство небесное и безконечное, отмени бо обычай свой детской и начат уклонятися детския игры и смехотворства и пустошных бесед со сверстниками своими, часто бо во святую церковь прихождаше и в доме своем на молитву нощию воставаше и распаленною душею без лености со усердием Богу и Его Богоматери моляшеся, и часто на безмолвие в пустыню отхождаше, яко да наедине и во всякой тишине прилежныя и всеусердныя молитвы своя к Богу приносит. И тамо в пустыне на безмолвия един по три и по четыре дни в посте и молитвах пребываше и ошаяся сладких брашен.

Некогда же /л. 3/ единою во оной уединенной своей келлии в пустыне в нощи по усердной и распаленной своей молитве уснувшу ему, и се видит во сне неких мужей честных к нему пришедших и в руках своих держащих чашу полную вина, и рекоша ему выпей чашу сию со усердием и страхом и радостию. В сей чаше Кровь Христова. Он же со тщанием выпив всю оную чашу вина и зело усладися душею; и рекоша ему честныя мужи: се ты к тому не умреши душею. И вскоре пробудися от сна, и не виде никогоже, и сердце его великия радости исполнися и нача благоусердственныя словеса молитвы возсылати к Богу, и оттоле наипаче распалися душа его в любовь Божию; ум бо его никогда же от Бога отлучишеся, но аки уже от сердца его до Бога привязано. Соседи же и ближнии его удивляхуся таковому его теплому к Богу усердию еще малому отроку сущу, а разумом духовным и старых мужей превосходящу и святым его нарицаху.

И егда ему в совершенный возраст приспевшу, яко быти ему двадесяти лет, диавол же, не терпя видети себе от юна отрока сего побеждаема, вложи бо некиим от сродник его предложити ему /л. 4/ таков совет: начаша бо глаголати ему о браце к некоему богату священнику в дом и дщерь его похваляху вельми яко благоразумна и прекрасна. Отрок же Димитрий нача умом колебатися семо и овамо; сестры же его родныя, зряше его смущенна от неполезна совета сродник своих, начаша его увещевати, еже бы непослушати совета их, воспоминаху первое его усердие и теплоту к Богу и обещание во иночество еще от младенства своего. Он же тогда не послуша душеполезнаго совета сестер своих, но склонися к совету сродников своих, ибо от юности ум склонен к слабости всякому человеку, и более слушают совета к слабости, нежели к крепости.

И егда им поехавшим с сродники в путь свой, еже бы ему сочетатися браку и отъехавшим им от села своего двадесять поприщ и приехавшим к реке Волге Премилосердый же и Премногомилостивый Господь наш, яко общий Отец наш и чадолюбец не оставляше никого же яко Отец чадолюбивый возлюбленных чад Своих, а наипаче любезни Ему Создателю те, которыя в добродетелях успевают. Тако и сего отрока не остави, мыслию /л. 4 об./ еще колеблющеся воспомяну бо его первое усердие и намерение и еще от младенчества его всеусердныя заслуги; востави бо бурю зельну и взволновася Волга река вельми что никак не можно бы преехати на ту страну, а им путь предлежит за Волгу. Много время ожидающим же им тишины и седящим на брезе и в то время коснуся ему в сердце сие слово Божие, прииде бо ему на память первое свое житие и благое намерение еще от младенчества своего ко иночеству, а о браце и помыслити не хотевшу; воспомяну же и о сем, яко житие сие маловременное и скоро преходящее, тамошнее же безконечное и возлюбленным угодником Господним приготовленное от Бога во Царствии Его небесном место и покойное и прекрасное и превеселое и безконечное, воспомяну уже и смертный свой час скоро ожидаемый и второе страшное и ужасное судище Христово, и вечное мучение и томление. И от того помысла прииде ему страх Божий, и умилися душею и начат горько плакати о согрешении преступления обета своего, и скоро вспять в дом свой возвратися, воспоминая пророческия словеса, и рече в себе: аще не Бог помогл бы /л. 5/ ми вмале вселилася бы в ад душа моя. Всяк бо человек еще обетов своих не сохранит пред Богом, имать о сем ответ дати в день втораго пришествия Его, яко же гласит нам труба Евагнельская: аще кто любит отца или матерь, сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин, и еще кто не отречется всего своего имения не может быти Мой ученик.

Но паки на первая возвратимся: и егда оный отрок Димитрий возвратился в дом свой, отложи до конца намерение свое еже о браце; и по возвращении своем, нимало косня в доме своем; ибо закоснение и отчаяние к доброму намерению, раскаяние творит человеку, а мир прелестей до гроба бо льстит и обманывает человека к слабости. Того ради всегда надлежит уповати на Бога, а не на себя, и от Него Создателя своего помощи спасения своему искати. Сам бо рече: без Мене ничесо же не можете творити. Но паки на первая возвратимся. Тойжде отрок Димитрий, нимало косня в доме своем, остави отца и матерь, братию и сестер, сродников и другов купно и всего мира суету, и скоро из дому своего изыде, не обращаяся вспять, отрешися /л. 5 об./ бо яко серна от тенета, и яко тяжкая железа отложив мирскую суету и смущение и прелесть и много препятствующее еже ко спасению, а наипаче в нынешняя последняя времена, по премудрому Соломону: суета суетствий век сей и в прежняя первая времена, а наипаче в нынешняя последняя времена, ибо и Отцы святии Духом Святым издавна провидели и пророчествовали о нынешнем последнем времени: в тая бо рече последняя времена спасая спасет душу свою велик наречется в царствии небесном. Ибо и в малом подвизе соравнится первыми святыми и велий труд понесшими. Ибо в первая времена друг друга вверх влечаху, а в нынешняя последняя времена друг друга вниз соблазном клоняху, яко же Пахомию Великому Сам Господь наш вещая в видении, яко в та последняя времена не будет наставников таковых, иже бо братию словом и делом пользовали, но аще кто собою подвигнется о спасении своем и Моею рече помощию таковоежде спасение получит и в малех подвизех, якоже и в первых временах.

Но паки к житию онаго /л. 6/Димитрия возвратимся: егда же ему из дому своего в намеренный путь свой шествующу, то первая ему на пути скорбная прилучися ибо разливается всюду вода и ему прилучися путь шествовати весною, холодною водою более версты, и той первый бысть путь ему зело прискорбен, но он вся с радостию претерпе любве ради Божия, по словеси Апостола: ничтоже бо мя разлучит от любве Божия ни скорбь ни теснота и прочая. И егда ему от дому своего ста с три отшедшу и в Новгородския пределы пришедшу, и ту обрете себе пустынный монастырь, нарицаемый Николаевский что на Добрынях; и в том монастыре по пришествии своем скоро пристрижеся, наречено бысть во иночестве имя ему Досифей, и начат добродетельно жити и со усердием Богу работати; и сначала пострижения своего восприя на ся святое смирение известен сый от словес Господа нашего Иисуса Христа во святом Евангелии глаголемых: научитися от Мене яко кроток есмь и смирен сердцем и обрящете покой душам вашим; начало бо и глава /л. 6 об./ всех добродетелей смирение, понеже кто смирен, тот и любовен ко всем, а без любве невозможно спастися всякому человеку, и паки глаголет Господь: на кого призрю но на кроткаго и молчаливого и трепещущего Моих словес. Но и пророк глаголет: научит Господь кроткия путем Своим. Тако и сего монаха Досифея видя Господь кротость его и смирение, подаде ему дар умиления, еже по вся дни во всей жизни его плакати пред Ним Создателем своим, помощию Его, Создателя своего по реченному от Него: яко без Мене не можете творити ничесоже. Тако и сей монах Досифей с помощию Божиею начат со смирением вся службы монастырския проходити и послушание имети без прекословия и роптания к Настоятелю и ко всей братии, и как сам кроток и смирен был да и других томужде смирению поучал.

И тако ему Бог помогал во всех делех его, ибо не так действует к пользе душевной едино токмо слово, но кто кого поучает, а и самым делом то исполняет, и Господь наш глаголет во Евангелии: еще кто сотворит и научит, сей /л. 7/ велий наречется в царствии небесном. И тоя пустынныя обители Настоятель, видя его в добродетелех преуспевающа, а наипаче смиренна и кротка и послушлива всякую бо преданную ему службу творящу безпрекословно и безроптиво, суди его достойна диаконский чин восприяти. Он же недостойна суди себе таковаго чина, обаче смирен сый, не смеяше противитися Настоятелю, повинуяся бо ему во всем. И егда в Нове-граде Иову митрополиту уже благоволившу его и повелевшу ему приуготовитися заутра к освящению диаконскому. Он же тайно убежа, не восхоте бо диаконский чин восприяти смирения ради, якоже и предрекохом о сем, воспомяну бо он о Василии Великом егда бо ему еще такожде юну сущу и Настоятелю принуждающу его воприяти диаконский чин; святый же Василий нача прилежныя молитвы о сем возсылати к Богу, требуя о сем совет от Господа и глаголаше: Господи восприиму ли диаконский чин, и виде в видении столп огненный от земли и до небеси, и слышит с небеси глас от Бога: Василие еще будеши таков, якоже сей столп видимы тобою, то /л. 7 об./ восприими диаконство и диаконствуй. И то видение воспоминая оный монах Досифей, ходя по пустынным монастырям и везде за добродетельное его житие принуждаху его не точию в диаконы и иеромонахи, но и в настоятели. Он же о сем и слышати не хотяше, ибо всяк смиренномудрый монах желает более под началом быти всегда, нежели над другими начальствовати.

Диавол же не терпяше таковаго его смирения и яко всегда видя себя всеусердною и слезною его молитвою побеждаема, яряшеся на него и пожрети его хотяше, не точию бо во сне многими привидениями устрашаше, но и наяве. Некогда бо ему в нощи возставшу от сна на обычныя своя полуношныя молитвы и начат тепле со слезами к Богу и к Божией Матери всеусердныя молитвы возсылати, и се видит в келлии его свет аки во мгле и слышит глас змиин; прииде бо диавол змииным образом хотяще устрашити его своим звизжанием. Он же познаше кознь вражию простреся тогда наипаче к слезней и всеусердной своей молитве, и сомже очи свои да не видит страхования его бесовскаго; и се диавол змииным звизданием мимо его пройде, и молит/л. 8/вами его исчез и без вести бысть, и к тому невидим бысть от него. А иногда в пустыни ему пребывающу во единой безмолвной своей келлии, диавол же наведе на него великое уныние; он же яко человек начат умом колебатися, и токмо помысли в себе якобы оставил его Бог. И се Божиим попущением видит он яки наяве аки бы облак единый покры его и помрачи очи его душевныя. Он же, видя кознь вражию, простреся на молитву и со усердием тепле к Богу возопи: о Господи, согреших пред Тобою, прости мя, вем бо яко никогда же оставляеши рабов Своих к Тебе, Сам бо рекл еси: призови Мя в день печали твоея и изму тя и прославши Мя. И се в той час отъяся от него помрачение оное бесовское, аки черный облак, и просветишеся очи его душевныя помощию Божиею, и нача со слезами благодарныя молитвы своя возсылати к Богу и к Божией Матери. И еще бы не вскоре таковое зело тяжкое и неудобь стерпимое помрачение бесовское отыде от него, то в ту же бы минуту вкусил смерти, якоже о том сам послежде /л. 8 об./ поведа.

А во сне во всей жизни своей многия пакости и озлобления восприял от бесов по многия бо нощи высыпатца не давали ему, егда бо токмо станет засыпать, то впросонье увидит к себе пришедших в келлию множество народа иже и возопиют вси: гай, гай, и тако разбудят его, а иногда с мечами на него бежаху изрубить его хотяху, и иногда же с ножами устремляхуся и зарезати его хотяще, а иногда же со многими разными оружии к нему бежаще, и сице от сна возбуждаху его. Он же и так до сего во всей жизни своей изнемогал сердечною болезнию, а от объявленного во сне бесовского привидения и страхования и наивящше внегда та сердечная болезнь приумножися, а наипаче в последний год жития его много пред кончиною его пакостей и страхования прия от лукавых бесов. Обаче он подвига своего никако ж отложи, но до конца тесным и прискорбным путем неуклонно шествова, поминая всегда реченная Господом: яко многими скорбми подобает нам внити в Царство Небесное; понеже по словеси Господню, пространная врата вводят в пагубу, тесная же в жизнь вечную.

А оный отец Доси/л. 9/фей еще от младенства своего начат богоугодно подвизатися, а по пострижении и наипаче в добродетелех преуспеваше, и яко же нача свой подвиг тако и сконча; аще бо и преходил из обители во иныя обители, но все ради душевныя своея пользы, яко же бо пчела собираше и составляше медовые соты с разных цветов, тако и сей искав пустынных и общежительных обителей и в дикия леса пустынныя и безмолвныя и от человек удаленныя места дважды отходил ради совершеннаго покоя и безмолвия, но и ту диавол не даде ему в безмолвии и тишине последовати Богу. В единой безмолвной пустыни пожив токмо год един, а в другой пустыни два года, диавол бо злохитрством из единой пустыни тамошними жители расколники изгнан бысть, а из другой пустыни такожде привед диавол к нему приказного человека, иже его всячески много стращав и с яростию и великим криком связав хотел и во град отвести, укоряя и нарицая его раскольником; он же с кротостию и смирением пад к ногам его прощения у него просяше, чтобы милость показал к нему /л. 9 об./ Бога ради.

И видя той злонравный человек ангеловидное постничеством украшенное лице его, а наипаче видя кротость его и смирение, к тому разсмотев в келлии его в пище оскудение, обрете бо токмо мало сухарей и мало муки ржаной и [щаныя] синия капусты да единовидную одежу и ту ветху, как и подобает пустыннику Бога ради в нищете и нестяжании пребывати, а в книгах ничтоже изыскав старопечатных раскольнических словес, а наипаче видя кротость и смирение якоже и прежде речено бысть о сем, и той злонравный человек ярость на кротость преложив, умилися бо душею и начат уже он у него пустынножителя Досифея прощения со смирением просить за оскорбление свое, однако со смирением же увещевал его чтобы во обитель куды изыти, чтобы кто иной от приказных о нем не уведал ибо глаголаше без позволения настоятельскаго не повелевают указы по своей воли в пустыни единому или двоим и трием жити, понеже в нынешняя последняя времена много умножися раскольников-пустосвятов паче же рещи лицемеров обманщиков под видом благочестия и постничества, вещно же /л. 10/ истинною в злочестии и заблуждении пребывающих, иже не точию сами в церковь не хождаху, но и другим возбраняху: горше же всего что и отцов духовных не имеяху, сами себе духовники, а святых Христовых Таин не точию не приобщаются, но и гнушаются окаяннии, того ради и правоверным не велят такожде приобщатися. Которые монахи по своей воли без ведома настоятельского или беглыя без позволения господ своих в лесах тайно жительствуют, оных по указу считают за беглых и за раскольников, и кто про них уведав не донесет, той таяжде постраждет. Тако сего монаха Досифея смирение и кротость умягчи онаго злонравнаго человека жестокое сердце, яко оберегая его и сожалея о нем и указ объяви ему; причем во осторожность и от других находящих людей опасатися повеле. Сице смиренныя глаголы могут и не вернаго в веру привести, а жестокия и немирныя и вернаго развратить; Сам бо Господь наш вещает нам чрез Святое Евангелие: еще хощете моя ученицы быти Мне подражайте, и паки научитеся от Мене /л. 10 об./ яко кроток есмь и смирен сердцем и обрящете покой душам вашим, иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть.

Но паки о монахе Досифее повестию возвратимся; отходя же от него из пустыни помянутый приказный человек, проси его глаголя: Отче святый прости мя в том, что аз твою святыню словами исперва неведением оскорбил, вижду бо тя совершеннаго монаха и помолися о мне грешном; и тако оный человек со многою духовною пользою отыде от него. Так бо человек не пользует единым словом наипаче к слову покажет и дела своя, яко же гласит нам труба Евангельская, аще кто сотворит и научит, велий наречется во Царствии Небесном, ибо и Святии Апостоли словом и делом и долготерпением научиша всю вселенную. Но паки на предреченная возвратимся: тако бо Богу попущающу, а врагу действующу, ибо и Бог попущает на рабов Своих напасти и беды и всякое озлобление, все к лучшей пользе нашей душевной строя, нее восхоте бо Господь Бог сему вер/л. 11/ному рабу Своему чтобы он един в пустыни спасался, но дабы и другия пользу приимут от него поучением со смирением и иными добрыми делы, и взирая на образ его, и слушая поучения его душеполезнаго многия спасутся, ибо жатва многа, делателей же мало, а наипаче в нынешняя последняя времена по словеси Господню мало спасающихся, ибо всяк ищет своя си, а не яже суть Божия и друг на друга ропщут злобствуют, увы погубихом терпение и смирение, а всем добродетелем глава есть любовь, ибо кто смирен сый, в том совершенная любовь есть; смиренный бо человек в разуме духовном не точию кого оскорбляет, но и от оскорбляющих его с радостию претерпевает.

Но паки на предреченная возвратимся: не может бо град укрытися на верху горы стоящ, уведаше бо о сем монахе Досифее мнози о богоугодном и уединенном и пустынном житии его и сея общежительныя пустыни Саровския настоятель то уведа что его из пустыни уединенной изгоняют и о честном житии его слыша, с радостию бо и веселием /л. 11 об./ взя его указом из той пустыни в сию Саровскую общежительную пустыню ту живущим монахом на подкрепление и для пользы душевныя немощнейшия братии и в сей пустыни седмьнадесять лет неизходен пребысть до кончины жизни своея жив честно и непорочно и ни в чем Настоятелю и братии не показал соблазну кроме богоугодного жития и душеполезныя беседы, якоже всей братии видимо бысть честное и непорочное житие его. И где в коих обителях жив нигде никакого соблазну не показал, но везде во обителях вси его любляху и почитаху яко ангела божия за честное и смиренное и послушливое и трудолюбивое житие его. И не точию бо в нынешняя последняя времена, но аще бы и в первейшия времена таковаго не погрешить назвать совершенным монахом и нам о сем благодарить Бога и Его Богоматерь, что в нынешняя последняя времена таковый подвижник показася, и якоже начаша богоугодно жити тако и скончаша до конца жизни своея, такожде и сей преставившийся схимонах Досифей. /л. 12/

Блажен бо той и треблажен аще кто начнет сначала подвига своего богоугодно жити, тако и говорил неизменно до кончины жизни своея, сей велик наречется в царствии Небесном. И егда конец жития его богоугоднаго приспе не в роскошах и пианствах, не в гресех и в лености пребывающа и не на одре почивающа и спяща, но во святом храме на вечернем пении на молитве предстояща и после вечерняго пения правила уже не мог совершити, ибо Господь наш яко отец чадолюбивый, хотя его вскоре увенчати любя его, посети болезнию жестокою сердечною и едва с нуждою из святой церкви до своея келлии дойде другим братом поддержим быв; и сбытся на нем святое писание глаголющее: блажен раб его же обрящет Господь бдяща, недостин же иной раб, его же обрящет Господь в роскошах и в унынии и в безмерном сонном спании, лености же и во гресех пребывающа. Ибо Господь наш яко отец чадолюбивый восхоте его от маловременных трудов преселити к Себе яко сына любезна в вечный покой и в вечное блаженство.

Но паки на первая возвратимся о блаженной и честной кончине его: ибо как честно жил с начала пострижения своего, тако и до кончины /л. 12 об./ жизни своея пожив Богоугодно, тако честно и скончался ибо он еще за день познав свою кончину, токмо смирения ради никому не объявил, понеже с вечера просил священника, который раннюю седмицу отправлял, чтобы поранее святую Литургию отслужит, желая приобщитися Святых Таин, и с вчера в нощи седя на одре своем почти всю нощь пред Богом проплакал, приуготовляя себя к святому причастию и к смертному исходу; в плачи же своем глаголал тихо: о Господи приими в мире душу мою, якоже и прежде речено о сем, егда священник ранюю Литургию служил то в то время оный отец Досифей дважды обмирал и дважды посылал в церковь как в память приходил, и сказали ему что Херувимскую поют, а сам велми стал изнемогать, и отец строитель, не дожидаяся от Литургии святаго Причастия, запасными Дарами причастил его, он же восприя честно и в ту минуту по святом причастии и дыхания в нем не стало. Не успели по причастии благодарных молитв и отходную прочести. И Настоятель трижды в колокол ударить повелел по уставу обители сея, чтобы братия бывшаго болезнаго и уже преставльшегося брата поминала и вси бы по дванадесять поклонов положили за душу его, и в келлию бы его вся братия собралась для отправления литии за упокойной.

И егда братия вся приидоша в келлию и горько вослакашася о кончине его. Больный же начат помалу дыхати и воззре на братию еще проглагола, еще вопрошая их: братия, отчего я так изнемог? Братия же рекше ему, от тяжкия болезни и чаяли тя умерша и как тебе стало весма тяжко и тогда приобщили тя Святым Таинам. Больный же рече: слава Богу, что я грешный сподобился таковаго великаго дара восприяти. И еще к тому последнее слово к братии изрече: не бойтеся братия не умру гадательски бо о душевном своем неумертвии таковая прорече по преселении своем от временных трудов на вечный покой; а как еще жив был тогда и благодарныя молитвы по Святом причастии прочитали и отходную на исход души отправили, а больный же вся в разуме был до самыя кончины своея, и стал с постели сам вставать акибы на встретение неким честным лицам к нему пришедшим /л. 13 об./ и прилежно очима озираяся и веселообразен вид на лице своем показуя. Настоятель же и братия видя его весьма изнемогша и уже преставляющася, поддержаху под руки его; и тако седя на одре своем на руках Настоятеля и братии, преставися в вечное упокоение и в нескончаемое блаженство, мног плач братии по себе остави: вси бо горько рыдаху о преставлении таковаго учителя своего и к Богу подвижника и о себе молитвенника. Ибо как честно и свято пожив, тако честна и кончина его бысть, по словеси пророческу: честна, (рече) пред Господем смерть преподобных его. Спутника бо добраго и благаго восприя с собою Самого Христа во Святом Причащении под видом хлеба и вина (приимаемаго): О сподоби Боже и всех нас таковое честное и святое житие препроводить и таковую добрую кончину получить.

Поревнуем братие и мы житию его хотя отчасти, аще бо видится и трудно и унывно и прискорбно зде по Бозе житие, обаче надежди ради будущаго вечнаго воздаяния легко есть, ибо и Господь глаголет во Евангелии: иго бо Мое благо и бремя мое легко есть: Токмо научитися от Мене кротости и смирению, то Я вам Сам буду во всем помощник и защититель, /л. 14/ якоже и святый Пророк Его глаголет: намучит Господи кроткия путем Своим; и какой тот труд есть тяжек что с помощию Божиею трудится, а хотя бы и трудно было, то воспомянем святаго Апостола Павла глаголющаго: яко недостойны страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас. Тогда таковая бо слава и честь тамо будет возлюбленным угодником Господним всеусердно работающим Ему Создателю своему день и нощь, якоже тойжде Апостол глаголет о славе святых: иже (рече) преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его. И что сего честнейши и лучши, яко с Самим Богом вкупе тамо царствовати во Царствии Небесном, яко Сын со Отцем в непреходимыя веки, неделится бо с нами Господь наш яко чадолюбивый Отец с чады не вкусить бо нам зде горькаго то не видеть и не вкусить и сладкаго, речем бо купно со Пророком насыщуся тогда, егда явитмися слава Твоя, а навек нам зде не навеселиться и не насладиться, сия бо здешния сладости и утехи при смиренном горьком часе в великую горесть и неутешимый вечный плач и непрестанное сетование /л.14 об./ и горькое рыдание. Здешняя бо временная всякая честь и слава и вси сласти аки едина капля, небесная же аки окиян море и аки многия реки истекают сладостей небесных и вечных.

Не надобно нам упускать сего времени даннаго нам на стяжание вечных благ, златыя бо сия времена, паче же рещи неоцененныя яко в сей маловременной жизни человек малыми трудами вечный покой и славу себе неизглаголанную и веселие пресладчайшее приобрящет тамо вечно. Аще же мы жизнь сию упустим без добрых дел, то иной жизни уже не получим, аще и много и с горьким рыданием и плачем поищем но не обрящем, и вечно будем тамо о сем сетовать и горько плакать в раскаянии многом, но ничтоже нам тамо помогут горькия слезы. Подобает плакать ныне в сем веце, когда время приятию слезам от Бога.

Блаженныя памяти отец Досифей во всю жизнь свою по вся дни горько плакал и рыдал пред Богом аки мертвеца души своея надеемся мы ему за сие тамо нелишену быти вечнаго веселия во Царствии Небесном по словеси Спасителя нашего: блаженни плачущии яко тии утешатся, сеяй бо в слезах с радостию и веселием пожнет в нескон/л. 15/чающемся блаженстве, якоже и святый Иоанн Дамаскин глаголет: [вьюг] сеяй постная со слезами сей радостию пожнет тамо, ибо в нем Святому Духу живущу и сердце его согревающу теплотою духовною и многое умиление ему подающу пред Ним Создателем своим, воспоминая прореченная словеса когда прииду и явлюся лицу Божию, быша слезы моя мне хлеб день и нощь, ибо он от любви юже имел к Богу всегда горько плакал; а что от смертных грехов Бог ему помог от младенчества бо своего изволил Господу Богу работать и девство свое чисто и нескверно сохранил и до кончины жизни своея.

Писано бо есть аще кто сохранит чистоту душевную и телесную, тот получит неизреченную славу небесную, ибо со усердием и сокрушением сердечным и со слезами послужил Создателю своему честно и непорочно и нимало к мирским суетам склоняяся умом своим, небесная бо всегда помышлял и о небесных всегда увещал до кончины жизни своея, и яко же нача свой подвиг тако и сконча. Братию всегда пользовав душеполезною беседою, и сие почасту возвещал: туне бо нам Царствие Небесное дарует Бог, да мы сами не хощем, и ни за что /л. 15 об./ его теряем, и в беседах всегда возбуждал братию чтобы попеклись о своем спасении, глаголаше бо уже мы на самой кончине жития сего, седина бо наша скорую кончину показует нам, и не токмо старые, но и младые умирают, яко же и Господь наш во Евангелии глаголет: а Я же вам глаголю, все глаголю, бдите и будите готови к смертному исходу, не известны бо мы о сем в кое время и в кий день и час смерть приидет.

Ибо сей преставльшийся во всей жизни своей никого не оскорбил из братий и из трудников, и ни сам во всей жизни своей ни на кого оскорбился, токмо всех пользовал душеполезною беседою, часто же и сия возвещал братиям, худо тому тамо будет, кто здесь не плачет пред Богом о гресех своих, тамо будет вечно плакать да без пользы, и якоже плата черна невозможно без воды убелить, тако и душу грешную без слез очистити. И как о всем братии вещал, то сам и делом исполнял, к Настоятелю и ко всей братии послушание безроптивое имел, крылосную бо и головчическую службу на крылосе до кончины правил, токмо не стал отправлять как весьма изнемог, а устав с год как оставил за /л. 16/ немощию.

Надобно и всем нам в добродетелех предуспевать доколе и нас смертный час не предвосхитит неготовых сущих к смертному исходу, во аде бо несть времени покаяния не мертвии бо восхвалят Господа, но доколе мы во живых есмы; что бо зде посеем, то тамо и пожнем, ибо блаженныя памяти схимонах Досифей во всей жизни своей сеял слезами, тамо же с радостию и веселием пожнет в жизни вечной. В тяжкой бо своей болезни уже в последнюю нощь пред кончиною своею седе на одре своем плакал горько, якоже и предписал вам о сем. Дарование же ему слезное дано было от Бога за кротость его и смирение и за воздержание языка и чрева, и за смиренномудрие и внимание что когда восхощет тогда и плачет пред Богом. И как последнюю нощь когда весьма изнемог, то некий монах при нем в сенях ночевал и присмотрел и прислушал как он горько плакал пред Богом и в плачи своем тихо вопил: О, Господи, приими в мире душу мою грешную. О горе нам, что мы завидуем житию его, а по следам его богоугодным нимало ходим, он бо не отлагал подвига своего, /л. 16 об./ воспоминая Господом реченная, яко многими скорбьми подобает нам внити в Царство Небесное и тесным путем шествовати до него, и Пророк глаголет: многи скорби праведным и от всех их избавит я Господь. Егда бо их кто добре побеждает то на тех врази сильно вооружаются и устрашают рабов Божиих во сне и на яве многими привидении и страховании, но сила их не сильна сущи и немощна, ибо Христу нас ради грешных пострадавшу и умершу и воскресшу, то врагу оскудеша оружия в конец и память их с шумом погибе.

Еще поведаю вам о болезни его: в болезни бо своей пред кончиною своею токмо четыре дни скорбел, в пятый скончася. Токмо жестоко изнемог сердечную болезнию, так он и желал, чтобы никому не стужить в болезни своей служением себе, как занемог то ничего не вкусил, токмо пил квас, а в хлебню ходил пить уже за един день до кончины своей. Аще бо пред кончиною и немного скорбел, да во всей жизни своей всегда оною сердечною болезнию часто изнемогал, а церковнаго пения ни вечерни, ни заутрени, а наипаче святой Литургии; да еще ко всякой службе к началу ходил завсегда и в церкве он первый всегда обреташеся и с братиею вкупе на труды хождаше, аще за немощь и не призываху его, но он сам о себе и без нарядов хождаше, и никогда же празден бываше, а в келлии своей кроме сонного упокоения, или правило свое совершающе, или книги чтяше, или свитки на братию шиюще.

Еще поведаю вам и о погребении его, ибо он преставися июня в 16^е число, а погребали 17^го дня и видяще братия его во гробе лежащя аки спяща и веселообразна. Тело же его многотрудное аще уде и в другий день бяше аки у жива человека мягко и чисто весьма аки Ангела Божия зряшеся, ибо он от юности своея и до старости чистоту ангельскую хранил. Писано бо есть, аще кто сохранит чистоту душевную и телесную, тот получит неизреченную славу небесную. Еще к тому по вся дни пред Богом плакал и всегда умывал лице свое горькими слезами. А о слезах повествует святое писание тако: аще бы человек все свое тело омыл слезами и скончался в той день, то по кончине его оное /л. 17 об./ тело нетленно было, аще бы и грешен был, а он как и пострижен по вся дни омывал лице свое горькими слезами.

И при погребении тела его братия и трудники вси о нем горько плакали, и ни един без слез пребыл, воспоминающе кротость его и смирение и сладкое учение, ибо он никого из братии и из трудников не оскорбил и не досадил, и сам не оскорбился, а как и посхимился лет с шесть до кончины своея пищи скоромной и рыбы не вкушал, кроме праздников дванадесятых, а до кончины года за два и в праздники уже не вкушал ни на Святую Пасху, совершен бо монах бысть, а наипаче в нынешняя последняя времена таков подвижник показался, писано бо есть в последняя времена спасая спасет душу свою велик наречется в Царствии Небесном. И мы вси должни за сие Бога благодарить: что в нынешнее последнее слабое время помогл ему Бог тако со усердием послужить Ему Создателю своему в кротости и смирении и в молитвах и слезах. Однако же потщимся со усердием поминать душу его, аще бо он честно и благоговейно жил, но никто же от человек может от греха свободь быти, еще бы жития его был и един день /л. 18/ на земли, по Пророческому словеси глаголющему: и во гресех роди мя мати моя; а Бог не точию грехи, но и правоты судити изволит, якоже о сем той же Пророк вещает: егда, рече, прииму время Аз правоты возсужду. Сего ради и преподобнии святии угодницы Божии аще в житии своем и такожде свято пожиша, но на правду своих дел не в конец же надеящася, якоже видим из жития многих Святых Отец, иже некоторыя по себе и помяновение творить просиша; якоже явственно видим из завета Ефрема Сирина и Преподобныя Афонасии, требующих онаго помяновения при бескровной жертве и подаянием милостыни. Та бо преподобная по кончине своей извести: яко за поминовением тем, аще и грешна душа, то многия грехи оставляются ей, аще же праведна то прибавление чести Бог ей дарствует во Царствии Своем Небесном.