29 апреля 2010 г. в греческой прессе впервые было опубликовано последнее обращение архиепископа Христодула к своему народу. Его мы и предлагаем вашему вниманию.
|
||
Нас, студентов-иностранцев обучающихся на богословском факультете Афинского университета, высокими гостями было трудно удивить. В наше общежитие наведывались проверяющие из иностранного отдела, архимандриты и епископы. Бывали и встречи с митрополитами, пожелавшими побеседовать с будущими, как предполагается, богословами и церковными деятелями.
Сообщение о том, что к нам собирается прийти глава Элладской Церкви, блаженнейший архиепископ Христодул, хоть и не стало для нас потрясением, но все же заставило оглянуть ленивым глазом наши комнаты. А то, что он любит пообщаться не в формальной обстановке, было уже хорошо всем известно.
Странно, но память моя не удержала, какой это был год, то ли 99-й, то ли 2000. Помнится, что незадолго до нашей встречи, как уже бывало не раз, греческие газеты писали, что опять по статистическим опросам глава Элладской Церкви побил все рейтинги популярности, оставив далеко после себя политиков, футболистов и телезвезд. На вопрос, кому более всего доверяет греческий народ, ответ был однозначным – Христодулу. Первые полосы газет пестрели его фотографиями, его интервью растаскивались на цитаты, рассказанные им анекдоты передавались из уст в уста. За ним гонялись журналисты, толкуя и перетолковывая его слова, а он ничего и не скрывал и ни от кого не бегал. Просто он был глава Церкви и считал, что без Православной Церкви не может быть никакой Греции.
К тому моменту, когда он был избран 29 апреля 1998 года архиепископом Афинским и всея Эллады, он был широко известен как один из самых плодотворных церковных иерархов – блестяще образованный (юридический и богословский факультеты с отличием плюс докторская диссертация о старостильном расколе в Греции), знающий английский, французский, немецкий и итальянские языки, много пишущий в самых серьезных газетах и журналах, выступающий по радио и на телевидении. Но это все оставалось бы красивыми словами, если бы за ними не стояли конкретные дела и ощутимые результаты.
Став митрополитом в 35 лет, в 1974 году, он порученную ему епархию Димитриады и Алмира реорганизует снизу доверху и разворачивает огромную церковную и общественную деятельность. За 24 года его пребывания на этой кафедре сложились главные его приоритеты: просвещение молодежи, в которой он видит будущее и Церкви и Греции, постоянное повышение образовательного уровня всех клириков, использование самых современных технологических средств в миссионерской и общественной деятельности Церкви. И это не было просто рассылкой письменных указаний и предписаний. Митрополит Христодул все делал сам и первым, подавая пример, бросался в бой. Он стал ходить в школы, больницы и тюрьмы, в собрания неформальной молодежи. Практически ежедневно он совершал служение в храме, где проповедуя простым, но очень возвышенным языком, не оставлял никого равнодушным. На радио и телевидении Церковь, благодаря ему, стала представлена масштабно и более чем достойно. «А что думает по этому поводу Христодул?» – был естественный вопрос у всех церковных и нецерковных людей Волоса[1] и всей обширной области, по которой простиралась его епархия. Создавались центры катехизации и изучения церковной традиции, общества по работе с наркозависимыми, больными СПИДом, союзы православных врачей, ученых, строились культурные центры, богадельни и детские дома, учреждались стипендии для студентов – всего не перечислишь. К нему потянулись бедные и обиженные, и он, часто сам, звонил знакомым чиновникам, устраивал на работу, хлопотал о лечении и делал многое другое. Народ буквально носил его на руках, слагал о нем легенды и… злые анекдоты. Ведь всякое яркое действие вызывает противодействие. Особенно это стало заметно, когда подавляющим большинством голосов митрополит Христодул был избран главой Элладской Церкви.
Неудивительно, что, получив в свои руки мощные рычаги управления, архиепископ Христодул всей мощью своей харизматической натуры буквально взорвал, чего греха таить, достаточно вялотекущий в то время процесс греческой церковной жизни. Это началось с первых минут его интронизации, когда в своей тронной речи он, не сумев удержать слезы, просил прощения от имени всей Церкви перед упущенным молодым поколением греков, позабывших дорогу в храм. Уже тогда прозвучал его призыв вернуть молодежь в Церковь. Его знаменитое «приходите в Церковь, как вы есть, в джинсах и сережках» было у всех на устах. Забурлил Священный Синод, создавая новые комиссии (биоэтики, церковных искусств, прав человека, брака и семьи, защиты детей, спорта, прав женщины и проч. – всего 14), и то, что было начато им в Волосе, взлетело на новый уровень и приобрело совсем другую динамику и масштабы.
|
||
Через очень короткое время все поняли: после долгого периода отсутствия ярких личностей в общественно-политической и церковной жизни Греции появилась «мегазвезда». Он – и вождь, и отец. И тот, кто критикует, и кто сам первый засучивает рукава и исправляет. Народ полюбил его и сразу стал называть просто по имени – Христодул. И все знали, о ком идет речь. Его напряженнейшая внутрицерковная деятельность, борьба за отстаивание национального достоинства и интересов в сфере политики, культуры, образования, прорывы в межцерковных отношениях, смелые эксперименты и открытая публичность, конечно же, породили шквал критики и, мягко говоря, недовольства. Но тем больше внимания привлекала его личность, а вместе с тем просыпался интерес у общества к Церкви, ведь ее лицом стал человек, которого было интересно и слушать, и видеть, и, главное, теперь можно было наблюдать изменения, происходящие в Церкви и в отношении общества к ней.
Вот с такими мыслями готовились мы, студенты из России, Украины, Белоруссии, Грузии, Румынии, Болгарии и других стран – всего человек 30–40 – встретиться в своем общежитии лицом к лицу с предстоятелем Элладской Церкви.
Он появился вечером, как и обещал, к ужину, в сопровождении всего лишь одного архимандрита. Широкая улыбка, цепкие, очень умные глаза. В дверях мы оглушили его приветственным пением «Достойно есть…» и «Ис пола эти деспота». Будучи превосходнейшим псалтом, он оценил нашу громогласную русскую традицию, а затем сам отслужил молебен в домовом общежитском храме. Там же мы и сфотографировались на память. Потом он заглянул почти в каждую комнату, отпуская шутки на ходу, знакомился с нами поименно, трепал по щекам и был невероятно естественен и прост. В нашей столовой в цокольном этаже был накрыт ужин, где мы и собирались трапезничать и общаться.
|
||
Когда мы, наконец, сели, тогда можно было повнимательнее рассмотреть его. Он был небольшого роста, но казался высоким и очень мощным. Ощущение невероятной силы, исходящей от него, было очень реальным. «Глыба», – подумалось мне. Очень спокойные мудрые глаза, даже строгие; широкий «сократовский» лоб; абсолютная естественность в движениях – плавных, но живых; ни тени рисовки – вот такой, какой есть.Эта была абсолютно гармоничная личность, пример, когда, судя по внешности, ты ожидаешь услышать определенный голос, потом понимаешь, что такому голосу подходят именно такие слова, за словами идут соответствующие действия – и все это так подходит и сочетается в одном человеке. Каков он был в слове, таков и в жизни. Пожалуй, его харизматический дар оратора не знал равных. Говорил он неспешно, но с живостью, очень ритмично, без запинаний, с идеальной артикуляцией, использовал простую лексику, украшая ее изящными, но понятными древнегреческими оборотами. Стилистически безупречен, никогда не повторялся и не сбивался, не уходил от темы, повышал и понижал интонацию там, где ему диктовала его врожденная музыкальная природа. Усиление голоса, порой доходящее до больших эмоциональных амплитуд, никогда не переходило в крик, а исповедальные интонации были чужды всякой театральности. Говорить он мог без бумажек (разве только когда того требовал протокол) и готов был делать это в любое время и на любую тему, столько, сколько необходимо для того, чтобы глубоко раскрыть существо вопроса.
Я не вспомню сейчас дословно, о чем он тогда нам говорил, но его пожелание и советы быть нам достойными тех Церквей, от которых мы приехали учиться в Грецию, его просьба нести свет и знание Христово в мир, были сказаны с необыкновенной искренностью и силой. Жаль, что в памяти не остались эти слова. В тот вечер мне поручили сказать за столом приветственное слово от лица всех студентов, и, возможно, я был слишком увлечен этой задачей. Так что, увидев одобрительную улыбку архиепископа после своих слов, совсем потом расслабился и уже не старался что-либо удержать в памяти. Жаль!
Каково же было мое потрясение, когда через пять лет после упомянутого визита, приехав с церковной делегацией в Афины, мне довелось присутствовать на официальной встрече с архиепископом Христодулом. Внезапно архиепископ повернулся ко мне, назвал по имени и вспомнил наш ужин, где я приветствовал его от лица студентов. Невероятно, но факт!
Фактом стало и то, что многие из тех студентов, которые присутствовали на той встрече, уже стали епископами, архимандритами, иереями, профессорами и магистрами богословия. Как знать, возможно вдохновляющий пример, и молитвенные пожелания главы Поместной Элладской Церкви тоже сыграли в этом немалую роль?
Блаженнейший Архиепископ Афинский и всей Греции Христодул почил в Господе 28 января 2008 года в Афинах. Ему было 69 лет. За семь месяцев до смерти у него обнаружили рак тяжелой формы. Операция не дала результатов, и врачи расписались в своем бессилии остановить метастазы. Архиепископ Христодул все знал и последние месяцы жизни с потрясающим мужеством и стойкостью переносил жестокие физические страдания. Тех, кто начинал плакать, видя, как на их глазах он тает, теряет силы, голос, он утешал шутками и рассказывал им веселые истории. Он хотел жить, и говорил, что так многое из намеченного им он не успел сделать. Его дух не претерпевал никаких изменений, ни ропота, ни недовольства, ни раздражительности. Но плоть этого гиганта сокрушалась с неумолимой жестокостью. Но и из этого страшного урока физической боли архиепископ выносил духовные уроки. Он расценивал свою болезнь как сопричастность той боли, какую он хотел всегда уменьшить у других людей, которых сам утешал словами о Христе. И в своем опыте страдания он усматривал посещение и беседу о жизни и смерти с Самим Богом. Вот цитаты из его последнего интервью данного накануне Рождества Христова, за месяц до смерти.
|
||
«Боль может действовать в человеке двумя способами: либо раздражать и ожесточать человека перед Богом и людьми, делая его отстраненным и асоциальным. Либо умягчать, “очеловечивать” и дарить ему способность увидеть жизнь и его связь с Творцом и с человеком совсем другими глазами. Граница этих двух способов пролегает в присутствии веры в человеке. Тот, кто верит, то есть доверяет Богу и Его воле, принимает боль, болезнь и любое испытание как посещение Божие. В какие-то моменты человек не понимает, кричат это страшное “Почему?!”, но в конце концов осознаёт, что все попускаемое Богом в нашей жизни, хорошее, или трудное, или даже трагическое, все это для пользы и совершенства нашего…
Славлю Бога, потому что в этот такой трудный период моей жизни Он укрепил и усилил веру мою и дал мне возможность все то, о чем я учил и проповедовал другим все предшествующие годы, пережить самому и сделать свои слова образом жизни. Благодарю Бога, что я не один, потому, как всегда, рядом со мной мои духовные чада. Сейчас я могу легче понять иерархию ценностей жизни и не замечать ее слабости и недостатки. Благодарю за то, что мне легче простить и протянуть руку примирения тем, кто меня в прошлом огорчили и принесли мне боль».
Он тщательно готовился к уходу, приготовляя себя исповедью у духовника и частым причащением. В ночь с воскресения на понедельник 28 января в 05:15 его сердце остановилось. Несмотря на то, что вся Греция была готова услышать о кончине своего архиепископа, страна была потрясена этим известием и словно застыла в какой-то паузе, потеряв что-то важное в своей жизни. Четырехдневный траур, море людей, пришедших проститься со своим предстоятелем, превратило похороны в событие национального масштаба.
И сегодня о нем пишут и говорят, его читают… словно он и не умирал.
[i] Волос – главный город-порт Фессалии, области восточной части центральной Греции.
