Русская Православная Церковь ХХ век
8 июля

1923 год — Святейший Патриарх Тихон совершил Божественную литургию в храме во имя св. Иоанна Предтечи в Предтеченском пер., а также панихиду на могиле архидиакона Константина Розова на Ваганьковском кладбище. В этот же день — Святейший Патриарх Тихон служил всенощное бдение в храме Спаса на Садовой-Спасской ул.

1925 год — Часть петроградского духовенства выступила за примирение с обновленцами.

Состоялись переговоры группы петроградского духовенства (протоиерей Василий Сокольский и др.) и обновленцев. Были намечены пункты объединения. Викарий Петроградской епархии епископ Венедикт (Плотников) запретил духовенству любые переговоры с обновленцами, и примирение не состоялось.

1948 год — В Москве открылось Совещание глав и представителей Автокефальных Православных Церквей, приуроченное к 500-летию автокефалии Русской Православной Церкви.

Фото с сайта antipapism.kiev.ua

Торжественное празднование 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви должно было стать тем мероприятием, от которого Восточные патриархи уклониться бы не смогли. А при их присутствии уже можно было говорить о первостепенном значении Русской Православной Церкви в союзе Православных Церквей. Совещание глав и представителей Поместных Православных Церквей, на котором, по государственному замыслу, и должны были утвердиться нужные внешнеполитические документы, было приурочено к празднествам, которым был придан высокий статус.

За подготовкой к торжествам в Москве внимательно следило руководство и Римско-католической Церкви, и Всемирного Совета Церквей (центра экуменического движения), опасаясь влияния СССР на Балканах. Болгарию и Югославию в течение зимы — весны 1948 г. посетили различные деятели Всемирного Совета Церквей, имея беседы с митрополитом Стефаном и патриархом Гавриилом. Известный английский епископ Сесиль Дуглас Горслей добивался участия Болгарской и Сербской Церквей в экуменическом движении, стараясь ослабить на них советское влияние, обещая материальную поддержку. Москва отреагировала быстро. Как писал Г. Г. Карпов в информационной записке правительству накануне открытия Совещания: «В результате предварительной работы достигнуто единство мнений большинства приезжающих делегаций по основным вопросам повестки дня совещания, то есть осуждения антихристианской и антидемократической сущности папизма и отказа от участия Православных Церквей в предстоящей Ассамблее Всемирного Совета Церквей».

Предварительную деятельность осуществляли делегации Московской Патриархии, посетившие Болгарию, Югославию, Румынию, Албанию и Польшу, выполняя задачу по ослаблению влияния «экуменизма, греческих патриархов и реакционного духовенства внутри самих Церквей этих стран». Это один из примеров совпадения церковной позиции с государственной. И вновь неприятности доставил болгарский митрополит Стефан, продолжавший участвовать в экуменическом движении. Для усмирения строптивого иерарха были задействованы «высшие эшелоны» в Болгарии: «Через министра иностранных дел Коларова были приняты меры. Он вместе с премьер-министром Г. Димитровым имел беседу со Стефаном, после которой митрополит официально заявил об отходе от экуменизма, как обслуживающего интересы англо-американских империалистов. Несмотря на это заявление, имеются данные, что неофициально митрополит Стефан резервирует связи с экуменизмом через профессора Цанкова и протопресвитера Шавельского».

Но даже эти мелкие неудачи не омрачили главного результата: в экуменическом движении началось разногласие, вселенского объединения Христианских Церквей не получилось, а его лидеры меняли тактику на ходу, о чем и докладывал правительству председатель Совета по делам Русской Православной Церкви:

«Наиболее дальновидные деятели этого движения подняли голос против стремления американцев провести Ассамблею в Амстердаме под флагом антикоммунизма. Оппозиция против американцев особенно заметна среди скандинавов, швейцарцев, французов и голландцев. В частных разговорах многие из них высказывают мысль о необходимости создания центра внутри Экуменического совета, противостоящего американскому влиянию. Такой центр, по мнению многих, может быть создан только при участии Русской Православной Церкви. В частности, секретарь Всемирного Совета Церквей голландец Виссерт Хофт заявил, что только с помощью Русской Церкви можно избавиться от опасности “американизации христианства”».

Против антикоммунистической американской кампании с использованием экуменистов выступали не только лидеры оппозиции (Виссерт Хофт), но и представители Англиканской Церкви. Так, архиепископ Йоркский доктор Гарбетт в своем выступлении перед верующими 27 марта 1947 г. заявил:

«…Для священнослужителей в Англии есть много оснований к тому, чтобы избегать участия в чем-либо вроде священной войны или крестового похода против коммунизма.

Церковь должна стремиться устранить страхи и подозрения, которые сейчас представляют опасность, ибо разделяют народы, и содействовать созданию порядка во всем мире, в котором Восток и Запад объединились бы на основах справедливости, правды и милосердия.

…Примерно третью часть огромного населения России составляют христиане. Они поддерживают коммунистическую систему. Если мы присоединимся к священной войне, используя политическое и духовное оружие против всех тех, кто называет себя коммунистами, мы должны будем порвать с миллионами православных и других христиан».

Вторая половина 1947 г. принесла изменения и в отношениях США с Ватиканом. Их сближение стало очевидным. Тогда же Ватикан установил дипломатические отношения с Египтом. Артур Хюгс был аккредитован папой при египетском короле в качестве интернунция. Из сферы деятельности Апостольской делегации в Египте, в которую входили все государства Аравийского полуострова и Палестина, территория Палестины и Каир были выделены в специальное Апостольское представительство в Иерусалиме.

Были предприняты и другие меры по объединению Христианских Церквей вокруг папского престола, которые нашли свое выражение «в установлении личной связи папского интернунция Хюгса с Александрийским патриархом Христофором и с Коптским патриархом Амбу-Юссефом».

Оценивая эти связи, митрополит Аксунский Николай, представлявший патриарха Христофора в Аддис-Абебе, в своем письме, опубликованном 13 марта 1948 г. в газете «Прогре Ежипсьен», так оценил сложившуюся ситуацию:

«На Западе сейчас спешно идут приготовления к международному Собору Церквей в Амстердаме. На Востоке славянские Православные Церкви также стараются достичь новой организации, применительно к современным обстоятельствам. Ватикан находится между этими двумя течениями — между протестантизмом и коммунизмом».

Позиция Александрийского патриарха Христофора становилась все более опасной для Москвы. По данным Советской миссии, Хюгс прилагал все усилия к тому, чтобы патриарх Христофор собрал глав Православных Церквей Востока и получил от них «согласие на ряд совместных действий с католиками и на отклонение ими приглашения патриарха Алексия на Московское совещание 1948 г.». И действительно, в Каир были приглашены и Иерусалимский, и Антиохийский патриархи, и местоблюститель Кипрской митрополии. Но прибыл туда только Антиохийский патриарх Александр, который после определенного давления решил не ехать в Москву. Но по возвращении домой его ждало «осуждение со стороны членов своего Синода за отказ от участия в Московском совещании».

Оказавшись под давлением и своих архиереев, и английского посланника Хустона Бодуэлла, владыка все же принял решение послать делегацию в Москву в составе митрополита Ливанского Илии (Карами) и Хомского Александра (Джиха).

На Московское совещание патриарх Максим все же отправил своего экзарха в Центральной и Западной Европе митрополита Фиатирского Германа, который, по мнению компетентных органов, «преследует цель привлечь Русскую и Православные Церкви Балканских стран в экуменическое движение с тем, чтобы предотвратить срыв предстоящей Амстердамской Ассамблеи».

Благодаря этому и патриарх Христофор, и Элладская Церковь решили послать свои делегации, ограничив их пребывание присутствием только на торжествах. В этом отношении характерно извещение Константинопольской Патриархии, говорящее о делегировании митрополита Германа на церковные торжества без упоминания о Совещании.

Совещание открылось 8 июля 1948 г. Торжественную речь Г. Г. Карпову готовили задолго. Еще в июне она прошла корректировку у К. Е. Ворошилова и А. Я. Вышинского. В ней были затронуты и проблемы неполного представительства: «Правда, главы некоторых древних Греческих Церквей — одни по не зависящим от них причинам, вследствие чрезвычайных событий в Палестине, другие по соображениям стороннего, нецерковного характера — не прибыли на торжества». И убежденность в том, что «присутствие глав и делегаций большинства Автокефальных Православных Церквей, представляющих подавляющее большинство православных верующих мира, позволяет говорить о довольно полном представительстве Вселенского Православия на торжествах Русской Православной Церкви».

Прозвучали слова и о новых условиях в жизни Православных Церквей:

«На данном Высоком Собрании представлены Православные Церкви всех стран, в которых народы по своему свободному волеизъявлению установили новый общественный и политический порядок, обеспечивающий их быстрое и успешное материальное и духовное развитие.

Отрадно отметить, что Православные церкви во всех этих странах поддерживают этот новый порядок, не поддаваясь разнообразным попыткам извне поколебать занимаемую ими позицию.

В наши дни, когда мир разделился на два лагеря, можно с полным основанием сказать, что только в странах новой демократии, где Церковь не стесняется государством, она может свободно строить свою жизнь внутри страны и иметь общение с Церквами других стран».

Эта речь была произнесена перед Патриархом-Католикосом Грузии Каллистратом, патриархом Сербским Гавриилом, патриархом Румынским Юстинианом, главой Болгарской Церкви митрополитом Стефаном, экзархом Константинопольского патриарха митрополитом Германом, посланцем Антиохийской Церкви митрополитом Александром, Элладской — митрополитом Хризостомом, Албанской — епископом Паисием, Польской — архиепископом Тимофеем, представителями Московского патриарха за границей.

Рабочие дни Совещания — 9 и 10 июля — проходили так же, строго соответствуя намеченной программе (отношение к Ватикану, экуменизму, Англиканской Церкви).

Митрополит Герман сразу же отказался от участия в Совещании, хотя и собирался пробыть в Москве до 19 июля. По его словам, на это он имеет категорическое указание патриарха Максима, оговоренное в мандате. Митрополит Хризостом, глава Элладской Церкви, прибыл с таким же указанием.

В отчетах Карпова о первых днях работы митрополиту Герману уделяется большое внимание. То «он известен как английский разведчик», то он дает интересные ответы на вопрос о состоянии здоровья Константинопольского патриарха, заявляя «что он долго болел шизофренией и в ближайшее время должен уйти на покой».

Не прошло незамеченным и недовольство Сербского патриарха Гавриила отношением югославского правительства, которое усилило репрессии на Церковь. Во главе Комиссии по вероисповеданиям был поставлен католик. Патриарх Гавриил говорил о том, что в последнее время арестовано много православных священников, в том числе один младший викарий, осужденный на 11 лет каторги. Он заявил с амвона, что не пятилетка поднимает благосостояние народа, а Бог. Этого викария в тюрьме обрили и угнали на каторжные работы, а в то же время католический епископ Степинац, осужденный по процессу, пользуется в тюрьме особыми привилегиями — имеет две комнаты и прислугу. Патриарх Гавриил высказал также свое недовольство лично Тито, заявляя, что хотелось бы иметь во главе правительства не хорвата, а серба. В свете ухудшения отношений между СССР и Югославией эта информация была важной и своевременной.

Не обошлось без волнений по поводу «неугомонного митрополита Стефана». В день приезда в Москву в беседе с митрополитом Николаем он заявил, что приготовил выступление в защиту экуменического движения, а чуть позже добавил, что изменение позиций Константинопольского патриарха, Элладской и Александрийской Церквей по вопросу об участии в Московском совещании является делом рук его, Стефана. Посылка этими Церквами своих делегаций на Московское совещание достигнута им якобы путем специальных командировок своих представителей к этим Церквам.

10 июля неожиданно для всех предстоятель Болгарской Церкви выступил с декларацией, осуждающей экуменическое движение. Такое изменение позиции советское руководство расценило как шаг на пути к введению в Болгарской Церкви патриаршества. Ждали, что митрополит Стефан будет добиваться от глав Церквей, участвующих в Совещании, декларации о его введении.

Кроме этих неучтенных моментов, все остальное шло по плану. Доклады «Ватикан и Православная Церковь» протопресвитера Гавриила Костельника, «Ватикан и Православная Церковь в Болгарии» митрополита Пловдивского Кирилла, «Об англиканской иерархии» митрополита Сливенского Никодима, доклад об экуменическом движении протоиерея Г. Разумовского строго соответствовали поставленным властью задачам.

Участники Совещания единодушно осудили Римско-католическую Церковь за ее «подрывные действия» по отношению к Православию, за упорное стремление к насаждению унии.

Участие Православных Церквей в экуменическом движении, где тон задавали протестанты, их главы и представители не сочли своевременным. В этих новых условиях, когда протестантизм стал своего рода буфером между Ватиканом и «американской христианизацией», в Москве еще не были готовы к изменениям внутри самого экуменического движения. Чуть позже будут предприняты попытки укрепить свое влияние во Всемирном Совете Церквей.

15 июля 1948 г. в честь участников Совещания был дан праздничный обед, устроенный Советом по делам Русской Православной Церкви. На Совещании присутствовало ок. 200 человек. Приветственные речи лились рекой. Так, представитель Болгарской Церкви предложил тост за И. В. Сталина и за премьер-министра Болгарии Г. Димитрова, Карпов в своем выступлении напомнил: гости лично убедились в Москве, что Русская Православная Церковь вполне свободна и независима от государства. Митрополит Герман остановился на деятельности Совета, называя Карпова министром, который «способствует укреплению и процветанию Православия в Советском Союзе».

Самые правдивые слова обо всем, что происходило вокруг, произнес митрополит Ливанский Илия, представитель Антиохийской Церкви. Он подчеркнул, что Православие должно быть сильным и единым, таким, как говорил Сталин, заявивший, что он хочет «сильного Православия». (Разговоры гостей слушал, а позже записал в своем отчете чиновник МИДа С. М. Кудрявцев.) Потом владыка подумал и сказал, что, может, Сталин и не говорил этих слов. Но лично он, Илия, считает, что только благодаря Сталину обеспечено процветание Русской Православной Церкви и Православия во всем мире.

Вечером 16 июля в Большом зале Московской консерватории для участников и гостей Совещания был дан концерт духовной музыки. На сцене Большого зала пел Патриарший хор под руководством Виктора Степановича Комарова. Концерт состоял из двух отделений. Он начался пением «Ис полла эти деспота» и молитвы «Царю Небесный», затем прозвучал Государственный гимн Союза ССР (Совещанию православных иерархов был придан высокий статус.) Звучал, естественно, старый, «сталинский» текст, где вместо «партии», которая «ведет к коммунизму» — «советское знамя… к победе ведет»: акцент делался на советской государственности, а не на идеологии. А дальше — Кастальский, Чесноков, Бортнянский, киево-печерские и троицкие роспевы…

Завершились работа Совещания и празднование 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви 18 июля, в день преп. Сергия Радонежского, торжественным богослужением в Троице-Сергиевой лавре.

В следующем, 1949 г. будут изданы «Деяния» Совещания в 2 томах. Именно «Деяния», а не материалы или доклады, — один из последних отзвуков амбициозного замысла превратить Совещание во Вселенский Собор.

Несмотря на высокую оценку своих заслуг, Сталин не был доволен результатами: никто из присутствующих не обмолвился о Совещании как о вселенском предсоборном, никто не заговорил о будущем Всеправославном Соборе в Москве.

Но кое-что сделать удалось: попали под влияние и наблюдение Православные Церкви стран «народной демократии», удалось по церковным каналам дать достойный отпор «американизации христианства» среди протестантских Церквей Европы, что, безусловно, явилось победой в условиях нарастания «холодной войны», начало которой положило выступление У. Черчилля 5 марта 1946 г. в г. Фултоне (штат Миссури, США) в присутствии президента Г. Трумэна и других американских государственных деятелей, в котором выдвигалась программа американо-английского мирового господства «не только в наше время, но и на грядущие столетия».

Новые политические реалии требовали новых подходов. Одним из постоянных факторов внешней политики СССР стало активное использование Русской Церкви в международной деятельности в своих целях.

1990 год — Патриарх Алексий II совершил Божественную литургию (а накануне — всенощное бдение) в Александро-Невском кафедральном соборе Таллина.

«Прощаясь сегодня с кафедральным собором и с приходом, мы прощаемся в сознании того, что духовные связи наши не будут прерываться, они будут живыми и действенными. Спасибо вам за все доброе, что я видел здесь», — сказал патриарх.

1997 год — Состоялась поездка Святейшего Патриарха к воинам самой северной пограничной заставы, расположенной близ пос. Ура-Губа.

Святейший Патриарх обратился к пограничникам с теплыми, сердечными словами и подарил им образ Спасителя.

Затем Его Святейшество отбыл на Соловки.