Диакон Георгий Максимов: «В Кении, Индонезии и Кот-д'Ивуаре люди борются за то, чтобы быть православными»

Координатор зарубежных миссий Русской православной церкви рассказывает увлекательные истории о создании общин в нехристианских странах и проводит грустные параллели с российской глубинкой.

На «Патриаршем подворье» открыта фотовыставка «Апостолы XXI века» — несколько десятков впечатляющих снимков, по которым можно составить представление о миссионерской деятельности православных священников в Пакистане, Филиппинах, Таиланде, Гонконге, Индонезии, Кении и Кот-д’Ивуаре, а также в труднодоступных районах России. Эти люди создают общины, переводят православные книги на экзотические языки, едут туда, где у людей нет возможности поговорить со священником. Крестят, исповедуют и причащают тех, кому это нужно.

Диакон Георгий Максимов поддерживает миссионеров из России: собирает средства на нужды миссий, издает православные книги, переведенные на языки нехристианских народов.

Мы встретились с диаконом Георгием Максимовым, координатором православных миссий за рубежом, и спросили, зачем наши священники проповедуют на территориях, экстремальных для христианина, в то время как в России до сих пор остается много забытых Богом мест.

Человек, который хоть немного любит людей, конечно, покажет своим близким и дальним, где получить лекарство и спастись. Вот что делают миссионеры. Потому что только во Христе спасение. Спасение от греха и от вечной гибели. Церковь — это ведь не клуб по интересам. Она открыта. И задача верующего человека — делиться с другими людьми. — Не могу понять, какой мотив у этих священников, что едут проповедовать и жить в страны, где и людей-то белых нет, не то что христиан. Да и зачем вообще все это нужно? Пусть живут безмятежно.
— Представьте, что мы живем в городе, который поразила пандемия какого-то смертельно опасного заболевания. Больны мы, больны наши близкие, больны наши соседи, коллеги по работе. Больны все, кто живет в этом городе. И тебе сообщают: знаешь, там есть место, где раздают бесплатно вакцину от этого заболевания. Мы идем, получаем эту вакцину, вкололи себе, прошли тесты — удостоверились, что выздоровели. Как жить дальше? Неужели мы сделаем вид, что у больных своя жизнь, а у здоровых — своя?

— Вы исходите из того, что индуисты, буддисты, мусульмане, католики и т.д. — не ведут людей в Царствие Божие? Там люди заблуждаются?
— Да, путь к спасению один. Это то, во что верят православные христиане. Это то, что сподвигло и апостолов проповедовать и принять мученическую смерть. Святого Иоанна тоже истязали, он выжил только по благодати Божьей. Все они могли бы остаться в Иерусалиме после воскресения Христа. Им хорошо было бы дома, с единомышленниками. Но Христос сказал: «Идите проповедуйте Евангелие всей твари, кто уверует и крестится — спасен будет, не будет веровать — осужден будет». Они слышали эти слова и несли весть о спасении людям.

Крещение в Киргизии.

— Миссионеры ездят по миру, в то время как среди российского народа тема православия сегодня совершенно не раскрыта. Мы не можем сказать, что какая-то заметная часть наших людей истинно верующие. Почему священники не едут, скажем, в наши деревни?

— И в деревню едут. Десятки тысяч людей трудится на миссии внутри России. За рубежом — единицы. Это делается не в ущерб России, не в ущерб нашему народу. Например, отец Станислав, который в Индию ездит, потом возвращается к себе в Карелию и там занимается миссионерской деятельностью. Здесь одно другого не исключает.

В России все-таки значительная часть людей о православии знает. И по отношению к православию как-то определились, сделали выбор. Там — все наоборот. Здесь, бывает, говоришь с человеком, а ему это в принципе неинтересно: «Да знаю я все это, хожу, свечки ставлю». Он не хочет знать, что такое духовная жизнь, что движет религиозным человеком, что это особый мир. Не все, конечно. Но большинство.

— Миссионерская деятельность — это распространение веры или распространение Церкви?
— У нас вера отдельно от Церкви не существует. Это не только люди в рясах: там, где люди принимают православную веру, появляется Церковь. Она из них состоит, из мирян.

— В каком случае миссионер может считать свою задачу выполненной?
— Если говорить глобально, то, наверное, когда из миссии выросла церковь, которая и после смерти миссионера жить может. Например, как церковь, созданная равноапостольным Николаем Японским, которая выросла из миссии.

Православная миссия на Филиппинах.

— Это дорога длиною в полтора века!

— Кто нам мешает мыслить такими же категориями?

— Хорошо, но вот, скажем, приезжает отец Станислав в Индию, селится в какую-то деревню, начинает жить и проповедовать. И не уедет оттуда до тех пор, пока у него не будет сотня обращенных и построенный храм? Так?

— Что касается Индии, то община там была. В глуши индийской, где никогда белого человека не видели. Они узнали о православии благодаря интернету. И убедились, что это истинная вера, в глаза не видев ни одного православного. Пять лет писали в разные церкви: просили, чтобы кто-то приехал и принял их в православие. Мне это передали, я предложил отцу Станиславу съездить. Он приехал туда и увидел, что люди к этому серьезно относятся и готовы бороться за веру. Бороться за то, чтобы быть православными в стране, где вообще-то христианство не популярно. Как можно не заботиться об этих людях? Как можно не обратить на них внимания?

— Часто интернет помогает подготовить почву для миссии?
— Вообще-то нет. Чаще люди приезжают «в чисто поле». Например, в Кении миссионеры приехали к язычникам. Православные первым делом пошли к вождю племени и сказали: «Мы хотели бы рассказать о нашей вере, не будете ли вы против этого?». Он ответил: «Вам помогает Бог, что я могу сказать против?» Почему он так сказал? В этой местности (это, вообще-то, пустыня) время от времени появляется река. Непрогнозируемо. Это событие для людей. Река появилась как раз в тот день, когда прибыли миссионеры. Они были там еще четыре раза, и каждый раз в этот день появлялась река. Многие местные жители восприняли это как знамение.

На выставке «Апостолы XXI века» представлено уникальное собрание современных православных книг на языках нехристианских народов. Также здесь можно услышать пение православных африканцев.

— Возможно, они вычислили цикличность появления реки?

— Это вещи, которые не спрогнозируешь. Да и потом, миссионеры себе такой задачи не ставили.

— «Белое братство», «Церковь Христа» и даже «Общество сознания Кришны» считаются у нас сектами. Православных миссионеров в далеких странах тоже считают сектантами? Их гонят?

— Каких-то острых конфликтов я не могу припомнить. Разве что в Индонезии, где около 90% населения — мусульмане. Там на частной территории местные православные построили храм. Одна мусульманская организация выступила против. Я общался с женщиной — очевидицей этих событий. Они пришли толпой, с ножами. Ворвались, кричали, угрожали, что убьют священника и вообще всех. Слава Богу, ничего не случилось. Но их лидеры объявили, что они будут бороться с православием.

А потом случилась интересная вещь: в течение года все лидеры этой организации умерли. И на их место пришли новые, с другим взглядом на вещи. Сейчас они, наоборот, защищают православных.

— Очевидно, люди не разобрались, кто перед ними.

— В некоторых странах у православия более выгодное положение. Например, в Африке. Католики и протестанты там сотрудничают с колонизаторами, за ними тянется некоторый темный шлейф. Православные, напротив, помогали повстанцам. Был случай, когда чернокожего священника посадили в тюрьму за то, что он учил детей на местном языке. Только на английском можно было учить. Он пострадал за то, что поддерживал какое-то элементарное народное самосознание.

— Неужели вам никто не ставит в укор, что в России полным-полно проблем, связанных с потерей духовных или, как сейчас принято говорить, нравственных скреп? Между людьми нет единства. Неужели для Церкви объединить наших людей — не первоочередная задача?
— За этими вопросами стоит представление, что Церковь — для государства, для общества. Но это не так. Она не для России и не для Греции, и не для Сербии, и не для Америки. Церковь — для Бога. Вспомните преподобного Сергия Радонежского. Очень мощная фигура для своего времени. Вокруг него собралась Русь: и князья, и простые люди, и монахи. Но задачи такой он перед собой не ставил, он просто ушел в лес, чтобы быть с Богом. В России десятки тысяч священников, сотни тысяч активных мирян, которые распространяют веру и свидетельствуют о ней.

Православная миссия в Республике Фиджи.

— Почему тогда в деревне мужики пьют, а не Богу молятся?
— Из деревень очень многие уехали. Для меня это не какой-то отвлеченный вопрос, я тоже жил в деревне. Она умирала на моих глазах. Мои родственники до сих пор живут там. Я их навещаю, вижу…

— Они не пьют и Богу молятся?
— У меня два двоюродных брата. Один не пьет, Богу молится. Другой Богу не молится, пьет. Почему один так, а другой иначе? Каждый делает свой выбор. Нужно понимать, что люди — это не винтики. Церковь не должна манипулировать. Если я буду применять какие-то методики, вы, образно говоря, купите мой продукт. Потом я уйду, а вы подумаете: зачем мне это вообще надо? Надо, чтобы вы сами захотели. Реальность в том, что часть людей делает сознательный выбор не в пользу Бога.

Православная миссия в Пакистане.

— Сейчас вы не живете в деревне — и вашему брату некому сказать: «Прекрати пить, живи как нормальный человек, у тебя семья, дети, дело. Не для того ты послан на землю, чтобы вести себя как свинья».
— Я несколько лет служил в Москве, в храме на Болгарском подворье. При владыке Игнатии там была очень активная социальная деятельность. Владыка не жалел средств. Человек, который приходил в беде, всегда получал помощь. Не просто — на тебе 50 рублей и иди с Богом. Ему действительно помогали, вникали в его проблемы, решали их. Через них прошло примерно 7 тысяч человек. Были освободившиеся заключенные, просто люди, попавшие в тяжелую ситуацию, но в основном те, кого называют бомжами. Некоторые воспользовались помощью и смогли измениться. Их было… попробуйте угадать, сколько?

— Шесть процентов.
— Полпроцента! Это печальная реальность. Мы думаем: может, человеку что-то недодали и в этом проблема. Оказывается, это его собственный выбор.

Еще один пример. Есть очень известный и почитаемый старец Николай Гурьянов. Он лет 50 жил на маленьком острове, в маленькой деревеньке. Там все его знали и уважали, считали святым. Но там мужики тоже пили и вели себя как свиньи. Святой человек не просто их посетил, он жил среди них десятилетиями. Общался с ними, увещевал, служил примером…

Православная литургия в Индии.

— Как так? Священники едут к неграм-людоедам и в страны, где после войн не осталось взрослого населения, а вооруженные, обколотые героином дети гоняют на джипах и палят во всех… и из них они формируют общины. А тут наши мужики в деревне… Может, у них уже есть эффективные технологии обращения? Может, их можно применить и в нашей глубинке?

— Честно говоря, не задумывался над этим. Может, действительно стоит. Пока что не готов сказать, есть такие практики или нет. Я знаю, что ребят посылают туда, где нет церквей. Бывает, что их высмеивают за храмы-вагоны или храмы на колесах. Людям, живущим в городах, это кажется смешным. Но это тяжелый труд, на который сегодня немногие решатся. Во всех этих миссионерских поездках не только священники, а обязательно и врачи участвуют. Они проводят бесплатный осмотр и оказывают медицинскую помощь людям. То есть стараются.

Достаточно ли этого? Ну, конечно, нет. И если кто-то из читателей 66.ru захочет присоединиться — обратитесь в миссионерский отдел Екатеринбургской епархии, поучаствуйте в живой работе.