Тихон и все-все-все

«Так много разговоров о грехах и так мало - о добродетелях», - ворчит священник в ирландском фильме «Голгофа». В нашей стране скоро счёт сравняется: спрос на православные книги привёл к их разнообразию, и то ли ещё будет. Речь не о молитвенниках и наставлениях, а об исповедальных рассказах из жизни батюшек и церковных прихожан, описаниях паломничеств, полных приключений и душевных открытий, немудрёных и понятных рассказах о святых и их месте в истории.

Популярностью такие книги обязаны успеху «Несвятых святых» архимандрита Тихона (о том, как всё набирало обороты, мы подробно рассказывали в № 26, 2013), книге, положившей начало «зелёной серии надежды» издательства Сретенского монастыря. Почти сразу там были изданы ещё три книги, а потом наступила тишина - в то время как конкуренты выпускали один сборник «рассказов о жизни с Богом» за другим.

У того, правда, веселее. (Вот, к слову, как ругается священник: «Дура! А ну пошла отсюда на Великую горку к Кузькиной бабушке!») «Сашина философия» - сборник коротких рассказов, объединённых общими героями: Семенычем, Сашей, отцом Георгием, учителем химии Иван Иванычем и самим рассказчиком (батюшкой). Часто повествование ведётся от первого лица, что придаёт историям некую, простите, дневниковую интимность.После длительного перерыва вышла книга Александра Богатырёва «Ведро незабудок» - собрание рассказов режиссёра-документалиста, обладающего навыком человека кино находить типичных и в то же время уникальных героев и талантом писателя говорить о них легко и точно. Умение схватывать суть помогает Богатырёву в двух словах описывать даже такие глобальные явления, как, например, французская литература: «Ему стало тяжело часами рассказывать молодым людям о том, как легковесные похотливые шалопаи с берегов Сены соблазняли молоденьких девиц, умыкали чужих жён и с помощью обманутых мужей делали карьеру, предаваясь любовным утехам на фоне исторических катаклизмов». В книге есть смешные и грустные истории, как и в изданной вслед за ней «Сашиной философии» протоиерея Алексия Лисняка из Воронежской области.

Сюжетная православная литература оживилась с появлением монахини Евфимии и Надежды Смирновой. Писательницы и раньше печатались - в небольших издательствах, но только сейчас их книги выбрались из тесных церковных лавочек. В книге Смирновой «Я вернулась, Господи!» появляются её привычные герои - несчастные женщины и люди без определённого места жительства. В сборнике местами сентиментально, временами беспощадно говорится о любви и горести, надеждах и ошибках, о силе духа и унынии. Но если о Надежде Смирновой и раньше многие слышали, то проза монахини Евфимии - действительно открытие. Она пишет с большим вкусом: никаких стилистических погрешностей, длиннот и глупостей; более того, она постоянно экспериментирует с жанрами и выбором описываемых эпох. Последняя книга матушки Евфимии «Приключения врача» начинается двумя детективными повестями о расследованиях Нины Сергеевны. Вот, например, из текста «Он человек был»: «Этих людей непременно нужно отыскать! Ведь на основании их рассказов Нина может написать о старце Николае даже не статью, а целую книгу. И станет знаменитой церковной писательницей... как Олеся Николаева, Юлия Вознесенская или Надежда Смирнова». Дальше есть повести о Древнем Риме и Древней Руси.

Главные герои этих историй - врачи, как и сама монахиня (она практикующий невролог). Совсем недавно интересный оборот приняла беседа на радио «Радонеж», куда была приглашена писательница: хотя речь шла о литературе, слушатели дозванивались в эфир, чтобы спросить монахиню-врача, почему глаз дёргается, руки трясутся. Матушка давала советы, называла лекарства и напоминала о молитве...

Есть здесь противоречие - как так, вроде книжки о взыскательном православии, а сюжет занятный, располагающий к праздному отдыху на диване. «Есть святоотеческая, богословская, апологетическая и прочая литература, но кому-то нужна и молочная пища по его неготовности к твёрдой», - замечает поэт и священник Константин Кравцов. Получается, появившаяся православно-светская литература - явление в высшей степени закономерное: в переходный постсоветский период она помогает вернуть православию дореволюционную вездесущность. «Задача художественной литературы - создать в душе человека такую атмосферу, чтобы она была готова встретиться с Богом, принять добро в свою жизнь», - сказал митрополит Климент, председатель Издательского Совета РПЦ, ещё в 2011 году на презентации книг Надежды Смирновой.

«Думаю, успех таких книг объясняется их психотерапевтическим эффектом, - предполагает писатель Дмитрий Данилов. - Они успокаивают, рассказывают о чём-то «добром и светлом», о «духовности», при этом не подталкивают ни к каким действиям, ни к какому изменению себя. Приятно читать о том, что где-то живут и совершают духовные подвиги святые люди. Старцы молятся за нас. Это успокаивает и примиряет с суровой действительностью».Константин Кравцов видит в этом опасность: «Всё это вроде сказки на ночь - благостной, благочестивой. Но мы живём в таком мире, где людей надо не усыплять, а будить, не сон золотой навевать, а наоборот. При том, что иногда нужна и сказка. Вот только где та грань, за которой правда незаметно переходит в подслащённую полуправду, а тем самым в ложь?..»

Большей работы ума требуют другие жанры. Например, архимандрит Савва, насельник мужского монастыря в белорусском городе Гомель, написал сборник эссе «Любовь и пустота». Темы для своих текстов, похожих на журнальные колонки, он берёт самые разные: от Апокалипсиса до «Властелина колец», от власти до любви. Будучи опытным оратором (архимандрит читает лекции и ведёт программу на телеканале «Союз»), он знает, когда рассказать житейскую историю, а когда - процитировать Священное Писание и сказать важные слова. У начитанного и мудрого (с чувством юмора и меры) отца Саввы хочется учиться правильно относиться к жизни (хотя мы страшно не любим, когда нас этому учат), и хорошо, что для этого не обязательно ехать в Гомель.

Элемент публицистики есть и у Натальи Чёрных в книге «Океан веры», но уровень субъективности в ней ниже: после нескольких авторских ремарок писательница тут же переходит к истории вопроса, подкрепляя факты выдержками из многочисленных документов. Среди них попадаются крайне интересные - путевые заметки отца Константина Кравцова о его поездке в Антарктиду для закладки там православного храма, воспоминания американского священникаАнтония Хьюза о том, как удивились его знакомые обращению отца Антония в православие. О США, кстати, пишет и Александр Богатырёв, у него есть замечательный рассказ «Ехал я по Америке», где он описывает религиозных фанатиков, повстречавшихся ему за одну длинную автобусную поездку от Сан-Франциско до Нью-Йорка. У Натальи Чёрных же всё построено на архивных материалах - альтернативный, действенный способ познания мира. Начинается «Океан веры» докладами о жизни православных людей в разных частях света, заканчивается одиссея рассказами (и сказками) об их нелёгких судьбах на русской земле.

По-настоящему путешествовать можно, читая паломнические записки. Странствие по святым местам - занятие очень современное (двадцать одна тысяча результатов, если набрать в поиске «Живого Журнала» слова «Оптина пустынь») и древнее - ведь первыми паломниками можно назвать апостолов Христа. Отечественными классиками паломнических записок можно считать дореволюционных авторов. Вышло несколько книг («Гавани любви», «Тихие обители»), в которые Владимир Зоберн, давно занимающийся старорежимной православной периодикой, включил лучшие, на его взгляд, паломнические сочинения тех лет - «Записки студента-паломника на Валаам»митрополита Вениамина (Федченкова), «Тихие приюты для отдыха страдающей души» В. Быкова, «Женская обитель» В. Немировича-Данченко, «Троице-Сергиева лавра» И.Шмелёва. «Появляется чувство внутренней прозрачности, исчезает ограниченность и тяжесть маленького и страждущего «я», нет его, душа исцеляется от него, растекаясь по этим сводам и сама с ними сливаясь. Она становится миром: я в мире и мир во мне» (протоиерей Сергей Булгаков, «Тихие обители»).

Переиздали и рассказы известного прозаика Владимира Крупина (так и хочется написать «Куприна») о Ближнем Востоке: Палестине, Израиле, о горе Афон и горе Фавор под красивым названием «Незакатный свет». Кроме того, появилась его «история России в рассказах о святых» - ответ акунинской «Истории Российского государства» назвали «Ввысь к небесам». «Следующие послы были сожжены в бане, где мылись с дороги. Наутро княгиня с маленьким Святославом сама отправилась к древлянам. Устроила им пир, который стал для них последним в жизни...» - долгожданный православный триллер на основе реальных событий.

Есть научное исследование историка Дж. Кавелти, в котором утверждается, что главные потребности человека - это стремление к порядку и... беспорядку. Если мирянину со здоровой психикой от порядка становится скучно, он обращается к детективам, любовным и историческим драмам, книгам ужасов. Причём в России эта потребность в дополнительных эмоциях встречается реже, чем на Западе, потому что жизнь у нас и так не сахар. Наверно, этим можно объяснить две вещи: то, что в литературе, которая заменяла в советское время религиозную мысль, появляется новый жанр православной сюжетной литературы, и то, что он на наших глазах разветвляется на «спокойную» прозу (Крупин, о. Савва, Чёрных, сборники Зоберна и отчасти Сретенского монастыря) и «волнующую», использующую приёмы массовой развлекательной литературы (Смирнова, м. Евфимия). Сообразно времени экспериментируют и книгоиздатели: на днях издательство Сретенского монастыря сообщило, что они собирают воспоминания своих читателей о духовных исканиях и «явлениях Промысла Божиего», - из присланных историй монахи составят «продолжение» «Несвятых святых».